Черная стрела.
Книга первая. Юноши.
IV. Лесная компания.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Черная стрела. Книга первая. Юноши. IV. Лесная компания. (старая орфография)

IV.
Лесная компания.

Между тем Матчам отдохнул и подкрепился, и оба юноши, обезпокоенные тем, что видел Дик, поспешно выбрались на дорогу, пересекли ее и стали подниматься на холм, по которому рос тэнстолльский лес. Деревья здесь были разбросаны группами; часто попадались песчаные, сухия прогалины, заросшия вереском и старыми тиссами. Почва становилась все более и более неровней, усеянной рытвинами и кочками. Ветер с каждой минутой крепчал, и деревья гнулись под его напором.

Они только-что вышли на одну из прогалин, как вдруг Дик припал в земле и стал осторожно ползти назад под защиту леса. Матчам, изумленный этим отступлением, для которого он не видел причины, молча последовал примеру своего товарища, и только когда они укрылись в чаще, спросил, что это значит.

Вместо ответа Дик указал ему пальцем на противоположный конец прогалины. Там стояла высокая ель, далеко переросшая соседния деревья и резко выделявшаяся на голубом небе своей темной зеленью. Футов на пятьдесят от земли ствол её поднимался прямой и стройный, как колонна, но на этой высоте разделялся на два огромных сука. В развилине между ними стоял человек, одетый в зеленое платье, и, точно матрос, с вершины мачты осматривал окрестности. Солнце отражалось на его волосах; одною рукою он прикрывал глаза и медленно поворачивал голову из стороны в сторону, с правильностью машины.

Молодые люди взглянули друг на друга.

- Попробуем обойти влево, - сказал Дик. - Мы чуть-было не попались.

Десять минут спустя они вышли на тропинку.

- Эта часть леса мне совершенно незнакома, - сказал Дик. - Куда ведет эта тропинка?

- Посмотрим, - сказал Матчам.

Немного далее тропинка привела их на вершину холма, откуда круто спускалась в котловину. Внизу, среди густой заросли цветущого боярышника, виднелись остатки стен, почерневшие как бы от действия огня, и высокая печная труба, указывавшая на бывшия здесь когда-то постройки.

- Что бы это могло быть? - прошептал Матчам.

- Клянусь мессой, не знаю, - отвечал Дик. - Меня одолевает безпокойство. Пойдем осторожно.

С бьющимся сердцем спустились они в котловину. Там, и сям виднелись следы недавней культуры; плодовые деревья и огородные растения росли диво в чаще; солнечные часы валялись в траве; казалось, что они проходили через заглохший сад. Пройдя еще немного, они очутились около развалин.

Когда-то здесь очевидно было небольшое укрепление, окруженное глубоким рвом, который теперь высох и был завален камнями и балками. Две полуразвалившихся стены еще стояли, и солнечные лучи проникали сквозь окошки с выбитыми рамами, но остальная часть постройки представляла груду обуглившихся обломков. Внутри дома уже пробивались из щелей зеленые растения.

- Теперь я вспомнил! - прошептал Дик: - это, должно быть, Гримстон. Он принадлежал некоему Симону Мальмсбери, врачу сэра Даниэля. Лет пять тому назад его сжег Беннет Гатч. Жаль, право: это был славный дом.

В котловине, защищенной от ветра, было тихо, и Матчам, тронув Дика за плечо, приложил палец к губам

- Тссс... - шепнул он.

Послышались странные звуки, которые они не сразу могли разобрать. Казалось, кто-то откашливался, потом хриплый и неверный голос запел:

Молодые люди молча смотрели друг на друга. Кто бы он ни был, но невидимый сосед находился тотчас за постройкой. Внезапно Матчам оживился, перешагнул через балки и осторожно полез по куче обломков, загромождавших внутренность дома. Дик хотел-было удержать его, но не успел и тоже отправился за ним.

В уголку здания оставалось свободное место, защищенное двумя балками, упавшими крест-на-крест от обломков. Сюда осторожно пробрались юноши. Тут они были совершенно скрыты чуть посторонних взоров и могли наблюдать за окрестностью через трещину в стене.

Взглянув в нее, они на мгновение оцепенели от ужаса. Отступление было невозможно; они едва смели дышать. На краю рва, не далее сорока шагов от них, кипел и пенился котел, привешенный над костром; а подле него стоял высокий, загорелый плотный человек; в руке у него была железная ложка, на поясе висели рог и огромный кинжал. Казалось, он прислушивался к какому-то подозрительному шуму. Очевидно, это и был певец; очевидно, он мешал ложкой в котле, когда шум, произведенный нашими путниками в развалинах, привлек его внимание. Недалеко от него другой человек лежал на траве и дремал, завернувшись в плащ.

Наконец, человек, стоявший у костра, перестал прислушиваться, поднес ложку во рту, попробовал, покачал головой, и снова стал мешать и напевать песню:

- повторил он последний стих.

Напевая песню, он время от времени подносил ложку во рту, дул на нее и пробовал кушанье, как завзятый повар. Наконец, он, повидимому, решил, что обед готов, и, сняв с пояса рог, протрубил в него три раза.

Товарищ его проснулся, приподнялся и посмотрел на него.

- Ну, как дела, брат? - спросил он. - Обед?

- Да, обед, - отвечал тот: - и сухой обед, без пива и без хлеба. Теперь мало утехи жить в лесу; прошло время, когда добрый молодец мог жить здесь не хуже любого аббата, не обращая внимания на дождь и мороз, потому что и пива, и вина было у него вдоволь. Плохи ныньче стали люди; и этот Джон Мститель...

- Ты уж слишком любишь есть и пить, Лаулессь. Потерпи, придут и хорошия времена.

- Какже! - возразил другой: - я всю жизнь дожидался этих хороших времен! Был я и францисканцем, и королевским стрелком, и матросом, живал и в лесу, стрелял королевских ланей, а чего добился? Ничего. Лучше бы было мне сидеть в монастыре. Джону Аббату живется лучше, чем Джону Мстителю... Никак идут наши...

На поляну один за другим выходили рослые молодцы. Каждый из них доставал нож и роговую чашку, зачерпывал из котла и, усевшись на траву, принимался за еду. Вооружение и одежда их отличались разнообразием: иные были в простых блузах, и все их оружие состояло из ножа и старого лука; другие щеголяли в полной лесной форме: в зеленых плащах и камзолах, с пучком красивых стрел за поясом, с рогом, висевшим на перевязи, с кинжалом и мечом на боку. Все подходили молча и, едва поздоровавшись, набрасывались на еду.

Их набралось уже человек двадцать, когда в соседних кустарниках послышались веселые голоса, и на поляну вышли человек пять или шесть, несших носилки. Впереди всех шел, с начальственным видом, высокий, здоровый мужчина, загоревший от солнца, как сапог, с луком за плечами и рогатиной в руке.

- Ребята! - крикнул он: - добрые молодцы и мои веселые товарищи, до сих пор вам приходилось туго. Но потерпите, фортуна быстро поворачивается. И вот её первый подарок - доброе пиво!

Шопот одобрения приветствовал носильщиков, когда они сняли с носилок и откупорили боченок.

- А теперь торопитесь, ребята! - продолжал предводитель. - Есть дело впереди. Отряд стрелков только-что подошел в перевозу - это наша добыча; все попробуют наших стрел - ни один не перейдет через этот лес. Все мы, сколько нас есть, жестоко обижены: иные потеряли землю, иные друзей, многие изгнаны - все угнетены. А кто причинил нам это зло? Сэр Даниэль, клянусь распятием! Неужели он воспользуется этим? неужели он будет спокойно жить в наших домах? обрабатывать наши поля? есть хлеб, отнятый у нас? Никогда. Он гнет законы на свою сторону, выигрывает дела, но этого дела не выиграет; я поклялся отомстить ему.

Между тем Лаулессь принимался уже за второй рог с пивом. Он встал и как будто хотел предложить тост за оратора.

- Мистер Эллисс, - сказал он, - вы хотите мстить - желаю вам успеха; но наш брат, лесной житель, у которого не было ни земель, ни друзей, думает больше о выгоде дела. Его больше интересует золотой нобль или кружка Канарского, чем все мести в мире.

- Лаулесс, - отвечал предводитель, - чтобы добраться до Моотгауза, сэр Даниэль должен пройти через лес. Благодаря нам, этот переход обойдется ему дороже, чем битва. А если он ускользнет от нас с горстью солдат, его важные друзья отвернутся от него; мы осадим тогда старую лисицу и уничтожим его в конец. Это жирный олень - хватить всем нам на обед.

- Ты ненадежный человек, Билль Лаулесс. Из тебя не вышел еще капуцинский дух, обжорство тебя погубит, - отвечал Эллис. - Мы добыли двадцать фунтов от Апплэйярда. Добыли семь марок от вестника сегодня ночью! А накануне - пятьдесят от купца.

- А сегодня, - сказал один из разбойников, - я остановил продавца индульгенций, ехавшого в Голивуд. Вот его кошелек.

Эллис пересчитал деньги.

- Сто шиллингов! - проворчал он. - Дуралей! у него было больше спрятано в сандалии или зашито в плащ. Ты ребенок, Том Букоу, ты упустил добычу.

Тем не менее, Эллис небрежно опустил кошелек в карман. Он стоял, опершись на рогатину, и смотрел на окружающих. Все, в различных позах, были заняты едой или запивали ее пивом. Сегодня был счастливый день; им повезло, но приходилось торопиться. Раньше пришедшие уже успели насытиться. Некоторые лежали в траве и дремали, подобно боа; другие разговаривали или пересматривали оружие; иные, более веселого характера, пели, потягивая пиво:

Все это время молодые люди сидели, не шевелясь, в своем убежище, только Ричард натянул самострел и держал на готове тетиву, при помощи которой спускал стрелу. Вся эта сцена лесной жизни происходила перед ними точно на театре. Неожиданное обстоятельство положило ей конец. Как раз над убежищем наших героев возвышалась печная труба. Внезапно в воздухе послышался свист, затем звук удара, и осколки стрелы посыпались на головы юношам. Кто-нибудь, находившийся в другой части леса, может быть, часовой, которого они видели, пустил стрелу в верхушку трубы.

пояса, пробовать тетиву луков и приготовляться в отправке. Эллис поднял вверх руку; лицо его приняло выражение дикой энергии; глаза блестели на загорелом лице.

- Ребята, - сказал он, - вы знаете ваши места. Ни один человек не должен ускользнуть от нас. Апплейярд был только закуской; теперь начнется настоящий обед. Есть трое людей, за которых я поклялся отомстить: Гарри Шельтон, Симон Мальмсбери и - он ударил кулаком в широкую грудь - и Эллис Дэкворт, клянусь мессой!

В эту минуту на поляне явился человек, задыхаясь от быстрого бега.

- Да, сейчас, - отвечал Эллис.

Минуту спустя, товарищи червой стрелы разошлись кто бегом, кто потихоньку, смотря по тому, какое место кто должен был занять, и только котел, оставшийся над еще тлевшим костром, и остатки убитой лани в кустах свидетельствовали о их пребывании здесь.