Остров сокровищ.
Часть вторая. Судовой повар.
Глава XII. Военный совет.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Остров сокровищ. Часть вторая. Судовой повар. Глава XII. Военный совет. (старая орфография)

ГЛАВА XII.
Военный совет.

На палубе поднялась беготня. Я слышал, как люди выбежали из каюты и бросились к носовой части. Выскочив незаметно из бочки, я пробрался за парусами на корму, как раз в ту минуту, когда туда вышли Гюнтер и доктор Лайвесей; я присоединился к ним и вместе с ними пошел на нос корабля.

Вся команда была; уже вызвана на палубу. Почти одновременно с появлением луны поднялась и туманная завеса, и мы увидели на юго-западе два низких холма, на разстоянии нескольких миль от нас, а за ними третий, более высокий, верхушка которого была, еще окутана туманом. Все три холма казались крутыми и конической формы.

Я все это видел точно во сне, так как еще не пришел в себя от ужаса, пережитого мною несколько минут, тому назад. Затем я услыхал голос капитана Смоллета, отдававшого приказания. "Испаньола" повернула по ветру и приближалась к острову с восточной стороны.

-- А теперь, ребята, скажите, видал ли кто-нибудь из вас эту землю раньше? - спросил капитан, после того, как были закреплены паруса..

-- Я бывал здесь, сэр, - сказал Сильвер. - Мы заходили сюда за водой, когда я плавал, в качестве повара, на одном купеческом корабле.

-- Якорная стоянка находится на южной стороне, позади островка, как мне кажется? - спросил капитан.

-- Да, сэр. Его называют островом Скелета. Тут была некогда главная стоянка пиратов, и один матрос, бывший у нас на судне, знал тут все их названия. Этот холм ж северу они называли Фок-Мачтой. Тут три холма, расположенные в ряд, по направлению к югу: Фок-Мачта, Грот-Мачта, и Бизань. Но самую высокую гору, вон ту, вершина которой окутана туманом, они называли обыкновенно "Подзорной Трубой", так как оттуда они могли обозревать море, в то время как корабли их стояли на якоре в бухте и чистились, потому что они именно там чистили свои суда, прошу прощения, сэр!

-- У меня ость карта, - сказал капитан Смоллет. - Посмотрите, указано ли здесь место якорной столики?

Глаза Долговязого Джона моментально загорелись, как только он взял в руки карту. Но я знал, что он должен будет почувствовать сильнейшее разочарование, так как бумага была новая. Это не была та карта, которую мы нашли в сундуке Билли Бонса, но очень точная копия, сделанная с нея, со всеми подробностями, названиями и обозначениями высоты гор и глубины моря, за исключением красных крестиков и написанных примечаний, Однако, как ни была велика досада Сильвера, он все же очень быстро овладел собой и не показал вида.

-- Да, сэр, - оказал он, - это наверное то самое место и притом очень хорошо нарисованное. Удивляюсь только, кто мог нарисовать эту карту? Пираты слишком невежественны для этого, надо полагать. Ага, вот тут и гавань "Капитана Кидда". Мой товарищ на корабле именно так называл ее. Здесь есть сильное течение вдоль берега к югу я затем оно заворачивает к северу, вдоль западного берега. Вы хорошо сделали, сэр, что повернули шхуну в эту сторону, потому что, если вы желаете пристать здесь, то лучшого места для якорной стоянки вам ее найти в здешних водах.

-- Благодарю вас, приятель, - сказал капитан Смоллет. - Потом я снова обращусь к вам за указаниями. А теперь вы можете итти.

Я был поражен хладнокровием, с которым Джон признался в том, что он знает остров. Признаюсь, я немного испугался, когда он подошел ко мне. Он, конечно, не мог знать, что я подслушал из бочки его разговор, но он внушал мне теперь такой ужас своей жестокостью, двуличностью и коварством, что я едва мог скрыть свое содрогание, когда он положил свою руку на мое плечо.

-- Да, - сказал он, - славное местечко этот остров, в особенности для такого мальчугана, как вы. Там можно гулять, купаться, взбираться на деревья и охотиться за дикими козами. Впрочем, вы и сами будете карабкаться по этим скалам, словно серна. Право же, я и сам молодею, глядя на этот остров. Я даже готов был позабыть о своей деревянной ноге. Хорошо быть молодым и иметь целыми обе ноги, могу вас уверить! Если вам вздумается совершить маленькую экскурсию на этот остров, то предупредите лишь старого Джона, и он уж приготовят вам на дорогу провизию, чтобы вам было чем закусить.

И, хлопнув меня дружески по плечу, он заковылял дальше.

Капитан Смоллет, сквайр и д-р Лайвесей были поглощены разговором, который вели между собой, и хотя я сгорал нетерпением поскорее рассказать им все, но не осмелился все-таки прервать их беседу. Пока я придумывал для этого благовидный предлог, доктор Лайвесей подозвал меня к себе. Он оставил внизу свою трубку и, так как был страстным курильщиком, то и просил меня принести ее. Подойдя к нему, я воспользовался минутой, когда вас никто не мог услышать, и шепнул ему:

-- Доктор, мне надо сказать вам кое-что. Уведите в каюту сквайра и капитана и потам пошлите за мной под каким-нибудь предлогом. Я должен сообщить вам нечто ужасное.

Доктор слегка изменился в лице, но тотчас же овладел собой и громко проговорил:

-- Благодарю, Джим. Это все, что мне нужно было знать, - прибавил он, делая вид, что спрашивал меня о чем-то.

слова другого, но я все же видел ясно, что доктор передал им мою просьбу. Вслед затем я услышал, что капитан отдал приказание Джобу Андерсону вызвать всю команду наверх.

-- Друзья, - обратился к ним капитан,---, я хочу оказать вам несколько слов. Этот остров, который мы видим, и составляет цель нашего путешествия. Мистер Трелоуней щедрость которого всем нам хорошо известна, только что разспросил меня, и я мог заверить его, что каждый человек, здесь, на корабле, исполнял свои обязанности, как нельзя лучше. Поэтому я отправлюсь с ним и с доктором в каюту, чтобы выпить за ваше здоровье и счастье, а вам подадут грот, чтобы и вы тоже выпиши за наше здоровье и удачу. Если вы хотите знать мое мнение, то я нахожу это превосходным со стороны сквайра и поэтому я предлагаю вам прокричать ему "ура".

Разумеется, "ура" не заставило себя ждать и притом оно звучало так искренно и сердечно, что я едва мог поверить в намерение этих самых людей изменнически покончить с нами.

-- Еще раз "ура" капитану Смоллету! - крикнул Долговязый Джон, когда голоса смолкли.

И это предложение было подхвачено так же дружно, как и первое.

После этого сквайр, доктор и капитан спустились вниз и через несколько минут послали за мной.

Я нашел их всех троих сидящими вокруг стола, на котором стоили бутылка испанского вина. и тарелка с изюмом. Доктор курил. Он снял парик и положил его на колени, что, как я знал, было у него признаком волнения. Окно в короле было открыто, так как ночь была теплая и луна освещала слегка волнующуюся поверхность моря позади судна.

-- Ты хотел что-то сообщить нам, - сказал сквайр - Говори же.

Я исполнил приказание и насколько мог кратко изложил, со всеми подробностями, подслушанный мной разговор Сильвера. Пока я говорил, ни один из них не шевельнулся и ничем не выдал своих чувств, но зато они не спускали с меня глаз и, когда я кончил, доктор Лайвесей оказал мне:

-- Джим, садись к столу!

Они усадили меня за стол, налили мне вина, дали мне изюму и все трое, один за другим, с поклоном выпили за мое здоровье, в признательность за ту услугу, которую я им оказал, благодаря счастливой случайности и моему мужеству.

-- А теперь, капитан, - оказал сквайр, - я должен сознаться, что вы были правы, а я ошибался! Я признаю себя ослом и жду ваших распоряжений.

-- Я сказался не меньшим ослом, сэр, - возразил капитан. - Я еще не знаю случая, чтобы команда, затевающая мятеж, не обнаружила бы некоторых признаков, по которым каждый понимающий человек мог бы догадаться о её намерениях и во-время принять меры. Но наши матросы положительно сбивают меня с толку.

-- Капитан, - сказал доктор. - С вашего позволения замечу вам, что все это дело Сильвера, а он ведь незаурядный человек.

-- Он прекрасно выглядел бы, вися на рее, - отвечал капитан. - Но это безполезная трата слов и ни к чему не ведет. Я моту предложить кое-что и, с позволения мистера Трелоунея, сделаю это.

-- Вы, сэр, капитан здесь. Слово принадлежит вам, - величественно промолвил Трелоуней.

-- Во-первых, - сказал капитан, - мы должны продолжить начатое. Если я вздумаю повернуть назад, то они сейчас же возстанут. Во-вторых, у нас еще есть время, во всяком случае, до той минуты, когда будет найден клад. В-третьих, у нас еще есть верные люда среди матросов. Как бы то ни было, сэр, но, рано или поздно, дело дойдет до схватки с этими злодеями, и я предлагаю воспользоваться первым удобным случаем и ударить в них, когда они меньше всего ожидают этого. Я полагаю, мистер Трелоуней, что мы можем разсчитывать на ваших собственных слуг?

-- Как на самого меня, - заявил сквайр.

-- Это трое, а с нами составит уже семеро, считая Гаукинса, - сказал капитан. - Ну, а среди матросов есть ли честные люда?

-- По всей вероятности те, которых Трелоуней завербовал раньше, чем встретил Сильвера, - заметил доктор.

-- Нет, - возразил сквайр. - Ведь к ним принадлежит Гандс.

-- Я тоже полагал, что Гандсу доверять можно! - прибавил капитан.

мы должны поступать так, пока не узнаем хорошенько своих людей. Итак, остановимся на этом и будем ждал благоприятного случая. Таков мой совет.

-- Джим тут может нам помочь больше, чем кто-нибудь другой, - сказал доктор. - Матросы его не стесняются, а Джим - мальчик наблюдательный.

-- Гаукинс, я вполне доверяю тебе, - прибавил сквайр.

Меня это заявление привело в отчаяние, потому что я чувствовал сам себя слишком безпомощным, чтобы оправдать возлагаемое на меня доверие. Но благодаря удивительному стечению обстоятельств, я действительно явился орудием опасения для них. Однако, что ни говорили бы, пока нас было только семеро честных людей из двадцати шести человек на корабле, и из этих семерых один ведь был еще мальчик, и следовательно взрослых людей оставалось только шестеро, против девятнадцати злодеев.