Дон-Кихот Ламанчский. Часть II.
Глава LVII , в которой описывается, как Дон-Кихот простился с герцогом и что устроила безразсудная Альтизидора.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть II. Глава LVII , в которой описывается, как Дон-Кихот простился с герцогом и что устроила безразсудная Альтизидора. (старая орфография)

ГЛАВА LVII,
в которой описывается, как Дон-Кихот простился с герцогом и что устроила безразсудная Альтизидора.

Дон-Кихот положительно не в состоянии был долее выносить праздной жизни в замке герцога. Ему казалось, что он совершает преступление, позволяя себе утопать в неге и роскоши, и что когда-нибудь ему придется отдать отчет Богу за дни, безполезно проводимые в постоянных пирах и удовольствиях. Поэтому неудивительно, что юн, наконец, попросил у хозяев позволение проститься с ними. Те согласились на это с большим сожалением. Кстати герцогиня вспомнила о письме Терезы Панца к Санчо и передала его ему. Когда Дон-Кихот прочитал своему оруженосцу это письмо, тот прослезился и сказал:

-- Кто мог бы подумать, что так скоро дымом разсеются все эти прекрасные надежды, зародившияся в уме моей жены, когда она узнала о моем губернаторстве! Кто мог бы допустить, что мне снова придется тащиться по следам моего господина и драться с разною нечистью!.. А Тереза все-таки у меня умница. Я очень доволен тем, что она прислала герцогине жолудей: этим она доказала, что умеет ценить благодеяния. Её подарка нельзя считать взяткою: он был сделан уже после моего назначения в губернаторы. Надеюсь, герцогиня так и поняла, что Тереза не подкупать ее хотела своими жолудями, а просто поблагодарить за милость... Ну, а что касается до её надежд, то оне рушились по неисповедимой воле Провидения; с этим нужно мириться.

Простившись вечером с владельцами замка, Дон-Кихот на утренней заре, в полном вооружении, сел на своего коня. Несмотря на ранний час, на галлереях замка появились все его обитатели.

Санчо взобрался на своего осла с чемоданом своего господина и своею котомкой, наполненной разнообразною провизией. Он был вполне счастлив, так как дворецкий от имени герцогини потихоньку вручил ему кошелек с двумястами золотых, - "на всякий случай", - как сказал он.

В то время, когда взоры всех были устремлены на уезжавшого рыцаря, неожиданно раздался жалобный голос прекрасной Альтизидоры, громко кричавшей Дон-Кихоту:

-- Услышь меня, сдобный рыцарь! Придержи за узду тощого коня своего, которым ты так плохо правишь, и не мни ему боков. Вероломный! взгляни на меня и убедись, что ты бежишь не от свирепой змеи, а от кроткой ярочки, которой еще не скоро суждено превратиться в овцу!.. Чудовище! ты посмеялся над прекраснейшею девушкой, на какую когда-либо взирали Диана в горах и Венера в рощах. Жестокий Бирено, убегающий Эней, да сопутствует тебе само зло и пусть будет с тобою, что будет!.. Нечестивец! ты уносишь из этого замка в своих когтях душу и сердце влюбленной в тебя девушки, вместе с тремя её платками и подвязками. Уносишь две тысячи вздохов, которые своим пламенем могли бы сжечь две тысячи Трой, если бы их было столько на свете! Жестокий Бирено, убегающий Эней, да сопутствует тебе само зло и пусть будет с тобою, что будет!.. Желаю, чтобы твоя Дульцинея никогда не могла быть разочарована! Пусть она вечно страдает за твои грехи! Это был бы не первый случай, когда праведный отвечает за грешного. Желаю, чтобы тебе не удалось ни одно из твоих приключений, чтобы все надежды твои оказались обманчивыми и чтобы постоянство твое не было вознаграждено! Жестокий Бирено, убегающий Эней, да сопутствует тебе само зло и пусть будет с тобою, что будет!.. Пусть от Севильи до Мархены, от Гренады до Лохи, от Лондона до Парижа пронесется слух о твоем вероломстве! Пусть кровь твоя льется потоком и пусть от всех твоих немногочисленных зубов останутся одни острые корешки!.. Жестокий Бирено, убегающий Эней, да сопутствует тебе само зло, и пусть будет с тобою, что будет {Средневековое восклицание, которым желали всевозможных невзгод отъезжавшему и которое, обыкновенно, повторяли после каждой укорительной или зложелательной фразы.}!

Дон-Кихот пристально и молча глядел на красавицу, изливавшую свое горе и бешенство в обманутой любви, а когда она кончила" он обратился к Санчо и сказал:

-- Три платка я, действительно, увожу, но подвязок у меня никаких нет, - ответил Санчо.

Герцогиня была очень огорчена безстыдством Альтизидоры, Хотя эта дама и знала насмешливый и бойкий характер Девушки, но на такую наглость не считала ее способною. А что касается герцога, то, желая все обратить в шутку, он сказал Дон-Кихоту:

-- Не ожидал я, благородный рыцарь, что вы за наше радушие отплатите похищением трех платков и пары подвязок! Подобный поступок вовсе не соответствует вашей громкой славе и не говорит в пользу вашего влагородства. Отдайте этой девушке её платки и подвязки, в противном случае я вызываю вас на бой, нисколько не опасаясь того, что злые волшебники могут изменить ваш образ, подобно тому, как они изменили наружность человека, с которым вы вступили в единоборство ради возстановления поруганной чести дочери нашей глубокоуважаемой дуэньи донны Родригец.

-- Сохрани меня Бог обнажить меч против того, кто так ласково принял меця под свой кров! - возразил Дон-Кихот. - Санчо отдаст платки, взятые им без моего ведома. Что же касается подвязок, то он уверяет, что их нет у него, а у меня и подавно их не может быть. Пусть эта девушка хорошенько поищет их в своей комнате; она, наверное, найдет там свою мнимую пропажу. Я никогда не был вором, и думаю, что во всю жизнь и не буду им, если только не отступится от меня Бог. В том, что эта девушка влюблена в меня, я нисколько не виноват, поэтому и не считаю себя обязанным извиняться в чем-либо перед нею или перед вашею светлостью. Прошу быть обо мне лучшого мнения и не препятствовать мне продолжать мой путь.

любовный пожар в сердце Альтизидоры, не умеющей еще, по своей юности, скрывать своих чувств. Я, впрочем, научу ее как сдерживать себя...

-- Еще одно слово, безстрашный Дон-Кихот, - перебила Альтизидора: - прости мне, что я обвинила тебя в похищении моих подвязок - оне у меня на ногах.

-- Что, не моя ли правда?! - воскликнул Санчо. - Разве я такой человек, чтобы скрывать ворованные вещи? Будь я к этому способен, так, наверное, не прозевал бы удобного случая, когда бил губернатором!

Дон-Кихот низко поклонился герцогу, герцогине и всему глазевшему на него народу; затем, тронув поводья Россинанта, выехал в сопровождении Санчо из замка по дороге в Сарагоссу.