Антикварий.
Глава VII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Антикварий. Глава VII (старая орфография)

ГЛАВА VII.

Известие Дэви Дибля, наделавшее такую тревогу в Монкбарнсе, оказалось совершенно верным. Сер Артур и дочь его вышли от Ольдбука с намерением возвратиться в Ноквинок по большой дороге; по достигнув перекрестка, от которого одна аллея вела к дому Монкбарнса, они увидели Ловеля, шедшого несколько впереди и подвигавшагося очень медленно, как будто из желания присоединиться к ним. Мис Вардор тотчас предложила отцу идти по другой дороге, и так как погода была прекрасная, возвратиться домой песками, тянувшимися под живописною цепью скал и представлявшими более приятную прогулку, нежели обыкновенная дорога.

Сер Артур охотно согласился. "Очень было бы неприятно, заметил он, еслиб к нам присоединился молодой человек, которого мистер Ольдбук имел смелость познакомить с нами". Баронет придерживался старинной учтивости, и не хотел воспользоваться нынешнею свободою, позволяющею обойдтись, как с незнакомым, с человеком, находившимся в вашем обществе даже в течение целой подели, если знакомство это покажется вам почему нибудь неприятным. Потому, сер Артур, дав пенни встретившемуся им оборванному мальчугану, поручил ему сбегать на встречу его кучеру и сказать ему чтобы он воротился в Ноквинок.

Когда дело это было улажено и посланный отправился, баронет с дочерью, оставив большую дорогу, пошли по тропинке, извивавшейся между песчаными буграми, поросшими колючим дроком и высокою травою, в роде тростника, и вскоре достигли морского берега. Вода была ближе чем они думали; но это ни мало не встревожило их, потому что едва ли десять раз в год вода достигала скал так близко, что по оставляла прохода по суше. Однакож, вовремя весенних, или даже обыкновенных приливов, усиленных ветром, вся дорога покрывалась водою, и предания сохранили воспоминание о многих случавшихся от того несчастиях. Но подобные опасности считались несбыточными, и служили, вместе с прочими легендами, более забавою для деревенских жителей, вобравшихся около камина, нежели предостережением не ходить по пескам из Ноквинока в Монкбарнс.

Сер Артур и дочь его с удовольствием шли по свежему, несколько влажному песку, и мис Вардор не могла не заметить, что недавний прилив достиг далее обыкновенного. Сер Артур также заметил это, но ни он, ни дочь его этим не встревожились. Солнце начинало спускаться к океану и позлащало сгустившияся облака, бродившия в течение всего дня по небу, а теперь собиравшияся со всех сторон, как собираются несчастий около разрушающагося царства или падающого монарха. Но со всем тем потухающий блеск солнечных лучей придавал вид мрачного великолепия надвигавшимся тучам, образуя из них пирамиды и башни золотого, пурпурового и темнобагрового цвета. Море, в величественном спокойствии разстилавшееся под этим разнообразным и великолепным балдахином, отражало блестящие лучи заходившого солнца и чудно освещаемые им облака; а у берега начинался прилив, и серебряные волны незаметно, но быстро разливались по пескам все далее и далее.

Погруженная в созерцание этой романтической сцены, или может быть запятая каким нибудь предметом еще более волновавшим её душу, мис Вардор шла молча подле своего отца, который, находясь под влиянием недавно оскорбленного достоинства, не мог решиться начать разговор. Проходя по извилинам берега, они миновали одну скалу за другою и затем шли под ценью крутых гор, защищавших во многих местах этот берег. Большие каменные рифы были покрыты водою, так что их едва можно было заметить по выдавшимся кое-где остроконечным верхушкам, или по волнам, которые сильнее пенились, переливаясь через подводные камни, заставлявшие кормчих и корабельщиков избегать ноквинокского залива. Скалы, возвышавшияся между взморьем и твердою землею на двести или триста футов, скрывали в своих ущельях безчисленное множество морских птиц, защищая их гигантскою своею высотою от людских нападений. И теперь большое количество этих диких пернатых, следуя инстинкту, побуждающему их перед бурею искать убежища на твердой земле, летели к гнездам своим с резкими и нестройными криками, выражавшими безпокойство и ужас. Солнце, еще не закатившись, затмилось облаками, и внезапная темнота заступила место ясных сумерек летняго вечера. Начал подыматься ветер, но дикий вой и действие его были заметны гораздо ранее на море, нежели сделались ощутительны на берегу. Вода стала темною и страшною и начала сильнее подниматься и опускаться, образуя волны, ценившияся на подводных камнях и разбивавшияся о берег с шумом, походившим на отдаленные раскаты грома.

Испуганная внезапною переменою погоды, мис Вардор прижалась к отцу и крепко держала его руку. - Лучше было бы, сказала она почти шопотом, как будто стыдясь показать ему возрастающий страх, свой, - лучше было бы отправиться по той дороге, по которой мы сперва намеревались идти, или подождать карету в Монкбарнсе.

Сер Артур посмотрел вокруг, но не замечал или не хотел сознаться, что заметил признаки скорой бури. Он уверял дочь, что они достигнут Ноквинока прежде чем начнется гроза. Однако он ускорял шаги, так что Изабелла едва могла за ним следовать, и это ясно говорило, что надо было торопиться для того чтоб утешительное предсказание его сбылось на самом деле.

Они находились в это время около средины узкого, по глубокого залива, образовавшагося двумя мысами огромной и неприступной скалы, вдавшейся в море в виде полумесяца, и не смели сообщить друг другу опасения, что необыкновенная быстрота прилива может помешать им достигнуть противолежащого мыса, или возвратиться по тои же дороге, которая привела их к этому месту.

Подвигаясь таким образом вперед, и вероятно сожалея о невозможности оставить извилистый путь, обусловленный неровностями берега, и обратиться на прямую и кратчайшую дорогу, хотя и менее живописную, сер Артур увидел на берегу человека, шедшого к ним на встречу. - Слава Богу! воскликнул он: - мы обойдем Галкетгедский мыс, потому что и этот человек обошел его. Баронет не мог скрыть надежды, хотя был в силах скрывать свои опасения.

-- Да, слава Богу! повторила дочь его вслух, и потом внутренно благодарила Провидение.

Человек, шедший к ним на встречу, делал им много знаков, но пасмурная погода, частый дождь и ветр мешали разсмотреть и понять их. Только за несколько секунд до того, как они сошлись, сер Артур узнал Эди Охильтри, старого нищого в синем плаще. Говорят, даже звери забывают вражду и ненависть во время общей и внезапной опасности. Берег под Галкетгедекою скалою, быстро покрывавшийся весенним приливом, усиливавшимся от северовосточного ветра, мог служить местом для совещания мирового судьи и праздношатающагося нищого о их обоюдном спасении.

-- Ступайте назад, ступайте назад! закричал Охильтри; - зачем не вернулись вы тогда, когда я вам махал рукою?

-- Мы думали, отвечал сер Артур в сильном волнении, - мы думали что успеем обойдти Галкетгед.

-- Галкетгед! Теперь вода бьет об этот мыс так сильно, как файерский водопад! Когда я проходил там двадцать минут назад, вода была от меня на три фута. Возвратясь мы может быть успеем достигнуть вершины Балибург-Нес. Да поможет нам Господь! Это наше единственное спасение. Надо попытаться.

-- О, Боже, дочь моя! - Батюшка, мой милый батюшка! восклицали сер Артур и Изабелла в то время, как страх придал им силу и скорость, и обратясь назад они спешили достигнуть мыса, находившагося на южном краю залива.

-- Я узнал, что вы здесь, от мальчика, посланного вами на встречу карете, сказал нищий, бодро идя позади мис Вардор в разстоянии одного или двух шагов, - и не мог вынести мысли, что молодая, добрая барышня, которая так милостива ко всем страждущим, прибегающим к её милосердию, находится в опасности. Наблюдая за приливом, я расчел, что если успею предостеречь вас, то может быть мы еще спасемся. Но я боюсь, очень боюсь, что ошибаемся в расчете! Когда это видано, чтобы вода приливала с такою силою как теперь? Посмотрите вон туда на Ратонс-Скерри: глава его была всегда видна из под воды, а теперь она совсем покрыта ею.

Сер Артур посмотрел в ту сторону, куда указывал старик. Огромная скала, которая обыкновенно, даже во время весенних приливов, возвышалась над водою как киль большого корабля, была теперь совершенно покрыта водою, я заметна только по пене волн, с яростию подбегавших к ней и перекатывавшихся чрез эту преграду.

-- Спешите, спешите, моя красавица! продолжал старик, - ступайте скорее; может быть мы еще успеем. Опирайтесь на мою руку - она теперь стара и слаба, но уже была в подобных опасностях. Опирайтесь же на мою руку, милая барышня! Видите ли вы вон там черное пятно между вздымающимися волнами. Сегодня поутру оно было высоко, как корабельная мачта, а теперь сделалось очень мало; но до тех пор пока пятно это будет видно хоть величиною с верхушку моей шляпы, я буду надеяться, что мы обойдем Балибург-Нес.

ровную дорогу по пескам, и идти по неровному пути, у самого подножия скал; даже в некоторых местах, где скалы эти были не так высоки, они шли по краям их. Сер Артур и дочь его решительно не могли бы найдти дорогу, еслибы не сопровождал и не ободрял их нищий, который уже бывал тут во время больших приливов, хотя и сознавался, что "никогда не видал такой страшной ночи".

В самом деле, ночь была ужасна. Рев моря, смешанный с криком морских птиц, звучал как погребальная песнь в ушах трех человек, заключенных между двумя величественнейшими и вместе ужаснейшими произведениями природы - между разъяренным морем и неприступными скалами. Они продолжали свой путь часто орошаемые брызгами огромных волн, отброшенных на берег далее своих предшественниц. С каждою минутою неприятель подвигался к ним все ближе и ближе, и теперь, чтоб не потерять последней надежды на спасение, они не спускали глаз с черной скалы, на которую указал им Охильтри. Скала виднелась до тех пор, пока они не дошли до поворота своего ненадежного пути, где другия скалы скрыли ее от их взоров. Потеряв из виду маяк, служивший им единственною надеждою, они почувствовали двоякую муку, страх и сомнение. Со всем тем они старались подвигаться вперед; но когда достигли того места, откуда должны были опять заметить скалу, её уже не было видно. Знак их спасения скрылся между тысячью валов, которые, разбиваясь о вершину скалы, пенились и подымались высоко, как мачта первостатейного линейного корабля над мрачною пропастью.

Старик изменился в лице, Изабелла вскликнула, а сер Артур жалобным голосом повторил восклицание своего проводника: "Боже, умилосердись над нами!.. Дитя мое, дитя мое!.. Умереть такою смертию!"

-- Об этом не стоитътолковать, возразил старик: - разве не все равно, здесь или в каком нибудь овраге, в сугробе снега, или в ценящейся волне умрет старый бродяга?

-- Добрый старичок, сказал сер Артур, - не придумаешь ли ты какого нибудь средства к спасению?.. Я обогащу тебя... Я дам тебе ферму... Я...

-- Богатства наши скоро сравняются, отвечал нищий, посмотрев на сильно прибывавшую воду, - они уже равны, потому что у меня нет ни вершка земли, и вы отдали бы все свое баронство за пространство в три фута, которое осталось бы сухим в продолжение двенадцати часов.

Разговаривая таким образом, они остановились на высочайшем уступе скалы, до которого только могли достигнуть: им казалось, что всякое новое покушение подвинуться вперед ускорило бы смерть их. Тут они ожидали верного, хотя и медленного приближения разъяренной стихии. Они находились в таком же положении, как мученики первоначальной церкви, которые, будучи приговорены языческими тиранами на съедение дикими зверями, должны были несколько времени смотреть на нетерпение и бешенство этих животных в ожидании сигнала, когда отворят решетки и выпустят их на несчастных жертв.

спасти ее? Неужели нет места, хотя бы очень опасного, где мы могли бы пробыть до завтра или до тех пор, пока к нам придут на помощь? Haine положение должно быть известно, и жители этой стороны верно поспешат спасти нас?

Сер Артур, слышавший, по едва ли понимавший вопрос своей дочери, обратился инстинктивно к старику, как будто жизнь их зависела от него. Охильтри молчал.

-- В молодости я искусно лазил по скалам, произнес он наконец, - и много снимал гнезд у чаек, именно между этими черными скалами; но это было давным давно, и притом никто не может взлезть туда без помощи веревки. Но еслиб у меня была веревка и прежнее зрение, крепость ног и сила рук, то все-таки я не мог бы спасти вас. Однакож, некогда тут была дорожка; впрочем, если бы вы ее увидели, то может быть лучше пожелали бы остаться тут, где мы теперь... Слава Богу! воскликнул он внезапно: - кто-то спускается к нам со скалы. - И потом, крича как можно громче, он начал давать спускающемуся смельчаку наставления, которые при воспоминании о прежних его упражнениях и при знании местности вдруг пришли ему на память. - Хорошо!.. хорошо!.. Вот по этой тропинке, по этой тропинке... Прикрепи хорошенько веревку около Кривого рога... Это тот большой черный камень... Оберни ее около него два раза... Вот так!.. Теперь спустись немножко... еще немножко... на другой камень... мы называем его Кошачьим ухом... тут в старину был пень от старого дуба... Так, хорошо!.. Ну теперь тише... тише... осторожнее... не торопись... Бог да благословит тебя, не торопись... Очень хорошо!.. Теперь ты можешь спуститься на Фартук-Веси: это большой, плоский, синеватый камень... а потом, я думаю, с твоею помощью и с помощью веревки, которую ты мне спустишь, мы будем в состоянии спасти молодую барышню и сора Артура.

Смельчак, следуя советам старого Эди, сбросил ему конец веревки, которую нищий крепко обвязал вокруг стана мис Вардор, завернув сперва молодую девушку в свой синий плащ, чтоб сколько возможно предохранить ее от ушиба. Потом, при помощи веревки, другой конец которой был прикреплен к скале, он начал взбираться наверх. Это ненадежное головоломное предприятие кончилось однакож благополучно: но избежании одной или двух смертельных опасностей, Эди невредимо достиг широкого, плоского камня, на котором стоял друг наш Ловель. Затем соединенными силами они встащили к себе Изабеллу. Потом Ловель спустился, чтоб помочь copy Артуру. Он обвязал его веревкою, вскарабкался опять на место спасения, и при помощи старого Охильтри и собственных стараний баронет был также поднят на высоту, недосягаемую волнами.

Чувство избавления от близкой смерти имело свое обыкновенное действие. Отец и дочь бросились друг другу в объятия, целовались и плакали от радости, не смотря на то, что им предстояло провести бурную ночь на уступе крутой скалы, где едва могли поместиться эти четыре дрожащия от холода существа, приютившияся здесь подобно морским птицам в надежде укрыться от разрушительной стихии, бушевавшей внизу. Брызги волн, с яростью приливавших к подножию гор и затопивших весь берег, где несчастные так недавно стояли, достигали даже до их теперешняго убежища, и с оглушительным шумом ударяясь о подножие скал оне как будто своим громовым голосом требовали беглецов, назначенных им в добычу. Правда, ночь была летняя, однакож со всем тем было невероятно, чтоб слабое сложение мис Вардор могло перенести до утра сырость от безпрестанных брызгов волн; кроме того страшный дождь, который теперь лил как из ведра и сопровождался сильными порывами ветра, делал еще более опасным затруднительное положение спасавшихся.

Эди потихоньку сообщил свои опасения Ловелю, потому что смелые и предприимчивые души, словно франкмасоны, узнают и понимают друг друга по инстинкту, и между стариком и молодым человеком возродилось взаимное доверие. - Я опять влезу на вершину скалы, сказал Ловель; - теперь еще довольно светло и можно разглядеть куда ступить; я влезу и позову людей на помощь.

-- Сделайте это, ради самого Неба, сделайте это! возопил сер Артур.

-- Не с ума ли вы сошли? сказал нищий. - Франси О'Фольшюг, который отлично лазил по скалам (и даже сломал себе шею на Дунбей-Слэне), не решился бы влезть на Галкетгедскую скалу после захождения солнца... Это милосердие Божие и вместе с тем большое чудо, что после того что уже сделали, вы теперь не на дне морском. Я не думал, чтоб нашелся человек, который решился бы спуститься со скалы, подобно вам. Не знаю, мог ли бы даже я сам сделать это в такое время и при такой погоде тогда, когда был еще молод и силен. Но взбираться вам теперь туда еще раз значило бы просто искушать Провидение.

-- Я нисколько не боюсь, отвечал Ловель: - спускаясь я очень хорошо заметил все уступы; а теперь еще светло, и их можно разсмотреть. Я уверен, что могу взобраться совершенно безопасно. А ты, мой добрый друг, останься при соре Артуре и мис Вардор.

-- Нет, нет, останься при мис Вардор; ты видишь, что сер Артур совершенно ослабел.

-- Так останьтесь же вы, а я отправлюсь, сказал старик; - спелый колос должен быть срезан прежде зеленого.

-- Останьтесь оба, умоляю вас! сказала слабым голосом Изабелла. - Я чувствую себя хорошо, и очень могу провести здесь ночь... Силы мои подкрепились. - Но после этих слов голос её прервался, ноги подкосились, и она упала бы со скалы, еслиб Ловель и Охильтри не поддержали ее; они посадили или почти положили Изабеллу подле её отца, который, изнемогая от душевной и телесной усталости, сел на камень в каком-то оцепенении.

-- Клянусь Небом, это был человеческий голос! возразил Ловель.

Вдали опять раздался звук человеческого голоса, который они теперь очень ясно могли различить, не смотря на шум бури и крик окружавших их морских чаек. Нищий и Ловель начали звать вместе, и Охильтри, привязав на свой посох белый платок мис Вардор, махал им по воздуху, чтоб обратить на себя внимание. Хотя крики повторились несколько раз, но все-таки прошло довольно времени, пока сверху стали отвечать на зов бедных страдальцев, не знавших наверное, удалось ли им при темноте и усиливавшейся буре дать знать людям, шедшим по верху скалы, что им нужна их помощь и что они находятся здесь. Наконец, на крики их отвечали точно и внятно, и путники ободрились при мысли, что друзья, если и не могут еще добраться до них, то по крайней мере слышали и знают о их нужде.