Несусветный багаж.
Глава 15. Возвращение великого Вэнса

Несусветный багаж (роман, соавтор Ллойд Осборн)

Глава 15

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕЛИКОГО ВЭНСА

С вокзала Ватерлоо Моррис вернулся в состоянии, не поддающемся описанию. По натуре он был человеком скромным и ничего такого особенного о себе никогда не воображал. Знал, например, что не сумеет написать книгу, не способен удивить компанию показом каких-нибудь фокусов, короче говоря, не обладает ни одной из тех дарованных Богом способностей, что принято называть талантом. Но, признавая себя человеком средних достоинств, он считал, тем не менее, что и их ему вполне достаточно, чтобы преуспеть в жизни. Сегодня, однако, он вынужден был признать свое поражение; судьба победила его. Если бы мир был устроен так, чтобы из него можно было легко и непринужденно выйти, как из какого-нибудь увеселительного заведения, Моррис немедленно отказался бы от всех еще не испытанных удовольствий и с безмолвным удовлетворением перестал бы существовать. В данной ситуации был только один выход - вернуться домой. Как больная собака заползает под привычный диван, так и Моррису оставалось замкнуть за собой двери дома на Джон-стрит и тешиться своим одиночеством.

Когда он приближался к своему убежищу, уже темнело. Первой вещью, бросившейся ему в глаза, была одинокая фигура на ступеньках крыльца, которая то дергала за звонок, то принималась колотить в двери. Человек был без шляпы, в истрепанной до невозможности одежде, словом, имел вид бездомного нищего. Моррис узнал в нем Джона.

Первое инстинктивное намерение бежать уступило место глухой апатии, готовности покориться судьбе до конца. «Какая теперь в сущности разница?» - подумал Моррис и, вытащив из кармана ключ, поднялся на крыльцо.

Джон обернулся; лицо его выражало предельную усталость и ярость одновременно, а когда он узнал главу семьи, то набрал в грудь воздуху и сверкнул глазами.

- А ну, открывай двери! - приказал он, отступая на шаг.

- Я как раз и собираюсь это сделать, - ответил Моррис, отметив про себя: «Похоже, что он хочет меня пристукнуть».

Братья зашли в прихожую и закрыли за собой двери. Неожиданно Джон схватил Морриса за плечи и затряс его, как терьер трясет пойманную крысу.

- Ты, пес шелудивый, - процедил Джон сквозь зубы. - Тебе мало лоб расшибить! - после чего тряхнул его еще раз так, что голова Морриса звякнула о стену.

- Не бей меня, Джонни, это уже ничему не поможет.

- Заткнись! Теперь ты будешь меня слушать! - Джон зашел в столовую, сел в кресло, и сняв один из своих дырявых башмаков, стал растирать ступню руками. - Я охромел на всю жизнь. Что у нас на ужин?

- Ничего, Джонни.

- Ничего? Что ты плетешь? - рявкнул Великий Вэнс. - Не морочь мне голову.

- В самом деле, ничего нет, - объяснил брат. - Нечего есть, и купить не на что. Сам сегодня выпил только чашку чаю и съел сэндвич.

- Только сэндвич! - ехидно сказал Вэнс. - Это он, надо понимать, жалуется. Советую учесть: мое терпение кончилось. И вот что я тебе скажу: я хочу хорошенько пожрать и выпить. Иди, продавай свои сигнеты.

- Сегодня не получится - воскресенье.

- Я уже сказал тебе, что я хочу жрать!

- Ну что же делать, если никак нельзя?

- Болван! - крикнул Джон. - Или мы не уважаемые домовладельцы? Или нас не знают в гостинице, где бывал дядя Паркер? Ступай, и если через полчаса не вернешься и не будет накрыт стол, то сначала я тебя как следует отметелю, а потом пойду в полицию и все расскажу. Ты понял меня, Моррис Финсбюри? А если понял, то одна нога здесь, другая там.

Эта страстная речь подействовала даже на обессилевшего Морриса, он и сам почувствовал голод, посему спешно отправился выполнять приказ. Вернувшись, он застал Джона все еще обихаживающим свою ногу.

- Что ты хотел бы выпить, дорогой? - спросил Моррис, желая ублажить брата.

- Шампанского! - прозвучал ответ. - Того самого, с дальнего края полки. Потом бутылку старого портвейна, который так нравится Майклу, только осторожней, не встряхивай бутылку. И еще растопи камин, зажги лампу и закрой шторы. А то холодно стало, и темно уже. Потом можешь накрывать на стол. Да, и дай мне что-нибудь переодеться!

сыра и свежая зелень сельдерея - меню безукоризненно британское, но, несомненно, питательное.

- Слава тебе, Господи! - произнес Джон, вдыхая аппетитные запахи. - Кресло я поставлю спиной к огню. Последние две ночи были жутко холодные, никак не выгоню зябь из костей. Я буду сидеть здесь, а ты, Моррис, стоять вот тут и мне прислуживать.

- Но, Джонни, я тоже голодный, - пожаловался Моррис.

- Доешь, что останется. Ты только начинаешь платить по счету, золотце мое. И лучше не дразни британского льва! - Было что-то такое в голосе и выражении лица Великого Вэнса, когда он произносил эти слова, что Моррис не решился возражать. - Поехали! Налей для начала бокал шампанского, - продолжил кутить Джон. - О! Бульончик! Раньше мне казалось, что я не люблю бульона! А ты знаешь, как я сюда добрался?

- Нет, Джонни, откуда же мне знать?

разбитого корабля из Блайта. Даже не знаю, где этот Блайт находится, но ты представляешь? - это прозвучало уже не столь воинственно - обратился к одному малому, школьнику еще наверно, так он велел мне завязать морской узел. И я его завязал, понимаешь? Завязал его! Но он сказал, что это не морской узел, а побирушный, а я сам понятно кто, и он на меня донесет. Потом еще выпрашивал у морского офицера. Ну, этот меня морскими узлами не морочил, зато заставил выслушать всю историю британского морского флота! Еще попалась вдова, торгующая леденцами, она ломоть хлеба дала. Один попутчик научил меня, как всегда можно добыть поесть - достаточно разбить витрину в магазине и попасть за решетку. Просто и гениально! Подай мне ростбиф!

- А почему ты не остался в Браундине? - осмелился спросить Моррис.

- Не пори чушь! А что бы я там ел? Газеты, тобой присланные? Оттуда надо было смываться, это я тебе точно говорю. Сначала мне верили в долг в пивной, я там изображал Великого Вэнса. Ты бы тоже так поступил, оказавшись в таком скотском положении. Один тип поставил мне пиво и закусон, мы поддали, рассуждая о всяких мюзик-холлах и о деньгах, которые я там зашибаю, а потом он велел мне спеть «Ее талия прекрасна», после чего сказал, что никакой я не Вэнс, даже и близко с ним не стоял, но я твердо стоял на своем. Пел-то я, конечно, хреново, но думал, что у них в захолустье и так сойдет. - Джон вздохнул. - Но меня доконал столяр…

- Наш хозяин?

- Вот именно. Начал разнюхивать, спрашивать, куда делись бочка и одеяла. Я его к черту послал; а что бы ты на моем месте сделал? А он заявил, что я все куда-то спрятал, а это все равно, что украл, и знаю ли я, чем мне это грозит. Тогда я здорово придумал, вспомнил, что он глухой как пень, и стал с ним разговаривать тихо-тихо, фигню всякую нести, но с вежливой миной и так тихо, что он ни слова не мог понять. «Я вас не слышу», - говорит. «Знаю, что не слышишь, старый козел, но мне это и надо», - отвечаю, а сам улыбаюсь, как манекен в витрине. «У меня со слухом неважно», - сообщает. «Интересно, что бы ты сказал, если бы услышал», - говорю, а сам как будто жестами пытаюсь объяснить. «Ну, ладно, - говорит он наконец, - я, к сожалению, глуховат, но полицейский вас наверняка хорошо поймет». Ну, он в одни двери, а я в другие. Оставил и спиртовку, и газеты, и тот журнал, что ты прислал. Ты что, пьяный был, когда его покупал? Название у него, как у одного из тех заведений, где дядя Джозеф выступает. Чепуха всякая про поэзию и о пользе глобусов. Для пациентов психушки чтение. О, вспомнил! «Атенеум» называется. Дурацкий журнал. Впрочем, как бы он ни назывался, мне он до лампочки. Так, теперь я немного лучше себя чувствую. Я посижу тут в кресле у камина; подай мне сыр, сельдерей и бутылку вина - нет, не в рюмку, лей в стакан, больше войдет. А потом сам можешь что-нибудь съесть, там рыба осталась, котлета и сколько-то шампанского вроде. Да-а-а! - восхищенно протянул подкрепившийся скороход. - Майкл был прав - это вино достойно своего названия! Люблю я Майкла, он ловкий, хитрый, книжки читает, даже «Атенеум» этот. Но не зануда, не трезвонит об этом везде, как некоторые. Кстати, раз уж речь зашла о Майкле, мне даже и спрашивать не надо, потому что с самого начала знал. Ты опять все провалил?

- А он-то тут при чем?

- Потерял покойника - вот он тут при чем! - крикнул Моррис. - Задевал куда-то труп, и теперь зарегистрировать смерть невозможно.

- Постой, постой, - прервал его Джон, - я думал, что тебе это и не нужно.

- Э-э, братец, это уже дело прошлое, - ответил старший брат. - Теперь уже не о речь, а о нашей фирме кожаной. И о наших с тобой шкурах.

- Ну-ка, расскажи мне все по порядку.

Моррис так и сделал.

- А я тебе что говорил? - воскликнул Великий Вэнс, когда Моррис закончил. - Я знаю одно, я себя обокрасть не дам.

- А я тебе отвечу, - заявил Джон с мрачной решимостью. - Я поручу свои дела самому ловкому адвокату в Лондоне, а сядешь ты на нары или нет - меня это не волнует.

- Джонни, но мы же с тобой в одинаковом положении, - напомнил ему Моррис.

- Разве? Уверяю тебя, что нет. Я, что ли, подделывал подпись? Я всем врал про дядю Джозефа? Я давал дурацкое объявление в юмористическую газету? Я что ли чужую статую раздолбал? Хватит с меня. Долго ты моими делами занимался, теперь ими займется Майкл. Кстати, я уже говорил, что он мне нравится. Самое время мне подумать о себе.

Разговор братьев был прерван звонком во входную дверь, и Моррис, который со страхом пошел открывать, получил из рук посыльного письмо с адресом, написанным рукой Майкла. Содержание же письма гласило следующее:

«Моррис Финсбюри может узнать кое о чем благоприятном для себя в моем офисе на Ченсери Лэйн завтра в десять утра.

Майкл Финсбюри».

Моррис был столь угнетен, что, не дожидаясь просьбы от брата, сам вручил ему письмо.

- Вот как надо писать деловые письма! - похвалил Джон. - Это только Майкл умеет!

И Моррис даже не стал настаивать на своих авторских правах.