Дон-Кихот Ламанчский. Часть II.
Глава XLI, о прибытии Крылатой Деревяшки и о том, что затем воспосле довало.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть II. Глава XLI, о прибытии Крылатой Деревяшки и о том, что затем воспосле довало. (старая орфография)

ГЛАВА XLI,
о прибытии Крылатой Деревяшки и о том, что затем воспоследовало.

Начинало темнеть, и на небо высыпали звезды, а Крылатой Деревяшки все еще не было. Такая медленность сильно досадовала Дон-Кихота, нетерпеливо желавшого схватиться с злодеем Маламбруно. Но вот вдруг появились в саду четыре дикаря, одежда которых состояла только из цветочных гирлянд. Дикаря несли на плечах громадного деревянного коня. Поставив на землю свою ношу, один из дикарей сказал:

-- Пусть отважный рыцарь садится на эту машину...

-- Я не рыцарь и вовсе не отважен, а потому и не сяду, - поспешил заявить Санчо.

Не обращая на него внимания, дикарь продолжал:

-- А оруженосец этого рыцаря пусть сядет за ним на круп коня. Пусть рыцарь доверяет храброму Маламбруна и боится лишь его меча; никаких козней с его стороны не будет. Конь принесет рыцаря и его оруженосца по воздуху прямо к месту, где дожидается их Маламбруно. Чтобы у всадников не закружилась голова и чтобы они не испугались, увидя себя на страшной высоте и на непривычном пути, пусть они держат глаза закрытыми до тех пор, пока не заржет конь; это послужит признаком окончания путешествия.

Не прибавив более ни слова, дикарь со своими товарищами удалился, между тем как дуэнья Долорида со слезами на глазах сказала Дон-Кихоту:

-- Храбрый рыцарь, великан Маламбруно сдержал свое обещание. Молим теперь вас и вашего оруженосца сесть на этого коня и довериться его волшебной силе, которая перенесет вас по поднебесью в ту страну, где должен совершиться ваш великий подвиг.

-- За мною дело не станет, сенора, - отвечал Дон-Кихот. - Я ничего более так не желаю, как помериться силами с знаменитым великаном Маламбруно, и надеюсь с Божиею помощью победить его.

-- А я не желаю садиться на этого безобразного коня! - опять заупрямился Санчо. - Пусть мой господин ищет себе другого оруженосца, который согласился бы подниматься на деревянной лошадке на воздух. Не дурак же я, в самом деле, чтобы в мои лета играть в детскую игру! Что бы сказали мои островитяне, если бы услыхали, что их губернатор катается на деревяшках по воздуху? К тому же, если до Кандая больше трех тысяч лье, то мы и в шесть лет не доедем туда, а я вовсе не намерен тратить столько времени на пустяки, когда я могу употребить его с пользою, отправившись скорее на остров, обещанный мне в управление его герцогскою милостью.

-- Друг Санчо, - сказал герцог, - этот остров не принадлежит к предметам подвижным; он так глубоко врос в недра земли, что его никакою силой не сдвинешь с места. Следовательно, он не убежит от тебя, сколько бы времени ты ни пробыл в отсутствии, и все, что на нем есть, тоже не уйдет от тебя. нажиться ты еще успеешь, но допустить тебя до этого я могу лишь в том случае, когда ты совершишь с твоим господином предстоящее ему путешествие. Человека, нетвердого в своем слове, нельзя делать губернатором. Ты только что обещал её величию, графине Трифалды свое содействие для освобождения её и её спутниц от их бород, а теперь опять отказываешься; это вовсе не рекомендует тебя с хорошей стороны.

Ну, коли так, то, делать нечего, согласен еще и на это истязание, - сказал со вздохом Санчо. - Ради губернаторства чего не сделаешь! Садитесь, мой добрый господин, на коня и оставьте мне место за вами. Позвольте мне только завязать себе глаза, а то мне будет страшно, когда мы поднимемся на воздух, и я, чего доброго, могу свалиться на...

-- Завязывай, если хочешь, - с нетерпением перебил Дон-Кихот. - Что же касается меня, то я останусь с открытыми глазами, потому что ничего не боюсь и хочу все видеть, что будет встречаться нам на пути... Но, предварительно, я желал бы освидетельствовать внутренность этого коня. Быть-может, в нем скрывается что-нибудь такое, что способно дурно повлиять на мою силу и энергию.

-- Ваши опасения, великий рыцарь, совершенно напрасны, - проговорила Долорида: - Маламбруно не имеет обыкновения действовать из-за угла; я готова поручиться в этом головою.

Герцогиня собственноручно завязала Санчо глаза своим кружевным платком, а герцог помог ему взгромоздиться на коня, после того, как Дон-Кихот сам, без всякой помощи, вскочил на крутую и острую спину Крылатой Деревяшки.

Конь уже готовился было подняться в небеса, как вдруг откуда-то раздался громкий голос:

-- Неустрашимый рыцарь, Дон-Кихот Ламанчский! Я, волшебник Мерлин, не могу допустить, чтобы ты летел с открытыми глазами: это противно тем законам, по которым создала Крылатая Деревяшка. Зная твою силу воли и твердость твоего слова, я не требую, чтобы ты завязал себе глаза, подобно твоему оруженосцу, по прошу только зажмурить их. Обещай мне, что не откроешь их, пока не услышишь ржания коня.

-- Да хранит вас Бог, храбрый рыцарь и добрый оруженосец! - говорила дуэнья Долорида. - Вот вы уже несетесь по воздуху с быстротой стрелы и с такою плавностью, точно не трогаетесь с места!.. Держись крепче, великий оруженосец, чтобы не свалиться с коня и не расшибиться о нашу грешную землю.

Но предупреждение это было совершенно лишнее: Санчо и без того так вцепился обеими руками в своего господина, что чуть не задушил его*

Конь, конечно, стоял на месте, но герцог, герцогиня и все присутствовавшие так сильно махали около него платками, шляпами и просто руками, что воздух так и жужжал вокруг всадников.

-- Ваша милость, а ведь мы и в самом деле как будто не двигаемся с места? - прошептал Санчо.

-- Как не двигаемся?! - вскричал Дон-Кихот. - Разве ты не чувствуешь как сильно колеблется воздух, который мы прорезаем с быстротой стрелы? По моим расчетам, мы скоро должны попасть в область грома и молний... Вот, не правду ли я говорю? Слышишь страшные раскаты грома и треск молний?

-- О, Господи! - дрожащим голосом вскричал Санчо. - Я не только слышу грохот и треск, но даже чувствую, как молнии опаляют мне лицо и шею... Ай! кажется, мне спалило всю бороду... Я сейчас сниму повязку и погляжу, где мы и что такое с нами творится...

-- Не советую тебе этого делать, потому что ты можешь умереть от ужаса, когда увидишь, что нас окружает. Я мог бы привести тебе несколько примеров тому, как наказывается неуместное любопытство, но оставлю это лучше до другого раза, когда ты будешь более расположен слушать меня. Теперь же я только прошу тебя сидеть смирно и ничего не бояться. Я бы тоже желал взглянуть на окружающия нас чудеса природы, и мог бы сделать это очень легко, так как у меня нет повязки на глазах и они держатся закрытыми лишь удивительною силой моей воли, но я противлюсь искушению, потому что помню данное мною слово всемогущему Мерлину.

Понятно, что гром и молния производились тоже присутствовавшими при комедии. Все зрители задыхались от сдерживаемого смеха, слушай интересную беседу рыцаря с оруженосцем.

Деревянная лошадь была начинена петардами, которые в известный момент взорвались, так что она подпрыгнула точно совершив громадный скачок по воздуху, при чем оба всадника свалились на землю.

Падение так ошеломило Дон-Кихота и Санчо, что они долго не могли прийти в себя, а когда, наконец, они опомнились, то заметили, что лежат в том же герцогском саду, освещенном, по случаю наступившей ночи, факелами, и что возле них в глубоком обмороке находятся герцог, герцогиня и весь их штат, между тем как дуэнья Долорида со своими провожатыми исчезла.

Неподалеку находилась воткнутая в землю стрела, к которой был привешен большой лист белого пергамента. Дон-Кихот подошел, снял этот лист и прочитал то, что было на нем написано большими золотыми буквами. Содержание пергамента было следующее:

"Доблестный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский победил великана Маламбруно и снял очарование с инфанты Антономазии и её супруга, рыцаря Клавихо, а равно освободил от бород графиню Трифалды, именуемую дуэньею Долоридой, и всех подчиненных ей младших дуэний. Как только оруженосец Санчо совершит над собою условленное число бичеваний, белая голубка будет освобождена из зачумленных когтей злобного коршуна, преследующого ее, и полетит в объятия вздыхающого по ней голубка. Такова воля мудрого Мерлина, протоволшебника всех волшебников".

Прочитав эти строки, Дон-Кихот понял, что Мерлин намекает на предстоящее освобождение от чар и Дульцинеи. Рыцарь очень обрадовался этому. Возблагодарив Бога за то, что Он помог ему так легко и без всякого риска совершить великий подвиг, рыцарь подошел к распростертому на земле герцогу, взял его за руку и проговорил:

-- Очнитесь и ободритесь, ваша светлость! Приключение кончено, и никому не причинено ни малейшого душевного или телесного ущерба, о чем свидетельствует вот это послание.

Понемногу герцог, его супруга и все остальные лица, находившияся в притворном обмороке, начали приходить в себя и выражать такое удивление по поводу того, что лежат на земле, точно они и в самом деле не сознавали, что происходило. Герцог прочитал пергамент, а затем порывисто обнял и поцеловал Дон-Кихота, назвав его величайшим рыцарем всех стран и времен. Между тем, Санчо искал глазами дуэний, желая узнать, лучше ли оне стали, освободившись от бород. На его вопрос: куда оне делись? - ему ответили, что когда Крылатая Деревяшка принесла обратно его и Дон-Кихота из их воздушного путешествия, то тут же лопнула от страшного усилия, при чем из нея выскочил огонь, сразу спаливший бороды у дуэний, после чего похорошевшия и помолодевшия красавицы мгновенно исчезли вместе с оруженосцем Трифалдином.

Герцогиня спросила Санчо, как он чувствует себя после такого далекого путешествия и что видел и испытал.

-- Ваша герцогская милость, - ответил он, - я чувствовал, что мы летим среди грома и молнии, и мне очень хотелось посмотреть, что вокруг нас. Мой господин хоть и запретил мне это, говоря, что я могу умереть со страху, но я не настолько труслив, чтобы испугаться чего-нибудь, поэтому, сдвинув чуть-чуть повязку с глаз осмотрелся кругом. Сначала я увидал далеко под нами нашу землю, которая показалась мне не больше макового зернышка, а люди на ней представлялись величиною с лесные орешки. Поэтому судите сами, как высоко нас занесло!

-- Ты говоришь что-то невозможное, - заметила герцогиня. - Если земля казалась величиною с маковое зерно, а люди не ней - с лесной орех, то как же они могли помещаться на пространстве, которое несравненно меньше их самих! Должно-быть, ты видел только землю, а не людей.

вверх и увидал, не больше как локтя на два от своего лба, самое небо, которое так велико, что ваша честь и представить себе не можете. И все-то оно усеяно прехорошенькими маленькими золотыми барашками. Я даже достал одного из них рукой и погладил его. Хорошо, что мой господин этого не заметил, а то бы он уж мне напел!

-- А что же там делал наш великий рыцарь? - с улыбкой спросила герцогиня.

быстротой и что нас со всех сторон охватывает огонь. Чтобы на небе находились барашки, этому я, конечно, поверить не могу. Вообще я думаю, что Санчо тоже ничего не видал, хотя я открывал глаза, вопреки запрещению великого Перлина и моему. Небесные огни должны были ослепить его и...

-- Я нисколько не был ослеплен и отлично видел барашков! - перебил Санчо. - Говорю вам, что я даже погладил одного из небесных барашков, шерсть которого была что твой пух. Припоминаю теперь, что кроме золотых, там были и цветные барашки: розовые, голубые, зеленые и пестрые, в роде наших котят. Я даже удивился, что предметы, которые нам с земли кажутся звездами, на небе оказались барашками...

-- Ну, Санчо, - сказал Дон-Кихот, - ты городишь такую нескладицу, что даже противно тебя слушать. Замолчи лучше, не срамись!

Дон-Кихот пожал плечами и молча отвернулся, не заметив фонических улыбок, мелькавших на лицах присутствовавших.