Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов.
Часть вторая.
Глава VIII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов. Часть вторая. Глава VIII (старая орфография)

Глава VIII.

Не прежде, как чрез три часа скорой ходьбы, Вамба, Гурт и их товарищ достигли до поляны, посредине которой находился большой старый дуб, распространявший во все стороны свои густые ветви. Пять или шесть человек, одетых подобно Локслею, лежали под этим дубом, в то время, как один ходил взад и вперед, в некотором разстоянии, в виде часового.

Услышав шорох от приближения наших путешественников, он встревожил своих товарищей, которые не медленно схватили свои луки и приготовились пустить стрелы в ту сторону с которой слышали шорох, но начальник их подал условный знак, и угрожающее их положение уступило место уважению и покорности.

"Где Менье?" спросил Локслей.

"На Ротергамской дороге."

"Сколько с ним человек?"

"Шесть и добрая надежда на добычу."

"Хорошо, а где Алан-Даль?"

"У Ватлинга с четырмя человеками, ожидает проезда Жорвальского игумна."

"Это хорошо придумано, а где Тук?"

"В своей пустыне."

"Я пойду к нему, вы же ступайте в разные стороны и немедленно соберите всех наших товарищей: дичь, за которою мы пойдем, не побежит от нас, но будет защищаться. Чтобы все были здесь за час до разсвета. Постойте, - прибавил он, когда они готовились исполнить его повеление - я позабыл главное. Двое из вас должны, сколь можно проворнее, отправиться по Торквильстонской дороге к замку Регинальна Фрондбефа. Шайка негодяев, переодетых в наше платье, везут туда пленными Цедрика Саксонца и его свиту. Это нас обижает и честь наша требует отмщения. Примечайте за ними с особенным вниманием, потому что, хотя бы они и успели доехать до замка прежде, нежели мы соединим наши силы, мы все должны за себя отмстить и освободить пленных, которых они захватили, переодевшись в наше платье. Не теряйте же их из виду, и самые проворные ходоки из вас, чтоб меня извещали о них."

В то время, как они пришли на лужайку, на краю которой находилась описанная нами пристроенная к скале хижина Тука, Вамба сказал тихо Гурту: "Клянусь моими колокольчиками, что это разбойничье гнездо. Слышишь, какие молитвы распевают в пустыне."

В самом деле в это время веселый Тук и Рыцарь пели застольную песню, повторяя:

"Не худо пропето, - сказал Вамба - но скажите, ради Бога, кто бы ожидал услышать такую заутреню в келье отшельника?"

В это время Локслой постучался в двери и встревожил Тука и ею гостя.

"Бьюсь об заклад, - сказал Тук, остановившись в средине куплета - что это еще какой-нибудь заблудшийся путешественник. Мне бы не хотелось по моему званию, чтоб он застал нас в таких набожных занятиях У всякого есть свои приятели, г. и найдутся такие злые люди, которые оказываемое мною вам гостеприимство почтут за разврат и за пьянство."

"Низкие клеветники! - сказал Рыцарь - я хотел бы их за это проучить; но вы правы, г. Пустынник, у всякого есть свои неприятели; в здешнем королевстве находятся и такие люди, которых я также хочу лучше встречать с закрытым лицем." "Так наденьте же ваш шлем, г. Безпечный,-- сказал Тук - сколько можете проворнее; я же между тем спрячу в шкаф бутылку, стаканы и остаток пирога; а чтобы все прикрыть, поите за мною, старайтесь только вести голос, не заботясь о словах, я и сам вряд ли их знаю."

"Что вы там поете в такое время?" Вскричал Локслей, застучав в дверь в другой раз.

Шум, происходящий от пения и, может быть, действие повторенных многократно бокалов препятствовали Туку узнать голос Локслея. "Иди своею дорогою - отвечал он - и не мешай нам в наших занятиях."

"Несносный человек! - вскричалъ_ Локслей - Не узнаешь что ли ты голоса Локслея?"

"Прекрасно, - сказал Тук - нечего бояться."

"Кто же это такой? Мне нужно знать, кто он?" Сказал Рыцарь.

"Кто? Уверяю вас, что друг."

"Да что за друг? Он может быть другом тебе, а мне врагом."

"Кто он? Об этом легче спросить, нежели на это отвечать; да, я вспомнил, это добрый лесничий, о котором я вам сказывал."

"Такой же добрый лесничий, как ты набожный пустынник?"

"Точно."

"Так отвори же ему дверь, ежели не хочешь, чтоб он ее выломил."

Собаки, залаявшия сначала, почуяв после знакомого человека, начали скрести лапами дверь, как бы изъявляя желание, чтоб ее отперли.

Наконец дверь отворилась, и Локслей вошел с своими двумя товарищами.

"Тук! где нашел ты этого нового товарища?" Спросил Локслей, увидев рыцаря.

"Он наш брат, - отвечал Тук - мы провели ночь по нашему."

"Он, кажется, член военного Ордена, - сказал Локслей - но дело не о том; нам сегодня нужны все наши товарищи до последняго; итак сбрось свою рясу, положи четки и возьми лук и копье; но не с ума ли ты сошел? - прибавил он, отведя его к стороне За чем пустил ты к себе этого незнакомого Рыцаря; разве ты забыл наши прежния правила?"

"Незнакомого! Я его знаю, как нищий свою суму."

"Как же его зовут?"

"Как его зовут! Как будто я стану пить с человеком, которого не знаю как зовут; его зовут Безпечный.

"Ну, брат! ты без ума пил, и боюсь, что без ума и болтал."

"Исправный стрелок! - сказал Рыцарь - не укоряй моего веселого хозяина, он не мог отказать мне в гостеприимстве, поточу что я принудил бы его оказать мне оное."

"Принудил бы! - повторил Тук - Погоди, я переменю рясу на зеленый кафтан и тогда посмотрю, кто принудит меня сделать, чего не захочу." Сказав это, он сбросил с себя рясу и остался в сером жилете и панталонах; потом надел зеленые шаровары и попросил Вамбу помочь ему надеть кафтан такого же цвета.

"Разве вы думаете, - сказал Вамба - что мне не грешно помогать отшельнику переодеваться браконьером, или даже... даже не знаю чем?"

"Не бойся ничего, - отвечал Тук - надевая этот кафтан, я перестаю быть отшельником."

"Г. Рыцарь, - сказал Локслей, во время одеванья Пустынника - вы не можете сказать, что вы не тот самый, которого храбрость решила победу во второй день турнира?"

"Ежели бы это было и справедливо, искусный стрелок, но к чему бы это вело?"

"К тому, что я почел бы вас человеком, расположенным принимать сторону слабого и угнетенного."

"Это обязанность всякого истинного Рыцаря, и мне очень бы было жаль, ежели ли бы меня подозревали неготовым сего исполнить." Сказал Рыцарь.

"Сверх этого, я желал бы, чтобы вы были столь же добрым Англичанином, как и храбрым Рыцарем, потому что предприятие, о котором я вам буду говорить, есть обязанность всякого честного человека, а еще более истинного Англичанина."

"В этом случае ты ни к кому лучше не можешь обратиться, как ко мне; польза последняго из Англичан никому не может быть столь драгоценна, как мне."

"Итак, я вам скажу о предприятии, которому вы можете с честию содействовать, ежели вы в самом деле то, чем кажетесь. Мошенники, переодевшись в платье людей, которые более их стоят, захватили знатного Англичанина, называющагося Цедриком Саксонцем, его питомицу, его друга Ательстана Конингбургского и всю его свиту; они их повезли в замок Торквильстон, находящийся в здешнем лесу и принадлежащий Норманскому владельцу. Я вас спрашиваю, хотите ли вы, как храбрый Рыцарь, как истинный Англичанин, помочь нам их освободить?"

"Я почитаю это моею обязанностию; но хотел бы знать, кто ты сам, принимающий в них такое участие?"

"Я....... человек без имени, но друг моего отечества и друзей его. В настоящее время, должно вам ограничиться этими сведениями обо мне, и это для вас тем легче сделать, что вы и сами желаете оставаться в неизвестности; притом будьте уверены, что слово мое так же верно, как и слово человека, носящого золотые шпоры."

"Я охотно этому верю; сделав привычку познавать свойства людей по виду их, я нахожу в тебе человека честного и решительного, и потому не буду тебя более спрашивать, а ограничусь уверением в готовности моей от всего сердца содействовать освобождению утешенных пленников; после чего надеюсь, что мы друг друга лучше узнаем и будем довольны один другим."

"Итак, - сказал Вамба на ухо Гурту, кончив одевать Тука и вслушавшись в конец их разговора - итак у нас есть еще новый союзник. Я надеюсь, что храбрость этого Рыцаря лучшей пробы, нежели набожность отшельника и честность нашего проводника, потому, что Локслей мне кажется настоящим браконьером, а отшельник обманщиком."

"Молчи Вамба, - отвечал Гурт - молчи. Это все может быть справедливо, но не о всякой правде должно говорить; и кто бы ни вызвался помогать моему господину и Лэди Г о вене, я не откажусь ни от кого принять помощь."

Тук, переменив платье, вынул из шкафа оружие, надел на левую руку щит, привесил к поясу охотничий нож, взял в руки лук и копье, и, вышед за прочими из хижины, запер двери и спрятал под порогом ключь.

"Но в состоянии ли ты нам помогать, не тяжела ли у тебя голова?" Спросил Локслсй.

"Признаюсь, - отвечал Тук - что у меня в глазах двоится и что ноги мои не так-то тверды; но вы увидите, что чрез несколько минут все пройдет." Сказав это, он подошел к каменному водоему, о котором мы упоминали, и, припав к нему, начал пить воду.

"Г. Копмантурский Пустынник, сказал Черный Рыцарь - сколько времени не пил так много этой воды?"

"Два года и три месяца." Отвечал он; потом, окунув голову и руки в воду и встав, вскричал: эти притеснители, эти похитители, увозящие девиц без их воли? Где они? Я в состоянии управиться, по крайней мере, с дюжиною их."

"Не говори этого, г. отшельник." Сказал Черный Рыцарь.

"Нет более отшельника, г. Рыцарь. Сняв рясу и надев зеленый кафтан, я уже не отшельник и ни в чем не уступлю никакому воину."

"Полно, Тук. - сказал Локслей - Поторопимся вперед. Теперь дело не о рассказах, а о том, чтоб нам соединить все наши силы; это необходимо нужно на случай, ежели дело дойдет до приступа к замку Регинальда Фрондбефа."

"Как? - сказал "

"Он всегда был притеснителем." - Отвечал Локслей.

"И разбойником." - прибавил Тук - Я уверен, что он в десятеро более разбойник, неужели из знакомых мне разбойников."

Вперед, вперед, - сказал Локслей - да молчи: надобно поспешать на место соединения, а не болтать о том, что из приличия и по благоразумию должно оставаться тайною.