Черная стрела.
Книга пятая. Горбун.
V. Алиса Рейзингам.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Черная стрела. Книга пятая. Горбун. V. Алиса Рейзингам. (старая орфография)

V.
Алиса Рейзингам.

Можно было почти поручиться, что сэр Даниэль направился в Моотгауз, но, в виду глубокого снега, поздняго времени, необходимости пробираться через лес, трудно было разсчитывать догнать его сегодня же.

Дик мог выбирать между двумя дорогами: преследовать рыцаря по оставленному им следу, или попытаться отрезать его от места назначения.

Оба плана имели свои невыгоды, и Дик, боявшийся подвергнуть Джоанну случайностям боя, еще не успел принять решение, когда они въехали в лес.

Здесь сэр Даниэль повернул немного налево, и так как приходилось пробираться между деревьями, то его отряд с узил фронт и, соответственно этому, оставленная им дорога сделалась глубже. Она шла прямо между деревьями, поднимавшими над нею свои густые вершины; кругом царила мертвая тишина, и зимнее солнце, пробиваясь сквозь сучья, золотистыми полосами ложилось на снегу.

- Как ты думаешь, - спросил Дик одного из своих людей: - следовать нам за ними или ехать на-перерез, в Тёнстоллю?

- Сэр Ричард, - отвечал солдат, - я бы следовал за ними, пока они разсыплются.

- Пожалуй, ты прав, - отвечал Дик, - но нам нужно торопиться, пока позволяет время. Здесь нет домов, где бы можно достать пищи или укрыться от холода, и завтра утром нам придется быть голодными и озябшими. Что вы скажете, ребята? Потерпим нужду для пользы экспедиции или направимся в Голивуд? Так как успех сомнителен, то я не хочу никого принуждать, но, если вы согласны следовать за мной, то вам придется выбрать первое.

Люди отвечали почти в один голос, что они пойдут за сэром Ричардом, куда он хочет.

Тогда Дик дал шпоры лошади и двинулся дальше.

Снег на тропинке, оставленной беглецами, был сильно утоптан, и потому преследователи находились в более выгодном положении, чем преследуемые. Они поехали крупною рысью, и топот двухсот копыт, звон оружия, ржание лошадей оглашали пустынный лес воинственными звуками.

Скоро тропинка вывела их на большую дорогу в Голивуд. Здесь сначала трудно было отыскать след бегущих, а когда, наконец, его нашли, Дик был удивлен, заметив, что тропинка сделалась уже и мельче. Очевидно, сэр Даниэль разделил отряд.

Так как шансы были одинаковы, то Дик выбрал тропинку, углублявшуюся в лес, и поехал по ней. После часа езды, в самой глубине леса, она внезапно разбилась на множество следов, направлявшихся во все стороны.

Дик остановился, потеряв всякую надежду. Короткий зимний день уже близился к концу; багровое солнце медленно спускалось за обнаженные деревья; длинные тени ложились на снегу; мороз сильно пощипывал пальцы и пар от дыханья лошадей подымался клубами.

- Нас провели, - сознался Дик. - Поедем в Голивуд. Туда ближе чем в Тэнстолль, и там мы подождем до утра.

Они повернули налево и поехали к аббатству. Но теперь ехать было труднее; приходилось прокладывать дорогу по глубокому снегу и часто останавливаться и соображать, туда ли едут. Скоро солнце зашло и наступила ночь.

Луна еще не взошла и пришлось остановиться и ждать.

Разставили часовых, и после нескольких неудачных попыток удалось развести костер в средине очищенного от снега пространства. Солдаты уселись вокруг него, достав провизию, которая была с ними, а Дик, отобрав то, что было получше из грубых и скудных запасов, предложил это племяннице лорда Рейзингама, сидевшей несколько поодаль от солдат, у дерева.

Она сидела на двух положенных одна на другую попонах и молча смотрела на происходившую перед нею сцену. Когда Дик предложил ей поесть, она вздрогнула, как бы пробудившись от сна, и сделала отрицательный жест.

такую неприятную ночь, то только потому, что я спешу помочь другой, которая не меньше вашего нуждается в помощи и друзьях. Во всяком случае не наказывайте самое себя и поешьте хоть бы для того, чтобы подкрепиться.

- Я не приму ничего из рук убийцы моего родственника, - отвечала она.

- Милэди! - воскликнул Дик: - клянусь вам, я не дотронулся до него.

- Поклянитесь мне, что он еще жив.

- Я не хочу вас обманывать, - ответил Дик. - Мне жаль огорчить вас. Я думаю, что он убит.

- И вы предлагаете мне есть! - воскликнула она. - Они называют вас "сэр". Вы добыли рыцарския шпоры, убив моего родственника! И я была так глупа и вероломна, что спасла вас в доме вашего врага, когда вы должны были умереть, а он - который стоит дюжины таких, как вы - был жив.

- Я только исполнял свой долг, как и ваш родственник, для другой партии, - отвечал Дик. - Еслибы он был жив - Бог свидетель, что я желал бы этого - он сам похвалил бы меня.

- Сэр Даниэль все сказал мне, - возразила она. - Он видел вас на баррикаде. На вас основывался весь успех их партии; благодаря вам, они одержали победу. Стало быть, вы убили лорда Рейзингама; это так же верно, как еслибы вы задушили его своими руками. И вы предлагаете мне есть вместе с вами, когда ваши руки еще не омыты от крови?! Но сэр Даниэль поклялся погубить вас. Он отомстит за меня.

Злополучный Дик был совершенно разстроен. Старый Арбластер вспомнился ему.

- Неужели вы считаете меня виновным? - спросил он: - вы, подруга Джоанны?

- Ради чего вы сражаетесь? - отвечала она. - Вы не принадлежите ни в какой партии; вы еще мальчишка, лишенный ума и сознания. Из-за чего вы бьетесь? Из-за любви к драке?

- Не знаю, - сказал Дик. - Но английское королевство теперь в таком положении, что бедный джентльмен должен биться если не на одной стороне, то на другой. Он не может оставаться один - это неестественно.

- У кого нет разсудка, тот не должен обнажать меч, - возразила молодая лэди. - Если вы сражаетесь, руководясь только случаем, тик вы просто мясник. Война облагораживается только целью, а вы лишь оскверняете ее.

- Милэди, - сказал злополучный Дик, - я вижу свою ошибку. Я слишком поторопился, слишком рано взялся за дело. Сначала я украл лодку - клянусь вам, думая сделать добро - и через это погубил многих невинных людей, разорил и сделал несчастным бедного старика, лицо которого поразило меня сегодня точно ударом кинжала. А сегодня утром я добивался только успеха и был причиной смерти вашего дорогого родственника, который был так добр ко мне. А что еще из этого выйдет, я не знаю. Может быть, я посадил Иорка на трон, и это принесет несчастие Англии. О, милэди, я сознаю свою ошибку. Я не гожусь для жизни. Чтобы избежать еще больших грехов, я пойду в монастырь, как только кончится эта экспедиция. Я откажусь от Джоанны и от оружия. Я сделаюсь монахом и буду молиться за душу вашего доброго родственника.

В этом припадке раскаяния и самоуничижения Дику показалось, что молодая лэди улыбнулась.

Подняв голову, он увидел, что она смотрит на него с странным, но довольно ласковым выражением.

- Милэди, - воскликнул он, думая, что улыбка только померещилась ему, и что он успел тронуть ее своим раскаянием, - неужели это не довольно для вас? Я исправлю все свои ошибки; я уверен, что лорд Рейзингам будет в раю. И как подумаешь, - все это случилось в тот самый день, когда я получил шпоры и считал себя счастливейшим джентльменом на земле!

- О, юноша, - сказала она, - добрый юноша!

К крайнему изумлению Дика, она очень нежно отерла слезы с его щек и, как бы подчиняясь неожиданному побуждению, охватила обеими руками его шею, приподнялась и поцеловала его. Бедный Дик пришел в окончательное смущение.

- Однако, - сказала она, - вам, предводителю, необходимо самому поесть. Отчего вы не ужинаете?

- Называйте меня Алиса! - сказала она: - разве мы не старые друзья? А затем, я хочу есть вместе с вами, и если вы не будете есть, не буду и я; если же вы будете ужинать с аппетитом, то и я стану есть как работник.

С этими словами она принялась за еду, и Дик последовал её примеру, сначала насильно, потом, по мере того, как успокаивался, все с большим и большим аппетитом, пока, наконец, перегнал своего компаньона и щедро вознаградил себя за лишения и усталость этого тяжелого дня.

- Вам не кажется странным видеть женщину в мужском костюме? - сказала, наконец, лэди.

В это время луна уже взошла, и они дожидались только, чтоб отдохнули лошади. При свете луны, все еще раскаивающийся, но уже сытый, Ричард заметил, что она глядит на него с некоторым кокетством.

- Милэди! - произнес он, удивленный этим новым оборотом.

- Что вы хотите сказать? - перебила она..

- Вы немножко малы, это правда, - начал Дик.

Но она снова перебила его, на этот раз с громким смехом, который привел Дика в окончательное смущение.

- Мала? - воскликнула она. - Полноте, будьте так же честны, как вы смелы; я карлица, и даже меньше карлицы; но при всем том - скажите откровенно - довольно красива, не правда ли?

- Да, вы очень красивы, - сказал смущенный рыцарь, тщетно стараясь вернуть свое хладнокровие.

- И любой мужчина был бы рад жениться на мне? - продолжала она.

- О, очень рад, миледи! - подтвердил Дик.

- Называйте меня Алисой.

- Алиса, - повторил сэр Ричард.

- Хорошо, теперь, когда вы убили моего родственника и лишили меня крова, вы по чести должны вознаградить меня; правда?

- Правда, - согласился Дик. - Хотя, право, я только отчасти виноват в смерти храброго рыцаря.

- Вы увертываетесь? - воскликнула она.

- Нет. Я сказал, что, по вашему приказанию, готов сделаться монахом.

- Стало быть, вы по чести в моем распоряжении?

- Нет, постойте! - перебила она: - вы слишком увертливы! По чести вы в моем распоряжении, пока не вознаградите меня за все зло.

- Согласен, - сказал Дик.

- Ну, так слушайте, - продолжала она. - Из вас, выйдет плохой монах, и так как вы в моем распоряжении, то я предпочитаю сделать вас своим супругом. Нет, нет, молчите! Слова вам не помогут. Разсудите сами: разве это не справедливо? вы лишили меня крова, вы же должны доставить мне новый. Что касается Джоанны, то, поверьте мне, она охотно согласится на эту мену; ведь мы подруги, так не все ли равно, на которой из нас вы женитесь?

- Милэди, - сказал Дик, - я пойду в монастырь, если вы захотите этого, но не женюсь ни на ком в свете, кроме Джоанны Сэдли. Простите, что я говорю откровенно, но если женщина смела, то мужчина должен быть еще смелее.

вины передо мной, то подумайте: разве вы один были в битве? Если Иорк будет на троне, то, конечно, не вы его туда посадите. Но у вас доброе, честное, мягкое сердце, Дик, и еслибы я могла в чем-нибудь позавидовать Джоанне, то именно в вашей любви.