Айвено.
Глава XV

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Айвено. Глава XV (старая орфография)

ГЛАВА XV.

Ни один паук не употреблял столько усилий, чтоб связать разорванные нити своей паутины, сколько употребил их Вальдемар Фитцурз, желая собрать разсеявшихся участников в заговоре принца Иоанна. Весьма немногие из них привязаны были к нему сердечным побуждением, а не из личных видов. По этому, Фитцурзу необходимо было убедить их перспективою новых выгод и напомнить те, которыми они уже пользовались. Молодым, буйным баронам он обещал безнаказанную свободу, честолюбцам - могущество, корыстолюбивым - богатство и земли. Предводителей наемных войск он одарял золотом: - средство для них самое действительное, без которого все убеждения были бы напрасны. Обещаниями этот деятельный поверенный сыпал гораздо обильнее, чем деньгами; наконец, он не оставлял без внимания ни одного средства, которым мог склонить колеблющагося или одушевить робкого. О возвращении короля Ричарда он говорил как о деле невероятном; когда же, по сомнительным взглядам и неверным ответам, замечал что страх этот более всего препятствует его планам, то тотчас же начинал разсуждать, что если и в самом деле приедет король, то и тогда ничто не изменится в их политических предположениях.

-- Если Ричард возвратится, говорил Фитцурз, - он возвратится за тем только, чтоб обогатить своих бездомных и нищих крестоносцев на счет тех, кто не последовал за ним в Святую Землю. Он возвратится, чтоб призывать к страшному ответу тех, кто в продолжении его отсутствия осмелился отступить от законов государства или сделать что нибудь противное правам королевской власти. Он возвратится, чтоб отмстить рыцарям храма и Св. Иоанна за предпочтение, оказанное ими Филиппу Французскому во время войны в Святой Земле. Он возвратится, наконец, для того чтоб наказать как изменника, всякого кто принял сторону его брата, Иоанна. Не боитесь ли вы его могущества? продолжал хитрый наперсник принца. Согласен, что он смелый и храбрый рыцарь; но прошли времена короля Артура, когда один боец мог выдерживать натиск целого войска. Если Ричард и прибудет сюда, то он прибудет один, без свиты, без друзей. Костями его храброго-войска убелены пески Палестины.. Небольшое число его спутников, избежавших гибели, приехало сюда нищими, подобно Вильфреду Айвено. И что вам за дело до первородства Ричарда? говорил он тем, кого смущал этот вопрос. Разве право Ричарда на первородство важнее прав Роберта, герцога норманского, старшого сына Завоевателя? Однакож, Вильям Рыжий и Генрих, второй и третий братья его, были избраны голосом народа. Роберт отличался всеми качествами, которые имеет Ричард; он был храбрый рыцарь, хороший предводитель, щедр к друзьям и к церкви, и в довершение всего, крестоносец и завоеватель гроба Господня; не смотря на то он умер ничтожным пленником в замке Кардифе, потому что противился воле народа, не желавшого иметь его правителем. Это наше право, говорил Фитцурз, - избирать из принцев королевской крови того, который способнее других управлять государством, то есть, прибавлял он оправляясь: - того, чье избрание сообразно с интересами дворянства. Правда, личными качествами принц Иоанн может быть и уступает брату своему Ричарду; но если принять в соображение, что последний возвратится с мечом мщения в руках, тогда как первый осыпает нас наградами, льготами, богатствами и почестями, то не трудно будет решить, кого назовет властителем мудрое дворянство.

Такия и подобные убеждения, приспособленные к обстоятельствам каждого, имели ожидаемое действие на баронов из партии Иоанна. Многие согласились явиться на собрание в Иорке для принятия общих мер к возложению короны на голову принца.

Поздно ночью, раздосадованный и утомленный безчисленными усилиями, хотя и награжденный успехом, Фитцурз возвратился в замок Ашби и встретился с Де Браси, который переменил свое праздничное платье на короткий зеленый плащ, на рейтузы такого же цвета, на кожаную шапку и небольшой меч; через плечо его был перекинут охотничий рожок, а в руках он держал длинный лук и за поясом виден был пук стрел. Еслиб Фитцурз встретил человека так одетого в другом месте, то не обратил бы на него ни малейшого внимания; по нашедши его во внутренних комнатах, он посмотрел на него очень пристально и узнал норманского рыцаря в одежде английского стрелка.

-- Что это за маскарад, Де Браси? спросил с досадою Фитцурз; - время ли теперь думать о святочных глупостях и переодеваньях, когда судьба господина нашего, принцаИоанна, готова решиться? Почему ты не пошел вместе со мною к этим бездушным трусам, которых приводит в ужас одно имя короля Ричарда так же как, - говорят, оно пугало детей сарацинов?

-- Я занят был своими делами, спокойно отвечал Де Браси, - как вы, Фитцурз, заняты были своими.

-- Своими? Как бы не так! воскликнул Вальдемар: - я хлопотал о делах принца Иоанна, нашего общого патрона.

-- А будто ты имел на то другую причину, кроме собственного своего интереса? Полно, Фитцурз! Мы знаем друг друга. Твоя цель честолюбие, моя - удовольствие, и это происходит от различия наших лет. О принце Иоанне ты думаешь то же что и я, именно, он так слаб, что не может быть неограниченным монархом, так склонен к тирании, что не может быть ограниченным государем, так дерзок и самонадеян, что не может сделаться любимцем народа, так робок и непостоянен, что не может долго быть правителем. По он государь, при котором Фитцурз и До Браси надеются возвыситься, и потому ты помогаешь ему своею политикою, а я копьями моего вольного отряда.

-- Надежный помощник, с нетерпением возразил Фитцурз, - который в минуту необходимости занимается глупостями! Зачем ты надел это нелепое платье в такое смутное время?

-- За тем, чтоб промыслить себе супругу, отвечал холодно Де Браси, - супругу на манер колена Вениамина.

-- Колена Вениамина? Я не понимаю тебя.

-- Ведь ты был вчера с нами, когда приор Аймер рассказал сказку по случаю романса, пропетого менестрелем? Он говорил, что давно когда-то в Палестине возникла страшная ссора между коленом Вениамина и прочими коленами израильскими, что последние изрубили все рыцарство этого колена и поклялись Святою Девою не позволять никому из оставшихся в живых брат у себя жен; но обет показался им тяжел в последствии, и они отправили посла к святейшему папе, чтоб тот освободил их от обета; по совету же святого отца, юноши из Колена Вениамина устроили превосходный турнир и похитили всех бывших на нем дам; таким образом они приобрели себе жен, не испрашивая согласия ни у невест, ни у родственников их.

-- Я слышал эту историю, хотя приор или ты странно перепутали обстоятельства и время.

-- Я говорю тебе, что хочу добыть жену на манер колена Вениамина; это значит, что в теперешнем моем костюме я нападу на стадо саксонских быков, оставившее в эту ночь замок, и похищу у них возлюбленную Роэну.

-- Не с ума ли ты сошел, Де Браси? Подумай, что хоть люди эти и саксы, но они богаты и могущественны, пользуются великим уважением между своими соотечественниками, а богатство и почести достались в удел весьма немногим потомкам саксов.

-- И не должны быть уделом ли одного из них; дело завоевания должно совершиться.

-- Пусть накажет, если осмелится: он скоро увидит разницу между помощью отряда моих конейщиков и помощью бездушной толпы саксонских поселял. Но сначала я не буду действовать открыто. Не правда ли, в этом наряде я похож на любого смельчака, который когда либо надувал рожок в лесу? Все подозрение в насилии падет на бродяг иоркширских лесов. У меня есть верные лазутчики при саксах: ныньче они почуют в монастыре Св. Витоля или Витольда - не знаю как они там называют грубого саксонского святого в Буртон-он-Тренте. Поутру, когда они отправятся домой, мы как орлы нападем на них. Потом я явлюсь в собственном своем виде, разыграю вежливого рыцаря, вырву бедную, плачущую красавицу из рук её грубых похитителей, отвезу в замок Фрон де Бефа, а если нужно, то и в Нормандию, и не покажу её родственникам до тех пор, пока она не будет супругою Мориса де Браси.

-- Необыкновенно мудрый план, сказал Фитцурз, - и кажется не совсем твоего изобретения. Скажи откровенно, Де Браси, кто помог тебе составить его и кто поможет привести в исполнение? Твой собственный отряд находится в Иорке.

-- Хорошо, отвечал Де Браси, - если ты непременно хочешь знать, я скажу тебе, что рыцарь Бриан де Боа Гильбер составил план предприятия, которое пришло мне в голову при рассказе о приключениях сынов Вениамина. Он поможет мне при нападении, и он же с своими спутниками сыграет роль разбойников, от которых, по перемене костюма, победоносная рука моя избавит лэди.

-- Клянусь честью, план этот достоин вашей соединенной мудрости! И твое благоразумие, Де Браси, обнаруживается особенно в намерении оставить лэди в руках твоего достойного союзника. По моему мнению, ты легко можешь похитить ее из рук её саксонских друзей, но очень сомнительно, вырвешь ли ты ее потом из когтей Боа Гильбера, который похож на ястреба, привыкшого хватать добычу и крепко держать ее.

ордена заключался в его лице, он не осмелится нанести мне такой обиды!

не кстати.

-- Я говорю тебе, отвечал Де Браси, - все дело кончится в несколько часов, и я буду в Иорке во главе своих смелых и храбрых товарищей, готовых слепо повиноваться всем распоряжениям твоей политики. Но я слышу, что спутники мои собрались, слышу ржание и топот коней на дворе. Прощай! Иду, как истинный рыцарь, завоевать улыбку красоты.

-- Как истинный рыцарь? повторил Фитцурз, смотря ему вслед. - Как безумец, ты сказал бы лучше, или как ребенок, который бросает нужное и дельное занятие, чтоб сдувать пух с репейника, растущого на дороге! Но такими орудиями я должен действовать. А для чьих выгод? для выгод принца легкомысленного и неблагодарного, который по всем вероятностям будет и государем неблагодарным, как прежде был мятежным сыном и дурным братом. Но и он... он также одно из моих орудий; и если по гордости своей вздумает разделить наши интересы, я скоро открою ему эту тайну.

Размышления государственного мужа прерваны были голосом принца, раздавшимся из нижней комнаты словами: "Благородный Вальдемар Фитцурз!" И, сняв шапку, будущий канцлер (на это высокое звание устремлено было честолюбие хитрого нормана) поспешил принять повеления своего будущого государя.