Загадочные происшествия в Герондайкском замке.
Глава XXXI. Приезжие в Розе и Короне.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Загадочные происшествия в Герондайкском замке. Глава XXXI. Приезжие в Розе и Короне. (старая орфография)

Глава XXXI.
Приезжие в Розе и Короне.

Мистрис Карлион сидела в столовой своего приятного домика в Бейсватере, представляя себе каким путем поедет она на Гиерские острова, когда ей принесли письма. Одно из них было от её племянницы, Эллы Винтер. Мистрис Карлион распечатала и была поражена известием, которое заключалось в нем: её племянница выходит замуж за Эдварда Конроя!

Удивление и огорчение заставили мистрис Карлион тотчас отправиться в Норфольк.

"И не по этому одному должна я отправиться, говорила она себе, садясь в карету, чтобы ехать на железную дорогу: - мне надо удостовериться, бросила ли моя племянница свою нелепую идею, что она не законная наследница своего деда, Джильберта. В каком смешном мире мы живем!"

Таким образом, в этот вечер мистрис Карлион с своей горничной приехала в Герон-Дайк без предуведомления.

- Твое письмо, Элла, поразило меня, начала она, не успев еще проговорить приветствий: - неужели ты зашла так далеко, что не можешь не разойтить с твоим женихом?

- Для чего же расходиться, тетушка Гертруда? спросила Элла.

- Как! подумай, милая моя, газетный репортер! Я согласна, что он очень милый человек и составил себе имя, - но он не пара наследнице Герон-Дайка.

- Я выхожу замуж не из честолюбия, тетушка, а из... из...

- Любви, хочешь ты сказать. Любовь очень хорошее дело в своем роде, но зачем не соединить и то, и другое? Твои муж должен занимать, по-крайней-мере, равное с тобою положение. Я очень недовольна.

- Мне очень жаль, тетушка, и мистер Конрой будет жалеть.

- Душа моя! неужели ты будешь иметь глупость сказать об этом мистеру Конрою? торопливо вскричала мистрис Карлион. - Я сказала это только для тебя. Я очень люблю мистера Конроя - я так его люблю, что не желаю оскорблять его чувств, хотя он так честолюбиво выбрал тебя.

- Я боюсь, тетушка, что он не мог не полюбить меня.

- Еще бы! Это, конечно, правда. Но если бы у него хоть была хорошая родня, или будь он землевладелец, или адвокат, словом, что бы то ни было, только не газетный репортер, я предпочла бы его всем другим женихам твоим. Но в его положении...

- Я довольна его положением, тетушка Гертруда. И вам надо вспомнить, прибавила Элла с улыбкой: - что я познакомилась с ним у вас. Разве вы не помните, с каким удовольствием вы представили его мне.

Мистрис Карлион завертелась на своем кресле.

- Можно находить удовольствие видеть человека своим гостем, сказала она: - но из этого не следует, чтобы было приятно иметь его членом своей семьи. А о том вечере я терпеть не могла вспоминать с тех пор, ведь тогда украли мои брильянты, а теперь еще больше этот вечер сделается ненавистен мне. Но вернемся к делу. Ты владетельница Герон-Дайка.

- Владетельница ли я? или, лучше сказать, останусь ли? перебила Элла.

Элла обвила руками шею тетки и поцеловала ее.

- Светския правила не вашим устам произносить, тетушка, шепнула она. - Предоставьте мне быть счастливой по своему.

Мистрис Карлион вздохнула. Как разно смотрят на все молодые и пожилые люди! и как невозможно согласить их взгляды! Она должна была покориться этому. Элла имела право сама располагать собой. Посетовав несколько времени, мистрис Карлион мало-по-малу примирилась с этим браком, тем более, что Конрой все более и более нравился ей.

Она решилась остаться в Герон-Дайке, Конрой бывал там каждый день и тетка Эллы считала своей обязанностью поддерживать своим присутствием племянницу в общественном мнении. Мистрис Тойнби была не родственница, и мистрис Карлион решилась переносить свой кашель эту зиму. Может быть морской воздух и здесь принесет ей пользу.

Когда Чарльз Плекет был в Герон-Дайке, он обещал мис Винтер написать к ней как только переговорит с мистером Денисоном. Вместо Чарльза Плекета написал сам Денисон.

"Моя милая родственница, вы часто бывали в моих мыслях с тех пор как я видел вас в Лондоне, и с большим удовольствием ожидаю вашего обещанного посещения весной.

"На прошлой неделе бывши в Лондоне, я виделся с моим поверенным, Чарльзом Плекетом, который рассказал мне подробно о своей поездке в Герон-Дайк. Он предпринял ее сам от себя и не спросив меня, как ему следовало сделать. Я имею чрезвычайное доверие к здравому смыслу и деловым способностям Плекета, но согласился ли бы я, чтобы он посетил вас с такой целью, в этот вопрос я теперь не стану входить. То что сделано переделать нельзя, и мне остаемся только поблагодарить вас, милая моя, за откровенность и чистосердечие, с какими вы отвечали на его вопросы. Я сказал Плекету, что многие, при подобных обстоятельствах попросили бы его убраться, я сам, вероятно, поступил бы так.

"На вашем месте, милая моя, я не сделал бы шага более в том деле, по которому Плекет был у вас. Вы сделали все, чего требовала честь, и более чем можно было ожидать от вас. Кроме того мне кажется, что дальнейшия исследования ни к какому результату не приведут. Оставьте в покое это дело, вот вам мой совет. Я не имею особенного желания сделаться владельцем Герон-Дайка, особенно теперь, когда я узнал вас и полюбил. У меня денег довольно и для себя и для повесы, который будет моим наследником. Для чего желать еще большого?

Не забудьте, что я ожидаю вас в Нёнгем-Прайорс весной. А пока вам ничего больше не будет писать любящий вас родственник

P. S. Я ожидаю Френка недели чрез две. Постараюсь приковать его за ноги до вашего приезда. Я так желаю, чтобы вы познакомились с ним".

- Очевидно мистер Денисон решил, чтобы вы влюбились в его таинственного сына! сказал Эдвард, с улыбкой, прочтя письмо, которое мис Винтер показала ему.

Элла кивнула головой.

- А ведь это было бы самым благоразумным способом уладить все, это соединило бы-две отрасли фамилии и состояние их. Какая жалость, что вы отдали ваше сердце не кому следовало!

- Я сама начинаю это думать, ответила Элла, приняв сериозяый вид. - Может быть еще не поздно потребовать назад мое сердце и отдать его по вашему совету.

- Опрометчивость никогда к добру не доводит. Не лучше ли подождать возвращения странствующого родственника? Может быть он не оценит приношения?

- Наверно не так как тот, кому оно принадлежит теперь.

- Наверно столько же.

- В таком случае, если пожелаете можете взять назад.

Элла взглянула на своего жениха.

- Вы это говорите не шутя?

- Нисколько.

"Неужели я ему надоела?" подумала Элла.

- Вы послушаетесь совета мистера Денисона, и оставите в покое вопрос о наследстве? продолжал Конрой после некоторого молчания.

- Нет. И вы ведь этого не пожелаете?

- Нет. Я думаю, что если был обман, то его надо проследить и открыть. Я всегда это говорил. Но знаете ли вы почему главное я этого желаю?

- Почему?

- Для вашего собственного спокойствия, моя дорогая. Я вижу, что вы не будете спокойны, пока это не разъяснится.

- Это правда, это правда! Но, Эдвард, что можем мы сделать? Что можем мы сделать более того что уже сделали мы?

- Ничего - пока. И право так или иначе это все равно.

- Вы хотите сказать, что все равно имею ли я право на имение, или нет?

- Почти.

- Я не понимаю вас сегодня, Эдвард.

Конрой улыбнулся.

- Этого не будет никогда, если я выйду за молодого Денисона.

- Будет, не смотря на молодого Денисона, ответил Конрой с задорливой улыбкой на губах.

Все знали, что мистрис Дёчи страдала от сильной простуды. Вдруг, не простившись ни с кем, уехала она в Лондон с тем, конечно, чтобы посоветоваться с лучшими докторами. В Нёллингтоне надеялись, что она выздоровеет, потому что ее там все любили.

Мистрис Дёчи не вернулась; и потом узнали, что её хорошо известный миниатюрный фаэтон и пара пони были куплены лордом Кемберли и подарены им его тетке мистрис Фесзерстон. Судя по этому, возвращение мистрис Дёчи в Нёллингтон казалось событием довольно проблематическим. Капитана Леннокса, который поселился в Лондоне, а в Сирени являлся изредка, приезжая с вечерним поездом и уезжая с утренним, разспрашивали об этом, и он сказал, что нездоровье мистрис Дёчи продолжается и может быть ей придется поехать за границу. Распространились слухи, что и капитан также оставляет Нёллингтон. Он этого не опровергал и не подтверждал, а говорил, что это будет зависеть от здоровья его сестры.

В один вечер, когда капитан остался несколько долее обыкновенного, он пришел в бильярдную "Розы и Короны". Леннокс без общества существовать не мог, и не был в состоянии провести вечер дома без гостей.

Сыграв несколько партий с молодым мистером Сендисом из Дёнского Парка, он уходил из гостиницы, когда трактирщик Бёттерби отвел его в сторону.

- Не могу ли я поговорить с вами, сер?

- Что вам? резко вскрикнул капитан.

- Извините, капитан, если я вас спрошу; но правда ли, что вы оставляете Сирени?

- А вам что до этого? спросил капитан, бросив подозрительный взгляд на хозяина гостиницы.

- Я знаю человека, который взял бы у вас котедж с мебелью и со всем.

- В самом деле? Кто же это? спросил капитан.

- Мистер Норрис, сер. Он стоит в моей гостинице.

- Зачем он сюда приехал?

- Да так, разъезжает по разным местам. Он не джентльмен, но, кажется, очень богат. Должно быть нажился торговлей и теперь хочет поселиться здесь, ему здесь понравилось, у него две взрослые дочери, вот я и думал...

- Понимаю, перебил Леннокс.

Он помолчал, кусая губы и потупив глаза в землю.

"Какой у него больной вид", думал трактирщик, смотря на капитана. "Это должно быть от лондонской жизни, она скажется на человеке в конце-концов".

- Может быть было бы не худо повидаться с этим мистером Норрисом, сказал капитан Леннокс, выходя из задумчивости. - Сказать вам по правде, Бёттерби, я намерен оставить Нёллингтон.

- Мы слышали. Очень жалеем, сер.

в Лондон. Может быть мы еще вернемся сюда.

- Мы будем жалеть, если вы от нас уедете, сказал Бёттерби.

Лицо капитана выражало нерешимость, и прошло минуты две, прежде чем он сказал:

- Вы бы спросили вашего посетителя какой дом ему нужен. Может быть Сирени окажутся слишком малы или слишком дороги для него. В таком случае мне было бы безполезно видеться с ним. Я зайду к вам утром часов в десять, и тогда вы скажете мне о результате.

С этими словами капитан Леннокс поправил камелию к своей петлице, закурил сигару, взял под руку молодого Сендиса и ушел.

Аккуратно в десять часов на следующее утро пришел капитан в гостиницу "Роза и Корона".

- Мистер Норрис желал бы видеть вас, сер, начал трактирщик: - я вчера с ним говорил; из его слов я мог понять, что если вы с ним сойдетесь, то он возьмет Сирени. Он немножко странен, но приятный человек, когда с ним поговоришь.

- Покажите мне его комнату.

Норрис был высокий, неуклюжий человек, одетый как деревенский сквайр в сертук, штиблеты, синий с белым галстук и высокий воротник; а платье как-то неловко на нем сидело. Он встал из-за завтрака, когда Леннокс к нему вошел, и рукою указал ему на стул.

- Очень рад видеть вас, сер, сказал он: - чрез две минуты буду к вашим услугам. Я сегодня утром немножко поздно встал.

- Не торопитесь, вежливо сказал капитан Леннокс.

Но мистер Норрис позвонил и велел убрать поднос.

Потом он придвинул свое кресло несколько ближе к камину, так чтобы сидеть напротив своего гостя, и протянул свои большие костлявые руки к яркому огню.

- Мне сказали, сер, что у вас здесь есть хижинка, которую вы желаете оставить, начал он: - а так как мне нужно нечто в этом роде, то мы может быть сойдемся.

- Может быть, мистер Норрис. Но входить в подробности, прежде чем вы увидите котедж, может быть будет безполезно. Я могу сказать вам только, что контракт продолжается еще три года, и что мне хотелось бы вместе с котеджем продать мебель.

- Прекрасно. Если котедж мне понравится, мы в условиях сойдемся, я надеюсь.

- Когда мне быть у вас?

- Чем скорее тем лучше. Я должен завтра ехать в Лондон. Угодно вам сегодня в два часа? У вас будет время осмотреть котедж до сумерек, а потом вы, может быть, удостоите отобедать у меня, если не приглашены в другое место.

- Прекрасно. Ровно в два я буду у вас.

В назначенное время Норрис приехал в Сирени, и капитан повел его осматривать все. Норрис очень внимательно заглядывал в каждый: уголок, каждый шкап и чулан. На мебель он большого внимания не обращал.

- Для меня и моих девочек это довольно хорошо, сказал он, махнув своей широкой рукой, когда Леннокс заметил, что ковер в гостиной немножко потерт.

- Мне нравится все, что я видел, сказал Норрис, когда они возвращались в комнаты: - но прежде чем я дам окончательный ответ, я должен спросить моих двух девочек. Не я один буду жить здесь, а и оне также, капитан. Оне теперь в западной Ирландии, но вернутся чрез неделю.

- Чрез неделю?

- Может быть вам неудобно ждать так долго моего ответа?

Капитан ответил, что неделей больше, неделей меньше ничего не значит для него.

За обедом Леннокс был очень вежлив с своим гостем, хотя не разговорчив. Однако, Норрис с своей стороны разговора не прерывал, делая честь вкусным блюдам, которыми его угощали. Он, ничего не говорил о своей профессии, но по некоторым признакам Леннокс заключил, что он человек бывалый и знакомый с разными сторонами жизни. После обеда пришел Сендис и еще трое-четверо гостей, потом перешли в курительную, и наконец, кто-то предложил карты.

- Вы играете, мистер Норрис, спросил Леннокс с безпечным видом.

- Только в вист, ответил Норрис с улыбкой: - но я вам мешать не буду. Если кто-нибудь из вас поучит меня, я сделаю что могу.

Сендис взялся за роль ментора и нашел своего ученика очень способным. Он скоро сказал:

- Я думаю, мистер Норрис, что вы теперь можете играть сами.

На это Норрис кивнул головой.

Сначала счастие было решительно против него, но мало-по-малу проигранные соверены возвращались в его карманы. Норрис отличался такою странностью, что когда проигрыш его оказывался больше обыкновенного, он откидывался на спинку своего стула и громко хохотал, между тем, как если карты оказывались в его пользу, он становился мрачен как судья. Сендис смотрел на него в лорнет как на какого-то странного зверя, попавшого сюда по ошибке, между тем, как холодные и проницательные глаза капитана Леннокса все чаще и чаще обращались на его гостя. В мыслях капитана начало мелькать, что Норрис не такой новичек, каким старался выставить себя. В конце вечера он остался в выигрыше, только не много.

Норрис ушел первый. Он сделал неловкий поклон всей компании вообще, а капитану пожал руку.

- Все будет решено чрез неделю, шепнул он с значительным взглядом. - Будьте уверены, прощайте.

- Что это за оригинал, сказал Сендис, когда дверь затворилась за долговязой фигурой Норриса. - Где вы его подцепили, Леннокс.

- Я рад, что он ушел, сказал Леннокс с утомленным видом. - Он берет у меня этот котедж - если я решусь оставить его.

- Что это, старый дружище, какой у вас унылый вид сегодня, продолжал Сендис, пристально смотря на Леннокса.

- Я не в духе. Эти противные английские ветры убьют хоть кого.

Капитан Леннокс действительно был рад, что Норрис ушел, и он обрадовался бы еще больше, если бы не видал его никогда. Он почувствовал к нему большое отвращение, в котором не мог дат себе отчета, и какой-то страх, который все увеличивался, по мере того, как проходила ночь.

Сон его был очень безпокойный, ему все представлялась во сне высокая долговязая фигура Норриса, и даже во сне он чувствовал, что ненавидит его.

На следующее утро капитан уехал в Лондон с ранним поездом. Он думал, что ему столько же как и сестре его был нужен другой воздух.

"Роза и Корона", Он раза два встречался с Норрисом на лестнице как незнакомый. Но в этот вечер, когда Конрой ложился спать, в дверь его гостиной постучались и явился Норрис.

- Я имею кое-что сказать вам, сер.

- А, это вы, мистер Мит! ответил Конрой. - Войдите. У вас верно есть для меня какая-нибудь новость, что это? Садитесь.

- Я сделал несколько любопытных открытий о прошлой жизни господина, который живет здесь под именем капитана Леннокса.

- Под именем! Разве это не его настоящее имя?

- Он в своей жизни носил множество имен; и которое настоящее знает он один.

Мит вынул записную книжку, раскрыл ее и начал свой рассказ:

- Десять лет тому назад, Леннокс слыл под именем Блейдона, в то время он был настройщиком большой фортепианной фирмы в Лондоне. Он лишился этого места, потому что много ценных вещей пропало из разных домов, куда его посылали. Потом мы слышим, что под именем Перка он служил бухгалтером в модной гостинице в Мейфере. Там тоже случилось воровство, он ли это сделал или нет, я удостовериться не мог, но только он очень скоро лишился места. После этого он уехал за границу на три года, и его видели в Париже, Брюсселе, Гомбурге и других местах. Такими-то способами, и вероятно, успешной картежной игрой он накопил себе порядочную сумму, потом мы находим его в Чельтенгаме.

- В Чельтенгаме! невольно воскликнул Конрой.

искушению, как, например, с вещами маиора Пайпера. Своим искуством в картежной и бильярдной игре он успел составить себе очень приличный доход. Он заманивал к себе богатых молодых людей и обирал их. Вы следите за мною, сер?

- Вполне.

- Оказывается, что он опасался оставаться долее в Чельтенгаме, и благоразумно отретировался, прежде чем подозрение коснулось его. Сопровождаемый своей сестрой, мистрис Дёчи, приехал он в Норфольк и нанял Сирени на пять или на шесть лет. Выбор такого места казался странен, заметил Мит, заглянув опять в свою записную книжку: - но, конечно, Леннокс знал что делает, и я не сомневаюсь, что план его удался вполне. Он верно знал, что в этой части страны есть много знатных молодых людей, у которых больше денег в кармане, чем мозга в голове, а так как у капитана было больше мозга чем денег, то это как раз могло дополнить разницу. Жаль, сер, очень жаль, прибавил Мит, торжественно качая головой: - что такой искусный мошенник не остановился во время, он мог бы остальную жизнь провести как джентльмен.

Эдвард Конрой задумался. В этом рассказе ему показались противоречия.

- Вы говорите, мистер Мит, что Леннокс был настройщиком и бухгалтером в гостинице, сказал он: - но он несомненно джентльмен по воспитанию и обращению. Мне кажется, он и родился джентльменом.

жизнь под чужим именем... Ах! сер, такие случаи, к несчастию, слишком обыкновенны; странен этот мир, а жить в нем надо.

- Как вы думаете, насколько мистрис Дёчи была замешана в этих неприятных делах?

Частный сыщик покачал головой.

- Сер, я не могу на это отвечать. Мы еще ничего против нея не узнали, да и не желаем узнавать. Она очень привязана к своему брату. Не может быть, чтобы она жила с ним с закрытыми глазами, и не примечала, что он набивает карманы, обыгрывая в карты молодежь. Знала-ли она что-нибудь хуже этого, я не могу сказать, но если и знала, конечно, не стала бы на него доносить, но должно быть жила в постоянном страхе. Муж её был военный, умер молодой и оставил ей хорошее состояние, которое она имеет и теперь. Ее любят и знакомство у нея хорошее.

- Что вы теперь намерены предпринять? спросил Конрой.

- С какой-нибудь особенной целью?

Конрой улыбнулся. Это казалось ему надеждой несбыточной.

- Вы не можете ожидать найти. Зная, что потерял одну запонку в борьбе с Гьюбертом Стоном, Леннокс, наверно прежде всего, позаботился припрятать подальше другую.

не сделал. Преступники всегда делают какую-нибудь гибельную ошибку и не уничтожают того, что может их погубить.