Черная стрела.
Книга первая. Юноши.
I. В гостиннице "Солнца" в Кэттли.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Черная стрела. Книга первая. Юноши. I. В гостиннице "Солнца" в Кэттли. (старая орфография)

КНИГА ПЕРВАЯ.

Юноши.

I.
В гостиннице "Солнца" в Кэттли.

В эту ночь сэр Даниэль расположился с своим войском в Кэттли и его окрестностях. Воины его были хорошо помещены, но сэр Даниэль принадлежал к числу тех людей, которые ни на минуту не могут оставить мысль о приобретении денег; и даже теперь, накануне важного и опасного предприятия, он встал во втором часу ночи, чтобы притеснять бедных соседей. Он наживался в делах о спорных наследствах; покупал право у самого сомнительного претендента и потом, при помощи влияния, которым он и другие важные лорды пользовались у короля, выхлопатывал неправое решение суда в свою пользу, или если это грозило слишком долгими проволочками, овладевал спорным замком силой оружия, в надежде, что его влияние и знание законов сэра Оливера удержат то, что ему удалось захватить. Кэттли было одним из таких местечек; оно не сразу попало в его лапы; до сих пор он встречал сопротивление со стороны жителей, и неудовольствие еще усилилось тем, что он расположил здесь войско.

В два часа утра сэр Даниэль сидел в гостиннице у камина, так как среди болот в Кэттли было в это время холодно. Возле него стояла кружка пива, приправленного пряностями. Он снял шлем, обнажив свою лысую голову и, подперев угрюмое лицо рукой, был весь закутан в теплый красный плащ. На противоположном конце комнаты несколько человек из его свиты стояло на страже. Другие спали, растянувшись на лавках. Несколько ближе к полу лежал, завернувшись в плащ, мальчик лет двенадцати или тринадцати. Перед сэром Даниэлем стоял хозяин "Солнца".

- Заметьте мои слова, любезный, - говорил сэр Даниэль: - исполняйте только мои приказания, и я буду для вас добрым лордом. Мне нужно, чтобы старшины были надежные люди; и я хочу, чтобы Адам-а-Мор был главным констэблем; смотрите же!.. Если будут выбраны другие люди, - это вам не поможет; напротив, вам же будет хуже. Относительно тех, кто заплатил ренту Уольсингаму, я приму свои меры... вы тоже из их числа, любезнейший!

- Великодушный рыцарь, - сказал трактирщик, - я готов по клясться крестом голивудского аббатства, что заплатил только по принуждению. Нет, храбрый рыцарь, я не люблю мошенников Уольсингамов; они нищие и плуты, храбрый рыцарь. Я рад служить такому лорду, как вы. Нет; спросите всех соседей, я стоял за Брэкли.

- Может быть, - сказал сэр Даниэль сухо. - В таком случае заплатите вторично.

Трактирщик скорчил страшную гримасу. Но это был еще лучший исход, какого мог ожидать фермер в эти смутные времена, и он пожалуй был рад, что отделался так дешево.

- Введи этого человека, Сельден! - крикнул рыцарь.

Один из солдат втолкнул в комнату жалкого старика, бледного как полотно и дрожавшого всеми членами от болотной лихорадки.

- Бездельник! - сказал сэр Даниэль: - как тебя зовут?

- С позволения вашей милости, - отвечал старик, - мое имя Кендалл - Кендалль Шорби - к услугам вашей милости.

- Я слыхал о тебе много дурного, - отвечал рыцарь. - Замышляешь измену, мошенник; бродишь по стране и сеешь смуту; тебя сильно подозревают в смерти многих.. Как ты осмелился на такую дерзость? Но я с тобой расправлюсь.

- Благородный, достопочтенный лорд! - закричал старик: - это какая-нибудь ошибка... Я бедный человек и никому не сделал зла.

- Шериф донес мне о тебе много дурного, - сказал рыцарь. - Арестовать этого Тиндаля Шорби!

- Кондалля, добрый лорд! Кондалль мое бедное имя, - поправил несчастный.

- Кондалль или Тиндаль, это все равно, - холодно возразил сэр Даниэль. - Клянусь моей душой, я сильно подозреваю тебя. Если хочешь спасти свою шею, напиши мне сейчас же вексель на двадцать фунтов.

- Двадцать фунтов, мой добрый лорд! - воскликнул Кондалль. - Это безумие. Все мое имущество не стоит семидесяти шиллингов.

- Кондалль или Тиндаль, - возразил сэр Даниэль, скрипнув зубами: - напиши мне вексель на двадцать фунтов, и я буду для тебя добрым лордом и прощу все твои вины.

- Увы, великодушный лорд, - сказал Кондалль: - это невозможно; я не умею писать.

- Ну, нечего делать, - возразил рыцарь. - Сельден, отведи этого старого враля в ближайшему вязу и повесь его осторожнее за шею, чтобы я мог видеть его, когда поеду. Счастливого пути, добрый мастэр Кондалль, дорогой мастэр Тиндаль! Вы отправитесь на почтовых в царство небесное - скатертью дорога!

- Нет, мой дорогой лорд, - отвечал Кондалль, заставляя себе улыбнуться: - если уж вам угодно так шутить, что очень пристало вашей милости, то я постараюсь, как умею, написать вам вексель.

и чтобы расписались свидетели.

С этими словами сэр Даниэль, который был, впрочем, весельчак, один из самых веселых людей в Англии, хлебнул глоток пива и откинулся на спинку стула, улыбаясь.

Между тем мальчик, лежавший на полу, пошевелился и встал, оглядываясь с испугом.

- Сюда! - сказал сэр Даниэль; и когда мальчик встал и медленно подошел к нему, - он расхохотался во все гордо. - Клянусь распятием, славный мальчуган! - воскликнул он.

Мальчик покраснел как пион и с ненавистью взглянул на рыцаря большими черными глазами. Теперь, когда он встал, было гораздо труднее разобрать, сколько ему лет. Лицо его казалось несколько старше, но было нежно, как лицо ребенка. Стан его был слишком полн для мальчика; в походке замечалось что-то неловкое.

- Вы звали меня, сэр Даниэль? - сказал он. - Как можете вы смеяться надо мной!

- Нет, позвольте мне смеяться, - сказал рыцарь. - Добрый мальчик, позвольте мне смеяться, прошу вас. Еслибы вы могли видеть себя самого, вы бы первый разсмеялись.

- Хорошо! - воскликнул мальчик: - вы ответите за это, когда будете отвечать и за все другое. Смейтесь, пока можете.

- Нет, дорогой кузен, - возразил сэр Даниэль несколько более серьезным тоном: - не думайте, что я смеюсь над вами. Посмеяться от души с родственниками или лучшими друзьями - это другое дело. Я хочу вас выдать за человека с тысячью фунтов. Правда, я довольно грубо овладел вами, потому что этого требовали обстоятельства; но с этих пор я буду заботиться о вас и служить вам самым усердным образом. Полноте! Не сердитесь на честный смех; он разгоняет грусть. Кто смеется, тот честен, дорогой кузен. Любезный хозяин, дайте поесть моему кузену, мастеру Джону. Садитесь, милый мой, и ешьте.

- Нет, - сказал мастер Джон, - я не дотронусь до пищи. Раз вы меня принуждаете к такому греху, я буду поститься ради спасения своей души. Любезный хозяин, будьте так добры, - дайте мне стакан чистой воды, вы меня очень этим обяжете.

- Полноте, вы должны дать себе разрешение поесть! - воскликнул рыцарь. Позднее покаетесь во грехах, право! Удовольствуйтесь пока этим и ешьте.

Но юноша упорно стоял на своем, выпил стакан воды и, завернувшись в плащ, сел в уголку комнаты.

Через час или два в деревне послышались оклики часовых, звон оружия и топот коней; к гостиннице подъехала толпа всадников, и через несколько мгновений Ричард Шельтон, весь забрызганный грязью, вошел в комнату.

- Здравствуйте, сэр Даниэль, - сказал он.

- Как! Дик Шельтон! - воскликнул рыцарь, и при этом имени мальчик, сидевший в углу, с любопытством посмотрел на вошедшого. - А что же Беннет Гатч?

- Потрудитесь прочитать это письмо, сэр рыцарь, - сказал Ричард: - из него вы узнаете обо всем случившемся. Не угодно ли вам также будет поспешить в Райзингаму; по дороге мы встретили гонца с письмами, и он сообщил нам, что милорд Райзингам в крайне затруднительном положении и нуждается в вашей помощи.

- Как ты сказал? В затруднительном положении? - повторил рыцарь. - Нет, если так, то мы будем торопиться, сидя здесь, любезный Ричард. По нынешним временам - тише едешь, дальше будешь! Говорят, будто замедление опасно; это вздор; напротив, излишняя торопливость губит людей - заметь это, Дик. Но я хочу сначала посмотреть, что за народ вы привели. Посвети-ка, Сельден.

Сэр Даниэль вышел на улицу и при красном свете факела осмотрел новый отряд. Он не пользовался популярностью, как сосед и господин; но как военачальник был любим теми, кто служил под его знаменем. Его энергия, испытанное мужество, заботливость об удобствах солдат, даже его грубые остроты нравились храбрецам в шлемах и кольчугах.

- Чорт побери! - воскликнул он: - что это за сброд! Иной согнулся крючком, иной тощ как копье. Я выставлю вас авангардом, приятели, потому что таких воинов мне не жаль. Что это за пентюх на пегой лошади? Двухлетний баран верхом на свинье глядел бы воинственнее! А! Клипсби! и ты здесь, старая крыса! Без тебя я охотно бы обошелся; ты пойдешь впереди всех и будешь служить мишенью для неприятельских выстрелов, бездельник; ты будешь показывать мне дорогу.

- Я готов указывать вам всякую дорогу, сэр Даниэль, кроме дороги перебежчика, - дерзко отвечал Клипсби.

Сэр Даниэль расхохотался.

- Хорошо сказано! - воскликнул он. - Ты, я вижу, за словом в карман не полезешь! Прощаю твои вины за эту шутку. Сельден, позаботься о том, чтобы их накормили: людей и коней.

Рыцарь вернулся в гостинницу.

- Ну, любезный Дик, садись, - сказал он. - Вот добрый эль и окорок. Ешь, а я пока прочту письмо.

- Дик, - сказал он, - читал ты эти вирши?

Молодой человек кивнул головой.

- В них упомянуто имя твоего отца, - продолжал рыцарь: - и наш бедный сэр Оливер обвиняется каким-то негодяем в его убийстве.

- Он с величайшим негодованием отрицал это, - заметил Дик.

- Он говорил об этом! - воскликнул рыцарь. - Не придавай значения его словам. Это такой болтун! вот уж язык без костей! Когда-нибудь, в свободное время, я сам разскажу тебе, Дик, об этом деле. Был тут некий Дэкворт, которого сильно обвиняли в этом убийстве, но времена были смутные, и нельзя было добиться правосудия.

- Это случилось в Моотгаузе? - спросил Дик, подавляя волнение.

- Это случилось между Моотгаузом и Голивудом, - холодно возразил сэр Даниэль, бросая искоса подозрительный взгляд на молодого человека. - А теперь, - прибавил он, - поторопись с едой; ты должен вернуться в Тэнстолль с запиской от меня.

На лице Дика выразилось разочарование.

- Пожалуйста, сэр Даниэль, - воскликнул он, - пошлите кого-нибудь из солдат! Прошу вас, позвольте мне участвовать в сражении. Вы увидите, что я умею наносить удары.

- Не сомневаюсь в этом, - возразил сэр Даниэль. - Но оставаться здесь мало чести. Я буду стоять в Кэттли, пока не получу решительных известий о ходе войны, а тогда присоединюсь к победителю. Не считай этого трусостью, - это только благоразумие, Дик. Наша бедная страна так потрясена возстанием, королевская власть так часто переходит из рук в руки, что никто не может быть уверен в завтрашнем дне. Суетливые и безразсудные люди торопятся, но милорд-разсудок сидит спокойно и выжидает.

С этими словами сэр Даниэль сел на другом конце длинного стола и весь погрузился в письмо, так как приключение с черной стрелой было ему очень не понутру.

Тем временем молодой Шельтон усердно принялся за еду, но вдруг почувствовал чье-то прикосновение и услышал чей-то голос, шептавший ему на ухо:

- Не показывайте вида, что со мной разговариваете! Укажите мне прямую дорогу в голивудскому аббатству. Прошу вас, помогите человеку в крайней нужде и опасности!

- Ступайте по тропинке к ветряной мельнице! - шопотом отвечал Дик: - она приведет вас в перевозу; там спросите.

Он снова принялся за еду, не поворачивая головы, но, взглянув искоса, увидел, как мастер Джон потихоньку выходил из комнаты.

Через полчаса сэр Даниель вручил Дику письмо и отправил его обратно в Моотгауз. А еще через полчаса явился посланный от милорда Райзингама.

- Сэр Даниэль, - сказал он, - вы упускаете случай отличиться. Битва началась перед разсветом, мы разбили их авангард и смяли правое врыло. Только центр еще держится. У вас есть свежие воины; с такими силами мы опрокинем их в реку. Что же, сэр рыцарь? Неужели вы будете последним? - это не вяжется с вашей славой.

- Нет! - воскликнул рыцарь: - я только-что собирался отправиться. Сельден, труби к выступлению. Сэр, я сейчас буду готов. Мои главные силы прибыли сюда не больше часа тому назад. Чего же вы хотите? Шпоры - хорошая вещь, но ими можно и загнать коня. Живее, ребята.

На звуки трубы со всех сторон появились люди сэра Даниэля и выстроились перед гостинницей. Они спали, не снимая оружия, подле оседланных коней, и в какие-нибудь десять минут сотня хорошо вооруженных и дисциплинированных людей стояла в порядке, готовая к выступлению. Большая часть носили цвета сэра Даниэля - темно-красный и голубой, что придавало отряду красивый вид. Лучшие воины стояли впереди; позади всех поместились вновь прибывшие. Сэр Даниэль с удовольствием оглянул отряд.

- Эти молодцы помогут вам в беде, - сказал он.

- Народ надежный, что и говорить, - отвечал посланный. - Жаль только, что вы не выступили раньше.

- Девушка, сэр Даниэль? - воскликнул трактирщик. - Сэр, я не видал никакой девушки.

- Мастер Джон... так вы его называли, сэр, - отвечал хозяин. - Он ушел. Я его видел - час тому назад - видел его в конюшне; он седлал серую лошадь.

- Чорт побери! - воскликнул сэр Даниэль: - девчонка стоит мне пятьсот фунтов.

- Хорошо сказано, - отвечал сэр Даниэль. - Сельден, оставайся с шестью стрелками и разыщи мне ее! Чтоб была здесь, когда я вернусь! Смотри же, головой отвечаешь. А теперь, сэр, едем.

Отряд двинулся крупною рысью, между тем как Сельден с шестью солдатами остался на улице, среди толпы зевак.