Загадочные происшествия в Герондайкском замке.
Глава XXX. Совещание с мистером Митом.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Загадочные происшествия в Герондайкском замке. Глава XXX. Совещание с мистером Митом. (старая орфография)

Глава XXX.
Совещание с мистером Митом.

Странные вещи сообщала Элла Винтер своему жениху! Он был теперь с нею с тем, чтобы долго не оставлять ее. Туча, последние месяцы нависшая над её жизнью, наконец, просветлела; ноша, слишком тяжелая для нея, была теперь снята с её плеч тем, кто был способнее нести ее. Недоумение и тоска еще остались; но в сравнении с прежним, Элла жила как в солнечном сиянии, радость светилась в её глазах, а в ушах раздавались нежные слова любви.

Эдвард Конрой остановился в Нёллингтонской гостинице, откуда часто приходил пешком в Герон-Дайк. Мистрис Тойнби, теперь вернувшаяся в замок, скоро приметила в чем дело. Она написала своему другу и покровительнице леди Димсдель, что ей скоро придется отыскивать другое место, потому что, если она не ошибается, мис Винтер скоро выйдет замуж. Жених был человек очень приятный, по имени Конрой; но она выражала сожаление, что мис Винтер не выбрала мужа более подходящого к ней по своему общественному положению.

Погода была теплая в это время года, и Конрой, и Элла много гуляли. Во время этих прогулок, разговор обращался на прошлое и много происходило совещаний, как разъяснить то, что все еще оставалось темно.

А как многое еще представляло затруднений. Сомнение, законная ли наследница Элла Герон-Дайка; исчезновение Катерины Кин и суеверие, возникшее от этого, убийство несчастного Гьюберта Стона, покража драгоценностей; из всего этого не разъяснилось еще ничего.

Эдвард Конрой находился в таком же недоумении, как Чарльз Плекет. Он не уставал разспрашивать Эллу об этом и о том, и иногда записывал её ответы; но нисколько не подвигался к разъяснению.

- Сообразили ли вы вполне, что вам предстоит, если откроется, что был обман? сказал он ей однажды, когда они говорили о сомнении относительно Герон-Дайка.

- Вполне, ответила Элла.

- Дом, деньги и земли, принадлежащия к имению, все отойдет от вас.

- Знаю. Но разве вы желали бы, чтобы я поступала иначе; и оставила мое сомнение при себе?

- Ни за что на свете.,

- Мне кажется, Эдвард, что вам столько же, как и мне хочется узнать правду.

- Еще более.

- Хотя это может быть окажется против ваших интересов. Может быть, вам достанется бедная жена, а не та богатая, которую вы ожидали?

- Тем лучше, она будет больше обязана мне и свет не скажет, что я женился на её состоянии.

- Как будто вы дорожите мнением света.

В ответ на это замечание Конрой только засмеялся.

Как только он приехал в Герон-Дайк, мис Винтер показала ему запонку малахитовую с золотом, которую прислала к ней с мистрис Кин Бетси Тёкер. Бетси медленно выздоравливала, опасность прошла.

- Мне хотелось бы видеть эту молодую женщину и разспросить ее, заметил Конрой, вертя запонку в руках и разсматривая ее.

- Никогда. Но это довольно редкая работа.

Бетси Тёкер привезли в замок в карете. В присутствии Конроя просили ее указать, где она подняла эту запонку. Это оказалось за несколько шагов от того места, где нашли Гьюберта Стона. Девушка ничего больше не могла сказать и рыдала от раскаяния в своем проступке. Мис Винтер обошлась с нею очень ласково; но Конрой сурово приказал ей ни слова не говорить никому о том, что она нашла, а то неизвестно каковы могут быть последствия. Бетси, заливаясь слезами, обещала верно хранить тайну, и казалась рада, что отделалась так легко.

Насколько могли узнать, запонка эта не принадлежала Гьюберту; принадлежала ли она тому, кто на него напал; это был другой вопрос. Если принадлежала, то должно быть была оторвана от его рукава во время борьбы; и, по основательному мнению Эдварда Конроя, это доказывало, что напавший был джентльмен. Человек низкого звания таких запонок носить не мог.

- Я завтра съезжу в Лондон, сказал Эдвард Конрой Элле, когда после разговора с Бетси они остались одни.

- В Лондон!

- И возьму эту запонку с собой. Если можно будет отыскать её владельца, то это поведет к открытию.

Вернувшись из Лондона на следующий день, он сказал Элле, что передал и запонку, и все дела кому следует. Поселившись по прежнему в Нёллингтоне, он проводил большую часть времени в Герон-Дайке.

Конрой давно уже слышал о странном исчезновении Катерины Кин, но только теперь узнал о появлениях её в замке. Он выслушал рассказ, как две служанки, которым, вследствии этого, Аарон Стон отказал от места, положительно уверяли, что видели как она смотрит на них из галереи, выслушал рассказ об испуге мистрис Карлион, и о странном видении Марии Кетль. Всем этим взятым вместе нельзя было пренебрегать, не смотря на его желание.

- Желал бы я, чтобы привидение удостоило меня своим посещением! воскликнул он. - Я употребил бы все силы, чтобы разъяснить это все.

- Я не знаю, что было бы хуже, узнать ли, что Катерина находится в замке живая, что она не умерла, как думает её бедная сестра, или что здесь является её дух, сказала мис Винтер.

- Вы ничего не имеете против того, чтобы я осмотрел северный флигель? спросил Конрой после минутного молчания.

- Напротив, я буду очень вам признательна за это.

Конрой не терял времени. В тот же самый день отправился он в северный флигель и не приходил пока не осмотрел каждый уголок. Комнату за комнатой, коридор за коридором он осмотрел все и удостоверился, что в них не скрывается никто. Приняв предосторожность запереть все двери, он принес ключи с собою.

- Привидение, кажется, никогда не является днем, заметила ему мистрис Тойнби, которая не любила суеверных рассказов: - мы должны отыскивать их в темноте, мистер Конрой.

- Я именно это и намерен сделать, ответил Конрой.

Он начал бродить по северному флигелю по вечерам, в надежде, что когда-нибудь да встретит предполагаемое, привидение. Он просиживал по получасу безмолвно и неподвижно в самом темном углу галереи один одинехонек, только мыши скребутся за панелью.

- Может быть мне придется ждать несколько недель, говорил он Элле: - но если здесь является какое бы то ни было привидение, я непременно увижу его когда-нибудь.

В один вечер в замок приехал мистер Мит, уведомивший Конроя телеграммой о своем приезде. Это был начальник одной известной сыскной конторы в Лондоне, ему-то Конрой отдал запонку. Это был долговязый, костлявый человек лет шестидесяти, с крашеными волосами и раболепной улыбкой. Он всегда одевался в черное, самый приличный костюм для джентльмена, а мистер Мит был вполне убежден, что он всегда смотрит джентльменом; между тем, как он более походил на зажиточного подрядчика. В своей профессии он считался проницательным и опытным человеком.

Его приняли в одной из маленьких гостиных. Как только Эдвард Конрой вошел и сел, Мит пошел удостовериться заперта ли дверь и не спрятался ли кто за занавесками окна.

- Извините эти предосторожности, сер, сказал он с своей раболепной улыбкой: - но я не раз имел случай удостовериться как оне полезны.

- Я привез вам известия, сер, которые могут оказаться важными. Прежде чем действовать далее, я нашел нужным сообщить вам о результате уже достигнутом, и получить от вас инструкции как действовать дальше.

Придвинув свой стул к столу, Мит вынул коробочку из кармана.

- Вот эта запонка, сказал он, раскрыв коробочку: - вы без сомнения заметили, сер, что она редкой, не обыкновенной работы?

- Да. Если вы припомните, я говорил это вам сам.

- Разсматривая запонку в увеличительное стекло, продолжал Мит: - я увидал знак, который принял за клеймо фирмы делавшей ее. Я отнес запонку к главному подмастерью большой ювелирной фирмы, с которой я имел прежде дела, и он подтвердил мое мнение.

- Нет никакого сомнения, что это клеймо ювелира, сказал он. Вопрос состоял в том, какой это был ювелир.

- А он не знал?

- Не знал, но думал, что может узнать, если я оставлю у него запонку дня на два. На это я согласился.

- Что же, он узнал?

Частный сыщик торжественно кивнул головой.

- Чрез два дня он пригласил меня к себе, сер, и сказал, что это клеймо господ Вулеров в Пиккадилли. Фирма известная - как может быть вы знаете, мистер Конрой.

- Слышал.

- Я отправился к Вулерам, рассказал сколько было необходимо, и они тотчас согласились справиться с своими книгами. Вчера прислали они за мной. В книгах своих они нашли, что запонка, которую я теперь держу в руках, принадлежит к той паре, которую вместе с разными другими вещами - они дали мне их список и описание - делали они четыре года тому назад для маиора Пайпера тогда жившого в Чельтенгаме. Могу я спросить вас, сер, знаете вы этого господина; или известен ли он в этих окрестностях?

- Я его не знаю и не могу сказать знают ли его здесь, я сам здесь приезжай. Но я могу узнать от здешних дам, прибавил Конрой, выходя из комнаты.

Он вернулся и сказал, что мис Винтер не знала никакого маиора Пайпера. Мистрис Тойнби знала. Она встречала маиора Пайпера в обществе раза два, но довольно давно, и считала его человеком вполне достойным уважения.

- Адрес маиора в Чельтенгаме у меня записан, сказал Мит: - но только это адрес известный четыре года тому назад. Очень может быть, что он уехал оттуда, и даже умер.

- Это очень возможно, ответил Конрой.

- Вам остается решить, стоит ли продолжать розыски далее. Если этот маиор Пайпер в Чельтенгаме, тогда не будет никаких затруднений отыскать его, а если нет, то кроме затруднений будут также и издержки.

- Мы зашли как далеко, что, кажется, должны итти дальше, ответил Конрой: - а вы как думаете?

- Я думаю тоже, но решить все-таки должны вы. Мы уже напали на кое-какой след. Приведет ли это нас к тому, что мы желаем знать, это могут доказать только время и настойчивость. - Я положительно думаю, что маиора Пайпера следует отыскать. А относительно издержек я еще в Лондоне дал вам уполномочие.

- Но вам надо закусить пред отъездом, сказал Конрои, позвонив.

Принесли поднос с закуской, после которой Мит уехал.

Прошло несколько дней, Эдвард Конрой уезжал по своим делам. Вскоре после его возвращения, Мит опять явился в Герон-Дайк, по прежнему вечером. Мис Винтер так интересовалась результатом его розысков, что захотела присутствовать при свидании с ним.

- Мне удалось более чем я осмелился ожидать, начал

Мит, когда они все сели.

- Вы налили маиора Пайпера? перебил Эдвард Конрой.

- Я нашел маиора Пайпера и без большого затруднения. Он теперь не в Чельтенгаме, а в Бате; хотя постоянное местожительство его Чельтенгам. Маиор Пайпер в отставке офицер, служивший в Индии, хорошо известный и уважаемый.

Мы повторим здесь вкратце рассказ Мита.

Он видел маиора Пайпера в Бате; маиор страдал от подагры, больная нога его была укутана фланелью. Мит показал ему запонку, маиор тотчас ее узнал и улыбнулся от удовольствия.

- Она находилась в числе нескольких ценных вещей, которые исчезли из моей шкатулки в Чельтенгаме при довольно таинственных обстоятельствах, сказал он. - Это было около... да, около четырех лет тому назад. Я купил все эти вещи в Лондоне в подарок моему племяннику на двадцать-первый день его рождения. Но накануне того дня, когда надо было отсылать, эти вещи исчезли из моей шкатулки.

- Подозревали вы, кто мог их взять? спросил Мит.

- Нет, я и теперь даже не знаю, что мне думать, ответил маиор. - У меня в тот вечер были гости, трое друзей для партии в вист, все люди порядочные, более или менее известные мне. Я рассказал им, что купил для моего племянника, и велел моему человеку Томикинсу принести шкатулку и показать моим гостям. Потом Томикинс поставил ее на тоже место, откуда взял, в ящик моего туалетного стола, но не запер его, не видя в этом необходимости.

- Ваш человек был надежный? перебил слушатель.

- Вполне. Томикинс несколько лет жил со мною в Индии и теперь еще у меня. Покража эта, я думаю, взволновала его еще больше, чем меня, хотя, конечно, и мне было жаль лишиться этих вещей.

- А кто-нибудь из ваших гостей входил в вашу уборную в этот вечер?

- Да, уборная была возле моей гостиной, и гости мои входили туда и выходили оттуда. Там были зажжены свечи. На другой день шкатулки не оказалось и сколько мне известно, ничего о ней не было слышно до-сих-пор.

- Не мог ли кто пройти в вашу уборную в этот вечер, пока вы с вашими гостями сидели за карточным столом?

- Нет, этого быть не могло. Пройти в уборную можно было только чрез ту комнату, где мы сидели, или чрез маленькую переднюю, по другую сторону уборной, а в этой передней весь вечер сидел Томикинс.

- Вы сообщили об этом в полицию? спросил Мит.

- Частным образом, ответил маиор: - я не хотел оглашать этого дела. С одной стороны я не мог подозревать моего слугу, с другой не хотел заставить думать, что я подозреваю кого-нибудь из моих гостей. Дело это было весьма неприятное и очень раздражило меня в то время. Я все надеялся, не окажется ли чего-нибудь; но теперь этого, кажется, слишком поздно ожидать.

которые может быть окажутся одним и тем же лицом. Не соблаговолите ли вы, сер, назвать мне тех, на сколько вам не изменит память, которые играли с вами в вист в ночь покражи.

- Не имею ничего против этого, сказал маиор: - и надеюсь от всего сердца, чтобы это могло быть вам полезно. Я могу назвать вам всех, потому что тот вечер оставил неизгладимое впечатление в моей памяти.

Мит записал имена под его диктовку, так же как и число того дня когда воровство случилось. Это оказались все люди порядочные и некоторые из них даже довольно знатные.

- Двое из них, доктор Бекгауз и мой старый товарищ, сер Маркус Гённ, умерли, заметил маиор: - из других двое живут в Чельтенгаме, третий за границей служит в посольстве, а четвертый и пятый неизвестно мне где, свет широк.

- Можете вы назвать мне этих двух последних? спросил Мит.

Маиор Пайпер назвал.

Вот что рассказал Мит в Герон-Дайке.

- Я привез с собою список этих имен, прибавил он, когда кончил свой рассказ: - может быть вы и эта дама потрудитесь взглянуть и скажете мне, знают ли в этих окрестностях кого-нибудь из этих господ.

Эдвард Конрой взял от него бумагу и пробежал глазами список, нисколько не ожидая найти знакомое имя. Мит наблюдал за ним с сдерживаемым любопытством.

- Адмирал Темберлин, питал Конрой. - Доктор Бекгауз, сер Гёнтон Клив...

Пред следующим именем он вдруг остановился. Мит все с удерживаемым любопытством в глазах угрюмо улыбнулся про себя при виде удивления Конроя.

С минуту Конрой не спускал глаз с этого имени, которое он еще не произнес, потом, оправившись, передал бумагу мис Винтер, не говоря ни слова, а только указав пальцем на имя.

- О, это невозможно! воскликнула Элла с испугом и побледнев как смерть.

- Сударыня, вмешался Мит, приметив её волнение: - если какой-нибудь господин носил теперь эти запонки, из этого не следует, чтобы он украл их у маиора Пайпера. Вор мог их продать, а он купил их законным образом.

- Но разве вы не видите, сер? вскричала Элла: - что если этот господин был в числе гостей маиора в тот вечер и потерял эту запонку здесь в борьбе с Гьюбертом Стоном...

Она замолчала, не будучи в состоянии продолжать. Мит медленно кивнул головой.

- Известен! он здесь живет, перебила Элла. - О, Эдвард, это не может быть, не может быть!

- Не лучше ли вам пойти к мистрис Тойнби, шепнул ей жених: - не говорите ей ничего. Предоставьте действовать мне.

- Но, Эдвард, вы наверно не будете обвинять его! вскричала она громко.

- Разумеется, не буду. Может быть это страшное подозрение разъяснится. Мистер Мит прежде всего удостоверится, есть ли основание обвинять его.

Когда он пришел к дамам после отъезда Мита; он увидал, что мистрис Тойнби не было сказано ни слова.

Вечером он опять отправился в северный флигель - он не переставал там наблюдать. Идя по коридорам, он; однако, ни разу не подумал о Катерине Кин, происшествия этого дня занимали его мысли. Теперь он уже знал каждый уголок и закоулок флигеля и мог там ходить в темноте точно так же, как и днем. В углу галереи стоял старый дубовый стул, Эдвард сел на него почти машинально. Известие, привезенное Митом, занимало все его мысли, приводило его в недоумение, тревожило.

Просидел он пять минут или двадцать, он этого сказать не мог, когда мертвую тишину вдруг прервал тихий, нежный, жалобный голос - голос женский, в котором слышались слезы:

- О! зачем ты не приходишь ко мне? Сколько времени еще должна я ждать?

или снизу. Он постоял несколько минут, надеясь опять услышать голос или шаги, или какой-нибудь другой признав живого присутствия; но слушал он напрасно. Он услыхал только стук захлопнувшейся двери в другом флигеле дома и больше ничего. Он был один с тишиною и мраком.

Убедившись, что оставаться тут долее было бы безполезно, он медленно спустился с темной лестницы, которая вела вниз. Элле он не хотел говорить об этом. У нея было довольно забот и без того. Но он решился изведать таинственность северного флигеля во что бы то ни стало.