Гай Маннеринг, или Астролог.
Глава LIII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гай Маннеринг, или Астролог. Глава LIII (старая орфография)

ГЛАВА LIII.

Лэди рада была приветствовать короля; но король Артур, к общему удивлению, не отвечал. "Кто же ты такой, сказала она, что не хочешь говорить со мною? Как я ни дурна с виду, - кто знает, может быть мне удастся облегчить твою горесть. Свадьба сера Гавэна.

Хорошенькая невеста сера Гавэна, будучи заколдована злою мачихою, была вероятно безобразнее и чудовищнее Мог Мерилиз; по сомневаюсь, отражалась ли на ней эта дикая восторженность, которую распаленное воображение придавало чертам Мег, и без того уже резким, выразительным, и движениям её тела, которое в женщине можно назвать гигантским. Рыцари круглого стола ужаснулись при появлении безобразной женщины "между дубом и зеленым терном" не больше Люси Бертрам и Джулии Маннеринг при появлении гальвегианской сивиллы на полях Элангоана.

-- Ради Бога, сказала Джулия, доставая кошелек, - дайте что нибудь этой ужасной женщине, и пусть она себе идет.

-- Не могу, отвечал Бертрам: - я не должен оскорблять ее.

-- Что вас удерживает? спросила Мег, возвышая свой грубый голос. - Зачем вы не идете за мною? Или дважды пробьет час ваш? Помните ли вы обет свой: "в церкви или на рынке, на свадьбе или похоронах"? - и грозя она подняла сухой палец.

Бертрам обратился к испуганным спутницам. - Извините меня на минуту, сказал он: - я дал обещание идти за нею.

-- Боже мой! Дать обещание безумной? воскликнула Джулия.

-- Цыганке, шайка которой сторожит в лесу, чтоб убить вас, проговорила Люси.

-- Не так должна говорить дочь Элангоана, сказала Мег, сурово взглянув на Люсп. - Только злые подозревают зло.

-- Словом, я должен идти, сказал Бертрам, - это неизбежно. Подождите меня здесь минут пять.

-- Минут пять? повторила цыганка. - Вы не воротитесь и через пять часов.

-- Слышите? сказала Джулия. - Ради Бога, не ходите!

-- Я должен идти; мистер Динмонт проводит вас домой.

-- Нет, возразила Мег, - он должен идти с вами; он затем и здесь. Рука и сердце его понадобятся; это его обязанность: вам дорого могло обойдтись его спасение.

-- Твоя правда, сказал непоколебимый фермер. - Я докажу, что не забыл этого и не отойду от капитана ни на шаг.

-- Да, да, воскликнули разом обе девушки: - если вам уж надо идти но этому странному требованию, так пусть и мистер Динмонт идет с вами.

-- Да, я должен идти, отвечал Бертрам. - Но вы видите, со мною надежная защита. Прощайте не на долго; идите домой поскорее.

Бертрам пожал руку сестре и бросил более нежный прощальный взгляд на Джулию. Почти окаменелые от удивления и страха, молодые девушки с безпокойством глядели вслед за Бертрамом, его товарищем и их страшною путеводительницею, которая шла но полю так скоро и твердо, что высокая фигура её, казалось, не шагала, а скользила по земле. Бертрам и Динмонт, хотя оба высокого роста, но видимому едва равнялись с нею: так обманывало глаза её длинное платье и высокий тюрбан на голове. Мег шла прямо по полю, не следуя за извилинами тропинки, огибавшей разные неровности земли и ручейки. Фигуры всех трех то исчезали, опускаясь в лощину, то опять показывались, всходя на пригорок. Было что-то страшное и неземное в быстром и прямом пути цыганки: ни одно из препятствий, обыкновенно заставляющих путника идти в сторону, не могло отклонить шагов её от прямой линии. Она шла прямо, и почти также быстро, как летит птица. Наконец они достигли леса, который тянулся от границы этого поля до луга и ручья Дернкльюга, - и там исчезли из глаз глядевших за ними девиц.

-- Странно! сказала после некоторого молчания Люси, обращаясь к своей подруге. - Какие могут у него быть дела с этой старой ведьмой?

-- И страшно, прибавила Джулия. - Все это приводит мне на память сказки о волшебницах, ведьмах и злых духах, слышанные мною в Индии. Там верят в силу глаз, которой покоряются воля и движения жертвы. Что общого может быть у вашего брата с этою ужасною женщиной? Отчего он так явно против своей воли оставил нас и повиновался её приказанию?

-- По крайней мере мы можем быть уверены, что с ним не случится ничего худого, сказала Люси. - Еслиб она замышляла против него что нибудь недоброе, она не позвала бы с собою этого прямодушного Динмонта, о силе, мужестве и непоколебимости которого Генри говорил так много. Пойдемте скорее домой, пока полковник еще не воротился; может быть Бертрам возвратится раньше. Во всяком случае, полковник скажет что надо делать.

Опираясь друг другу на руку, и оступаясь иногда от страха и разстроенного состояния нервов, оне дошли наконец до аллеи перед своим домом. В это время раздался позади их топот лошади. Чуткия ко всякому звуку, оне оглянулись - и к общей радости узнали Гэзльвуда. полковник сейчас будет здесь", сказал он. "Я поскакал вперед засвидетельствовать мое почтение мис Бертрам и от всего сердца поздравить ее с счастливым событием в её семействе. Я нетерпеливо желаю познакомиться с капитаном и поблагодарить его за урок, данный им моей необдуманности.

-- Он только что оставил нас, сказала Люси, - и уход его сильно перепугал нас.

В эту минуту показалась карета полковника. Заметив молодых людей, Маннеринг и Плейдель вышли и присоединились к ним. Дамы тотчас рассказали причину нового своего страха.

-- Опять Мег Мерилиз! воскликнул полковник. - Таинственное, непонятное лице! Она верно намерена сообщить Бертраму что нибудь такое, чего не хочет, чтоб мы знали.

-- Чорт бы взял эту сумасшедшую бабу, воскликнул Плейдель: - не дает делу пойдти своим порядком, prout do lege {Законным порядком.}, - ей непременно нужно вмешаться! Судя по направлению, я боюсь, не пошли ли они в Элангоанское поместье, - а этот негодяй Глосин уже показал какие мерзавцы готовы к его услугам. Дай Бог, чтоб бравый Лидсдэль был ему достаточной защитой.

ей, если она имеет что нибудь сообщить им.

-- Я знал вас ребенком, сказал Плейдель тихо Гэзльвуду, - теперь встречаю вас мужем. Но я больше опасаюсь какой нибудь ловушки под прикрытием закона, чем открытой силы; присутствие ваше остановит в таком случае Глосина и его сообщников. Ступайте же, друг мой; высматривайте хорошенько; вы найдете их где нибудь около Дернкльюга, или очень вероятно в Варохском лесу.

Гэзльвуд поворотил лошадь. - Приезжайте к нам обедать, Гэзльвуд, закричал вслед ему полковник. Чарльс поклонился, дал шпоры лошади и ускакал.

Возвратимся к Бертраму и Динмонту. Они продолжали идти за таинственным проводником по лесу и по лощинам, между открытым полем и разоренною деревушкою Дернкльюг. Идя вперед, Мег только изредка оборачивалась к ним, понуждая их идти скорее, хотя и без того пот уже выступал у них на лице, не смотря на зимний холод. По временам она говорила сама с собою отрывистыми фразами: "Надо воздвигнуть старое здание; надо положить краеугольный камень; не предваряла ли я его? Я говорила ему, что я рождена для этого, хотя бы пришлось попрать ногами голову отца моего. Таково мое призвание, и я осталась ему верна в цепях и в тюрьме; была в изгнании... не забыла и в чужой стране; меня терзали, меня жгли, по намерение мое было глубже: до него не могли достать ни бич, ни раскаленное железо. Теперь час настал!"

-- Капитан, шепнул Динмонт, чуть ли это не ведьма! И бормочет-то она что-то не по-христиански. У нас говорят, что такия вещи точно бывают на свете.

-- Не бойтесь, отвечал Бертрам тоже вполголоса.

-- Бояться! сказал неустрашимый фермер. - Да будь она себе не только ведьма, хоть сам чорт, - для Данди Динмонта все равно.

-- Молчи, сказала Мег, строго в.згляпув на него через плечо. - Теперь ни время, ни место для твоей болтовни.

-- Я не сомневаюсь ни в верности, ни в расположении твоем, моя милая, сказал Бертрам: - ты их уже доказала; но можно бы иметь и ко мне немного доверия: скажи, куда ты нас ведешь?

-- На это один ответ, Генри Бертрам, отвечала сивилла: - Я поклялась, что язык мой не скажет, но не обещала не указывать пальцем. Вперед - на встречу счастью, или идите назад и потеряйте его! Вот все что я могу сказать.

-- Так вперед же, сказал Бертрам. - Я не буду спрашивать.

Они спустились в лощину почти на том самом месте, где прежде Мег разсталась с Бертрамом. Она остановилась на минуту внизу высокой скалы, с которой Генри видел похороны, и топнула погою в землю, на которой видны были следы недавней работы, не смотря на то что приняты были все меры к скрытию их. "Здесь лежит один", сказала она: "и скоро может быть будут у него соседи".

Мог пошла вверх по ручью пока не дошла к развалинам деревни. Здесь с каким-то особенным участием остановилась она, устремила взор на одну из стоявших еще хижин, и сказала таким же торжественным, но не столько отрывистым тоном: "Видите ли вы этот черный обломок хижины? Сорок лет кипел здесь котел мой; здесь родила я двенадцать сыновей и дочерей... Где они теперь? Где листья, шумевшие на этой ясени в день св. Мартина? Их развеял ветер, - он изсушил и меня. Видите ли эту иву? Теперь она гнилой пень, - а сколько раз я отдыхала в тени её в летний вечер, когда широкия ветви осеняли еще шумящую воду! Здесь сиживала я, продолжала она, возвысив голос, - здесь я держала вас у себя на коленях, Генри Бертрам, и пела вам песни о старых баронах и их кровавых распрях. Ему не цвести уже, этому дереву, и Мег не петь песен ни грустных, ни веселых. Но вы не забудете ее, вы исправите ради её эту хижину, и поселите здесь кого нибудь доброго, который не боялся бы жильцов другого мира. Если мертвые возвращаются к живым, то меня не раз увидят ночью в этой долине, когда старые кости мои уже давно будут в земле".

Смесь безумства с диким пафосом её речи, правая рука распростертая и обнаженная, левая скрытая в темнокрасных складках плаща, - все это было предметом, достойным изучения для кисти Сидопс. "Теперь", сказала она вдруг приняв опять спой обыкновенный отрывистый и мрачный голос: "к делу, к делу!"

Она пошла к скале, на которой стояла дернкльюгская башня, достала из кармана огромный ключ и отперла дверь. Внутренность башни была теперь в большем порядке. - Я прибрала комнату, сказала она, может быть еще до ночи придется мне лежать здесь. Немного, немного народа будет на похоронах Мег; многие из наших не одобрят того что я сделала и что еще сделаю.

Она указала на стол, где было несколько холодных блюд, приготовленных с большею опрятностью, чем можно было ожидать от нея. - Кушайте, сказала она, к ночи оно пригодится.

Бертрам в угоду ей съел куска два, а Динмонт, которого апетит не исчез ни от страха, ни от удивления, ни также от утренняго завтрака, принялся по обыкновению за съестное с жаром. Вотом она предложила им по рюмке водки; Бертрам развел свою порцию водою, а Динмонт выпил цельную.

-- Разве ты сама ничего не хочешь есть, бабушка? спросил Динмонт.

-- Мне не нужно, отвечала таинственная хозяйка. - Теперь, продолжала она, - надо взяться за оружие... нельзя идти с пустыми руками. Но не употребляйте его запальчиво; возьмите пленного, по оставьте ему жизнь, - не отнимайте у закона его добычи: он должен еще говорить перед i смертью.

-- Кого же брать? Кто должен говорить? спросил Бертрам в удивлении, принимая от нея пару пистолетов, которые он нашел заряженными.

-- Кремни хороши и порох сух, сказала Мег. - Я знаю в этом толк.

а Динмонт палицу, которая могла бы служить самому Геркулесу. Выходя из башни, Бертрам нашел случай шепнуть Днимопту: "Тут есть что-то непонятное. Но без надобности не к чему употреблять оружие. Делайте то что я буду делать".

Динмонт кивнул головою в знак согласия, и оба пошли вслед за цыганкой но суше и по болотам, по траве и по пашням. Она повела их в Варохский лес по той самой тропинке, по которой скакал в Дернкльюг Элангоан, отыскивая сына своего в день убийства Кеннеди.

Достигши леса, где зимний морской ветер глухо шумел в деревьях, Мег остановилась, по видимому для того чтоб припомнить дорогу. - Мы должны идти по этой самой дороге, сказала она, и продолжала путь свои, но уже не по прямой линии, как прежде, а разными извилинами и зигзагами. Она. пробралась наконец сквозь чащу до небольшой открытой поляны, величиною в четверть акра. Вокруг росли деревья и кустарник дикою, неправильною оградой. Даже и зимою это место было скрыто и уединенно; по украшенное весеннею зеленью, когда из земли выглядывают тысячи полевых цветов, когда вокруг см всею силою разростается кустарник, и ветви деревьев, сплетаясь наверху, образуют купол, непроницаемый для солнца, - это место как будто было создано для мечтаний молодого поэта или первых признаний любви. Но теперь оно пробуждало совсем не такия чувства. Взор Бертрама, когда он оглянулся вокруг, сделался мрачен и безпокоен. Мег, сказав тихо: "это то самое место!" дико взглянула на Бертрама и спросила: "помните ли?"

-- Да! отвечал Бертрам, - но не совсем ясно.

-- Здесь, продолжала Мег, - пал он с лошади. - Я стояла за этим деревом... тогда оно было еще деревцом... Отчаянно, отчаянно дрался он, отчаянно просил пощады, - но он был в руках людей, не понимавших этого слова! Теперь я покажу вам дальнейший путь; эти руки пронесли вас по нем в последний раз.

не достигла огромного обломка скалы. "Здесь", сказала она тихим, едва слышным шопотом: "здесь было найдено тело".

-- И пещера должна быть возле, произнес Бертрам также тихо. - Ты поведешь нас туда?

-- Да, отвечала цыганка решительным тоном. - Соберитесь с духом, следуйте за мною, когда я поползу в пещеру; я приготовила дрова так, чтоб они могли скрыть вас. Спрячьтесь за ними пока я не скажу: настал час, и человек пришел; тогда бросьтесь на него, обезоружьте его и свяжите так крепко, чтоб кровь выступила у него из под ногтей.

-- Да, Джансен, Гатерайк, и двадцать других имен его.

-- Будьте покойны, отвечал фермер. - Однако хотелось бы прежде хоть немного помолиться, а там, пожалуй, с Богом за этой ведьмой в пещеру. Не весело оставить и солнце и чистый воздух и лезть в эту дыру, где тебя убьют как крота под землей. Однако, чорт возьми, посмотрим, какой таксе удастся задушить Дапди! Вперед же, я не отстану. - Все это было сказано чрезвычайно тихо. Вход был открыт. Мег вползла на четверенках, за нею Бертрам, а наконец полез и Динмонт, бросив прощальный взгляд на дневный свет.