Освобожденный Иерусалим.
Песня шестая

ПЕСНЯ ШЕСТАЯ

1

От сладостной надежды между тем

Тревоги осажденных утихают.

Под кровом ночи к ним без перерыва

Все новые подвозятся припасы;

На север обращенные валы

Унизаны снарядами вплотную:

Высоких стен громада представляет

Для города надежнейший оплот.

2

И все же Аладин неутомимый,

Не отличая в небе дня от ночи,

Работ не прекращает: там повысить

Велит он вал, здесь башню укрепить;

Рабочие, из сил уж выбиваясь,

Орудия выделывать спешат.

Но, вне себя от этой проволочки,

Такую речь ведет Аргант султану:

3

"Ты долго ль будешь к нашему бесчестью

Держать нас в заточенье? Слышу я

Звон лат, щитов и шлемов; но к чему

Приготовленья все твои, не знаю.

Разбойники ж тем временем селенья

Кругом опустошают, грабят замки,

И им никто препятствовать не смеет.

4

Труба их не тревожит в сладком сне,

И пиршеств их никто не прерывает;

Спокойно целый день они проводят

И без помех покоятся всю ночь.

Ты ж в чаянии помощи Египта

Беспечностью и леностью своею

Лишь голод ускоряешь, что грозит

Нам рабскими оковами иль смертью.

5

Что до меня, я не хочу в печальном

Забвении стяжать конец постыдный;

Я не хочу, чтоб солнце, воротившись,

Меня застало спрятанным в стенах.

Пусть над моею жизнию свершится

Веление Небес: по крайней мере,

Вдали от битв без славы и отмщенья.

6

Ах, если бы не вся твоя отвага

Теперь угасла, если бы хоть искры

Ее ты сохранил, тогда не стал бы

Искать я смерти доблестной в бою,

А пожелал бы жизни и победы.

Идем врагу и жребию навстречу!

В опасности нам смелость зачастую

Мудрейшие советы подает.

7

Но если, веру в смелость потеряв,

Боишься ты свои все силы сразу

Случайностям сражения подвергнуть,

Могли бы спор два воина решить.

Чтоб к вызову чувствительно отнесся

Военачальник их, пусть сам назначит

Оружие и место и подробно

Определит порядок поединка.

8

Лишь обладал бы воин христианский

Двумя руками и одной душой,

Исхода ты не должен опасаться:

Не может быть проиграно то дело,

Которого защитником Аргант.

Моя рука тебе залогом будет:

В ней жребий твой и в ней твоя победа".

9

Сказал. И отвечает Аладин:

"Хотя и устарели эти руки,

Но меч держать они еще способны.

Не так уж, пылкий юноша, душою

Я низок и труслив, чтоб славной смерти

Бесславную свободу предпочесть,

Когда бы нам и вправду угрожали

Те беды, что предвидишь ты невдолге.

10

Да сохранит нас Небо от позора!

Есть тайна у меня; ее открою

Я одному Арганту. Сулейман,

До недр глубоких Ливии проникнув,

Набрал орду кочующих арабов:

На христиан в отмщенье за Никею

А нам доставит помощь и припасы.

11

Он скоро должен быть у наших стен.

Пусть христиане тщетно торжествуют,

А мы пока исполнимся заботы

Престол мой от крушенья сохранить.

Прошу тебя, умерь отваги пламя

И храбрости клокочущей кипенье:

Настанет миг, указанный тебе

Для славы боевой, а мне - для мести".

12

Соперника заслышав только имя,

Черкес неукротимый уж пылает

Негодованьем против Аладина

И говорит: "Ты можешь, государь,

Войну и мир творить по произволу;

Будь терпелив и льсти себя надеждой,

Что царства своего не уберегший

Твое теперь сумеет защитить.

13

Жди ангела-хранителя, что должен

Избавить правоверных от осады!

Из рук чужих я не хочу свободы:

Пока ты здесь в бездействии томишься,

Дай разрешенье мне сойти в равнину;

Ты храбрости моей не признаешь,

Так буду драться я как вольный воин". -

14

"И меч свой, и отвагу сохранить

Тебе для лучшей цели надлежало б;

Но если так ты жаждешь поединка,

Препятствовать я в том тебе не буду".

Тогда Аргант зовет без колебаний

Глашатая и говорит: "Тотчас же

Ступай во вражий стан и громогласно

Начальнику мой вызов передай.

15

Скажи, что некий воин мусульманский,

В стенах не выносящий заточенья,

Желаньем пламенеет показать,

Как велика его неустрашимость;

Что он готов сразиться на равнине,

Лежащей между городом и станом,

Кто в храбрости своей уверен больше,

16

Что он не ограничится одним;

Что и второй, и третий, и четвертый,

И пятый, славный или неизвестный, -

Все могут выступать поочередно;

Что побежденный с поля поединка

Пойдет за победителем, как раб".

Сказал, и облекается глашатай

В пурпуровую с золотом одежду.

17

И посланный является к Готфриду,

Сидящему среди других вождей.

"Дозволишь ли, - он молвит, - государь,

Глашатаю исполнить порученье,

Что на него возложено?" - "Ты можешь

Свободно говорить, я разрешаю".

Неверный же на это: "Мой приход

На радость иль тревогу, сам увидишь".

18

Он продолжает и высокомерно

Передает на поединок вызов.

Негодованье громко выражают.

Готфрид ему: "Тот воин, что тебя

Послал, идет на пагубное дело;

Он скоро убедится в этом сам

И пятого борца уж не дождется.

19

Пусть явится; для поединка место

Свободным он найдет и никакого

Не должен опасаться оскорбленья:

Из воинов моих один кто-либо

Сразится с ним охотно и, клянусь,

Оружием сразиться равным только".

Сказал и смолк; глашатай же спешит

Свезти ответ спесивому черкесу.

20

И говорит: "Вооружайся, рыцарь!

Твой вызов принимают христиане;

От менее до более отважных

Желают все померяться с тобой.

Я множество с угрозой видел взглядов,

Я множество с мечами видел рук;

".

И требует Аргант свои доспехи.

21

Нетерпеливо он их надевает,

Горячим увлекаемый порывом;

И говорит Клоринде Аладин:

"Несправедливо было бы его

На битву в одиночестве отправить,

Тебе же здесь в бездействии остаться;

Возьми с собою тысячный отряд

И наблюдай издалека за боем".

22

Тотчас вооружается Клоринда

И во главе отряда выступает;

Аргант же перед ними на коне

В своем обычном воинском убранстве.

Меж городом и христианским станом

Пространство есть обширное: его

Поверхность без неровности малейшей

Как будто предназначена для боя.

23

Туда-то и спускается Аргант

И там один перед врагом гарцует.

И взор его угрозою горит.

Таков был Энцелад в полях флегрейских,

Таков был Голиаф перед Давидом.

И многим мощь руки его знакома,

И большинству он страха не внушает.

24

Готфрид еще не выбрал никого

В противники спесивому Арганту;

Но все из глубины сердец желанья,

Все взгляды обращаются к Танкреду.

Отважнейшим среди героев он

Единодушным выбором отмечен;

Уж это имя слышится, и явно

Склоняется к нему и сам Готфрид.

25

Все напоследок сходятся в одном,

И говорит тогда Готфрид Танкреду:

"Иди, я разрешаю и надеюсь,

Что варвара ты укротить сумеешь".

Танкред, гордясь отличием почетным,

Ни радости, ни пыла не таит,

С достаточным отрядом из окопов.

26

Еще он поля битвы не достиг,

Как видит вдруг надменную Клоринду,

И сразу же осанкой благородной

Она его приковывает взоры;

Наряд ее белей, чем снег, что вечно

Альпийские вершины покрывает;

Наличник шлема поднят, и она

Вся видима с высокого пригорка.

27

Танкред туда уж и не смотрит больше,

Где ждет его с угрозою Аргант;

Перед собою видя лишь одну

Клоринду, он коня пускает шагом.

И вот уж он как вкопанный стоит:

Снаружи лед, а сердце пламенеет;

Вся жизнь его в глазах, о поединке ж,

По-видимому, вовсе он забыл.

28

Аргант, не примечая, чтобы к бою

Готовился кто-либо, восклицает:

"Противника я думал встретить здесь;

Иль смельчака такого не найдется?"

Танкред в оцепенении с Клоринды

Не сводит глаз и ничего не слышит.

Тогда Оттон, коню дав шпоры, первый

На поле брани выехать спешит.

29

Оттон и без того мечту лелеял

Померяться с черкесом в поединке;

Но, уступив Танкреду место, он

Как провожатый выехал из стана.

Однако, увидав, что у героя

Совсем не поединок в голове,

Нетерпеливый юноша стремится

Воспользоваться случаем нежданным.

30

Быстрее леопарда или тигра,

Разбойников лесных, на сарацина

Летит Оттон, копье вонзить готовый.

Танкред в себя приходит наконец

И, словно пробудившись от кошмара,

Сковавшего все помыслы его,

"Мне драться надо!

Остановись!" Но тот его не слышит.

31

Танкред пылает гневом и досадой;

В душе огонь и краска на лице:

Другой на поединок вышел первым!

Нет для него тягчайшего позора.

Меж тем в разгаре схватки юный воин

Противнику удар наносит в шлем;

А тот, мечом рассекши щит Отгона,

В один удар и латы пробивает.

32

Шатается и падает Оттон.

Аргант, сильнее будучи и крепче,

В седле едва заметно покачнулся

И на врага поверженного с криком

Высокомерным налетает: "Сдайся!

Большой уж будет славой для тебя

Бахвалиться повсюду невозбранно,

Что ты вступил со мной в единоборство".

33

И слышит он в ответ: "Нет, христианин

Оружия так скоро не слагает,

".

Аргант дрожит от бешенства и, пламя

Как будто извергая, произносит:

"Ты милостью моею пренебрег,

Так испытай же мощь мою за это".

34

Сказал и, попирая все законы

И рыцарства и чести, устремляет

Коня на христианина в упор.

Удара избежав, последний ранит

Арганта в бок и вынимает меч,

Весь кровью победителя покрытый.

Нимало сил от раны не теряя,

Тот пущей загорается лишь злобой.

35

Коня он останавливает вдруг

И повернуть обратно будто хочет;

Потом быстрее молнии нежданным

Налетом нападает на врага.

И чувствует Оттон, что на дрожащих

Ногах ему уже не удержаться:

Едва дыша, без сил, почти без чувств,

36

Черкес не знает в ярости пощады

И, подминая тело под коня,

Кричит: "Погибнет каждый горделивец,

Как гибнет под конем безумец дерзкий".

Танкред, расправой дикой возмущенный,

Уж больше не колеблется: он хочет

Ударом равным промах свой покрыть

И прежний блеск вернуть своей отваге.

37

И он, коня пришпорив, поспешает

К злодею с криком: "Подлая душа,

Ты низостью пятнаешь и победу!

Какую честь найдешь ты в этом зверстве?

Уж не среди ль разбойников-арабов

Иль худших дикарей еще ты вырос?

Беги от света Божьего и скрой,

Чудовище, в лесах свою жестокость".

38

Едва он смолк, неверный от бесчестья

В неистовое бешенство приходит:

Он хочет говорить, но издает

Иль грома, что глухим раскатом вслед

За молнией разносится по небу;

Так откликом души воспламененной

Наружу вырываются слова.

39

Угрозами взаимными друг в друге

Усугубив и гнев и гордость, оба,

Чтоб для разбега дать простор коням,

Назад с проворством равным подаются.

Усиль, о Муза, голос мой и сердце

Такой же лютой яростью наполни,

Чтоб мог я передать весь ужас боя,

Чтоб стук мечей звучал в моих стихах!

40

С направленными копьями враги

Свирепо налетают друг на друга.

Ни лев, когда он прыгнул, ни орел,

Стремящийся на землю за добычей,

Ни молния, что воздух рассекает,

Не могут с ними в скорости сравняться:

Их копья вмиг ломаются о шлемы,

41

Всю почву стук удара потрясает;

Ему могучим ревом вторят горы:

Но ни толчок взаимный, ни удар

Пригнуть лихие головы не в силах.

Упавшие под седоками кони

Встать на ноги стараются напрасно;

Противники бросают их тогда

И, взяв мечи, как пешие дерутся.

42

Руке рука навстречу, взгляду взгляд

И шагу шаг: разнообразят оба

И приступ и защиту бесконечно;

Спасаются искусством от искусства

И хитростью обманывают хитрость;

Там явственно грозят, здесь нападают;

Внезапно открываются, врага

Тем самым открываться заставляя.

43

И вдруг Танкред под вражеский удар

Свой бок незащищенный подставляет;

Аргант спешит воспользоваться этим

Мечом удар искусно отразив,

Танкред Арганта ранит в бок открытый,

Поспешно оправляется и ждет

Противника, неуязвимый снова.

44

При виде крови льющейся своей

Черкес приходит в ужас и смятенье;

Охваченный унынием зловещим,

Он и дрожит, и стонет, и вздыхает,

И с возгласом неистовым врагу

Удар ошеломляющий готовит.

Но тот настороже и в плечевой

Сустав ему еще наносит рану.

45

Таков медведь в лесах вершин альпийских,

Когда он, тяжко раненный, свирепо

И смело на охотников идет

И сам свою погибель ускоряет;

Таков же и черкес Аргант, двойной

Позор двойною раною стяжавший:

Весь ярости и мщению отдавшись,

46

Всю мощь свою в одной руке собрав,

Таким он разражается ударом,

Что из-под ног земля, дрожа, уходит,

И воздух ярко искрится вокруг.

Танкреду нападать уж не под силу:

Едва он в состоянье защищаться;

Ничто его не может оградить

От ярости стремительной Арганта.

47

В доспехах подобравшийся Танкред

Напрасно ждет, когда утихнет буря:

Все отступает он, и все нещадно

Теснит его спесивый сарацин;

Но больше он противиться не в силах

Могучему влечению и, сам

Переходя внезапно в наступленье,

Наскакивает бурно на Арганта.

48

Рассудок помрачается в них злобой,

И силы их усугубляет ярость:

Удары все без промаха, земля

Оружие в крови; кровь льется с потом;

Мечи их, будто молнии, сверкают,

Раскатами небесными гремят

И падают, как стрелы грозовые.

49

Два стана и в смущенье, и в тревоге

На зрелище, не виданное раньше

И в ужас повергающее, смотрят,

С надеждой делят страх и ждут конца;

С бойцов не сводят глаз ни те, ни эти;

Ни там, ни здесь ни звука, ни движенья:

В безмолвии оцепенели все,

И лишь сердца волнуются незримо.

50

Дух испустить противники могли бы

От истощенья сил; но все предметы

В тенях ночных уж тонут, и тогда

Являются глашатаи с обеих

Сторон, чтоб прекратить единоборство:

То - честный Аридей, а от неверных -

Пиндор, разумный старец, что привез

51

С уверенностью в силе прав народных

И древнего обычая борцов

Они жезлами мира разнимают.

"О воины! - Пиндор им говорит, -

Вы каждый славу равную стяжали

И каждый храбрость равную явили;

Так прекратите ж схватку, окажите

Почет ночному мраку и покою!

52

Свой путь окончив, солнце прерывает

Ваш труд, и ночь приносит мир природе.

Сердца великодушные деяний

Под кровом тишины и тьмы не терпят".

Аргант на это: "Лишь при свете дня

Сражаться я хотел бы; но отсюда

Я не уйду, пока не даст мне клятвы

Противник мой, что он сюда вернется". -

53

"А ты, - Танкред ему, - поклясться должен

Что с пленником вернешься, не иначе;

Лишь под таким условием согласен

". Клянутся

Тот и другой; а чтобы дать им время

И отдохнуть, и раны залечить,

Глашатаи решают, что шестая

Заря для новой встречи будет сроком.

54

Ужасное единоборство это

В сердцах как христиан, так и неверных

Глубоко и надолго поселяет

И чувство изумления, и трепет:

Повсюду лишь одни ведутся речи

О храбрости и доблести обоих;

И сравнивая их по превосходству,

Во мнениях расходится толпа.

55

И ждут в недоумении, кому

Исход борьбы вручит победы пальму:

Над храбростью ль восторжествует ярость,

Иль доблесть покорится самохвальству.

Но в этой неизвестности являет

Нежнейшую заботу и тревогу

Прекрасная Эрминия: полжизни

56

Хассана дочь, царя Антиохии,

Эрминия в числе другой добычи

Досталась христианам, сокрушившим

Наследственный престол ее отца.

Но доблестный Танкред к ее несчастьям

С почтением и жалостью отнесся,

И на останках родины своей

Она еще царицею считалась.

57

Герой утешил пленницу свою,

Свободу ей вернул и все богатства;

Но узами крепчайшими ей сердце

Уже сковал всесильный бог любви.

Тоска ее, свободную, съедает

По милом, по тюрьме и по оковам;

Но честь велит, и с матерью она

Приют в стране приязненной находит.

58

Является она в Иерусалим,

Где принята тираном Палестины,

И вскоре же под скорбным покрывалом

Но ни потеря эта, ни изгнанье

Из сердца у нее не могут вырвать

Ни той стрелы, что ранила его,

Ни пламени его объявшей страсти.

59

Несчастная, увы! безумно любит;

Но от нее возлюбленный далеко.

И страстный пыл поддерживают в ней

Воспоминанья лишь, а не надежды:

Чем глубже тайна в сердце залегает,

Тем ярче разгорается огонь.

Но, наконец, Иерусалим в осаде,

И счастье ей сулит надежда снова.

60

При виде рати гордой и отважной

Унынию весь город предается;

Одна со светлым, радостным лицом

Эрминия глядит на иноверцев.

Меж христианских воинов ревниво

Выслеживает милого она;

То нет его, то вдруг его разыщет

"Вот он, вот!"

61

Высокая есть башня во дворце

Почти у самых стен; с ее верхушки

Весь христианский стан как на ладони:

Открыты взгляду горы и долины.

Оттуда, чуть осветит солнце мир,

До той поры, как лягут тени ночи,

Эрминия за станом наблюдает,

Вздыхая и любовь свою лелея.

62

Отсюда и на бой она смотрела,

И сердце трепетавшее как будто

Твердило ей: "Вот тот, кого ты любишь;

Вот тот, над кем теперь витает смерть".

И взгляды беспокойные за каждым

Движением следили; меч Арганта,

Танкреда ударяя, каждый раз

Такую ж наносил ей рану в сердце.

63

Когда же до нее доходит весть

О том, чем день минувший завершился

И что еще Танкреду угрожает,

Она, от всех скрываясь, втихомолку

Со вздохами перемежает слезы;

Бескровного, поблекшего лица

Черты полны и горести и страха.

64

Одна другой ужаснее картины

К себе ее приковывают мысли:

Страшнее смерти сон ее во тьме

Зловещими виденьями пугает.

Ей чудится возлюбленный в крови,

Истерзанный, о помощи молящий;

В смятении проснется: и в глазах,

И на груди - невысохшие слезы.

65

И не одна опасностей грядущих

Боязнь ее волнует и тревожит;

Страшат ее и раны, что герою

Нанес Аргант в неистовстве своем.

Растут кругом обманчивые слухи,

Растут и муки в сердце у нее:

Танкред лежит, ей мнится, без движенья,

66

От матери своей она узнала

Про свойства чудодейственные трав;

Узнала, по обычаю Востока,

Как боли заговаривать и как

Залечивать на теле пораненья.

О, отчего она своей рукой

Не может приложить лекарство к ранам

Того, кто ей на свете всех дороже!

67

Как милого лечить она хотела б!

Меж тем его врага должна лечить.

Нередко мысль приходит ей Арганту

Намазать раны соком ядовитым;

Но руки непорочные ее

Противятся такому злодеянью:

Тогда она желает, чтобы силу

И чары и лекарства потеряли.

68

Она не побоялась бы пойти

Во вражий стан: давно уж пригляделись

Ее глаза к событиям военным.

К опасностям, невзгодам и трудам,

И не из тех она трусливых женщин,

Что тени даже собственной боятся

И, чуть о страшном слышат, уж дрожат.

69

Особенно в ней гасит страх любовь.

Чтоб своему последовать влеченью,

Она спокойно в Африку пошла бы,

К чудовищам и гадам ядовитым;

Но если ей за жизнь свою не страшно,

Должно быть страшно ей за честь свою:

Любовь и Честь, на сердце посягая,

Его в соревнованье и терзают.

70

Ей Честь кричит: "Ты, юная царевна,

Что мне повиновалась до сих пор

И чью я непорочность сохранила

В неволе и в несчастиях, ты хочешь,

Свободная, утратить это благо?

Кто в этом нежном сердце мог зажечь

Губительное пламя? Ах! о чем

71

Общественное уваженье, дань

Уму и добродетели - ничто

В твоих глазах? Среди врагов позора

Прелестницей ночной искать ты хочешь?

Твой победитель скажет: "Потеряв

Престол, меня ты стала недостойна!"

Покинутая, будешь предана

Ты оскорбленьям воинского сброда".

72

Коварная Любовь иное шепчет:

"Не зачата ль ты чудищем лесным?

В скалистых льдах на свет не родилась ли?

Чувствительной и юной, не тебе

Пренебрегать любви мятежным пылом.

Не каменным и не железным сердцем

Владеешь ты, чтоб убегать, краснея,

Чуть имя только милого услышишь.

73

Иди, куда влекут тебя желанья!

Тебя страшит жестокий победитель?

Кто ж разделял твою печаль? Кто тронут

Не ты ль, когда колеблешься так долго?

Танкред великодушный погибает,

А ты, неблагодарная, заботы

Все отдаешь противнику его!

74

Верни Арганту яростному жизнь,

Верни ему и силы, чтоб Танкреда

Он доконал: так вот какая будет

Расплата за его благодеянья!

И у тебя могли подняться руки

На эту нечестивую работу!

И крыльев не дал стыд еще тебе,

Чтоб улететь отсюда без оглядки!

75

Какой восторг, какая честь была бы

Для любящего сердца твоего,

Когда б своей рукой в своем герое

Ты оживила гаснущее пламя:

Когда б Танкред обязан был тебе

Возвратом красоты своей поблекшей!

Любуясь им по-прежнему, свое

76

Его бы слава стала и твоею,

Делила бы ты подвиги его:

Счастливая, в его объятьях чистых

Ты брачные бы радости вкушала.

Супругой уважаемой Танкреда

Явилась бы ты меж латинских жен

В Италии прекрасной, где и доблесть

И вера светом истины сияют".

77

Безумная, отдавшись грезам сладким,

Заранее в блаженстве утопает;

Но тучей омрачающей в душе

Рождаются тревожные сомненья:

Как выйти незаметно из Солима?

Как бдительную стражу обмануть?

Как отпереть ворота, что всегда

Боязнь вторженья держит на запоре?

78

Эрминия с Клориндой неразлучна:

Рождающийся день их видит вместе;

День угасает, всё они вдвоем;

Постель одна и та же зачастую

Покоит негой сладостной обеих.

Все говорит Эрминия Клоринде,

Лишь тайны сердца ей не открывает.

79

Хранит она глубоко тайну эту.

Когда вздохнуть случится при подруге,

Она тотчас придумает причину:

Как будто о судьбе своей скорбит.

Не ведает ни часа, ни мгновенья

Их дружеский союз, и, налицо ли

Клоринда, или нет, ее жилище

Открыто для Эрминии всегда.

80

В отсутствие воительницы к ней

Является Эрминия однажды

И остается ждать все с той же думой:

Как выполнить и утаить побег.

Пока она, боясь и сомневаясь,

Колеблется меж тысячью решений,

Доспехи ей бросаются в глаза;

81

"Счастливая воительница! Ах,

За что меня судьба так обделила!

Не подвиги, не суетная слава

Красы во мне к ней зависть возбуждают...

Но шаг ее не связан длинным платьем,

И в клетку не посажена отвага:

Пойдет, куда захочет, и ее

Ни страх не остановит, ни стыдливость.

82

За что, за что и Небо и природа

Мне в смелости такой же отказали?

Как и она, могла б я променять

Докучные одежды на доспехи.

Ни гроз, ни бурь, ни зноя, ни мороза

Тогда я не боялась бы: одна

Иль не одна спустилась бы в равнину,

Хоть день блести, хоть ночь мерцай звездами.

83

Безжалостный Аргант, тогда не первый

Ты вышел бы на бой с моим врагом!

Опередила б я и, может статься,

Под нежной властью преданного сердца

Легчайшие бы цепи он носил;

Своей неволей он мою смягчал бы,

И гнет ее мне не был бы так тяжек;

84

Иль пусть бы меч его меня пронзил

И грудь мою до сердца разорвал бы.

Тогда бы зажила, по крайней мере,

Амуром нанесенная мне рана;

Тогда бы мир моя душа узнала,

И опочила б я на лоне смерти,

А победитель, может быть, мой прах

В могилу опустил бы со слезами.

85

Куда мои желанья забрели?

Теряюсь я в мечтаньях безрассудных.

Итак, удел мой - узницей остаться,

Отбросом жалким пола моего!

Нет, сердце, ободрись, познай отвагу!

Иль не могу за меч хоть раз я взяться?

Иль эти руки, как они ни слабы,

86

Нет, могут; мне Амур на то даст силу:

Внушает смелость он и робким душам.

Едва в себе огонь его почуяв,

Олень летит неустрашимо в бой.

Я в бой не собираюсь: лишь на время

Желаю я в Клоринду превратиться;

Подобием ее себя прикрыв,

Отсюда я с уверенностью выйду.

87

Иль у ворот поставленная стража

Остановить меня посмеет?.. Нет!..

Уловка мне удастся непременно:

Иного я пути себе не вижу.

Обман невинный нравится Амуру;

Фортуна улыбается ему!

Пора: еще Клоринда у султана;

Благоприятней случая не будет".

88

И принято решение. Добыча

Неукротимо-пылкого Амура,

Она остановиться уж не может:

Украдкою уносит их к себе.

Свидетелей прогнал счастливый случай;

Заступница влюбленных и воров,

Побег ее скрывает ночь ревниво.

89

Звездами увенчался свод небесный.

Эрминия, пылая нетерпеньем,

К себе тайком любимую служанку

И преданного конюха зовет:

Отчасти лишь она им открывает

Намеренья заветные свои,

Задуманное бегство объясняя

Правдоподобной в их глазах причиной.

90

У конюха к отъезду все готово;

Царевна же тем временем снимает

С себя великолепные одежды.

Без них она становится лишь краше:

Какой бы ни сняла убор - под ним

Нежданное сокровище для взора;

При помощи доверенной она

91

Сжимает сталь и волосы и шею,

Чуть держит щит дрожащая рука;

И, вскоре вся покрытая железом,

Эрминия старается усвоить

Военную осанку и походку.

Амур улыбку шлет преображенью:

Так улыбался он, когда Алкид

Орудовал веретеном и прялкой.

92

Под непривычной тяжестью она

За шагом шаг едва волочит ноги.

Ослабшее, согнувшееся тело

Опору в верной спутнице находит;

Однако ей надежда и любовь

Утраченную бодрость возвращают.

Идут по уговору и садятся

Втроем на заготовленных коней.

93

И так, переодетые, все трое

По улицам глухим и сонным едут;

Совсем от глаз укрыться им нельзя:

Но их никто остановить не смеет:

Дорогу все дают им, чуть завидят;

Знакомые доспехи с тигром страшным

Внушают и почтенье и боязнь.

94

Хотя и успокоившись немного,

Все ж за себя Эрминия трепещет;

Сама своей отваге удивляясь,

К воротам приближается она.

Смущенному привратнику царевна

Приказывает властно: "Отпирай!

Клоринда - я и еду, чтоб исполнить

Мне данное султаном повеленье".

95

Воительницы голос и доспехи

Обманчивое сходство довершают;

Привратник повинуется: в ворота

Эрминия проскальзывает быстро,

И спутники спешат за нею вслед.

Чтоб бегство до конца обезопасить,

В долину углубляются они,

96

Достигнув, наконец, такого места,

Где их никто не видит за холмами,

Царевна едет медленней: прошла

Вначале им грозившая опасность

И можно дать коням передохнуть.

Но новая боязнь в ней возникает:

Какие в стане ждут ее препоны,

О том Любовь лукаво умолчала.

97

Доспехи, столь полезные в Солиме,

На гибель будут ей среди врагов;

И все ж она хотела б не иначе,

Как взору победителя, открыться:

Неведомой никем она хотела б

Добраться до него, не подвергая

Опасности ни честь свою, ни славу.

И конюха зовет она тогда.

98

"Ты должен, - говорит, - вперед поехать

И возвестить прибытие мое;

Будь осторожен, скромен; попроси

Скажи ему, что женщина одна

Его спасти желает, а в награду

За это мира требует: да, мира,

Взамен войны, объявленной Амуром.

99

Еще ты скажешь, что она себя

Его великодушию вверяет.

И всё; а коль настаивать он будет,

Прибавь, что ничего не знаешь больше.

Ступай и поскорее возвращайся:

Здесь я могу тебя спокойно ждать".

Сказала, и летит уж конюх верный,

Как птица, рассекающая воздух.

100

Так ловко в стане он себя ведет,

Что вмиг его к герою допускают;

Тот слушает, заранее объятый

И радостью, и сладким беспокойством,

И говорит: "Пусть явится она;

Я вверенной мне тайны не нарушу".

И преданный слуга уже спешит

101

Эрминия считала в нетерпенье

Шаги его и говорила: "Вот

102

Еще царила ночь, и даже тучкой

Не затемнялось звездное лицо;

Всплывавший над землею бледный месяц

Ласкал ее серебряным сияньем.

Влюбленная красавица зовет

В свидетели сердечной страсти Небо;

Безмолвными наперсницами ей.

103

Глядит она на ставки христиан

И говорит: "О стан латинян! Сколько

В тебе очарования для взора,

Ах, если Небо даст когда-нибудь

Прибежище моей мятежной жизни,

Найду его я в этой лишь ограде,

Под звон мечей засну лишь я спокойно.

104

Печальную Эрминию, чтоб в недрах

Твоих она нашла то состраданье,

Какое только пленницей познала!

Не нужно больше мне моих владений,

Я об одном теперь мечтаю счастье -

Под вашими знаменами служить".

105

Так говоря, царевна не предвидит,

Увы! тех бед, что рок готовит ей.

Издалека внимательные взоры.

При виде этих блесток искрометных,

Лучистой белизны ее доспехов

И тигра, украшающего шлем,

"Вот она, Клоринда"?

106

Сторожевой есть пост неподалеку:

В отряде два начальника, два брата,

Алкандр и Полиферн по именам,

Обязаны следить, чтоб осажденным

И конюху царевны удалось

От бдительности братьев увернуться

Одним лишь тем, что он в объезд понесся.

107

Клоринда их отца убила: видя

И памятного тигра, Полиферн

Уверен, что воительницу видит.

Солдат своих добычей соблазняя,

Он предается ярости безумной,

"Уж ты мертва!" -

И без вреда в нее пускает дротик.

108

Оленья самка так в истоме жажды

Разыскивает чистую струю,

Что из скалы сочится иль по лугу

Отрадном ожидании она

Собаками настигнута, ей бегством

Стремительным приходится спасаться,

И жажду и усталость забывая.

109

Ее снедающее пламя в чистых

Объятиях Танкреда погасить

И обрести душе покой желанный?

Но, увидав грозящего врага

Она свои мечтанья забывает

И лишь коня испуганно торопит.

110

Бежит она, злосчастная царевна,

И конь быстрее молнии несется;

А Полиферн летит за ними вслед.

Тем временем с ответом запоздалым

Является и конюх: не найдя

Эрминии, пускается за нею

111

Хоть мнимую Клоринду и Алкандр

Приметил, но разумней был он брата

И дальше находился от нее,

А потому за ней и не погнался;

В Солим припасы не было попытки,

Но что от Полиферна в этот миг

Спасается Клоринда по равнине,

112

Что грозная воительница ночью

Не вышла бы: наверно, у нее

Был замысел отважный; что Готфриду

Принадлежит решенье в этом деле,

А он ему готов повиноваться.

И вскоре каждой ставки достигает.

113

Танкред не сомневается уж больше

В своем блаженстве. "Ах! - он говорит, -

Она, она сама, рискуя жизнью,

".

Все забывает он: насколько сил

Хватает, облекается в доспехи,

Садится на коня и уезжает

Тайком от всех по призрачным следам.