Остров сокровищ.
Часть первая. Старый пират.
Глава VI. Бумаги капитана.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Остров сокровищ. Часть первая. Старый пират. Глава VI. Бумаги капитана. (старая орфография)

ГЛАВА VI.
Бумаги капитана.

Мы ехали не останавливаясь, пока не очутились перед домом доктора Лайвесея. Все окна фасада были темны.

Мистер Дэнс сказал мне, чтобы я соскочил с лошади и постучал, а Доггер подставил мне стремя, чтобы легче было спрыгнуть.

Дверь немедленно открыла служанка.

-- Доктор Лайвесей дома? - спросил я.

Служанка ответила, что его нет дома. Он вернулся к вечеру домой, но снова ушел, чтобы пообедать и провести вечер со сквайром.

-- Так едем же туда, ребята! - сказал мистер Дэнс.

Разстояние на этот раз было невелико, и поэтому я не влез на лошадь, а побежал рядом с лошадью Доггера, держась за его стремя, к воротам парка и оттуда по длинной, залитой лунным светом и безлистной аллее, к белевшему в конце её замку, окруженному старым садам. Тут мистер Дэнс слез с лошади и, взяв одного меня с собой, пошел к дому.

Служанка повела нас по крытой галлерее и показала нам в конце большую библиотеку, всю заставленную книжными шкапами и бюстами сверху. Около пылающого камина сидели сквайр и доктор Лайвесей, с трубками в руках.

Я никогда не видал сквайра вблизи. Это был высокий человек, более шести футов ростом, широкоплечий, с надменным, красноватым лицом, загрубевшим и покрывшимся морщинами во время его долгих путешествий. Брови у него были черные и очень подвижные, что заставляло предполагать, хотя и не злой, но все же вспыльчивый. характер и некоторую дозу высокомерия.

-- Войдите, мистер Дэнс, - сказал он величаво и покровительственным тоном.

-- Добрый втер, Дэнс, - приветствовал его доктор кивком головы. - Добрый вечер и тебе, дружок Джим. Какой это счастливый ветер загнал вас сюда?

Дэнс стоял, вытянувшись в струнку, и рассказал все, что произошло, таким тоном, как будто говорил урок. Однако, если б вы видели, как были заинтересованы оба джентльмена, как они наклонились вперед, слушая рассказ, и как они переглядывались с удивлением, забыв даже курить, то вы не стали бы сомневаться, что любопытство их было сильно возбуждено; когда они узнали, как поступила моя мать и что она вернулась одна назад в гостиницу, то доктор Лайвесей от восторга хлопнул себя по бедру, а сквайр воскликнул: "Браво!" и разбил свою длинную трубку о решетку камина. Задолго до конца рассказа, мистер Трелоуней (вы помните, что так звали сквайра) встал со своего места и заходил по комнате, а доктор Лайвесей снял свой напудренный парик, точно для того, чтобы слышать лучше, но продолжал сидеть, при этом он без парика, со своими собственными, коротко остриженными, черными волосами, выглядел очень странно.

Наконец, мистер Дэнс кончил свой рассказ.

-- Мистер Дэнс, - сказал сквайр, - я нахожу, что вы весьма благородный человек. А что касается того, что вы ушибли на-смерть этого ужасного, отвратительного негодяя, то право же, я смотрю на это, как на доброжелательный поступок. Это все равно, что раздавить ядовитое насекомое! Гаукинс тоже, как я вижу, весьма находчивый мальчуган. Гаукинс, не будете ли вы добры позвонить? Мистер Дэнг должен выпить элю.

-- Итак, Джим, у тебя спрятано то, что они искали? - обратился ко мне доктор.

-- Здесь, сэр, - отвечал я, протягивая ему сверток, завернутый в клеенку.

Доктор осмотрел сверток со всех сторон и, казалось, имел сильное желание раскрыть его. Но вместо этого, он спокойно положил сверток в карман своего сюртука.

-- Сквайр, - сказал он, - когда Дэнс выпьет элю, то ему придется вернуться к исполнению своих служебных обязанностей. Но я хочу оставить Джима Гаукинса ночевать здесь и, с вашего позволения, попрошу вас дать ему кусок холодного пирога на ужин.

-- Разумеется, Лайвесей, - отвечал сквайр. - Гаукинс заслуживает даже большого, чем кусок холодного пирога.

Большой кусок паштета из голубей был тотчас же принесен и поставлен на маленький столик передо мной. Конечно, я отдал ему честь, потому что был голоден, как волк, а в это время Дэнс, выслушав еще несколько комплиментов по своему адресу, откланялся и вышел.

-- Что-ж теперь, сквайр? - спросил доктор.

-- Что-ж теперь, Лайвесей? - повторил сквайр, таким же тоном.

-- Мы оба одновременно сказали это! - засмеялся Лайвесей. - Полагаю, вы слыхали об этом Флинте?

-- Слыхал ли? Слыхал ли, говорите вы? - вскричал сквайр. - Да ведь это был самый кровожадный морокой разбойник, какой когда-либо плавал по морям! "Черная Борода" был попросту младенцем по сравнению с ним. Испанцы до такой степени боялись его, что откровенно признаюсь вам, сэр, - я порою гордился тем, что я англичанин. Я видел собственными глазами верхушки его парусов вдали, когда мы покинули Тринидад, но трусливый капитан, с которым я ехал, тотчас же повернул назад.

-- Да, и я слышал о нем в Англии, - заметил доктор. - Но главный вопрос заключается в том, были ли у него деньги?

-- Это мы скоро узнаем, - возразил доктор. - Но вы так горячитесь и забрасываете меня словами, что не даете няне ничего сказать. Я же хотел бы узнать следующее: предположим, что у меня, здесь, в кармане, находится ключ к разгадке тайны, где запрятаны Флинтом его сокровища. Будут ли они доступны для нас, если мы узнаем это?

-- Доступны, сэр! - воскликнул сквайр. - Да, ведь, если, действительно, здесь находится ключ, о котором вы говорите, то я сейчас же зафрахтую корабль в Бристольских доках, возьму с собой вас и Гаукинса и добуду эти сокровища, хотя бы пришлось их разыскивал целый год!

-- Отлично, - сказал доктор. - А теперь, с согласия Джима, мы вскроем этот пакет.

Он положил пакет на стол.

Сверток был зашит нитками, так что доктору пришлось прибегнуть к своему ящику с хирургическими инструментами и хирургическими ножницами разрезаать швы. В середине оказались две вещи: книга и запечатанный конверт.

-- Прежде всего посмотрим книгу, - оказал доктор.

Сквайр и я наклонились над его плечами, пока он раскрывал книгу. Доктор Лаивесей ласково подозвал меня, в то время, как я ужинал, за столиком, у стены, и предложил мне участвовать в раскрытии тайны.

На первой странице книги были только отдельные слова и фразы, точно кто-нибудь, взяв перо, пробовал его от нечего делать или же упражнялся в письме. Между прочим, мы нашли тут ту же самую фразу, которая была татуирована на руке умершого капитана: "Мечта Билля Бойса". Затем мы прочли: "Мистер Б. Бонс, штурман". - "Не надо больше рому". - "Он получил это на Пальмовой набережной". - Было еще много других надписей, большей частью неразборчивых и состоящих из отдельных слов.

Меня очень занимал вопрос, кто был "он", получивший "это"? Может быть "это" был удар ножом в спину?

-- Немного можно извлечь отсюда, - сказал доктор, перевертывая страницу.

Следующия десять или двенадцать страниц были заполнены странными записями цифр. На одном конце строчка стояла дата, а на другом сумма денег, как в обыкновенной счетной книге. Но вместо пояснений, между датой и суммой, - стояло только различное число крестиков в каждой строке, Так, например, в записи 12 июня 1745 года была помечена сумма в 70 фунтов, которая, очевидно, кому-то была выдана, во вместо пояснения стояло только шесть крестиков. иногда, впрочем, было написано название местности, например: "На высоте Каракаса" или же просто помечена широта и долгота, например: 62° 17' 20" и 19° 2' 40".

Список этот растягивался более чем на двадцать лет, количество отдельных сумм в записях все возрастало с течением времени и после нескольких ошибочных и переправленных сложений, была выведена окончательная сумма и сделана надпись: "Клад Бонса".

-- Я не могу в этом разобраться, - сказал доктор Лайвесей.

-- А между тем это ясно, как Божий день! - вскричал сквайр. - Это приходная книга негодяев. Крестики обозначают названия кораблей и городов, которые они ограбили. Цифры обозначают долю, причитающуюся негодяю, а там, где он боялся неясности, то вставлял некоторые названия. Например: "На высоте Каракаса". Должно быть, тут какое-нибудь злополучное судно подверглось нападению. Помилуй Господи души тех, кто на нем находился! Эти люди давно уже покоятся среди кораллов.

-- Правильно, - оказал доктор. - Вот что значит быть путешественником! Совершенно верно! Вы видите, что суммы все растут, по мере того, как он повышался в ранге.

Больше ничего замечательного не было в книге, кроме нескольких названий местностей, помеченных на чистых страницах в конце книги, и таблицы перевода французских, английских и испанских денег на ходячую монету.

-- Ловкий человек! - воскликнул доктор. - Вот кого, очевидно, трудно было надуть!

-- А теперь возьмемся за другое, - сказал сквайр.

Конверт был запечатан в нескольких местах, при нем печатью, вероятно, служил наперсток, быть может, тот самый, который я нашел в кармане капитана. Доктор с величайшею осторожностью вскрыл печати, и тогда из конверта выпала карта острова, с обозначением широты и долготы места, глубины моря и с названиями мысов, бухт и заливов. Вообще, здесь было все, что нужно, для того, чтобы корабль, пользуясь этой картой, мог безопасно подойти к этому берегу и спустить возле него якорь. Остров был около девяти миль в длину и пяти в ширину, а по форме походил на толстого дракона. На острове были две прекрасные, закрытые гавани и в середине возвышенность названная "Подзорной трубой". На карте были различные добавления, сделанные позже. Всего резче бросались в глаза три крестика, поставленные красными чернилами: два в северной части острова и один в юго-западной. Около последняго крестика, теми же самыми красными чернилами, но мелким, четким почерком, сильно отличавшимся от нетвердого почерка капитана, были написаны следующия слова: "Главная часть сокровища".

На оборотной стороне, тем же почерком было написано:

"Большое дерево, на гребне Подзорной трубы, указывающее пункт к С. от С. С. В.

"Остров Скелета, В. Ю. В. и на В.

"Десять футов.

"Серебро в слитках находится в северной яме. Его можно найти, идя по направлению восточной лесной заросли, десять сажен к югу от черной скалы и против нея.

"Оружие легко найти в песчаном холме, на северной оконечности пролива у северного мыса, местоположение на восток и отчасти на север.

будет самое лучшее судно, сэр, и самая отборная команда в Англии. Гаукинс поедет с нами в качестве юнги. Вы, Гаукинс, будете, наверное, прекрасным юнгой. Вы, Лайвесей, будете корабельным врачом, а я буду адмиралом. Мы возьмем с собой Редрута, Джойса и Гюнтера. Ветер нам будет благоприятствовать, мы поплывем быстро и без малейшого затруднения найдем это место и деньги; их столько, что наш хватит и на пропитание и на все, что угодно!

-- Трелоуней, - отвечал Лаивесей, - я готов ехать с вами. Ручаюсь за себя и за Джима, что мы поддержим предприятие. Существует только один человек, которого я опасаюсь.

-- Кто же это? Назовите этого негодяя, сэр!

-- Это вы сами, потому что вы не умеете сдерживать свои язык. Ведь мы же не одни знаем об этой бумаге! Те парни, которые произвели сегодня ночью нападение на. постоялый двор, эти отчаянные и смелые негодяи, тоже знают об этом. Знают это и те, кто оставался на судне. Скажу даже больше: все они имеют отношение к этим деньгам и намерены во что бы то ни стало раздобыть их. Поэтому я говорю, что мы не должны выходить теперь в одиночку из дому, пока не выйдем в море. Я не буду разставаться с Джимом все это время, а вы возьмете с собой Джойса и Гюнтера, когда поедете в Бристоль. Но самое главное, - никто из нас не должен говорить ни единого слова об этой находке.