Айвенго.
Глава XV

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Айвенго. Глава XV (старая орфография)

ГЛАВА XV.

Ни один паук не употреблял столько усилий, чтоб связать разорванные нити своей паутины, сколько употребил их Вальдемар Фитцурз, чтоб собрать разсеявшихся участников в заговоре принца Иоанна. Весьма-немногие из них привязаны были к нему сердечным побуждением, а не из личных видов. По-этому, Фитцурзу необходимо было убедить их перспективою новых выгод и напомнить те, которыми они уже пользовались. Молодым, буйным баронам он обещал безнаказанную свободу, честолюбцам - могущество, корыстолюбивым - богатства и земли. Предводителей наемных войск он одарял золотом: - убеждение для них самое действительное, без которого все прочия убеждения были бы напрасны. Обещаниями сыпал гораздо-обильнее этот деятельный поверенный, чем деньгами; наконец, он не оставлял без внимания ни одного средства, которым мог склонить колеблющагося, или одушевить робкого. О возвращении короля Ричарда он говорил, как о деле невероятном; когда же, по сомнительным взглядам и неверным ответам, замечал, что страх этот более всего препятствует его планам, тотчас же начинал разсуждать, что если и в-самом-деле приедет король, то и тогда ничто не изменится в их политических предположениях.

-- Если Ричард возвратится, говорил Фитцурз: - он возвратится за тем только, чтоб обогатить своих бездомных и нищих крестоносцев на счет тех, кто не последовал за ним в Святую-Землю. Он возвратится, чтоб призывать к страшному ответу тех, кто, в-продолжении его отсутствия, осмелился отступить от законов государства или сделать что-нибудь противное правам королевской власти. Он возвратится, чтоб отмстить тамплиерам и госпиталитам за предпочтение, оказанное ими Фллпппу-Французскому во время войны в Святой-Земле. Он возвратится, наконец, для того, чтоб наказать, как изменника, всякого, кто принял сторону брата его Иоанна. Не боитесь ли вы его могущества? продолжал хитрый наперсник принца. - Согласен, что он смелый и храбрый рыцарь; но прошли уже времена короля Артура, когда один боец мог выдерживать натиск целого войска. Если Ричард и прибудет сюда, то он прибудет один, без свиты, без друзей. Костями его храброго войска убелены пески Палестины. Небольшое число спутников его, избежавших гибели, приехало сюда нищими, подобно этому Уильфриду Айвенго. И что вам за дело до первородства Ричарда? говорил он тем, кого смущал этот вопрос. - Разве право Ричарда на первородство важнее прав Роберта, герцога норманского, старшого сына Завоевателя? Однакожь, Вильгем-Рыжий и Генрих, второй и третий братья его, были избраны голосом народа. Роберт отличался всеми качествами, которые имеет Ричард; он был храбрый рыцарь, хороший предводитель, щедр к друзьям и к церкви, и, в довершение всего, крестоносец и завоеватель Гроба Господня; не смотря на то, он умер ничтожным пленником в замке Кардиффе, потому-что противился воле народа, который не желал иметь его правителем. Это наше право, говорил Фитцурз: - избирать из принцев королевской крови того, который способнее других управлять государством, то-есть, прибавлял он оправляясь: - того, чье избрание сообразно с интересами дворянства. Правда, личными качествами принц Иоанн, может-быть, и уступает брату своему Ричарду; но, если принять в соображение, что последний возвратится с мечом мщения в руках, тогда-как первый осыпает нас наградами, льготами, богатствами и почестями, то не трудно будет решить, кого назовет властителем мудрое дворянство.

Такия и подобные этим убеждения, приспособленные к обстоятельствам каждого, имели ожидаемое действие на баронов партии Иоанновой. Многие согласились явиться на собрание в Йорке для принятия общих мер к возложению короны на голову принца.

Поздно ночью, раздосадованный и утомленный безчисленными усилиями, хотя и награжденный успехом, Фитцурз возвратился в замок Эшби и встретился с де-Браси, который переменил свое праздничное платье на короткий зеленый плащ, на рейтузы такого же цвета, на медную шапку и небольшой меч; охотничий рожок перекинут был через плечо его, а в руках он держал длинный лук и за поясом виден был пук стрел. Еслиб Фитцурз встретил человека так одетого в другом месте, то не обратил бы на него ни малейшого внимания; но нашедши его во внутренних комнатах, он посмотрел на него очень-пристально и узнал норманского рыцаря в одежде английского йомена.

-- Что это за маскарад, де-Браси? спросил с досадою Фитцурз: - время ли теперь думать о святочных глупостях и переодеваньях, когда судьба господина нашего, принца Иоанна, готова решиться? Почему ты не пошел вместе со мною к этим бездушным трусам, которых приводит в ужас одно имя короля Ричарда так же, как, говорят, пугало оно детей Сарацинов?

-- Я занят был своими делами, спокойно отвечал де-Браси: - как вы, Фитцурз, заняты были своими.

-- Своими? как бы не так! воскликнул Вальдемар: - я хлопотал о делах принца Иоанна, нашего общого патрона.

-- А будто ты имел на то другую причину, кроме собственного своего интереса?... Полно, Фитцурз! мы знаем друг друга. Цель твоя честолюбие, моя - удовольствие, и это происходит от различия наших лет. О принце Иоанне ты думаешь то же, что и я, именно: он так слаб, что не может быть неограниченным монархом, так склонен к тираннии, что не может быть ограниченным государем, так дерзок и самонадеян, что не может сделаться любимцем народа, так робок и непостоянен, что не может долго быть правителем. Но он государь, при котором Фитцурз и де-Браси надеются возвыситься, и потому ты помогаешь ему своею политикою, а я копьями моего вольного отряда.

-- Надежный помощник, с нетерпением возразил Фитцурз: - который в минуту необходимости занимается глупостями!... Зачем надел ты это нелепое платье в такое смутное время?

-- За тем, чтоб промыслить себе супругу, отвечал холодно де-Браси: - супругу на-манер колена вениаминова.

-- Колена вениаминова? я не понимаю тебя.

-- Ведь ты был вчера с нами, когда приор Эймер рассказал сказку по случаю романса, пропетого менестрелем? Он говорил, как, давно когда-то, в Палестине возникла страшная ссора между коленом Вениамина и прочим народом израильским, как они изрубили все рыцарство этого колена и как поклялись Святою Девою не позволять никому из своих брать жен в этом племени; как обет им показался тяжел в-последствии, и они отправили посла к его святейшеству папе, чтоб тот разрешил их; как, по совету святого отца, юноши из колена вениаминова устроили превосходный турнир и похитили всех бывших на нем дам; таким-образом, они приобрели себе жен, не испрашивая согласия ни у невест, ни у родственников их.

-- Я слышал эту историю, хотя приор или ты странно перепутали обстоятельства и время.

-- Я говорю тебе, что хочу добыть жену на-манер колена вениаминова; это значит, что в теперешнем моем костюме я нападу на стадо саксонских свиней, оставившее в эту ночь замок, и похищу у них возлюбленную Роуэну.

-- Не с ума ли ты сошел, де-Браси? Подумай, что хоть люди эти и Саксонцы, но они богаты и могущественны, пользуются великим уважением между своими соотечественниками а богатство и почести достались в удел весьма-немногим потомкам Саксов.

-- И не должны быть уделом и и одного из них; дело завоевания должно совершиться.

-- По-крайней-мере, теперь не время думать об этом; приближающийся переворот необходимо требует расположения толпы, и принц Иоанн не может оставить без наказания того, кто оскорбляет любимцев народа.

я похож на любого смельчака, который когда-либо надувал рожок в лесу? Все подозрение в насилии падет на бродяг лесов йоркширских. У меня есть верные лазутчики при Саксонцах: ныньче они ночуют в Монастыре-Св.-Уиттола или Уитольда - не знаю, как они там называют грубого саксонского святого в Бортон-он-Тренте. Поутру, когда они отправятся домой, мы как орлы нападем на них. Потом я явлюсь в собственном своем виде, разъиграю вежливого рыцаря, вырву бедную, плачущую красавицу из рук её грубых похитителей, отвезу в замок Фрон-де-Бёфа, а если нужно, то и в Нормандию, и не покажу её родственникам до-тех-пор, пока она не будет супругою Мориса де-Браси.

-- Необыкновенно-мудрый план, сказал Фитцурз: - и, кажется мне, не совсем твоего изобретения... Скажи откровенно, де-Браси, кто помог тебе составить его и кто поможет привести в исполнение? Твой собственный отряд в Йорке.

-- Хорошо, отвечал де-Браси: - если ты непременно хочешь знать, я скажу тебе, что тамплиер Бриан де-Буа-Гильбер составил план предприятия, которое пришло мне в голову при рассказе о приключениях сынов Вениамина. Он поможет мне при нападении, и он же с своими спутниками съиграет роль разбойников, от которых, по перемене костюма, избавит даму победоносная рука моя.

-- Клянусь честью, план этот достоин вашей соединенной мудрости! И твое благоразумие, де-Браси, обнаруживается особенно в намерении оставить даму в руках твоего достойного союзника. По моему мнению, ты легко можешь похитить ее из рук её саксонских друзей, но очень-сомнительно - вырвешь ли ты ее потом из когтей Буа-Гильбера, который похож на ястреба, привыкшого хватать добычу и крепко держать ее.

ордена заключался в его лице, он не осмелится нанести мне такой обиды!

не кстати...

-- Я говорю тебе, отвечал де-Браси: - все дело кончится в несколько часов, и я буду в Йорке во главе своих смелых и храбрых товарищей, готовых слепо повиноваться всем распоряжениям твоей политики. Но я слышу, что спутники мои собрались, слышу ржание и топот коней на дворе... Прощай! Иду, как истинный рыцарь, завоевать улыбку красоты

-- Как истинный рыцарь? повторил Фитцурз, смотря ему в-след: - как безумец, сказал бы лучше ты, или как ребенок, который бросает нужное и дельное занятие, чтоб сдувать пух с репейника, растущого на дороге! Но такими орудиями я должен действовать... А для чьих выгод? для выгод принца легкомысленного и неблагодарного, который, по всем вероятностям, будет и государем неблагодарным, как некогда был мятежным сыном и дурным братом. Но и он... он также одно из моих орудий; и если по гордости своей вздумает разделить наши интересы, я скоро открою ему эту тайну.

Размышления государственного мужа прерваны были голосом принца, раздавшимся из нижней комнаты: "Благородный Вальдемар Фитцурз!" И, сняв шапку, будущий канцлер (на это высокое звание устремлено было честолюбие хитрого Норманца) поспешил принять повеления своего будущого государя.