Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов.
Часть вторая.
Глава I

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов. Часть вторая. Глава I (старая орфография)

ИВАНГОЕ,
ИЛИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
из
КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ.

Сочинение Валтера Скотта.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

САНКТПЕТЕРБУРГ.
В Типографии А. Смирдина
1826.

Печатать позволяется:

с тем, чтобы по напечатании, до выпуска из Типографии, представлены были в С. Петербургский Цензурный Комитет семь экземпляров сей книги, для препровождения куда следует, на основании узаконений C. Петербург, 27 Августа 1824.

С самого разсвета ясное небо предвозвещало прекрасный день. С восхождением солнца народ уже стремился со всех сторон на турнир: всякой желал не опоздать, чтоб занять лучшее место.

Не замедлили явиться и Маршалы турнира, в сопровождении Герольдов, для внесения в роспись имен Рыцарей, предполагавших сражаться, и для уравнения противных сторон.

Начальство над одною стороною, по обыкновению, предоставлено было Рыцарю лишенному наследства, как победителю в предшествовавший день; над другого же Бриану Буа-Гильберту, как отличнейшему после него. Под начальство Бриана записались Рыцари, бывшие с ним принимающими вызов

Вообще явилось много Рыцарей, горевших желанием сражаться под начальством того, или другого предводителя. Общее сражение всегда предпочиталось единоборству, хотя и было несравненно опаснее оного. Многие, несовершенно полагаясь на свое искусство и силу, не решались вступать в бои с известными Рыцарями, и предпочитали общее сражение, надеясь в оном встретить не столь опасных сопротивников.

Имена пятидесяти Рыцарей уже были вписаны в роспись, и Маршалы, к сожалению прочих, желавших участвовать в сражении, объявили, что более этого количества вписано быть не может. К десяти часам вся равнина покрылась идущими и едущими на турнир, и в скором времени звук труб возвестил о прибытии Принца Иоанна. Он явился, окруженный большею частию Рыцарей, долженствовавших участвовать в сражении.

В одно время с Принцем приехали Цедрик и Лэди Ровена. Ательстана с ними не было; он, одевшись в тяжелую броню, располагался участвовать в сражении и, к великому удивлению Цедрика, записался под начальство Бриана. Цедрик с жаром доказывал ему неприличие сего, но тщетно. Ательстан отвечал на его убеждения, как человек, который из упрямства не хочет согласиться, хотя и не находит ничего сказать в свое оправдание.

Между тем он имел причину быть на стороне Бриана, но был столько благоразумен, что не открывал оной. Он, при всей медлительности своего характера, препятствовавшей ему успевать в снискании благорасположения Лэди Ровены, не был совершенно равнодушным к её прелестям и почитал союз свой с нею непременным, потому что Цедрик и прочие его друзья, имевшие на нее влияние, были на то согласны. Увидев в предшествовавший день, что победитель, пользуясь преимуществом, доставляемым ему победою, провозгласил Лэди Ровену Царицею Красоты и Любви, он едва мог удержать себя от изъявления неудовольствия, которое, соединяясь с надеждою его на свою ужасную силу и с уверениями его приятелей, что от него зависила судьба победы, решило его, не только не быть помощником Рыцарю лишенному наследства, но даже, ежели случай представится, дат ему почувствовать всю тяжесть своего бердыша.

Маврикий Брасси и прочие Рыцари, составлявшие свиту Принца, по приказанию его, стали на стороне Бриана. Иоанн желал, чтоб Бриан остался победителем.

Принц, увидев приехавшую Царицу Праздника, немедленно поскакал к ней на встречу и принял ее с особенною вежливостию, которую умел оказывать, когда желал. Он сошел с лошади и, сняв с себя богатую шапку, подошел к Лэди Ровене, и подал ей руку, когда она сходила с своего коня. Р"ъ это время повод её коня держал один из знатнейших придворных Принца, прочие же, окружающие его, все изъявляли ей почтение.

"Мы первые - сказал Принц - подадим пример уважения, которым всякой обязан Царице Красоты и Любви, и поспешим возвести ее на трон. А вы, милостивые государыни! - прибавил он, оборотяс к дамам - последуйте за вашею Царицею и оказывайте ей принадлежащее её званию уважение, которое, без сомнения, некогда и вам будет оказано."

Принц, говоря это, подвел Леди Ровену, в сопровождении прекраснейших и знатнейших дам, к назначенному для нее, против его трона, почетному месту.

Едва Лэди Ровена возсела на оное, раздались в воздухе звуки труб и возклицания народа. Солнце тогда было в полном сиянии и лучи его отражались от вооружения Рыцарей, которые, на обоих концах поприща, окружая своих начальников, совещались о порядке сражения. Герольды провозгласили правила турнира, имевшия предметом уменьшение, сколь возможно, опасности во время сражения, тем более нужные, что предполагалось сражаться короткими мечами и острыми копьями. Правила сии заключались в следующем:

"Рыцарь, по произволению, может употреблять палицу и бердыш, но употребление кинжалов решительно возпрещается. Рыцарь, вышибенный из седла, может возобновить сражение пеший с таким же сопротивником, но уже ни один конный Рыцарь не имеет права на него нападать. Рыцарь, теснимый своим со-противником до края поприща и коснувшийся до палисада, признается побежденным; он уже более не имеет права участвовать в сражении, и его вооружение и конь принадлежат победителю. Рыцарь, поверженный на землю и неимеющий сил встать, уносится своим оруженосцем и пажем с поприща, признается, равным образом, побежденным и лишается своего вооружения и коня. Сражение прекращается, когда Принц Иоанн бросит на поприще свой жезл. Эта предосторожность признавалась нужною для недопущения большого кровопролития, в случае совершенного побеждения одной стороны. Рыцарь, нарушивший правила турнира, или несоблюдший законов Рыцарства, лишается своего оружия и, в наказание, обязывается сидеть пред всеми зрителями на перекладине палисада в продолжении всего турнира."

Царицы Красоты и Любви.

После сего, Герольды заняли свои места, Рыцари поехали шагом с обоих концов поприща насредину, и, остановившись одни перед другими в некотором разстоянии, выстроились, каждая сторона, в две линии; потом, предводительствующие ими осмотрели их и стали посредине первых линий. Толикое количество, сидящих на красивых конях, храбрых Рыцарей, одетых в богатую и блистающую броню, пребывающих неподвижными, подобно металлическим изваяниям, готовых на опасную и нередко смертельную битву, и ожидающих с нетерпением знака к вступлению в оную, представляло величественную и ужасную картину. Все Рыцари держали копья острым концем к верху, солнце отражалось от острия их копий, и бандероли развевались над перьями, украшавшими их, шлемы. Они оставались в этом положении до того времени, как Маршалы турнира, осмотрев с большим вниманием ряды и удостоверившись в равенстве обеих сторон, съехали с поприща и подали знак к сражению, закричав громким голосом: "Начинайте!" Немедленно заиграли трубы, Рыцари устремили копья друг против друга; обе стороны возколебались; первые линии, с быстротою молнии, ринулись одна на другую, и, встретясь насредине поприща, так сильно ударились, что звук от их оружия раздался далее мили в окружности.

Сначала зрители ничего не могли разсмотреть: тучи пыли поднялись от конских копыт и воздух помрачился; потом, когда, чрез несколько минут, пыль разсеялась, увидели, что на каждой стороне несколько Рыцарей было сшибино с коней: иные лежали, распростертые по земле, в таком положении, что сомнительно было, чтоб они могли встать; другие, вставши, бились уже вновь пешие с своими сопротивинками, находившимися в таком же положении; между тем, двое, или трое, тяжело раненые, останавливали шарфами текущую кровь и делали усилия, чтоб удалиться от места сражения; Рыцари же, усидевшие на конях, почти все изломавшие свои копья, обнажили мечи и, с криком, отчаянно нападали одни на других, как в настоящем сражений. Наконец битва еще более усилилась, когда вторые линии, бывшия в резерве, присоединились к первым, для подкрепления оных.

На стороне Бриана кричали: "Бозеан! Бозеан {Наименование знамени Храмовых Рыцарей.}!" а на противной стороне восклицали "Desdichado! Desdichado!" повторяя девиз своего начальника.

Обе стороны с одинаковым отчаянием устремлялись одна на другую; победа оставалась нерешеною; гром оружия и крики сражающихся, смешиваясь с звуком труб, заглушали стенание пораженных, разбросанных по земле и попираемых скачущими конями; блистающие доспехи Рыцарей, покрытые пылию и обагренные кровию, разлетались в дребезги от повторяемых ударов бердышей; белые перья, украшавшия их шлемы, летали в воздухе, подобно носимому ветром снегу. Весь блеск и вся красота исчезли, все получило вид, внушающий ужас и сожаление.

Между тем, (такова сила привычки), не только простой народ, любящий обыкновенно жестокия зрелища, но даже знатные дамы, находившияся в галлереях, смотрели на сражение, ежели не без сострадания, покрайней мере не отвращая глаз от столь ужасного позорища. И хотя иногда замечалась бледность на их лицах и даже слышались вырывающияся стенания, когда их обожатель, брат, или супруг был ранен, или повергался на землю; но вообще все оне ободряли сражающихся, не только рукоплесканием, но и восклицаниями "браво!" когда кто из Рыцарей отличался искусством, или отважностию.

Ежели и прекрасный пол принимал такое участие в сих кровопролитных забавах, то легко себе представить, что чувствовали мужчины. Их громкия восклицания раздавались при каждом успехе той или другой стороны, и их взоры с таким вниманием устремлены были на действия Рыцарей, что казалось, будто все удары обращались к ним самим.

При каждой остановке, Герольды повторяли: "Не робейте, храбрые Рыцари! Человек смертен, но слава вечна; не робейте! лучше умереть, нежели быт побежденным. Не робейте, храбрые Рыцари! вы сражаетесь при глазах красоты."

Главное внимание зрителей обращено было на начальствующих Рыцарей, которые, являясь везде, где было более опасности, ободряли словами и собственным примером своих товарищей, оказывали вообще величайшую храбрость и не оставили почти ни одного сподвижника противной стороны, с которым бы не сразились. Они, питая взаимную вражду и знав, что победа над начальствующим Рыцарем решит судьбу сражения, многократно старались встретиться и вступить в бой между собою, но долго усилия их оставались тщетными: всегда им препятствовали в том другие Рыцари, горевшие желанием испытать силы свои против начальника противной стороны.

Когда же некоторые из сподвижников уже должны были сознать себя побежденными и удалиться к концу поприща, другие же, бывши ранеными, уже пришли в несостояние продолжать сражение, и когда от того число сражающихся уже очень уменьшилось, Рыцари Бриан и лишенный наследства встретились и устремились друг на друга со всем отчаянием, какое смертельная вражда, соединенная с жаждою славы, удобны произвести. Они оба показывали столько искусства в нападении и в защищении себя, что исторгаемые у зрителей единогласные восклицания, означающия их восторг и удивление, наполняли воздух.

В это время Регинальд Фрондбеф и Ательстан поражали бывших под начальством Рыцаря наконец, низложив их, вознамерились довершить победу своей стороны над противною, соединившись с Брианом, для поражения его соперника, и немедленно на него устремились. Рыцарю лишенному наследства не было бы возможности устоять против столь неравного и неожиданного нападения, ежели бы об оном не предварил его голос зрителей, которые не могли себе воспрепятствовать в принятии участия в Рыцаре, подвергающемся внезапному нападению трех сопротивников.

Рыцарь лишенный наследства немедленно увидел опасность, ему угрожающую и, нанеся сильный удар Бриану, подвинулся назад, чтоб устранить себя от Ательстана и Фрондбефа, устремившихся на него с разных сторон, с такою силою, что кони их, против воли своих всадников, проскакали между его и Бриана. Наконец, Норманец и Саксонец, соединясь с Брианом, напали на него и победили бы, ежели бы конь, полученный им за победу в предшествовавший день, был менее силен и быстр. В это время конь Брианов был уже ранен, а кони, Агаельсшанов и Фрондбефов, начинали уже уставать под тяжестью своих всадников и своего убора. Рыцарь лишенный наследства умел этим воспользоваться. Он с таким искусством управлял своим конем, что некоторое время держал своих сопротивников в оборонительном положении, разделял их, устремлялся то на того, то на другого, наносил им удары мечем и уклонялся от их ударов. Все поприще оглашалось рукоплесканиями зрителей, видевших его искусство и неустрашимость; но, при всем том, казалось, что наконец он должен был пасть под ударами своих сопротивников, и окружающие Принца Иоанна единогласно убеждали его бросить на поприще свой жезл и тем предупредить поражение столь храброго Рыцаря.

"Нет. - отвечал Принц - Этот Рыцарь, упорствующий открыть свое имя и презирающий наше приглашение, уже был победителем; надобно, чтоб и он дозволил другим побеждать, в свою очередь."

В то время, как Принц это говорил, неожиданный случай вдруг переменил вид сражения.

В числе сподвижников, бывших под начальством Рыцаря лишенного наследства, находился Рыцарь, одетый в латы черного цвета и сидевший на вороном коне. Он был большого роста и казался сильным, не имел никакого девиза на своем щите и, до того времени, мало принимал участия в сражении; легко отражал наносимые ему удары, но ни на кого сам не нападал; одним словом, играл роль более зрителя, нежели участвующого в турнире, и все называли его безпечным черным Рыцарем.

Он, казалось, как бы вдруг пробудился от сна, увидев начальника своего в столь затруднительном положении, поскакал к нему на помощь и закричал ужасным голосом: "Desdichad ! вспоможение."

В это время помощь для Рыцаря лишенного наследства черный Рыцарь это предупредил, он с такою силою ударил Регинальда своим мечем, что мечь его разлетелся в дребезги, а Регинальд упал с коня и покатился по земле. После сего, черный Рыцарь оборотился к Ательстану, готовившемуся поразить его бердышем, и, выхватив у него из Рук бердыш, одним ударом поверг и его близ Регинальда. - Подвиги черного Рыцаря были предметом, тем большого удивления, что никто их от него не ожидал, и он, избавив таким образом от опасности Рыцаря лишенного наследства, погрузился в прежнее положение и отъехал к концу поприща, оставив своего начальника сражаться с Брианом Буа-Гильбертом. Это сражение не было ни продолжительно, ни упорно: конь Брианов был тяжело ранен и пал при первом ударе,, Бриан упав запутался в стременах: Победитель соскочил с коня и, подошед к нему, требовал, чтоб он признал себя побежденным; но Принц Иоанн, принимая более участия в Рыцаре Храма, нежели в его сопернике, избавил Бриана от этой неприятности, бросив на поприще свой повелительный жезл и прекратив тем сражение.

По прекращении оного, оруженосцы, неосмеливавшиеся приближаться к своим Рыцарям во время сражения, явилис на поприще для отнесения раненых в ближние шатры.

Так кончился славный турнир в Ашби де-ла-Зуш, и никогда подвиги Рыцарей не были увенчаны большею славою: на оном четыре Рыцаря лишились жизни на месте сражения, один задохся под тяжестию своих лат, более тридцати получили опасные раны и из них до пяти чрез сутки умерли. По сим причинам этот турнир в древних хрониках назван прекраснейшим и благороднейшим.

Принцу Иоанну предлежало наименовать Рыцаря, более прочих отличившагося своими подвигами, и он решил, что эта честь должна принадлежать тому, которого называли безпечным черным Рыцарем.

Как ни старались доказать Принцу, что, по справедливости, победителем был Рыцарь лишенный наследства, потому что он низложил шесть Рыцарей и победил самого начальствующого над противною стороною; но Иоанн упорствовал в своем решении, говоря, что Рыцарь лишенный наследства и вся его сторона были бы побеждены без вспомоществования черного Рыцаря, которого и должно признать победителем.

черный Рыцарь не являлся. Он тотчас, после окончания сражения, оставил поприще и некоторые видели его удалявшагося к лесу, с тою же медленностию, с тем же равнодушием, которые были причиною, что его назвали безпечным.

Два раза начинали играть трубы, два раза Герольды повторяли обыкновенные провозглашения, но тщетно; и, за отсутствием черного Рыцаря, следовало провозгласить другого победителем для принятия установленных почестей. Принц, уже не имея средств отнять права на оные у Рыцаря лишенного наследства, предоставил ему венец победы.

Чрез поприще, обагренное кровию, покрытое обломками доспехов и трупами лошадей, Маршалы турнира подвели победителя к подножию трона Принца Иоанна, который ему сказал:

"Г. Рыцарь лишенный наследства, как вы себя называете! Мы вам присуждаем вторично титул победителя на турнире и объявляем, что вы имеете право требовать и получить из рук Царицы Красоты и Любви венец славы, которого вы сделались достойным своею храбростию."

Между тем, как Герольды кричали во всех концах поприща: "Честь храброму, слава победителю!" как дамы махали своими шелковыми платками, как народ наполнял воздух громкими восклицаниями, Маршалы, при звуке труб, вели чрез поприще Рыцаря лишенного наследства управляли окружающие его, и заметно было, что он шатался, переходя второй раз, чрез поприще. Лэди Ровена, встав с своего трона с приятностию и величием, уже готовилась возложишь венец на шлем победители; но Маршалы единогласно сказали: "Остановитесь, надобно чтоб он прежде открыл голову." снят, и у видели молодого человека лет двадцати пяти, которого прекрасное, но загоревшее от солнца лице покрыто было смертною бледностию и обагрено кровию.

Лэди Ровена, увидев его, вскрикнула и затрепетала от внезапного внутренняго волнения, но, вспомнив обязанности своего звания, овладела собою и возложила венец на главу победителя, сказав ясным и внятным голосом: "Я возлагаю на тебя, благородный Рыцарь, сей венец: он сет награда оказанной тобою сего дня храбрости." Сказав это, она несколько приостановилась, потом прибавила твердым голосом: "Никогда рыцарский победный венец не украшал главы, более достойной носить его."

Рыцарь поклонился, поцеловав руку у юной Царицы,

Все были поражены этим случаем. Цедрик, который сначала как бы окаменел, увидев в нем своего изгнанного сына; наконец устремился было к нему, чтоб взять его от Лэди Ровены, но Маршалы в том его предупредили; они догадались, что было причиною слабости Ивангое, и, сняв с него поспешно латы, увидели, что копье пробило оные и сделало ему на боку глубокую рану.