Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов.
Часть четвертая.
Глава II

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Ивангое, или Возвращение из Крестовых походов. Часть четвертая. Глава II (старая орфография)

Глава II.

Алберт Мальвуазин, Командор Темплестовский, был брат Филиппа Мальвуазина, о котором было упоминаемо, и находился в короткой связи с Брианом Буа-Гильбертом.

Алберт почитался за самого свободномыслящого человека из Храмовых Рыцарей и не сохранял правил своего Ордена, но различествовал от Бриана в том, что скрывал свои пороки. Ежели бы Великий Магистр не приехал в Темплестов, то глаза его не замечали бы в оном никакого безпорядка. Он был удивлен нечаянным приездом своего начальника, но не пришел от того в замешательство и немедленно принял меры для сокрытия от Бомануара царствовавших в командорстве, под его управлением, безпорядков и запрещенной правилами Ордена свободы; выслушал с уважением и покорностию выговор Великого Магистра за то, чего уже не возможно было от него скрыть, и оказал столько усердия в водворении порядка, что немедленно всё явило вид строгой монашеской жизни там, где, до того времени, царствовали светския и даже нигде недозволяемые удовольствия. Это имело последствием, что Великий Магистр почел его человеком, хотя не довольно строгим для совершенного поддержания всех предписанных правил, однако не совратившимся с истинного пути, которым легко было его заставить неуклонно следовать.

их Ордена.

"Я узнал, - сказал Великий Магистр - что в этом замке, посвященном Богу и Святому Ордену Храма, находится Иудеянка, привезенная в оный одним из наших братий. Не возможно, чтобы вы не знали этого, г. Командор.

Алберт смешался и не знал, что отвечать, потому что Ревекка находилась в отдаленной части замка и что все предосторожности были приняты для скрытия ее от Великого Магистра; в глазах же Командора он читал погибель свою и Бриана, ежели не найдет средств отвратить бурю.

"Что же вы молчите?" Сказал Великий Магистр.

"Я ожидаю дозволения вашего говорит." Отвечал с притворною покорностию Командор, желая собраться с мыслями.

"Говорите, мы вам дозволяем. Известна ли вам в наших правилах глава: de commilitonibus Templi in Sancta civitafre, qui cum miserrimis mulieribus versantur, propter oblectationem carnis?"

"Известна, почтеннейший Великий Магистр. Я не достигнул бы до занимаемого мною высокого звания нашего Ордена, не знав одного из главных постановлении оного."

"Как же это сделалось, что вы дозволили, чтоб наш брат осквернил, обезчестил нашу обитель введением в нее любовницы, и еще Иудеянки и чародейки?"

"Чародейки! - повторил Алберт - Наше место свято!"

"Да, чародейки. Не осмелитесь ли вы утверждать, что Ревекка, дочь презренного растовщика Исаака Иоркского, воспитанница окаянной чародейки Марии, не находится теперь... я стыжусь выговорить... в вашем командорстве?"

"Ваша проницательность, почтеннейший Великий Магистр, - сказал Алберт - снимает завесу с глаз моих; я не мог надивиться, видя столь храброго и достойного Рыцаря, как Бриан Буа-Гильберт, до такой степени очарованным прелестями этой молодой девицы, которую я впустил в замок единственно для воспрепятствования, чтоб между ними не составилось ближайших сношений, и для предупреждения падения одного из храбрейших и достойнейших наших братий."

"Итак, вы уверены, что он еще не изменил своим обетам?"

"Покрайней мере здесь этого не последовало. Ежели я и виноват, что допустил ее в замок, но вина моя происходит от уверенности, что содержав в заперти Ревекку, воспрепятствую всяким сношениям с нею Рыцаря и излечу его от привязанности к ней, которая кажется помешательством в уме, заслуживающим более сожаления, нежели наказания. Но как скоро вы открыли, что она чародейка, то и причина такого непостижимого заблуждения Брианова объясняется."

"Без сомнения объясняется. - сказал Бомануар - Видишь, Конрад, как опасно предаваться первым искушениям злого духа. На женщину смотрят, чтоб полюбоваться на так называемую красоту, но враг человеческого рода употребляет наше неблагоразумие для погибели нашей и довершает ее чародейством и талисманами. Я согласен верить, что брат наш Бриан, в этом случае, достоин более сожаления, нежели взыскания; что мне следует употребишь жезл для его поддержания, а не бичь для наказания его. Да отвратят его наши советы и просьбы от неблагоразумия и да возвратят его братьям!"

"Очень бы было жаль, - сказал Конрад - ежели бы Орден потерял одного из лучших своих Рыцарей, в то время, когда имеет нужду в помощи всех детей своих. Бриан поразил своею рукою более трех сот неверных."

"Окаянная чародейка, - сказал Бомануар - дерзнувшая сделать предметом своих чародействе служителя Храма, должна умереть."

"Но законы Английские?" Сказал Командор, видевший с удовольствием, что гнев Великого Магистра, вместо Бриана, обратился на Ревекку, но боявшийся, чтоб он не простер слишком далеко своего неудовольствия на нее.

"Законы Английские - отвечал Бомануар - дозволяют и даже поставляют в обязанность каждому судии производить суд по своим постановлениям. Малейший Барон имеет право задерживать, осуждать и наказывать чародеев, находимых в его владениях. Это право не может быть возпрещено Великому Магистру Храма, в командорстве его Ордена. Мы ее будем судить и произнесем приговор. Чародейка не станет более собою осквернять землю, и чародейство её окончится с её жизнию. Г. Командор, прикажите в большой зале приготовить все нужное для заседания суда."

Алберт почтительно поклонился и вышел, но прежде приказания о приготовлении комнаты, поспешил уведомишь Бриана о произшедшем. Он его нашел в бешенстве. "Неблагодарная! - говорил он - презирать того, кто, с опасностию своей жизни, спас её жизнь посреди пламени и убийства. Клянусь вам, Алберт, что я отыскал ее в замке Регинальда Фрондбефа посреди горящих и рушившихся стен и сводов, что я, спасая ее, делался целию, на которую направлялись сотни стрел и отражались моею бронею; что забывая свою собственную опасность, я закрывал ее моим щитом; и она же упрекает меня тем, что я возпрепятствовал ей погибнуть. Она не только отказывает мне теперь в признательности, но даже лишает всякой надежды когда-нибудь оную приобрести. Злой дух, поселяющий упрямство вовсе их поколение, верно с избытком наградил ее оным."

"А я думаю, что злой дух овладел обоими вами. Сколько раз я вас упрашивал быть, ежели не мудрецом, то покрайней мере разсудительным человеком? Не говорил ли я вам, по приезде вашем сюда, что много Христианок, которые не почтут за преступление принять с благосклонностию жертву любви от такого храброго Рыцаря, как вы, и что не должно сходить с ума от упрямства жидовки? Я истинно готов согласиться с Лукою Бомануаром, что она вас околдовала."

"С Лукою Бомануаром! - вскричал Бриан - Неужели вы так худо приняли нужные предосторожности? Неужели допустили его узнать, что Ревекка находится в командорстве?"

"Мог ли я этому воспрепятствовать? Я ничего не пренебрегал для сохранения этой тайны, но она открыта, не понимаю, каким образом. Впрочем, все устроено хорошо, и ежели вы откажетесь от своего дурачества, то не подвергнетесь никакой опасности. Великий Магистр о вас сожалеет, вы жертва чародейства, Ревекка вас околдовала; словом, она чародейка и погибнет таковою."

"Этого не будет." Сказал Бриан.

"Это совершится. - отвечал Командор - Ни вы, ни я и никто не в состоянии ее спасти. Лука Бомануар несомненно уверен, что смерть жидовки будет очистительною жертвою всех любовных преступлений Рыцарей Храма. Вызнаете, что он имеет власть привести в исполнение свой приговор и всегда исполняет оный."

"В состоянии ли будут верить в последующия времена, - сказал Бриан, ходя большими шагами по комнате в чрезвычайном волнении, - что столь глупое заблуждение могло, когда-либо существовать?"

"Я не знаю, - сказал спокойно Алберт - будут ли этому верить тогда, но в наше время девяносто девять человек из ста одобрят решение Великого Магистра."

"Наконец я вздумал. - сказал Бриан - Вы мне друг. Надобно Ревекке дашь средство скрыться из замка, и я ее помещу в такое место, в котором никто ее не отыщет."

"Ежели бы я и согласился, но не имею ни малейшей возможности исполнить ваше желание. Ворота охраняются людьми, принадлежащими к свите Бомануара; Рыцари, приехавшие с ним, ему преданы; и он сам бдительно наблюдает за точным исполнением всех правил. Притом, говоря откровенно, я не захочу замешать себя в это дело и в таком случае, когда бы мог надеяться на успех. Я уже многому подвергался из дружбы к вам, но не подвергнусь опасности потерять свое звание, или лишишься командорства для того, чтоб иметь удовольствие спасти жидовскую куклу. Послушайтесь моего совета, Бриан, бросьте ее и обратите внимание на другую. Подумайте о звании, занимаемом вами в Ордене; о почестях, вас ожидающих; о важности места, которое у вас в виду. Неужели глупой страсти вы пожертвуете всеми своими видами? Неужели подадите случай Бомануару исключишь вас из Рыцарей Храма? Он не затруднится это. сделать, потому что очень ревнив к своей власти и знает, что при малейшей его неосторожности, при малейшем ослаблении в руке его жезла, вы готовы схватить оный. Он погубит вас, когда, объявив себя покровителем чародейки, подадите ему случай это сделать. Дайте теперь ему свободу действовать; заняв же его место, в последствии влюбляйтесь в жидовок, или жгите их, по произволению."

"Алберт, это хладнокровие прилично..."

"Другу вашему, - договорил Алберт - Я сохраняю хладнокровие друга и тем более в состоянии вам советовать. Я повторяю, что вам не возможно спасти Ревекку, а только можно вместе с нею погибнуть. Подите к Великому Магистру и, бросясь к его ногам..."

"Бросясь к его ногам!... Я с ним буду говорит, стоя против него лицем к лицу, и скажу ему, что.... "

"Хорошо, и скажите, что вы без памяти от жидовки, и чем сильнее вы это ему выразите, тем, более удостоверите его в необходимости её смертию уничтожить очарование, произведенное ею над вами. В прошившем случае, за ваше сумазбродство исключат вас из Ордена. Никто из ваших братьев не осмелится за вас заступиться и, вместо блистательного поприща, открытого вашему честолюбию, вам ничего не останется более делать, как принять участие в какой-и и будь ничтожной распре Между Фландриею и Бургондиею."

"Вы справедливы. - сказал Бриан, несколько подумав - Я не дам этому старику надо мною такого преимущества; что жь касается до Ревекки, она не умеет быть благодарною и не стоит того, чтоб я пожертвовал для нее моим званием, моею честию и моими видами. Так, я ее забуду, оставлю на произвол её участи, лишь бы..."

"Не надобно ограничения, останьтесь при этой благоразумной и полезной решительности. Женщины не что иное, как забава в жизни, а честолюбие настоящее дело. Лучше пуст погибнет тысяча таких прекрасных кукол, как эта жидовка, нежели остановиться на предстоящем вам блистательном поприще. Прощайте, я не хочу, чтоб заметили наше свидание и пойду приготовлять залу."

"Как, - сказал Бриан - столь поспешно?"

"Суд не может быт откладываем надолго, когда судья наперед уже решил дело."

"Ревекка! - сказал Бриан, оставшись один - ты можешь мне дорого стоит! Я не могу последовать советам этого лицемера и оставить тебя; но берегись платить мне опять неблагодарностию; ты заставишь меня внимать одному мщению; я не подвергну опасности жизни и чести своей за то, чтоб получить в награду одно презрение и упреки."

Командор едва успел отдать приказание о приготовлении залы, как Конрад сказал ему, что Великий Магистр хочет немедленно заняться суждением жидовки.

"Все это мне кажется мечтою; - сказал Алберт - многие из жидов занимаются лечением и вылечивают чудесно, но не обвиняются за это в чародействе."

"Великий Магистр думает иначе. - отвечал Конрад - Но, между нами, чародейка она, или нет, не лучше ли погибнуть ей, нежели лишиться Ордену храброго Рыцаря, или допустить возникнуть между нами раздору. Вам известна слава Бриана, вы знаете, что он ее истинно заслуживает и имеет много приверженных к себе из братьев; но все это ему не поможет, ежели Великий Магистр будет почитать его за соучастника, а не за жертву этой жидовки; лучше пусть она погибнет одна, а не вместе с Брианом."

"Я стараюся убедить его ее оставить и надеюсь, что в том успею; но все нужны некоторые основания для осуждения ее как чародейку. Что сделает Великий Магистр без доказательств?" "Их надобно отыскать, Алберт; их надобно отыскать. Понимаете ли?" "Понимаю, и мелочные уважения меня не остановят, когда идет дело о пользе Ордена; но срок очень короток для отыскания нужных орудий."

"Их надобно отыскать для пользы Ордена и для вашей собственной. Темплестовское командорство бедно, есть другия богатее; вам известна близость моя со стариком, нашим начальником; найдите людей, которые бы помогли в этом деле, и вы Командор лучшого командорства в изобильном графстве Кентском. Что вы на это скажете?"

"Между воинами, прибывшими с Брианом в замок, я знаю двоих, служивших у брата моего Филиппа Мальвуазина и перешедших после к Бриану; не знают ли они чего о чародействе жидовки?"

"Отыщите же их немедленно, и ежели несколько золотых монет могут укрепить их память, то не скупитесь."

"Несколько золотых монет! Они за один цехин поклянутся, что сама родная мать их чародейка."

"Не мешкайте же, повидайтесь с ними; в полдень начнется суд. Я никогда не видал в нашем старике такого нетерпения и такой деятельности со дня, в который он осудил на сожжение Гамета Алфачи, музульманина, окрестившагося и после обратившагося опять к Магометанской вере."

услышав шаги не одного человека. Отворилась дверь и вошли Алберт Мальвуазин и Конрад Монтфишет в сопровождении четырех воинов, одетых в черное платье и вооруженных алебардами.

"Вставай, окаянная, и следуй за нами." Сказал Командор.

"Куда вы хотите меня вести?" Спросила Ревекка.

"Иудеянка, - отвечал Конрад - ты должна не вопрошать, а повиноваться; но знай, что ты обязана предстать пред суд Великого Магистра нашего Ордена."

"Слава Богу! - вскричала Ревекка - мне предстать пред судию, хотя и ненавидящого мое поколение, значит явиться пред защитника. Я с радостию последую за вами, дозвольте только мне надеть покрывало."

толпу, в продолжении чего, кто-то Ревекке положил в руку небольшую записочку, которую она взяла, почти не замечая, по, подумав, почла нужным сохранишь. Она, дошед до назначенного ей места, взглянула вокруг себя. В следующей главе мы объясним, что представилось её взору.