Дон-Кихот Ламанчский. Часть II.
Глава LXV, в которой рассказывается о том, кто был рыцарь серебряной луны и пов е ствуется об освобождении Гаспара Грегорио.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть II. Глава LXV, в которой рассказывается о том, кто был рыцарь серебряной луны и пов е ствуется об освобождении Гаспара Грегорио. (старая орфография)

ГЛАВА LXV,
в которой рассказывается о том, кто был рыцарь серебряной луны и повествуется об освобождении Гаспара Грегорио.

Дон Антонио Морено отправился вслед за рыцарем Серебряной Луны, за которым с хохотом и криком бежала толпа ребятишек, и увидел, что он остановился у одной из лучших гостиниц в центре города. Желая в точности исполнить данное ему вице-королем поручение, дон Антонио последовал за рыцарем в гостиницу. Нечаянно обернувшись, рыцарь заметил его, остановился и сказал:

-- Сенор, я вас видел на месте поединка и догадываюсь, зачем вы последовали за мной. Вам угодно узнать, кто я, не так ли?

Получив утвердительный ответ, рыцарь продолжал:

-- Извольте, я сообщу вам это, так как у меня нет причин скрываться. Пожалуйте в мою комнату, где нам удобнее будет беседовать, чем здесь, в прихожей.

Приведя дона Антонио к себе и усадив его на диван, рыцарь сказал:

-- Я - баккалавр, мое имя Самсон Караско. Я живу в одной деревне с Дон-Кихотом, этим больным умом гидальго, возбуждающим во всех своих знакомых живейшее сострадание к его положению. Убежденный, что он может излечиться от сумасшествия только у себя дома, в покое и тишине, я решил во что бы то мы стало привезти его домой. Три месяца тому назад я отправился вслед за ним в образе рыцаря Зеркал, застал его в лесу, вызвал на бой, надеясь победить его без пролития крови я заставить сдаться мне на милость; при этом я выговорил, что он, в случае моей победы, должен будет сделать все, что я ему прикажу, лишь бы это не шло в разрез с честью рыцаря. Я хотел добиться того, чтобы он счел себя связанным словом и не выезжал из дому пока не вылечится. К несчастью, тогда не я победил его, а он свалил меня на землю, и надежды мои были обмануты. Дон-Кихот, как ни в чем не бывало, отправился дальше, а я был вынужден со стыдом возвратиться домой. При падении я сильно ушибся, так что несколько времени пролежал в постели. Это, однако, не отбило у меня охоты повторить свою попытку овладеть Дон-Кихотом и привезти его на родину. Вы сами были свидетелем сегодня, как я вынудил его дать слово возвратиться домой и пробыть там год. Всегда верный своему слову и заветам рыцарства, он непременно сдержит данное им слово, и таким образом будет спасен. Вот вам и вся моя история. Прошу вас только не говорить Дон-Кихоту, что вы узнали от меня, иначе мое доброе намерение возвратить разсудок человеку, во всех отношениях прекрасному, не исполнится, а это было бы очень грустно.

-- О, сенор! - воскликнул дон Антонио, - да простит вас Бог за то, что вы хотите лишить мир одного из самых интересных безумцев! Неужели вы не видите, что польза от его ума никогда не вознаградит потери того удовольствия, которое всем доставляют его сумасбродные выходки? Впрочем, я уверен, что никакая сила не в состоянии вылечить его, и все ваши старания в этом отношении останутся безплодными. Если же вам и удастся вылечить его, то, повторяю, люди много потеряют. Делайте, однако, как знаете; я препятствовать вам ни в чем не буду.

Баккалавру только и нужно было это уверение, и он вполне по-дружески разстался с доном Антонио.

Последний передал вице-королю все, что слышал от Самсона Караско. Вице-король очень сожалел, что Барцелона должна лишиться такого интересного гостя, каким был Дон-Кихот со своими причудами, но сказал, что удерживать его насильно он не будет да и не имеет на это права.

Шесть дней пролежал Дон-Кихот в постели, грустный, скорбящий, задумчивый и в самом мрачном расположении духа, тщетно стараясь примириться с мыслью о постигшем его поражении. Санчо утешал его как мог, и между прочим говорил ему:

-- Мужайтесь и ободритесь, ваша милость! Благодарите Бога за то, что у вас, по крайней мере, уцелели ребра в этом сражении. Поправляйтесь скорее и возвратимся домой. Это будет самое лучшее. Довольно уж мы с вами нарыскались по неведомым странам за приключениями. Я было надеялся, что вы сделаете меня графом, после того, как мне не повезло на губернаторстве. По так как вы перестаете быть странствующим рыцарем, то, конечно, мне нечего более ждать графства а приходится оставаться попрежнему бедным пахарем.

-- Молчи, Санчо! - произнес Дон-Кихот. Разве ты не знаешь, что я обязан удалиться в деревню только на год? По истечении этого срока, я снова примусь за свою благородную профессию и еще успею завоевать для себя целое королевство, а для тебя - хорошее графство.

-- Да услышит вас Бог и не услышит лукавый! - воскликнул Санчо. - Говорят, лучше хорошая надежда, нежели плохая действительность.

В это время вошел в комнату к Дон-Кихоту дон Антонио и весело проговорил:

-- А я к вам с радостными вестями, сенор Дон-Кихот: ренегат привез Гаспара Грегорио. Сейчас они оба у вице-короля, а потом будут у меня.

-- Я бы больше обрадовался, если бы вы сказали, что ренегат не успел в своем предприятии, - ответил Дон-Кихот. - Тогда я сам отправился бы в Берберию и освободил бы своею сильною рукой не только Гаспара, но и всех томящихся там в плену добрых христиан... Но, - увы! - что я говорю, несчастный! Разве я не побежден, не сброшен с коня на землю и повергнут во прах? Разве не обязан честным словом не браться за оружие в течение целого года? Какими же мечтами могу я тешить себя теперь, когда мне осталось только приняться за веретено вместо меча?

-- Полноте, ваша милость, так отчаиваться! - воскликнул Санчо. - Кто слетел с коня сегодня, тот может завтра, в свою очередь, спихнуть кого-нибудь, лишь бы только не унывал и надеялся на Бога.

Вскоре пришел Гаспар Грегорио, движимый желанием поскорее увидеть свою возлюбленную, Анну Феликс. Его привел слуга дона Антонио, дожидавшийся его выхода от вице-короля.

Анна Феликс говорила правду, назвав своего жениха красавцем: он был ей вполне под пару, и не только по внешности, но и по своим внутренним качествам.

Повидавшись с своею невестой и её отцом, - кстати сказать, тут же благословившим молодых людей на брачный союз, - Гаспар познакомился с Дон-Кихотом и при нем рассказал все свой приключения в Алжире. В красноречивых словах передал он и о том, как его освободил из плена ренегат. Рикот щедро вознаградил последняго, который нарочно для этого был приглашен в дом дона Антонио. Чтобы более не возвращаться к этому ренегату, скажем, что он вскоре был снова присоединен к римско-католической Церкви, и таким образом получил надежду на спасение своей заблудшейся было души.

было уважено, хотя Рикот не верил этому и говорил:

и сам много виноват в том, что не весь познал истины христианской Церкви, и кое в чем другом; но граф Салазар хочет вывести его из заблуждения не мерами кротости, а неумолимою суровостью... Свойственное ему благоразумие и внушаемый им страх помогли ему вынести на его могучих плечах все дело изгнания мавров. Все наши уловки и хитрости не могли обмануть и усыпить этого зоркого аргуса! Вечно недремлющим оком наблюдает он, чтобы не остался ни один отпрыск ядовитого корня, который мог бы впоследствии снова внедриться в очищенную от мавров испанскую почву. Очевидно, по вдохновению свыше, Филипп III поручил исполнение своего смелого замысла дону Бернардино Веласко...

Но Рикот смотрел слишком мрачно: при дворе оказались пружины, способные воздействовать в благоприятном смысле даже и на бронзовое сердце графа Салазара: Рикоту и его семейству было разрешено поселиться вновь в Испании.

Через два дня Дон-Кихот и Санчо покинули Барцелону. Первый ехал без вооружения, которое все было сложено на спину терпеливого Длинноуха.