Роб Рой.
Часть вторая.
Глава одиннадцатая

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Роб Рой. Часть вторая. Глава одиннадцатая (старая орфография)

ГЛАВА XI.

Видители сию колокольню, коей смелая вершина возносится к небесам? Там, освободясь от заботь сей жизни, покоятся сном вечным любовник, воин, поэт....

В Лугмабене, первом городе Шотландии, где мы остановились, мой проводник пошел отыскивать своего друга прокурора, чтоб посоветоваться с ним о способах для приобретения законным порядком кобылы Торнклифа, которая принадлежала ему только в следствие того, что я назову ловкостию. Когда он возвратился, то я не без удовольствия узнал по его длинному лицу и печальному виду, что совещание его не увенчалось счастливым успехом, какого он ожидал. С совершенным доверием к Г. Тутону, который не один раз избавил его от опасностей контрабандского торга, он откровенна рассказал ему все дело. Но с того времени, как он видел его в последний раз, Г. Тутон сделан был писцом мирного суда в Графстве, и сказал ему, что не смотря на участие, которое он принимает в старинном друге, Андрее Ферсервис, - долг и совесть требуют, чтоб он донес правительству о таких делах, когда оне доходят до его сведения; что он должен удержать кобылу и поставить ее в конюшню судьи Трумбула до того времени, когда сомнения об оной разрешатся; что даже самого Андрея должно бы остановить; но он не решится так дурно поступить с старинным знакомым. Потому-то позволяет и даже советует ему уехать из города, как можно скорее. Он простер великодушие свое до того, чти подарил ему разбитую и одышливую лошадь для продолжения пути.

Не без труда узнал я все сии подробности от Андрея, коего народная гордость оскорбилась до крайности, когда он принужден был признаться, что Шотландския прокуроры подобны всем прокурорам в мире, и что писарь Тутон ничем не лучше писаря Тобсона.

-- Еслиб это случилось со мною в Англии, то я в половину бы менее сердился на покражу того, что я достал, подвергая опасности шею. Видано ли, чтоб сокол нападал на сокола? Не горестно ли видеть, как честный Шотландец грабит своего земляка? Надобно, чтоб все переменилось в здешней стороне, и это началось, прости Господи с проклятого соединения.

Надобно заметить, что Андрей не упускал случая приписывать соединению Англии и Шотландии все худые качества своих единоземцев: особенно негодовал он на уменьшение пинты, на возвышение цены съестных припасов и разные другия постановления, о коих он мне сообщал во время нашего путешествия.

Чтож касается до меня, то такой оборот дела избавлял меня от всякой ответственности касательно кобылы. Я довольствовался тем, что написал к дяде, каким образом она была от него уведена, извещая, что теперь находится в руках правосудия и его достойных представителей: судьи Трумбула и писаря Тутона, к коим советывал отнестись с требованиями. Возвращена ли она охотнику лисиц Нортумберландских? или продолжала служить Шотландскому прокурору? Теперь не время об этом безпокоиться.

Мы продолжали ехать на Северо-Запад, хотя не так скоро, как при начале нашего путешествия. Андрей очень хорошо знал дороги, но только такия, по коим ездят контрабандисты, которые имеют причины избирать не всегда кратчайшия и спокойные. Цепи голых и безплодных гор единобразно возвышались перед нами. Наконец мы въехали в плодоносную долину Клида и прибыли в Гласгов.

Сей город не был тогда так важен, как теперь. Обширная и безпрестанно возрастающая торговля с Западною Индиею и Американскими колониями, была основанием его богатства и благосостояния; если тщательно будут созидать на сем крепком основании, то он сделается одним из важнейших городов Великобритании. Но в то время, о коем я говорю, заря его славы даже не занималась. При соединении хотя и открыло для Шотландии торговлю Английскую, но недостаток капиталов и зависть Английских негоциантов еще лишало Шотландцев тех выгод, которые должны были произойти от преимуществ, данных им достопамятным актом. Гласов, находящийся в Западной части острова, не мог принять участие в небольшой торговле, которую производила восточная часть с твердою землею, и которая была единственным её прибежищем.

Впрочем, хотя он тогда не обещал достигнуть до той коммерческой значительности, на которую он скоро будет иметь все право, его центральное положение на западе Шотландии делало его одним из важнейших мест сего Королевства.

Клид, притекающий не вдалеке от его стен, облегчал внутреннее судоходство, которое весьма ему полезно. Не только плодоносные долины, лежавшия близь него, но даже графство Анрское и Думфрийское, почитали его своею столицею, отправляли туда свои произведения и в замену получали разные необходимые предметы.

Горы северо-западной Шотландии часто доставляли на рынки сего города рогатый скот, малорослый, дикий, пригоняемый столь же дикими горцами. Чужеземцы с изумлением смотрели на их одежду древнюю и странную, дивились грубым и резким звукам языка для них не понятного; горцы вооруженные пистолетами, саблями, ружьями и кинжалами, - даже и во время мирных занятий торговли - с изумлением глядели на предметы роскоши, которых не знали даже употребления, и часто с завистию на те вещи, о коих имели понятие. Горцы северной Шотландии всегда с удовольствием оставляют свои пустыни; их также трудно приучить к другому месту, как возрастить горную сосну на хорошей почве. Впрочем все долины были населены. Некоторые из их колоний придвинулись к Гласгову, где нашли себе занятия, хотя и различные от тех, в коих они упражнялись в своих горах. Сие присоединение трудолюбивых рук, способствовало благосостоянию города, служило средством к поддержанию уже возраждавшихся в нем ремесл и было основанием его будущей славы. Наружность города ответствовала этому.

с наружи лепною работою, придававшею им величественный вид, которого не имеют большая часть городов Английских по причине цвета и непрочности кирпича, употребляемого для строений, в них заключающихся.

В одно воскресное утро, я и мой проводник достигли Митрополии западной Шотландии. Все колокола звонили, и народ, наполнивший улицы и шедший в церковь, возвещал день, посвященный религии. Мы сошли с лошадей перед трактиром, коего хозяйка, с довольно приятною физиогномиею, ласково нас приняла. Первая мысль моя была сыскать Ойна, немедленно; но я узнал, что этого невозможно сделать до тех пор, пока не окончится божественная служба. Моя хозяйка уверила меня, что я никого не найду у Гг. Макквиша Манфин и компании, где, как извещало меня письмо твоего отца, Трешем, я мог найти, некоторые известия, - сказала, что они набожные люди и находятся теперь в том месте, где всякой доброй Христианин должен быть, т. е. в церкви Баронства.

Андрей, недавно получивший к законам своего отечества отвращение, которое впрочем не простиралось: на обряды веры, спросил у нашей хозяйки имя проповедника, который будет раздавать духовную пищу верующим, собравшимся в церковь Баронства. Едва она произнесла его имя, как он возгласил ему похвальную песнь, а хозяйка почтительно к каждому его слову прибавляла аминь. Я решился отправиться в сию церковь, более в надежде узнать, приехал ли Ойн в Гласгов, нежели слушать поучения Шотландского проповедника. Надежда моя увеличилась, когда хозяйка сказала мне, что если Г. Ефрем Макквитей находится в живых, то верно теперь в этой церкви, и что если у него в доме чужестранец, то без сомнения оне поведет его с собою. Эта вероятность заставила меня решиться и я отправился в церковь Баронства, сопровождаемый верным Андреем.

Впрочем проводник был не нужен мне в этом случае: толпа, спешившая по узкой крутой и дурно вымощенной улице слушать славного во всей западной Шотландии проповедника, увлекла бы меня с собою. Пришедши на вершину горы, мы повернули в лево и чрез большую дверь, коей обе половины были отворены, вошли в огромное кладбище, окружающее Катедральную Гласговскую церковь. Сие здание готической мрачной и тяжелой архитектуры, но имеет величественный и почтенный вид, столь хорошо согласованный с её назначением, что не льзя не удивляться, видя его в первый раз. Я так был поражен, что остановился на несколько минут, не смотря на усилия Андрея, старавшагося понудит меня войти во внутренность храма, между тем как я разсматривал его наружность.

в глубине коей течет незримый ручеек, которого журчание придает сим местам еще более у торжественности. Самое кладбище имеет особенный характер; при всей величине своей, оно не соответствует множеству погребенных, коих могилы почти все покрыты надгробными камнями. Но необходимость сберегать землю была, причиною, что здесь не видно было ни дерну, ни кустарников, которые обыкновенно украшают те места, где злой перестает вредить, а безвинно гонимый находит спокойствие. Камни гробниц так близки один к другому у что составляют некоторый род помоста, хотя не имеющого другой крыши, кроме свода небесного, но впрочем, похожого на старинные наши церкви Английския, где камни гробниц так многочисленны. Сии печальные списки смертности, тщетные сетования на них начертанные, свидетельствующия ничтожность земного величия; большое пространство земли могильной, печальное единобразие памятников: - все это напомнило мне книгу пророка, исписанную внутри и извне, в которой читали: сетования, печали, горести.

и красивее, это не производило бы такого действия. Исключая церковь Киркваллийскую на островах Оркадских, - из всех катердальных церквей Шотландии, эта одна избежала преобразования. Андрей, с гордостью увидев, какое впечатление произвело на меня сие здание, отдал мне следующий отчет о том, как избежало оно разрушения.

-- Это превосходная церковь, сказал он мне: в ней не найдешь ваших безполезных украшений. Это строение крепкое, которое, если спасется от пушечного пороха и рук злобных: то разрушится не прежде, как вместе с миром. Она подвергалась большой опасности во время преобразования, когда разрушили церкви Пертскую и Св. Андрея, потому... что за один раз хотели избавиться от всего, что отзывалось папизмом, идолопоклонством. Жители Ренфрева, Горбаиса и всех окрестностей, соединились, чтоб разрушить церковь, но обитателям Гласгова пришло на мысль, что такое множество докторов даст больному убийственное лекарство, и они сами предприняли излечение. К счастию, достойный Яков Сабат был в то время первым судьею Гласгова. Он сам был хороший архитектор и потому еще более старался спасти церковь. Он приказал звонить в колокола, собрал граждан, велел им вооружиться, и сказать пришедшим, что Гласгов не нуждается в их помощи для истребления Папизма, пошел с оружием к ним на встречу и обратил в бегство их войско, вовсе не имевшее желания сражаться. Это было не из любви к папизму. Нет? нет! Умные люди говорили, что так должна было поступать во всей Шотландии; мы бы имели более церквей, достойных Христианского имени. А теперь, прости Господи! псарня Осбалдистон Галля лучше многих домов Божиих в Шотландии.

Так говорил Андрей, входя сомною в церковь..

Конец второй части.