Роб Рой.
Часть третья.
Глава одиннадцатая

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Роб Рой. Часть третья. Глава одиннадцатая (старая орфография)

ГЛАВА XI.

"Смотри на меня, воитель: я женщина, но не думай устрашить меня! Знай, что несчастия не в силах принудить меня трепетать пред тобою; ты сам бойся ярости, раздирающей мою душу!"

Мы расположились провести ночь, как позволяла негодная комната трактира. Судья, утомленный путешествием и различными сценами, мало заботясь о следствиях нашего задержания, которое должно было окончиться для него кратковременною неволею; к тому же, не обращая большого внимания и на чистоту постели, бросился на одну из негодных кроватей, стоявших вдоль стен, и возвестил мне самым не гармоническим звуком о глубоком сне своем. Я сидел у стола, подперши руками голову, и дремал не спокойно. Из слов сержанта и караульных я заключил, что движения войск были сомнительны и безпокойны. Часто посылаемы были отряды для разведывания; но они возвращались ничего не узнавши. Капитан, казалось, был весьма озабочен и посылал новые команды, из коих некоторые не возвращались.

Офицер не ложился во всю ночь, и часто приходил к нам в комнату посидеть у огня. Едва начало разсветать, капрал и два солдата притащили с торжеством пойманного горца к Капитану. Я сей час узнал в нем Дугала, нашего прежнего тюремщика. Г. Гервей, пробужденный шумом, протер глаза и узнавши его, воскликнул: - Прости меня Господи! Они поймали бедняка Дугала! Капитан, я поручаюсь за него, даю законную поруку за Дугала,

Это великодушное предложение, вероятно, внушило доброму Судье благодарность за то участие, с которым Дугал вмещался в их драку с Инверашаллохом, но Капитан просил его не вмешиваться в чужия дела и вспомнить о своем собственном аресте.

-- Г. Осбалдистон, вскричал Судья, гораздо лучше знавший формы законов гражданских, нежели роенных, я беру вас во свидетели, что он отвергнул поручительство. Надобно Дугалу завести с ним дело об убытках и вознаграждении, и Я постараюсь о правосудии.

Офицер, которого имя было Торнтон, как я узнал после, не обратил ни малейшого внимания на слова и угрозы Г. Гервея, и очень строго спрашивал своего пленника, от коего допытался наконец, что он знает Роб-Роя, что видел его в прошлом году... три месяца назад.... на прошлой неделе.... вчера.... наконец сказал, что прошло не более часа, как он его оставил. Все сии признания исторгнуты были у Дугала одно за другим помощию веревки, которуио Капитан держал перед его глазами, обещая повесить его на первом дереве, ежели он не будет удовлетворительно отвечать на предлагаемые вопросы.

-- Теперь, вскричал Офицер, скажи мне, сколько человек имеет с собою твой господин?

-- Я не могу сказать на верно, отвечал Дугал, посматривая на все стороны, кроме той, где сидел Капитан.

-- Смотри на меня, горная собака, и вспомни, что жизнь твоя зависит от твоего ответа. Сколько бездельников было с этим презренным, когда ты его оставил?

-- Ах! не считая меня, их было только шесть.

-- А где же вся его шайка?

-- Она отправилась с начальником против западных кланов.

-- Против западных кланов? Это довольно вероятно! А зачем ты попал сюда?

-- Я, ваша честь? ах! я хотел проведать, что вы делаете здесь с красными мундирами.

-- Думаю, сказал мне Г. Гервей, что он хотел спрятаться за меня. Душевно рад, не поручившись за этого мошенника.

-- Теперь, любезный друг, сказал Капитан, выслушай меня хорошенько. Ты признался, что ты шпион и заслуживаешь быть повешен на первом дереве. Но если ты окажешь мне услугу, то я отплачу тебе так же услугою. Мне нужно сказать слова два с твоим Господином об одном важном деле; провели меня с отрядом в то место, где ты его оставил: я возвращу тебе свободу и дам пять гиней.

-- О! вскричал Дугал, ломая в отчаянии руки, я этого не могу сделать. Пусть лучше меня повесят.

-- Ты будешь повешен, мои друг. Кровь твоя да падет на главу твою! Капрал Крамп! будь военным судьею и повесь этого мошенника.

Дугал_э испугавшись столь близкой смерти, вскричал на пороге двери: - Минуту, господа, одну минуту... Да подождитежь! Я соглашаюсь на условие его чести.

-- Ведите его, вскричал Главный Судья, он стоит виселицы двадцать раз! Ведите, капрал! Для чего бы его не ведете?

-- Честный человек, ответствовал капрал, еслиб я провожал вас на виселицу, чорт меня возьми! вы бы так не торопились.

Это а parte не препятствовало мне обратить внимание на то, что происходило между Капитаном и его пленником. Последний говорил покорным голосом: - Так вы меня точно отпустите, если я приведу вас к Роб-Рою?

-- Даю тебе честное слово, что ты будешь свободен в ту же минуту. Капрал, пусть отряд построится. А вы, господа, следуйте за нами; ибо я, имея нужду в людях моих, не могу оставить с вами караульных.

В одно мгновение отряд был под ружьем, готовый к походу. Нас повели как пленников, вместе с Дугалом. При выходе из трактира наш товарищ в неволе напомнил Капитану об его обещании дать ему пять гиней.

-- Вот оне, отвечал Офицер, бросив ему в руку пять золотых монет; но помни, негодный, что если ты вздумаешь меня обмануть, то я сам сверну тебе голову.

-- Этот мерзавец, сказал мне Гервей, во сто раз хуже, нежели я воображал! Изменник, неверное творение! Ах! Жажда денег! Жажда денег! что она делает! Покойный Великий Диакон, мой почтенный отец, часто говорил со смехом, что деньги гораздо более губят душ, чем железо умерщвляет тел.

Тогда приблизилась хозяйка с требованием расплаты, включая в свой счет все, выпитое Маиором Галбрейтом и двумя горцами. Капитан отвечал, что это до него не касается. Но Мистрисс Мак-Алпин возразила: - Я не поверила бы им ни на копейку, еслиб не знала, что они ожидают вашу честь; может быть, я никогда не увижусь с Г. Галбрейтом, а если и увижусь, то от этого ничего не прибудет у бедной вдовы, живущей одним доходом со своего трактира.

Капитан Торнтон прервал сии восклицания, бросив ей несколько Английских шилингов, хотя она требовала довольно большую сумму шотландскою монетою. Он великодушно хотел заплатить даже и за нас; но Судья, не обращая внимания на хозяйку, которая говорила: Молчите, молчите! пусть заплатят собаки Англичане, мучители наши! - потребовал нашего счета и немедленно заплатил. Капитан, воспользовавшись этим случаем, учтиво извинился перед нами в том, что должен был нас задержать. - Если вы точно мирные подданные Короля, в чем я уверен, то не пожалеете о потерянном дне для всеобщого спокойствия; в противном случае, я исполняю свою обязанность.

Надобно было довольствоваться этим утешением, и мы последовали за ним не весьма охотно.

Никогда не забуду я того сладостного чувства, которое ощутил вышедши из дымной и душной хижины, в коей мы провели ночь так неприятно: я дышал чистым, прохладным воздухом утра; блестящие лучи восходящого солнца, вырываясь из золотистых и пурпуровых облаков, освещали живописнейший вид, какого не встречал я во всю мою жизнь. С левой стороны простиралась долина, в которой Твид извивался к западу, окруженный холмистыми, зелеными берегами своими. С правой, сквозь кустарники, дикия горы и возвышения, виднелось огромное озеро, тихо волнуемое утренним ветерков и отражавшее лучи солнечные. Высокие утесы, крутые горы и берега, на коих колебались ветви берез и дубов, ограничивали сию прекрасную водную равнину. Гармонический трепет листьев, блистающих на солнце, придавал жизнь этому уединению. Человек был ничтожен среди сей картины, где всякая черта природы дышала величием. Негодные хижины, в числе двенадцати, составлявшия деревушку или клахан Аберфойльский, были построены из камней, соединенных вместо извести землею, и покрыты дерном, кое-как набросанным на ветви, срубленные в ближнем лесу. Крыши почти доставали до земли, и Андрей сказал нам, что ночью мы могли почесть их пригорками, и въехавши на них, тогда только узнать свою ошибку, когда ноги лошадей наших прошли бы сквозь крышу.

После этого дом Мистрис МакъАлпин, показавшийся нам столь негодным, был небольшой дворец в сравнении с другими хижинами, и если описание мое возбудишь в тебе охоту, любезный Трсшем, поверишь это собственными глазами, то я предупреждаю тебя, что и теперь ты найдешь почти то же самое; ибо Шотландцы не любят нововведений, еслиб даже сии последния могли улучшишь их участь.

Наше отбытие пробудило обитателей сих негодных жилищ, и мы увидели многих стоящих у растворенных дверей. При виде этех Сивилл в льняных чепцах, из под коих торчали клочки седых волос, с морщинистым лицем и длинными руками, слыша разговоры их на диком языке, сопровождаемые не весьма благоприятными для нас телодвижениями, - воображение представило мне чародеек Макбета, совершающих свои заклинания. Даже дети, вышедшия из хижин, одне совершенно голые, другия едва прикрытые клочками старого плаща, кривлялись перед Английскими солдатами с выражениями национальной ненависти, которая превышала их возраст. Я заметил, что хотя население деревушки должно быть довольно значительно, судя по множеству женщин и детей; но я не видал ни одного мущины, ни одного мальчика свыше двенадцати лет. Легко может статься, подумал я, что они встретят нас в дороге со знаками дружества, кои будут гораздо выразительнее тех, которыми нас провожают.

Оставив деревню, мы вполне могли судить о приязни их к нам. Едва ариергард наш проехал последния хижины и начал вступать в небольшую ущелину, которая вела в лес, лежащий по ту сторону озера, как мы услышали нестройный крик женщин и детей и рукоплескания, коими горцы всегда сопровождают слова гнева и ненависти.

-- Что значит этот шум? спросил я у Андрея, побледневшого как смерть.

-- Что это значит? Мы узнаем слишком поздно. Это значит, что жены горцов изрыгают проклятия на красные платья и на всех говорящих Английским языком. Я много раз слышал брань Английских и Шотландских женщин: во всякой стране это самая обыкновенная вещь; но, прости Господи! ни на каком языке не льзя так сильно выразишь разных проклятий, как на Шотландском! Знаете ли, что оне теперь говорят? Оне желают, чтоб все красные платья были зарезаны как бараны; желают омыть в крови их руки свои до самых локтей; изрезать их в такие малые кусочки, чтоб одним не могла наесться собака; и множество других желаний, которые пройдут только в Шотландския горла. Еслиб сам дьявол пришол поучить их, то и тогда оне не усовершенствовались бы в искустве проклинать и клясться. Но что всего хуже, оне желают нам счастливого пути и предостерегают поскользнуться.

По словам Андрея и моим собственным замечаниям, я не сомневался, что против нас замышляют нападение. Самая дорога час от часу более способствовала этому. Приближаясь к берегам озера, мы вступили на болотистую почву, поросшую густым кустарником, в котором весьма удобно могла скрыться засада. Горные ручьи, кои мы переезжали, были столь быстры, что солдаты, имея воду по колена, едва могли противиться течению, взявшись по трое за рука. По крайней мере мы избавились от этой неприятности, ибо нам оставили лошадей. Хотя я вовсе не был опытен в военном деле; но мне казалось, что в этом случае самые необразованные солдаты могли с выгодою напасть на регулярная, хорошия войска. Г. Гервей заметил то же и требовал разговора с Офицером.

-- Капитан, сказал он ему, желаю говорить с вами не для испрошения каких нибудь милостей" Я их презираю и даже не намерен судиться с вами об оскорблении и задержании моем; но будучи искренно предан Королю Георгу и воинам его, я осмеливаюсь спросить вас, ужели вы не могли избрать лучшого времени и больших сил для своего предприятия? Если вы ищете Роб-Роя, то известно, что с ним всегда находятся пятьдесят самых отчаянных удальцов; а если он соединится с жителями Гленгиля, Гленфилара и Балкиддара, то угостит вас не очень вкусно. Как друг Короля, и думаю, что лучше будет, если возвратимся не теряя времени в клахан Аберфойльской; ибо встретившияся нам старухи, как зловещия птицы, поют перед бурею.

при нынешних мерах. Эскадрон милиции, под начальством Маиора Галбрейта, к коему должны присоединишься два отряда кавалерии, занимает в сие время малые проходы этой дикой страны; а триста горцев, начальствуемых двумя своими предводителями, коих вы видели в трактире, занимают все ущелья, ведущия в горы. Известия, полученные нами о Роб-Рое, согласны с показаниями этого негодяя; увидев себя окруженным со всех сторон и распусти в людей своих, он тихонько скроется, зная положение мест.

-- Мне кажется, возразил Гервей, что сего дня утром в голове Галбрейта гораздо более водки, нежели здравого смысла; чтожь до ваших трех сот горцев, то я, на вашем месте, не положился бы на и их. Сокол не выклюет глаз соколу. Они дерутся между собою, клянут и убивают друг друга; но соединятся дружно против носящих штаны.

Кажется, что слова сии не были потеряны. Капитан приказал солдатам построиться в ряды, зарядишь ружья и примкнуть штыки; учредил авангард и ариергард, каждый под начальством сержанта, и приказал всех окликать. Дугал был тверд во всех своих показаниях и когда Капитан упрекнул его, что ведет их по столь опасной и подозрительной дороге. - Не я сделал се, отвечал он с грубою откровенностию: если вы любите большие дороги, то зачем не поехали в Гласгов.

После этого мы снова пустились в путь.

Хотя мы ехали прямо к озеру, но оно до того было осенено деревьями, что мы не могли вполне видеть его гладкой поверхности. Но вскоре дорога привела нас к самому берегу, с коего увидели прекрасное водное зеркало, отражавшее в себе окружные леса и утесы. В этом месте горы были столь близки к берегам озера и так высоки, что не возможно было избрать другой тропинки, кроме той, по коей мы ехали. Над нею возвышались утесы, с которых можно было раздробить нас каменьями без малейшого сопротивления с нашей стороны. Прибавьте к этому излучистую дорогу близь мысов и заливов озера, дорогу, которая видна была не более как на сто шагов вперед и назад. Положение наше смутило начальствующого Офицера. Он отдал новые приказания солдатам, велел им быть в готовности к обороне, и угрожал повесить Дугала при малейшей опасности.

Но он выслушал сии обещания с величайшим хладнокровием, которое можно было приписать чистой совести, или твердому намерению погубить нас.

-- Вы приказали привести вас в то место, где я оставил Грегараха. Не льзя же овладеть им без всякой опасности.

Едва произнес он сии слова, как сержант, командовавший авангардом, закричал: стой! и прислал сказать Капитану, что он заметил отряд горцев на утесе, который возвывшался над тропою, по коей надлежало идти. Почти в то же время: другой солдат из ариергарда объявил, что в ближнем лесу слышны звуки волынки, которая возвещает приближение другого отряда горцев.

Капитан Торнтон, столь же мужественный, как и опытный, решился идти вперед, не желая быть атакован сзади. Для ободрения солдат он сказал им, что волынка, вероятно, возвещаешь приближение горцев под начальством Ивераха и Инверашаллоха, и заметил им, что должно без союзников овладеть Роб-Роем, дабы одним получишь славу и награду, обещанную за его голову. Он соединился с ариергардом, придвинулся к авангарду и расположил свой отряд колонною, какую только позволяла устроить узкая тропинка, по коей мы ехали. Дугала он поместил в центре, возобновив обещание повесить его в случае обмана. Нам определили тот же пост, как менее опасный; и Капитан Торнтон, взяв свою полупику из рук солдата, пошел перед своим отрядом.

Солдаты шли с мужеством, которое свойственно Английским воинам. Страх почти отнял разсудок у Андрея; сказать правду, и я с Гернсем не совсем были спокойны. Можно ли было с стоическим хладнокровием подвергать опасности жизнь свою в деле совершенно чуждом. Надобно было повиноваться необходимости.

Мы приблизились шагов на двадцать к тому месту, где авангард приметил горцев. Это был маленькой, вдавшийся в озеро мыс, около которого изгибалась тропинка. Но в сем месте она шла не у берега, а изворотами лежала по утесу. Сержант известил нас, что он приметил на вершине колпаки и ружья горцев, лежащих в ожидации нас и прикрытых кустарником, который произрастал на краю утеса. Капитан приказал ему идти вперед и вытеснить неприятеля, а сам отправился с остальными людьми для его подкрепления.

Но предполагаемое нападение внезапно было прервано появлением женщины на вершине утеса.

-- Остановитесь! вскричала она повелительным голосом; что нужно вам в земле Мак-Грегора?

Я редко видел женщину с таким благородным лицем и величественною осанкою. Ей было от сорока до пятидесяти лет; физиономия была некогда прекрасна, хотя черты суровы; глубокия морщины её были следствием или блуждающей жизни и непогод, или влияния горестей и страстей. Плащь её не падал с головы на плеча, по обыкновению Шотландских женщин, но обвернут был кругом тела, как у воинов горских. На голове у ней была мужская шапка с пером; в руке держала она голую саблю; за поясом блестела пара пистолетов.

-- Это Елена Кампбель, скал мне тихонько Гервей встревоженным голосом. Это жена Роба. Скоро переломают нам бока.

-- Что вам здесь надобно? спросила она вторично у Капитана Торнтона, который шел вперед.

-- Мы ищем изгнанного Роб-Роя Мак-Грегора Кампбеля, ответствовал Офицер. Мы не ведем войны с женщинами; и так не останавливайте Королевских войск, кои окажут вам одне ласки.

-- Да! возразила Амазонка, давно знаем мы ваши ласки! Вы не оставили мне ни имени, ни доброй славы. Кости матери моей потрясутся во гробе, когда мои соединятся с ними. Вы отняли у нас жилище; стада и кров. Вы все отняли, даже имя предков, а теперь пришли взять нашу жизнь.

то пусть обвиняют самих себя. Сержант, вперед!

-- Вперед, марш! вскричал сержант. Гуза! дети мои! полный, кошелек золота за голову Роб-Роя!

Он подошел на выстрел, последуемый шестью солдатами, и вступила, на узкую тропинку, которая вела на мыс; но едва достиг он до первого поворота в ущелье, как раздалась дюжина ружейных выстрелов. Сержант, пораженный пулею в грудь, хотел удержаться, схватившись за выдавшиеся камни и идти вперед; но силы его оставили и он покатился с утеса на утес в озеро и исчез в оном.

и Торнтон последовал за ними совсем отрядом. Господа, сказал он нам, вы свободны, спасайтесь. Гренадеры! открывай суму! бери гранату!

Отряд приближался с криком; гренадеры бросили гранаты в кустарник, где скрывалась засада; солдаты взошли поспешно для открытия неприятеля. Дугад, забытый в смятении, заблого разсудил броситься в кустарник, росший на краю утеса; подобно кошке он взобрался на скалу. Я последовал его примеру, ибо вся тропинка подвержена была огню неприятельскому, и бежал во всю мочь; выстрелы, вторимые горами, лопающияся гранаты, крики солдат, восклицания горцев, - все это, казалось, придавало крылья желанию моему найти безопасное место. Но я не мог следовать за Дугалом, который прыгал с утеса на утес как белка, и вскоре потерял его из вида.

Г. Гервей, которому страх придал необыкновенную легкость, взошел на утес, вышиною футов тридцать; но когда он хотел перепрыгнуть на другой, нога его поскользнулась так несчастливо, что он верно бы присоединялся к отцу.