Дон-Кихот Ламанчский. Часть II.
Глава LXIV, в которой рассказывается о самом грустном из вс е х приключений Дон-Кихота, помрачившем его славу.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть II. Глава LXIV, в которой рассказывается о самом грустном из вс е х приключений Дон-Кихота, помрачившем его славу. (старая орфография)

ГЛАВА LXIV,
в которой рассказывается о самом грустном из всех приключений Дон-Кихота, помрачившем его славу.

История говорит, что жена дона Антонио Морено очень радушно и ласково приняла Анну Феликс, очаровавшую ее своим умом и красотой.

Дон-Кихот долго что-то молча обдумывал, а потом вдруг сказал дону Антонио, что он лучше ренегата сумел бы освободить Гаспара Грегорио из плена, если бы только его перевезли вместе с Россинантон в Алжир.

-- Я, - добавил он, - освободил бы этого молодого человека тем же способом, каким дон Гаиферос выручил свою жену.

-- Вы забываете, ваша милость, - вмешался Санчо, - что дон Гаиферос похищал свою супругу на твердой земле и увез ее по такой же твердой земле, а нам с вами пришлось бы плыть по морю, к чему мы вовсе непривычны, так что это дело может кончиться для нас очень плохо.

-- Вздор! - возразил Дон-Кихот. - Человек не родится с какими-либо привычками, он приобретает их потом.

Дон Антонио прекратил возникший было между господином и слугой спор заявлением, что если предприятие ренегата не удастся, то с благодарностью воспользуются любезным предложением Дон-Кихота.

На другой же день ренегат отплыл обратно в Алжир на легком шестивесельном судне, предоставленном в его распоряжение вицекоролем.

В тот же день Дон-Кихот, надев полное вооружение, пошел опят прогуляться по городу. Пройдя несколько улиц, он встретился с другим рыцарем, тоже вооруженным с головы до ног и с серебряным изображением луны на щите. Остановившись перед Дон-Кихотом, рыцарь напыщенно произнес:

-- Славный и никем еще по достоинству не воспетый рыцарь Дон-Кихот Ламанчский! Я - рыцар Серебряной Луны. Полагаю, что слава о моих необычайных подвигах достигла и твоих ушей. Я пришел сразиться с тобою, испытать твою силу и заставить тебя признать мою даму - кто бы она ни была - прекраснее Дульцинеи Тобозской. Признав эту несомненную истину, ты избежишь смерти и избавишь меня от труда убить тебя. Если мы сразимся, и я останусь победителем, а ты останешься жив, то я требую, чтобы ты сложил оружие и, отказавшись от всяких приключений, удалился на один год в свою деревню. Это условие необходимо для твоего счастия и спасения твоей души. Если же ты победишь, - моя голова в твоей власти вместе с моим оружием, моим конем и славою моих подвигов, которая увеличит твою славу. Подумай и ответь мне здесь же. Я желаю сразиться в тобой не позже, как до сегодняшняго вечера.

Окинув дерзкого рыцаря презрительным взглядом, Дон-Кихот спокойно ответил ему:

-- Рыцарь Серебряной Луны! О твоих подвигах я ровно ничего не слыхал и готов поклясться, что ты никогда не имел счастий лицезреть несравненную Дульцинею Тобозскую, иначе не решился бы делать мне подобного вызова. Образ моей дамы обезоружил бы тебя, твое грустное заблуждение разсеялось бы, и ты бы постиг, что не было, нет и никогда не будет на свете красавицы, подобной Дульцинее. Чтобы убедить тебя в этом, я принимаю твой вызов с назначенными тобою условиями. Что же касается до увеличения моей славы славою твоих подвигов, то я не нуждаюсь в этом. Я всегда довольствуюсь своим и никогда не льщусь на чужое.

-- Дело твое, - сказал рыцарь Серебряной Луны. - Я тебе ничего не навязываю. Итак, жду тебя на коне за городскими воротами, на лугу. Надеюсь, ты явишься туда на своем знаменитом Россинанте через час и не заставишь меня напрасно ждать.

-- О, конечно, нет, - гордо ответил Дон-Кихот. - Я никогда не заставляю ждать своих врагов. Через час буду на месте.

Не желая:, чтобы кто-нибудь, даже Санчо, узнал о предстоящем единоборстве, - из опасения, как бы ему не помешали, - Дон-Кихот, под каким-то пустым предлогом возвратился домой за своим конем и на нем поспешил к назначенному его противником месту.

Случилось так, что вице-король с своею постоянною свитой попал на то место как раз в то время, когда Дон-Кихот уже готовился к бою. Встав по середине противников, вице-король осведомился о причине их единоборства.

-- Причина сериозная - спор о первенстве красоты, - ответил рыцарь Серебряной Луны, и рассказал все, касавшееся до поединка.

Убежденный, что рыцарь Серебряной Луны какой-нибудь шутник, вздумавший разыграть комедию с Дон-Кихотом, помешательство которого сделалось известно и ему, вице-король проговорил:

-- Сеноры, если вы иначе не можете решить своего спора, как только с оружием в руках, то я препятствовать вам не буду. Да сохранит вас обоих Бог.

Рыцари вежливо поблагодарили вице-короля за его косвенное разрешение поединка. Затем, Дон-Кихот, по своему обыкновению, поручив свою душу Богу и своей даме, снова приготовился к нападению. Конь рыцаря Серебряной Луны оказался проворнее коня Дон-Кихота, так что, наскочив с разбега на Россинанта, сразу свалил его с ног. Дон-Кихот вылетел из седла и тщетно усиливался подняться. Рыцарь Серебряной Луны спешился, подбежал к своему противнику и, приставив острее копья к его забралу, крикнул:

-- Рыцарь, ты: побежден и будешь немедленно убит, если не согласишься выполнить условий нашего поединка!

Не поднимая забрала, Дон-Кихот глухим и протяжным голосом, как бы выходившим из глубины могилы, ответил:

тем не менее, не отступаюсь от нея... Убей меня, рыцарь, возьми мою жизнь, как ты взял уже мою честь!

было условлено между нами при моем вызове.

Тем временем подоспели дон Антонио и Санчо, привлеченные разнесшимся по городу слухом о поединке Дон-Кихота с каким-то незнакомым рыцарем. Они оба были свидетелями, вместе с вице-королем и лицами его свиты, как Дон-Кихот дал честное слово рыцаря сделать все, что не послужит в ущерб славы Дульцинеи Тобозской. Получив это обещание, рыцарь Серебряной Луны сел на своего коня, поклонился присутствующим и ускакал. Вице-король попросил дона Антонио последовать за этим рыцарем и узнать, кто он и откуда явился в Барцелону.

Дон-Кихота подняли с земли и открыли забрало с его помертвевшого, покрытого холодным потом лица. После этого подняли на ноги и Россинанта; последнее удалось с большим трудом, так как бедный конь был сильно ушиблен. Санчо, весь в слезах, не знал, что говорить и делать. Все происшедшее казалось ему тяжелым сном. Он видел Дон-Кихота побежденным и давшим слово возвратиться в деревню и не прикасаться к оружию в течение целого года. Он видел свет его славы помраченным и все обещания его, все замыслы, разсеянными как дым. Хуже этого ничего не могло и случиться с его господином, и несчастный оруженосец не помнил себя от горя.

По распоряжению вице-короля откуда-то принесли носилки, на которые положили Дон-Кихота и понесли в дом дона Антонио.