Черная стрела.
Книга первая. Юноши.
VII. Человек в капюшоне.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Черная стрела. Книга первая. Юноши. VII. Человек в капюшоне. (старая орфография)

VII.
Человек в капюшоне.

Они проснулись на заре; птицы еще не распелись во весь голос, но там и сям уже слышалось их щебетанье в лесу; солнце еще не взошло, но восточная сторона неба уже загоралась. Голодные и измученные юноши лежали неподвижно, будучи не в шах стряхнуть сладкую дремоту. Но вдруг им послышался звон колокола.

- Колокол! - сказал Дик, приподнимаясь. - Неужели мы так близко от Голивуда?

Немного спустя опять послышался звон колокола, и на. этот раз гораздо ближе. И с этих пор постоянно раздавался, все приближаясь.

- Нет, что же это, однако, значит? - спросил Дик, совсем уже проснувшись.

- Это кто-то ходит, - отвечал Матчам, - а колокол звонить при каждом его движении.

- Понимаю; но к чему это? что он делает в танстолльском лесу? Джэк, - прибавил Дик, - смейся надо мною, если хочешь, а мне не нравится этот звон.

- Да и мне также, - ответил Матчам с дрожью. - У него какой-то жалобный звук...

Но тут колокол зазвенел быстрее, точно человек, к которому он был привешен, забегал торопливо взад и вперед. Затем, звякнув очень громко, вдруг затих на некоторое время.

- Что бы это значило? - продолжал догадываться Дик. - То идет, то останавливается. Похоже на то, как бы кто спасался бегством. Вот опять зазвонил.

- И теперь уж совсем близко, - заметил Матчам.

Они придвинулись на край пещеры; и так как она сама, по себе уже находилась на некоторой возвышенности, то они господствовали над прогалиной и могли видеть все, что на ней происходит вплоть до самого леса.

При свете дня, который уже занялся, они видели тропинку, извивавшуюся белой лентой по вереску. Она проходила всего в каких-нибудь нескольких стах ярдах от пещеры и тянулась по всей прогалине на восток и на запад. Судя по её направлению, Дик считал, что она должна вести более или менее прямо в Моот-Гауз.

На этой тропинке показалась белая фигура, выступившая из лесу. Она остановилась и стала озираться; а затем, сгорбившись, пошла по тропинке, приближаясь в пещере. На каждом шагу колокольчик звякал. Лица не было видно. Белый капюшон, в котором не было даже отверстий для глаз, закрывал голову, и в то время как фигура двигалась, она, повидимому, ощупывала дорогу палкой. Страх оледенил юношей смертным холодом.

- Прокаженный! - проговорил Дик хрипло.

- Его прикосновение смертельно! - сказал Матчам, - Убежим!

- Незачем. Разве вы не видите, что он слеп. Он бредет при помощи палки. Притаимся; ветер дует от нас; он пройдет мимо и не тронет нас. Увы! бедняга! его стоит пожалеть.

- Я пожалею его, когда он пройдет дальше, - ответил Матчам.

Слепой прокаженный находился как раз на полпути от них, и в эту минуту взошло солнце и осветило его закутанное лицо. То был высокий человек, прежде нежели отвратительный недуг скрючил его, и даже и теперь он шел твердым шагом.

Зловещее звяканье колокольчика, стук палки, закутанное лицо и мысль, что он не только осужден на страдание и смерть, но и навеки отлучен от сообщества людей, наполняли юношей ужасом, и с каждым шагом прокаженного этот ужас все усиливался.

- Св. Мария, защити нас! он нас видит! - слабо промолвил Матчам.

- Тс! - шепнул Дик. - Он прислушивается. Он ведь слеп.

Прокаженный слушал или глядел, Бог его знает, в продолжение нескольких секунд. Затем снова задвигался, но вдруг опять остановился и снова, повернувшись головой к юношам, повидимому, наблюдал за ними. Даже Дик побледнел как смерть и закрыл глаза, точно боялся заразиться через зрение. Но вскоре колокольчик опять зазвенел, и на этот раз прокаженный, не медля долее, пошел вперед и исчез в лесу.

- Он видел вас, - сказал Матчам, - я готов в том побожиться.

- Пустое! - храбрился Дик. - Он слышал нас. Он сам трусит, бедный человек! Еслибы вы были слепы и двигались среди вечного мрака, то вздрагивали бы от того, что ветка хрустнула иди птичка чирикнула.

- Дик, Дик, - повторил Матчам, - он видел нас! Когда человек слеп, у него другая походка, Дик. Он видел, нас, а не слышал. Он замышляет худое. Да вот, слушайте, колокол больше совсем не звякает.

И действительно, колокол умолк.

- Да, - сказал Дик, это мне не нравится. - Нет, это мне совсем не нравится. Что бы это значило? бежим скорее.

- Он пошел на восток. Дик, направимся на запад. Я не успокоюсь, пока мы не убежим от этого прокаженного.

- Джэк, вы слишком трусливы, - ответил Дик. - Мы отправимся прямехонько в Голивуд, следовательно на север, если только я правильно разсуждаю.

Они пустились в путь, перешли через речку по камушкам, и стали взбираться на другой берег, который был круче, направляясь к опушке леса. Почва стала очень неровна, вся в кочках и в ямах, деревья росли безпорядочно, и трудно было ориентироваться в них. Юноши очевидно блуждали. Кроме того, они были утомлены вчерашними похождениями и голодны, а потому еле-еле волочили ноги.

Но вот, взобравшись на пригорок, они увидели прокаженного шагах в ста от себя. Колокольчик не звякал, потому что он придерживал его рукой, палка не стучала больше о землю, и он шел быстрыми и твердыми шагами, как человек зрячий. Через секунду он исчез в чаще.

Юноши при первом взгляде на него притаились за кустами в смертельном ужасе.

- Разумеется, он преследует нас, - заметил Дик, - разумеется. Он придерживал колокол одной рукой, - заметили вы это? - чтобы он не звенел. Ну, да помогут нам все святые угодники, потому что я не в силах бороться с проказой.

- Что он затевает? - вскричал Матчам. - Что ему нужно? слыханное ли дело, чтобы прокаженный чисто из злости преследовал людей? Разве колокол привешен к нему не затем, чтобы люди могли избегать его? Дик, тут что-то кроется другое.

- Ну, мне все равно, - простонал Дик: - сила меня совсем покинула; ноги у меня совсем подкосились. Святые да спасут нас!

- Неужто вы будете тут лежать без толку? - закричать Матчам. - Вернемся на открытое место. Там по крайней мере он не может к нам подкрасться.

- Нет, я не пойду, - отвечал Дик. - Мой конец пришел... А может быть он нас не заметил?

- К чему же, когда так, ваш лук? - закричал Матчам.

Дик перекрестился.

Пусть небо защитит нас от тех и от других.

- Ну, - сказал Матчам, - если вы уж не хотите драться, то будем лежать смирно.

Вдруг звякнул колокольчик и умолк.

- Он выпустил его из рук, - прошептал Матчам. - Господи! как он близко от нас!

Но Дик ни слова не ответил; у него зубы стучали от страха.

Вскоре они увидели, как мелькнуло в кустах белое платье прокаженного; затем голова его показалась из-за куста, и он, казалось, вглядывался во все предметы, прежде нежели уйти из этого места. Юноши слышали, как билось сердце у каждого из них

Вдруг с криком прокаженный бросился бежать прямо к ним. Они с громким воплем разбежались в разные стороны. Но их ужасный враг погнался за Матчамом, нагнал его почти немедленно и схватил. Юноша с громким криком, который разнесся далеко по лесу, побился с минуту в его руках и затем лишился чувств и как пласт повалился на руки своего победителя.

Дик услышал крик и обернулся. Он увидел, как упал Матчам, и в одно мгновение в нем проснулся гнев и сила вернулась к нему. С кривом сострадания и ярости он схватил лук и натянул тетиву. Но прежде, нежели он успел выстрелить, прокаженный поднял руку:

- Стой, Дик! - закричал знакомый голос. - Не стреляй, безумец! Разве ты не узнаешь друга?

И, положив Матчама на траву, он сбросил капюшон с головы; Дик узнал черты лица сэра Даниэля Брэкли.

- Сэр Даниэль! - закричал Дик.

- Клянусь мессой, это он! - отвечал рыцарь. - Неужто ты собираешься застрелить своего опекуна? Но вот теперь возись...

Но он не, договорил и, указывая на Матчама, спросил:

- Как ты его зовешь, Дик?

- Я зову его мастер Матчам. Разве вы его не знаете? Он говорил, что знает вас!

- Да, я знаю этого мальчика.

И сэр Даниэль улыбнулся.

- Но он в обмороке от страха. Что, Дик, я очень напугал вас обоих?

- Очень напугали, сэр Даниэль, - сказал Дик и даже вздохнул при воспоминании. - С вашего позволения, сэр, я бы охотнее встретился с чортом и, говоря по правде, до сих пор еще не опомнился от страха. Но скажите, сэр, зачем вы так перерядились?

Лицо сэра Даниэля вдруг потемнело от гнева.

- Зачем я переоделся? - сказал он. - Ты хорошо сделал, что напомнил мне об этом. Зачем? Я спасал собственную шкуру в своем собственном лесу, Дик. Мы совсем не вовремя попали на поле битвы; мы пришли туда только затем, чтобы смешаться с толпой беглецов. Куда подевались все мои воины? Дик, клянусь мессой, я этого не знаю! Нас смели долой; стрелы так и летали кругом нас. Я не видел больше ни одного человека с моими цветами, после того как трое пали на моих глазах. Что касается меня, то я прибыл в Шорди цел и невредим, но, помня про черную стрелу, достал себе это платье и колокольчик и тихохонько добрался до тропинки, которая ведет в Моот-Гауз. Нет личины лучше этой; звяканье колокольчика отгонит злейшого разбойника в лесу. Они трясутся и бледнеют, когда только услышат его. Наконец я набрел на тебя с Матчамом. Я плохо видеть сквозь капюшон и сначала не был уверен, что это вы, главным образом потому, что по многим и основательным причинам удивился, увидя вас вместе. Кроме того, на открытом месте, где мне приходилось идти медленно и щупая палкой дорогу, я боялся сбросить капюшон. Но погляди, этот глупый птенец начинает приходить в чувство, - прибавил он: - капля Канарского вина совсем оживит его.

- Ну, успокойся, Джэк, - говорил Дик. - Ты видишь, что это вовсе не прокаженный, а сэр Даниэль!

- Выпей-ка вина, - сказал рыцарь. - Это вдохнет в тебя мужество. А потом я обоих вас накормлю, и мы втроем отправимся в Тэнстолль. Откровенно скажу тебе, Дик, мне не терпится сидеть тут за толстыми стенами, - прибавил сэр Даниель, выкладывая на траву хлеб и мясо. - С самых тех пор, как я впервые сел на коня, мне еще не доводилось быть в таких тисках: жизнь в опасности, имущество и поместье поставлены на карту, и к довершению всего лесные воры охотятся на меня, как на зверя. Но я еще не совсем пропал. Кое-кто из моих молодцов вернется же домой. С Гатчем десять человек; да у Сельдена шестеро. Скоро мы опять укрепимся, и если мне удастся помириться с лордом иорком, которому вдруг повезло, то мы с тобой, Дик, опять будем воинами и опять сядем на коней.

И, говоря это, рыцарь налил рог Канарским вином и поднес к губам.

- Сельден, - пробормотал Дик, - Сельден!

И умолк.

Сэр Даниэль отнял рог от губ, не отхлебнув вина.

- Ну! - закричал он изменившимся голосом: - в чем дело? Сельден? что случилось с Сельдевом?

Дик передал повесть про засаду и избиение людей сэра Даниэля.

Рыцарь слушал молча, но лицо его исказилось бешенством и горем.

- Ну, вот тебе моя правая рука, - закричал он, - что я отомщу! Если я не сделаю этого, если я не загублю десять душ за каждого своего воина, то пусть буду я проклят! Я загнал этого Декворта, как оленя; я пустил его по миру; я отнял у него имение и дом; я выжил его из страны; а он опять вернулся, чтобы вредить мне! Хорошо же! он не уйдет от меня целым!

Он помолчал некоторое время, причем на лице его боролись самые злые страсти.

- Ешьте! - вдруг закричал он. - Ну, а ты, - обратился он в Матчаму, - поклянись мне, что последуешь за мной в Моот-Гауз!

- Клянусь честью, - отвечал Матчам.

- Ну, очень важна мне твоя честь! - закричал рыцарь. - Клянись спасением души твоей матери!

Матчам дал требуемую клятву, и сэр Даниэль опять накинул капюшон на голову и приготовил колокол и палку. Увидеть его под этой страшной личиной вновь показалось ужасным для его спутников. Но рыцарь скоро снарядился в путь.

- Ешьте скорей, - сказал он, - и следуйте за мной в мой дом.

- И так вы отправляетесь в Тэнстолль? - спросил Дик.

- Как видите, - отвечал Матчам. - Что ж делать! Я храбрее за спиной сэра Даниэля, нежели при нем.

Они поспешно поели и пошли по тропинке, пролегавшей через лес, где высокия березы расли группами, чередуясь с зелеными лужайками, а птицы и белки весело прыгали по ветвям. Два часа спустя они уже очутились на противоположной стороне леса и из-за деревьев им видны были красные стены и кровли Тэнстолль-Гауза.

- А знаете что, Дик, - продолжал Матчам, - у меня худые предчувствия. Вы теперь увидите другого сэра Даниэля: до сих пор ему везло и все удавалось; а теперь, когда его осаждают неудачи, он окажется плохим лордом и для вас, и для меня. Он может быть и храбр на поле битвы, но он лжец; и в глазах его я прочел страх, Дик, а страх так же жесток, как и волк! Мы идем в пасть волка. Дик, и да спасет нас св. Мария!

Затем они молча продолжали путь и дошли, наконец, до укрепленного жилища сэра Даниэля, с его круглыми башнями, поросшими мхом и широким рвом с водяными лилиями. Как только они подошли, ворота растворились, подъемный мост был спущен, и сам сэр Даниэль вместе с Гатчем и патером встретил их.