Айвенго.
Глава XXXIV

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Айвенго. Глава XXXIV (старая орфография)

ГЛАВА XXXIV.

В замке Йоркском было великое пиршество, на которое принц Иоанн пригласил тех баронов и членов духовенства, чрез пособие которых надеялся успеть в честолюбивых своих намерениях касательно престола брата. Вальдемар Фитцурз, искусный и хитрый агент его, старался незаметным образом возвести умы на ту степень мужества, какая необходима была для обнародования их намерения. Но предприятие это было замедлено отсутствием многих союзников.

Для успеха в заговоре, им нужно было соединить непоколебимое и предприимчивое, хотя и суровое мужество Фрон-де-Бёфа, живость и отвагу в действиях де-Браси, проницательность, воинскую опытность и прославленную храбрость Бриана де-Буа-Гильбера. Внутренно проклиная их неуместное отсутствие, которого причины не понимали ни Иоанн, ни его советник, они не смели без них приступить к делу. Казалось, Евреи Исаак также исчез, а вместе с ним исчезла и надежда на получение денег, служивших пособием, для которого принц Иоанн вступил в сношение с этим Израильтянином и его братиею. Недостаток в этом мог сделаться гибельным в их ненадежном положении.

На другой день по падении Торквильстона, разнеслась по Йорку смутная весть, что де-Браси и Буа-Гильбер, вместе с союзником их, Фрон-де-Бёфом, попали в плен или убиты. Вальдемар сообщил об этом принцу Иоанну, объявив притом свои опасения, что слухи могут быть справедливы, потому-что де-Браси и Буа-Гильбер отправились с малым числом людей для нападения на Седрика и его союзников. В другое время, принц назвал бы это насилие удачной шуткой; но теперь, когда оно становилось препятствием к исполнению его собственных замыслов, он излил все выражения негодования против виновников, и говорил о нарушении законов, о неуважении общественного порядка и частной собственности тоном, какой мог бы пронять только Альфред-Великий.

-- Беззаконные грабители! сказал он: - если когда-нибудь я сделаюсь королем Англии, перевешаю всех этих разбойников над подъемными мостами собственных их замков.

-- Но чтоб сделаться королем Англии, сказал хладнокровно его Ахитофель: - нужно, чтоб ваше высочество не только сносили противозаконные поступки этих грабителей, но еще покровительствовали им, не смотря на свою похвальную ревность к законам, которые они нарушать привыкли. Хорошо было бы наше положение, еслиб грубые Саксонцы исполнили мысль вашего высочества, обратить феодальные подъемные мосты в виселицы; а этот безстрашный Седрик, кажется, такой человек, что подобное изобретение может ему понравиться. Вашему высочеству известно, что опасно было бы двинуться вперед без Фрон-де-Бёфа, да-Браси и тамплиера; а между-тем мы зашли так далеко, что ужь не можем отступить.

Принц Иоанн ударил себя в нетерпении по голове и начал ходить взад и вперед по комнате.

-- Злодеи, сказал он: - низкие предатели! оставлять меня в такой крайности!

-- Скажите лучше безсмысленные, непостоянные безумцы, которые занимаются глупостями в то время, как готовятся подобные дела.

-- Но что же делать? сказал принц, остановясь вдруг пред Вальдемаром.

-- Не знаю решительно, что можно делать, кроме того, что я уже велел. Я не пришел к вам с сожалениями о предстоящей опасности, не приняв прежде всех возможных мер для отвращения её.

-- Ты всегда мой ангел-хранитель, Вальдемар, и если у меня будет в совете такой канцлер, то имя Иоанна прославится в летописях. - Что приказал ты?

Принц Иоанн покраснел от досады, как избалованный ребенок, который думает, что ему нанесли оскорбление.

-- Клянусь Богом, Вальдемар Фитцурз, ты слишком-много берешь на себя! Как осмелился ты так дерзко повелевать, чтоб трубили и распускали знамена, без личного от нас повеления, в городе, где мы сами находимся?

-- Прошу прощенья у вашего высочества, сказал Фитцурз, внутренно проклиная глупое тщеславие своего властителя: - но когда дела не терпят отлагательства и потеря одной минуты может быть гибельна, я разсудил, что лучше мне принять на себя ответственность в случае, столь важном для блага вашего высочества.

-- Прощаю тебя, Фитцурз, сказал принц с важностью: - намерение твое извиняет необдуманную дерзость. - Но кто подъезжает сюда?... Клянусь св. крестом, это сам де-Браси!.. И в какой странной одежде!...

В-самом-деле, то был де-Браси - окровавленный от ударов, нанесенных им шпорами коню, и багровый от быстрой езды Вооружение его носило на себе все признаки упорной битвы; оно было изломано, в безпорядке, запятнано во многих местах кровию, и от езды покрыто грязью и пылью. Сняв шлем, он поставил его на стол, и остановился на минуту в молчании, стараясь собраться с духом для сообщения привезенных им новостей.

-- Де-Браси, сказал принц Иоанн: - что это значит?... Говори, я приказываю тебе... Саксонцы бунтуют?

-- Говори, де-Браси, сказал Фитцурз почти в одно время с принцем: - ты всегда был мужем... Где тамплиер?.. где Фрон-де-Бёф?

-- Тамплиер бежал, отвечал де-Браси; - Фрон-де-Бсфа не видать вам более; он нашел красную могилу между пылающими стропилами своего замка, и я один спасся, чтоб сообщить вам эту новость.

-- Холодные для нас новости, сказал Вальдемар: - хотя ты и говоришь об огне и пожаре.

-- Самого худшого вы еще не слыхали, продолжал де-Браси, и, подошед к принцу Иоанну, прибавил тихим, торжественным голосом: - Ричард в Англии... я видел его, говорил с ним.

Принц Иоанн побледнел, зашатался и оперся о дубовую скамью, подобно человеку, пораженному стрелою в грудь.

-- Ты бредишь, де-Браси, сказал Фитцурз: - это невозможно!

-- Это верно, как сама истина, сказал де-Браси: - я был у него в плену и говорил с ним.

-- С Ричардом-Плантагенетом, говоришь ты? продолжал Фитцурз.

-- С Ричардом-Плантагенетом, с Ричардом-Львиным Сердцем, с Ричардом-Английским?

-- И был у него в плену? по-этому, у него есть и войско?

-- Нет... несколько разбойников-йоменов окружали его, не зная кто находится посреди их. Я слышал, как он говорил, что оставляет этих йоменов, к которым присоединился только для участия в осаде Торквильстона.

-- Да, сказал Фитцурз: - таков именно Ричард... настоящий странствующий рыцарь, готовый пуститься во всякое приключение, полагаясь только на подвиги руки своей, подобно какому-нибудь сэру Гэю или Бьюсу {Гей и Бьюс - знаменитые воители, упоминаемые в английских хрониках и народных балладах. Прим. перво.}, между-тем, как важные дела королевства его дремлют и собственная жизнь его в опасности. - Что же намерен ты делать, де-Браси?

-- Я?.. я предладал Ричарду услуги своих вольных копейщиков - он отверг их... поведу их в Гулл, посажу на суда и отправлюсь во Фландрию; благодаря бурным временам, деятельный человек везде себе найдет занятие. А ты, Вальдемар, хочешь ли поднять снова копье и меч, оставить политику, ехать со мной и разделить жребий, который пошлет нам Бог?

-- Отдай мне ее, Фитцурз, и она будет жить прилично своему званию с помощию копья и коня моего.

-- Нет, я найду убежище при Церкви-Святого-Петра... архиепископ её брат мне по союзу дружбы.

В-продолжение этого разговора, принц Иоанн пришел мало-по-малу в себя от оцепенения, в которое повергла его неожиданная весть, и прислушался к разговору двух своих сообщников. - Они покидают меня, сказал он сам себе: - привязанность их ко мне крепостию своею похожа на увянувший лист, колеблемый ветром!... Ад и силы вражьи! не-уже-ли я не найду сам для себя средств, когда эти трусы оставляют меня?... Он замолчал, и когда наконец вмешался в разговор их, начал смеяться судорожным смехом, выражавшим какую-то демонскую страсть.

-- Ха, ха, ха! почтенные лорды, клянусь светом лица Пречистой Девы, я считал вас за людей умных, отважных, здравомыслящих, - а вы оставляете богатство, почести, удовольствия, все, что наше благородное дело обещало нам, - оставляете в то самое мгновение, когда один смелый удар мог бы решить его в нашу пользу.

-- Я не понимаю вас, сказал де-Брасп. - Как-скоро распространится известие о возвращения Ричарда, у него явится войско, и тогда все для нас пропало. Я советовал бы вам, принц, или бежать во Францию, или прибегнуть к покровительству королевы-матери.

-- Я не думаю о себе, сказал принц Иоанн с гордостию: - для личной безопасности мне достаточно сказать одно слово брату. Но ты, де-Браси, ты, Вальдемар Фитцурз! не смотря на вашу готовность покинуть меня, я не хотел бы видеть ваши головы на клиффордских воротах. Не-уже-ли ты думаешь, Вальдемар, что хитрый архиепископ не допустит взять тебя, даже с ступеней алтаря, если это послужит к примирению его с королем Ричардом? А ты, де-Браси, разве забыл, что Роберт Эстотвиль стоить между тобой и Гуллом со всеми своими силами, и что граф Эссекс собирает своих приверженцев? Если мы имели причину опасаться этих полчищ прежде возращения Ричарда, можешь ли ты сколько-нибудь сомневаться на счет решения, которое предводители их приймут теперь? Поверь мне, Эстотвиль один так силен, что может опрокинуть всех твоих вольных копейщиков в Гомбер. (Вальдемар Фитцурз и де-Браси взглянули друг на друга и мрачное отчаяние выразилось в их взорах.) - Нам остается единственный путь к спасению, продолжал принц, и чело его стало темнее ночи: - предмет ужаса нашего путешествует один... надобно идти ему на встречу.

-- Только не я сделаю это, сказал с живостию де-Браси: - я был у него в плену, и он пощадил меня. Я не трону ни одного пера на его шлеме.

-- Кто говорит о причинении ему вреда? сказал принц Иоанн с горьким смехом: - этот человек, пожалуй, скажет, что я замыслил убийство!... Нет... я думаю, что темница будет для него приличнее; а в Британии или в Австрии, не все ли это равно?... Дела останутся в том же положении, в каком были при начале нашего предприятия... оно основано было на надежде, что Ричард останется пленником в Германии... дядя наш Роберт жил и умер в замке Кардиффе.

-- Но, сказал Вальдемар: - отец ваш Генрих сидел тверже на престоле, чем ваше высочество. Я скажу, что лучшая темница - та, которую устроивает могильщик... нет подземелья тверже церковного свода... Я высказал свое мнение.

-- Темница или могила, сказал де-Браси: - все равно, я умываю руки.

-- Злодей! сказал принц Иоанн: - не думаешь ли ты предать нас?

-- Я не был ни чьим предателем, отвечал гордо де-Браси: - и имя злодея никогда не соединится с моим именем.

-- Потише, сэр рыцарь! сказал Вальдемар: - а вы, государь, извините нерешимость храброго де-Браси; я надеюсь скоро убедить его.

-- Твоего красноречия не станет на это, Фитцурз! возразил рыцарь.

-- Послушай, любезный Мориц, продолжал хитрый политик: - не бросайся, подобно испуганной лошади, не разсмотрев, по-крайней-мере, предмета своего страха. Этот Ричард... за день еще, твое пламеннейшее желание было бы встретиться с ним лицом-к-лицу посреди битвы... Сто раз слышал я от тебя это желание.

-- Да; но это было, как ты говоришь, желание встретиться с ним лицом-к-лицу в пылу битвы; но никогда не слыхал ты, чтоб я хотел напасть на него в лесу, как разбойник.

-- Ты не настоящий рыцарь, если это тебя останавливает. В битвах ли Ланселот и сэр Тристрам стяжали себе славу? не нападениями ли на могучих рыцарей в тени мрачных и непроходимых лесов?

-- Да, но я отвечаю вам, что ни Тристрам, ни Ланселот не схватились бы с Ричардом-Плантагенетом, и думаю, что у них не было в обыкновении нападать на одного человека с превосходными силами.

-- Ты безумец, де-Браси! Что же такое мы предлагаем тебе, начальнику вольной дружины, состоящему на службе принца Иоанна, которому продан меч твой? Ты знаешь нашего врага и останавливаешься, когда дело идет о судьбе твоего начальника, твоих товарищей, о твоей собственной судьбе, о жизни и чести каждого из нас!

-- Я говорю тебе, сказал де-Браси торжественно: - что он подарил мне жизнь. Правда, он прогнал меня от себя, отверг мои услуги... это освобождает меня от преданности и покорности ему... но я не подниму руки на него.

-- Это и не нужно; пошли Луи Уинкильбранда и несколько человек из твоих копейщиков.

-- И ты так настойчив, де-Браси? сказал принц Иоанн: - не-уже-ли ты меня оставишь после всех своих уверений в ревности к моему делу?

-- Я и не хочу оставлять вас, сказал де-Браси: - буду служить вам в совете и в поле, во всем, что не противно обязанностям рыцаря; но это разбойническое дело не относится к моим обещаниям.

-- Пойдем, Вальдемар, сказал принц Иоанн. - Какой я несчастный государь! у отца моего, короля Генриха, были верные служители... ему стояло только сказать, что его тревожит мятежный священника,, и кровь Томаса Бекета (хотя тот и был святой) обагрила ступени его собственного алтаря. Траси, Морвиль, Брито {Реджинальд Фитцурз, Уильям де-Траси, Гюг де-Морвиль Ричард Брито, придворные Генриха II-го, убившие знаменитого Томаса Бекета.}, верные и отважные служители, исчезли имена ваши, исчез и дух ваш! и хотя Реджинальд Фитцурз оставил сына, по этот сын изменил верности и храбрости отца своего.

-- Он не изменил ни той, ни другой, сказал Вальдемар Фитцурз: - и если уже невозможно переменить, я возьмусь за это опасное предприятие. Как ни дорого заплатил отец мои за славу ревностного друга, доказательство верности его к Генриху не может сравниться с тем, что я готов сделать для вас: я согласился бы скорее вооружиться против целого календаря святых, чем извлечь копье против Львиного-Сердца... Надеюсь, де-Браси, что ты будешь поддерживать колеблющийся дух и охранять особу принца Иоанна. Если вы получите известие, какое я надеюсь вам доставить, - наше предприятие не будет долее подлежать сомнению... Паж! продолжал он: - ступай скорее ко мне домой и скажи моему оруженосцу, чтоб он немедленно пришел сюда; вели Стифену Уйтрэлю, Броду Торссби и трем копьеносцам Спаишгова не медленно явиться ко мне; пусть Гюгь Бардон, главный лазутчик, также идет со мною... Прощайте, государь, до благоприятнейшого времени. - С этими словами он оставил комнату.

-- Он хочет взять в плен моего брата, сказал принц Иоанн, обращаясь к де-Браси: - с таким же легким угрызением совести, как-будто-бы дело шло о свободе саксонского френклина. Надеюсь, он будет верен нашим предписаниям я сохранит достодолжное уважение к особе любезного нам Ричарда.

Де-Браси отвечал только улыбкой.

-- Клянусь светом очей святой Девы, сказала, принц. Иоанн: - повеления, данные ему нами, были самые точные, хотя ты, может-быть, и не слыхал их, когда мы стояли вместе в галерее у окна. Ясно и определенно было наше повеление о сохранении безопасности Ричарда, и горе Вальдемару, если он нарушит его.

-- Я пойду к нему, сказал де-Браси: - и объясню ему вполне желание вашего высочества; оно ускользнуло совершенно от моего слуха, и может-быть Вальдемар также не слыхал его.

Они прошлись таким образом по зале, и принц Иоанн, с видом самой дружеской доверчивости, продолжал говорить: - Что думаешь ты об этом Вальдемаре Фитцурзе, любезный де-Браси? Он надеется быть нашим канцлером. Конечно, мы подумаем еще прежде, чем дадим столь высокое звание человеку, который ясно обнаруживает малое уважение свое к нашей крови, взявшись с такою готовностью за это предприятие против Ричарда. Я уверен, ты думаешь, что потерял что-нибудь в наших глазах своим смелым отклонением такого печального поручения... Но ты ошибаешься, Мориц! Я скорее уважаю тебя за твою добродетельную твердость. Есть дела, которых требует необходимость; но мы не любим и не уважаем совершителей их; и бывают между приверженцами нашими отказы, которые, скорее чем согласие, возвышают их в нашем мнении. Пленение моего злополучного брата не дает столько прав на высокое звание канцлера, сколько твои рыцарский и твердый отказ дает тебе права на жезл великого-маршала. Подумай об этом, де-Браси, и исполняй свою обязанность.

-- Слабый тиран! пробормотал де-Браси, вышедши от принца: - несчастны те, которые тебе верят! Твой канцлер, в-самом-деле? Надеюсь, что тот, кому вверена твоя совесть, получит выгодную должность. Но великий-маршал Англии, - это, прибавил Мориц, протягивая руки, как-бы для того, чтоб схватить жезл нового звания и проходя гордой поступью вдоль передней: - это награда, достойная исканий.

Едва де-Браси оставил комнату, как принц Иоанн кликнул слугу.

-- Вели Гюгу Бардону, нашему главному лазутчику, прийдти сюда, как скоро он поговорит с Вальдемаром Фитцурзом.

-- Бардом, сказал он: - чего требовал от тебя Вальдемар?

-- Двух отважных человек, хорошо знакомых с этими северными степями и умеющих отъискивать следы человека и коня?

-- И ты удовлетворил ого?

-- Ваше высочество не можете иначе думать обо мне, отвечал начальник шпионов. - Один из них урожденец Гиксамшира; он привык отъискивать следы тинсдальских и тевиотдальских воров, как охотничья собака отелскивает след раненной лани. Другой родом из Йоркшира, и не раз в веселом Шервуде свистали стрелы из его лука; он знает между Шервудом и Ричмондом каждую тропинку и лощинку, каждую просеку и чащу.

-- Немедленно, сказал Бардон.

-- Кто его спутники? спросил безпечно Иоанн.

-- Хорошо, сказал принц Иоанн, прибавив после минутного молчания: - Бардом, нам необходимо, чтоб ты тщательно наблюдал за Морицом де-Браси, - так, однакожь, чтоб он не заметил этого... Извещай нас время от времени, с кем он говорят, что предпринимает. Не забывай этого, если не хочешь подвергнуться ответственности.

-- Если Мориц обманывает меня, сказал принц Иоанн: - если он меня обманывает, как заставляют думать его поступки, голова его падет с плеч, если даже Ричард со всеми громами своими будет у ворот Йорка.