Антикварий.
Глава XII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Антикварий. Глава XII (старая орфография)

ГЛАВА XII.

С позволения читателя, мы опередим нашего антиквария, так как от природы медленная, хотя и твердая походка его была еще замедляема частыми остановками: то обращался он к своему товарищу, чтоб показать ему какой нибудь замечательный вид, то чтоб с большею силою защищать какое нибудь любимое убеждение; а между тем они очень тихо подвигалась вперед.

Не смотря на утомление и опасности предшествовавшей ночи, мис Вардор встала в обыкновенное время и начала свои ежедневные занятия, осведомившись сперва с заботливостью о здоровье своего отца. Сер Артур не чувствовал ничего другого, кроме последствий сильного волнения и непривычной усталости: но этого было достаточно, чтоб заставить его не выходить из комнаты.

С грустью размышляла Изабелла о вчерашних происшествиях. Она была обязана жизнью своею и отца своего человеку, у которого менее всех желала бы быть в долгу; она едва могла изъявить ему самую обыковенную благодарность, не поощряя надежд, которые могли сделаться пагубными для них обоих. "Зачем", думала она, "зачем оказал он мне такую важную услугу, подвергаясь для меня стольким опасностям, тогда как я безпрестанно старалась уничтожить романтическую страсть его? Зачем случай дал ему это преимущество передо мною? И зачем... Да, зачем есть в глубине моего сердца полупобежденное чувство, которое, не смотря на разсудок, почти радуется, что я ему обязана?"

В то время, как мис Вардор обвиняла себя в своенравии и причудливости, она увидела своего избавителя, шедшого по аллее, которая вела к дому, - по молодого, присутствие которого ее устрашало, но старого нищого, игравшого одну из важнейших ролей в драме вчерашняго вечера.

Она позвонила, чтоб позвать горничную. - Введи ко мне этого старика, сказала она ей, когда та вошла.

Через несколько минут горничная возвратилас. - Он не хочет войдти, сударыня; он говорит, что кованные сапоги его никогда не ходили но коврам, и если будет угодно Богу, никогда не будут ходить по ним. Не прикажете ли проводить его в людскую?

-- Нет, погоди немного. Мне нужно поговорить с ним. Где он теперь? Она спросила об этом потому, что потеряла его из вида, когда он подошел ближе к дому.

-- Он сидит на солнышке на каменной скамье, по дворе под окном столовой.

-- Скажи, чтоб он подождал меня; я пойду туда и поговорю с ним в окно.

Она тотчас же сошла и увидела его, не то сидящого, не то опирающагося на каменную скамью. Не смотря на старость и нищету, Эди Охильтри вероятию чувствовал, что его высокий рост, выразительные черты лица, длинная борода и белые волосы должны были производить благоприятное впечатление, и заметно было, что он всегда принимал позу, выказывавшую эти преимущества. В эту минуту он сидел полуопершись на скамью; его покрытые морщинами, но все еще румяные щеки, и серые, полные огня глаза, были обращены к небу, а сума и палка были у него с боку. Окинув ироническим, насмешливым взглядом двор, он опять обратил свои глаза к небу. Художник мог бы спять с него образец для какого нибудь философа цинической школы, смеющагося над тщетою человеческих желаний, размышляющого о непрочности благ мира сего и направляющого мысли свои к источнику истинных радостей.

Мис Вардор, стоя с своим прекрасным личиком и грациозною талиею у растворенного окна (которое, по старинному обычаю, принятому в замках для окон нижняго этажа, было ограждено железною решеткою), придавала этой сцене интерес другого рода. Романтическое воображение могло представить в ней заключенную девушку, рассказывающую свои страдания старому пилигриму, для того чтоб он подстрекал всех услужливых рыцарей, встречаемых им на своем пути, придти и расторгнуть её оковы.

Мис Вардор, изъявив нищему в самых выразительных словах благодарность, превышавшую но словам Эди его заслуги, начала говорить с ним о предметах, которые по её мнению должны были доставить ему более удовольствия.

-- Я не знаю, сказала она, - что отец мой намерен сделать для нашего избавителя, но уверена, что он оградит тебя от нужды до конца твоей жизни. Если ты хочешь жить в замке, я велю...

-- Это значило бы сыграть дурную шутку с вашими красивыми лакеями, добрая барышня, сказал улыбаясь и покачивая головою старик: - они стали бы меня стыдиться, а я надеюсь, что до сих пор еще никому не делал стыда.

-- Сер Артур приказал бы наистрожайше...

-- Благодарю вас, мис Вардор. Это так, конечно так; но есть вещи, которых господин не может приказать. Не сомневаюсь, что он запретил бы им бить меня, да и никто не смел бы на это решиться. Он приказал бы им давать мне овсяный пудинг и кусок говядины. Но не ужели вы думаете, что все приказания сера Артура могли бы воспретить колкия шутки и коварные взгляды, или могли бы заставить давать мне пищу с видом добродушия, которое так способствует пищеварению? Неужели вы думаете, что он может запретить им смотреть на меня с презрением и упреком, что гораздо оскорбительнее всевозможной брани? Сверх того, я своевольнейший из всех когда либо существовавших старых тунеядцев. Я не в состоянии приневолить себя есть и спать в назначенные часы. Наконец, чтоб сказать вам сущую правду, я буду дурным примером в хорошо устроенном доме.

-- Хорошо, Эди; но что скажешь ты, если подарят тебе хижину, и будут давать всякий день понемногу денег, не требуя от тебя другой работы, как только копать землю в твоем садике, когда тебе захочется?

-- А сколько раз в год, думаете вы, это будет случаться? Может быть ни одного раза, считая от Сретения Господня до Рождества. И если бы делали для меня все что делают для самого сора Артура, то и тогда я не мог бы решиться жить всегда на одном месте и видеть каждую ночь над своею головою все те же брусья и те же перекладины. Притом же, у меня насмешливый прав, свойственный бродяге, потому что никто не обращает внимания на слова его; сер Артур, с своей стороны имеет, как вам известно, некоторый странности; может случиться, что я посмеюсь, пошучу над ним; вы на меня разсердитесь, и тогда мне ничего более не останется как повеситься.

-- Ты человек привилегированный, Охильтри; мы дадим тебе надлежащую свободу. Последуй моему совету, и подумай о своих летах.

-- Но я еще не так дряхл. Например вчера вы видели меня совсем измокшого, а я все-таки был резв, как рыба. И что будет делать вся наша сторона без старого Охильтри, переносящого новости и слухи из одной фермы в другую? У него есть всегда кусок пряника для маленьких девочек; он делает деревянные сабли и гренадерския шапки для мальчиков, чинит мужчинам скрипки, а женщинам кастрюли; имеет лекарства от всевозможных болезней коров и лошадей; знает более баллад и сказок, нежели все жители баронства вместе, и приближение его никто не может видеть без смеха? Нет, нет, моя добрая барышня, я не могу отказаться от своего призвания; это была бы утрата для всего общества.

-- Хорошо, Эди; если мысль о твоей значительности превышает в твоих глазах желание сделаться независимым...

-- О, нет, нет, мис Вардор! Я, напротив, считаю себя независимее в своем теперешнем положении. Я ни в одном доме не прошу ничего более обеда, или даже только куска мяса; если мне отказывают у одних ворот, я иду к другим; следовательно, я не завишу ни от кого в особенности, а нахожусь в зависимости от всего округа вообще.

а покуда возьми эту безделку.

-- Нет, мис Вардор, я по могу принять вдруг столько денег: это противно нашим постановлениям. Притом же, хотя может быть и неучтиво повторять это, говорят у ссра Артура нет изобилия в деньгах, и он немножко разстроил свое состояние, разрывая землю в надежде открыть свинцовые и медные рудники.

Изабелла и до этого времени была по совсем спокойна на этот счет; но ей тяжело было слышать, что денежные недостатки её отца были предметом общих толков; - как будто заблуждения добродетельных людей, падение и разорение богатых не были всегдашнею добычею злословия.

-- Что ни толкуют, Эди, отвечала она со вздохом, - но все-таки мы имеем довольно денег для уплаты долгов, а долг наш в отношении к тебе один из самых священных. Возьми же то что я тебе предлагаю.

-- Для того, чтоб когда нибудь ночью быть ограбленным и убитым на переходе из одной деревни в другую; или для того, чтоб всегда этого бояться, что вовсе не лучше? Послушайте, мис Вардор, прибавил он, понизив голос и взглянув украдкою вокруг себя: - я должен вам признаться, что я совсем не так беден, как вы думаете, и хотя легко может случиться, что я умру в каком нибудь рве, но в этом синем плаще найдут довольно денег, чтоб схоронить меня как христианина и прилично угостить тех, которые захотят придти на мое погребение. И так, вы видите, что я уже довольно припас для своих похорон, а это все что нужно для старого нищого. Еслиб когда нибудь увидели, что я размениваю банковый билет, то неужели вы думаете, после этого нашлись бы глупые люди, которые стали бы подавать мне милостыню? Новость эта пробежала бы молниею по всему округу: все заговорили бы, что старый Эди слит из серебра и золота, и я мог бы умереть с голоду прежде чем кто нибудь решился бы дать мне поглодать кость или положить в карман мелкую монету.

-- Конечно, можете. Во первых, я всегда буду приходить к вам просить милостыню. Потом вы можете сказать констаблю и полицейским офицерам, чтоб они не стесняли меня в моем промысле. Далее, можете замолвить словечко мельнику Санди Петерстэну, чтоб он привязывал свою большую собаку, потому что мне бы не хотелось сделать какой нибудь вред этой бедной твари: она исполняет свой долг, лая на нищого. Есть еще кое-что, но может быть с моей стороны будет слишком дерзко говорить об этом.

-- Что же это такое, Эди? Если это касается до тебя и от меня зависит, то будет выполнено.

недавно сделали, прогуливаясь с ним на берегу Брири, где я видел и даже слышал вас обоих, не смотря на то, что вы меня не заметили. Будьте снисходительны к этому бедному молодому человеку, потому что он истинно вас любит; и если вы и отец ваш живы, то этим вы обязаны ему, а не мне.

Он произнес эти слова тихо, по внятно, и не дожидаясь ответа отправился к маленькой двери, которая вела в людския комнаты, и вошел туда.

щекотливом предмете до тех пор, пока не скрылся нищий. В самом деле, трудно было решиться в этом случае. Правда, Изабелла имела с молодым незнакомцем свидание и разговор наедине. Но узнать, что тайна её в руках человека такого разряда, которого ни одна молодая девушка не выбрала бы себе в поверенные, что она теперь во власти нищого, по обычаю своему переносящого сплетни всего округа, - это было для нея истинным огорчением. Мис Вардор не имела причины думать, что старик с намерением захочет сделать ей что нибудь неприятное, и еще менее, что он будет стараться вредить её доброй славе; но вольность, с которою он говорил, но видимому достаточно показывала его неделикатность; сверх того она была уверена, что такой отъявленный защитник свободы не стеснится рассказать все что придет ему в голову. Мысль эта так мучила бедную девушку, что она почти сожалела, что Ловель и Охильтри явились вчера для её спасения.

В то время, как душа Изабеллы была в таком волнении, она вдруг увидела Ольдбука и Ловеля, входивших во двор. Мис Вардор тотчас отошла от окна и стала так, что могла видеть, не быв сама замеченною, как остановясь против дома и указывая на герб старинных владельцев, высеченный на стене, антикварий истощал перед Ловелсм все сокровища своей учености, между тем как разсеянный вид молодого человека ясно показывал, что он этим не пользовался. Изабелла позвонила и приказала слуге проводить гостей в залу, а сама прошла через потаенную лестницу к себе в комнату, чтоб прежде чем показаться им обдумать как ей нести себя. Вследствие этого приказания, двух друзей наших ввели в залу, где обыкновенно принимали гостей.