Автор: | Тассо Т., год: 1580 |
Категория: | Поэма |
ПЕСНЯ СЕДЬМАЯ
1
Тем временем и в глубь, и в глушь лесную |
Заносит конь Эрминию. Почти |
Лишаясь чувств, поводьев уж она |
Рукою ослабевшею не держит: |
Скакун летит с тропинки на тропинку |
По сотням изворотов; наконец, |
Ее не видя больше, христиане |
Бесплодную погоню прекращают. |
2
Все полные и гнева и стыда, |
Усталые, они обратно едут; |
Так после долгой, тягостной охоты, |
Прослеженного зверя упустив, |
С трудом дыша и головы понурив, |
Из леса возвращаются собаки. |
Царевна между тем без остановки |
Несется вскачь, боясь и оглянуться. |
3
Всю ночь она бежит, весь день блуждает |
Без помощи она и без поддержки: |
И слышны ей лишь собственные крики; |
Когда ж коней своих отпрягши, солнце |
Само с небес уходит в океан, |
Царевна подъезжает к Иордану |
И на песок, сойдя с коня, ложится. |
4
Питается лишь бедами она |
И жажду утоляет лишь слезами; |
Но утешитель наш извечный, сон, |
Что нам покой приносит и забвенье, |
Смягчает скорбь ее и простирает |
Над нею благодетельные крылья. |
Амур, однако, множеством видений |
Еще тревожит мир ее сердечный. |
5
Приветственный Авроре птичий щебет, |
Журчание реки и ветерок, |
Играющий с волнами и листвою, |
Эрминию с восходом солнца будят; |
Глазами утомленными она |
Места уединенные обводит: |
К печали и слезам ее зовущий. |
6
Эрминия в слезах; и вот внезапно |
С волынками сливающейся песни |
Неподалеку звуки раздаются. |
Поднявшись через силу, шаг за шагом |
Эрминия идет и видит: старец |
Плетет корзину ивовую; тут же, |
Пасущееся стадо охраняя, |
Поют три молодые пастуха. |
7
Нежданный вид доспехов незнакомых |
Простых людей смущает и пугает, |
Эрминия же кланяется им |
И открывает облик свой прекрасный. |
"Счастливцы, - говорит, - не прерывайте |
Ни дела, ни забав своих: мой меч |
Не для того мне служит, чтоб невинность |
Трудов и песен мирных возмущать". |
8
И продолжает так: "Скажи мне, старец, |
Как посреди окрестного пожара |
Не опасаясь ужасов войны?" |
А тот в ответ: "Дитя мое! Доныне |
Здесь никаким обидам и напастям |
Не подвергались мы, и бранный шум |
Не достигает нашего приюта. |
9
Быть может, простота и скромность наша |
Небесным милосердием хранимы; |
Как молния, что низменность щадит |
И поражает горные вершины, |
Так, может быть, и ярость иноземцев |
Лишь головам царей несет погибель. |
Презреньем повитая, наша бедность |
Не привлекает алчности солдат. |
10
Презреньем повитая бедность, да, |
Но сердцу моему столь дорогая! |
Не нужно мне ни власти, ни богатства, |
Не стражду я ни завистью, ни спесью: |
Мне чистая вода напитком служит, |
Зато я и отравы не боюсь; |
И за нее плачу я лишь заботой. |
11
По нуждам ограниченным у нас |
И спросы ограниченные также; |
За стадом смотрят дети, и наемных |
Рабочих мне не требуется вовсе. |
Козлята ли резвятся на лужку, |
В прозрачных ли волнах играют рыбки, |
Иль птички кажут перышки на солнце - |
Все, чем любуюсь я и чем я тешусь. |
12
В былые дни, в дни юности, иные |
Меня манили в жизни вожделенья; |
Я посохом пастушьим пренебрег |
И бросил край родной для стран далеких: |
В Мемфисе жил; там удалось попасть |
Мне во дворец на службу; надзирая |
За царскими садами, я невольно |
Узнал и двор, и все его неправды. |
13
Я долго, пресыщенный, был игрушкой |
Обманчивой надежды; наконец |
Не стало и тщеславных упований. |
Припомнились мне мирные досуги, |
Простился я с величием дворцовым |
И, путь к лесам родным направив снова, |
Утраченное счастье в них нашел". |
14
Эрминия, пока он говорит, |
В очарованье сладостном внимает |
Ласкающей и слух и сердце речи; |
В ней бурю чувств смиряет мудрость старца. |
В конце концов, по долгом размышленье, |
Решается остаться с пастухами |
Она до той поры, по крайней мере, |
Когда судьба позволит ей вернуться. |
15
"Счастливейший из смертных, что познал |
На опыте своем судьбы гоненья, |
Коль Небо пощадит удел твой мирный, |
Яви к моим невзгодам состраданье! |
Прими меня под благостную сень: |
Хочу я здесь с тобою жить; быть может, |
Найдет желанный отдых и покой. |
16
А если б ты, как темный простолюдин, |
На золото и на каменья эти |
Позарился, довольно б у меня |
Нашлось их, чтоб твою насытить алчность", - |
И с этими словами у царевны |
Вдруг хлынули из глаз прекрасных слезы; |
Часть бед своих поведала она, |
До слез и пастуха растрогав также. |
17
Ее в конце концов он утешает |
И принимает с нежностью отца: |
Ведет к своей супруге престарелой, |
Такой же, как он сам, добросердечной; |
Становится царевна поселянкой, |
Под толстым покрывалом прячет кудри, |
Но взор, осанка - все в ней обличает |
Не жительницу грубую лесов. |
18
Убогие одежды не темнят |
Ни гордости ее, ни благородства; |
По-прежнему величием сияет: |
Вооружившись посохом, с утра |
Она со стадом бродит, как пастушка, |
Своей рукой выдаивает самок |
И скопы выжимает из удоя. |
19
Нередко в те часы, когда от солнца |
Спасаются в тени прохладной овцы, |
Она кору на лавре иль на буке |
Любовными реченьями пестрит: |
Передает она в реченьях этих |
Историю своей несчастной страсти; |
Когда же перечитывает их, |
Ручьями по щекам катятся слезы. |
20
И, плача, говорит она: "Деревья, |
Свидетели сердечных мук моих, |
Вверяю вам своих печалей повесть! |
Придет под вашу сень любовник верный, |
Пробудится ко мне в нем состраданье, |
И скажет он тогда, наверно: "Ах, |
Награды видят преданность и верность!" |
21
Быть может, если Небо благосклонно |
Моления выслушивает наши, |
Бесчувственный когда-нибудь придет |
Под кров гостеприимный этой рощи. |
Увидит он могилу, что таить |
Холодные мои останки будет, |
И несколько - увы! - уже бесплодных |
Слезинок подарит моим несчастьям. |
22
И если я блаженства не вкусила, |
Судьба моя хоть тени улыбнется: |
Изведает остывший прах мой счастье, |
Но я его испытывать не буду". |
Так бедная влюбленная глухим, |
Бесчувственным деревьям говорила; |
Тем временем Танкред ее далеко |
От мест, ее приютом ставших, ищет. |
23
Следы, которых он держался, к лесу |
Направили его; но в гущине, |
Он больше никаких следов не видит: |
Внимательное ухо уловить |
Пытается напрасно в звуках леса |
То смутное оружия бряцанье, |
То конский удаляющийся топот. |
24
Листвою ветерок зашелестит ли, |
Под птицей ветка хрустнет ли, ему |
Уж чудится возлюбленная в этом: |
Он ищет, не находит и вздыхает. |
Кончается и лес, и на опушке |
Он слышит шум глухой; при лунном свете |
Путями неизвестными коня |
Он гонит, направляясь к этим звукам. |
25
Подъехав, видит он, как из средины |
Скалы с журчаньем нежно-серебристым |
Прозрачною струею бьет родник, |
Меж трав себе прокладывая ложе; |
Под гнетом скорби он взывает громко, |
Но эхо лишь ответствует ему. |
В багрянец золотой природу рядит. |
26
Танкред несчастный стонет; Небеса |
Во всем он обвиняет и клянется |
За милую отмстить жестоко, если |
Ей нанесет кто-либо оскорбленье. |
Вдруг вспоминает он, что близок день, |
Когда ему с черкесом драться надо; |
Спешит обратно он, хоть и не знает, |
Какой дорогой в стан теперь попасть. |
27
Блуждая по неведомым тропинкам, |
Он слышит приближающийся шум, |
И наконец из глубины долины |
Является ему навстречу всадник: |
Одетый как гонец, он плетью машет, |
И рог через плечо его висит. |
"Каким путем, - к нему Танкред с вопросом, - |
Вернуться я могу в стан христианский?" - |
28
"Сам еду я туда, - тот отвечает, - |
Дано мне порученье Боэмундом". |
Танкред спокойно следует за ним. |
Так доезжают всадники до замка, |
Что, как скала, средь озера стоит. |
Меж тем уж в воду солнце погружалось |
И тьмою ночь окутывала землю. |
29
Звучит труба; подъемный мост тотчас же |
Пред ними опускается, гонец же |
Танкреду молвит: "Раз ты - христианин, |
Ты можешь здесь остаться до рассвета; |
Всего три дня прошло, как граф Козенцский |
У сарацинов отнял этот замок". |
Воитель видит ясно неприступность |
Природной и искусственной твердыни. |
30
Невольно он подозревает тайну; |
Но, презирать опасности привыкший, |
Спокойного и ясного лица |
Не омрачает он тревогой смутной. |
Куда б он ни попал, ему повсюду |
Отвага лишь его защитой служит; |
Препон к тому он хочет избежать. |
31
Перед мостом опущенным коня |
Задерживает он одно мгновенье, |
Не следуя за спутником коварным, |
Его с собой настойчиво зовущим. |
Из замка выезжает в то же время |
Навстречу им вооруженный воин |
С отважной и заносчивой осанкой, |
С мечом в руке, с угрозой на устах: |
32
"Судьба ль, иль выбор твой тебя приводит |
В зловещее убежище Армиды, |
Оружие слагай без противленья |
И узником сюда входи покорным: |
Не льсти себя надеждой новый день |
Увидеть, если ты с другими вместе |
Враждой не поклянешься ко всему, |
Что носит христианское названье". |
33
Едва заслышав дерзостную речь, |
Танкред глазами воина пронзает; |
По языку и по доспехам: это - |
Рамбальд-гасконец, что ушел с Армидой, |
Из-за нее отрекшийся от веры. |
Ту веру стал теперь он защищать, |
Которую искоренять поклялся. |
34
В негодованье праведном герой |
Кричит ему: "Вероотступник подлый! |
Танкред - я, тот Танкред, что опоясал |
Себя мечом за Господа Христа. |
Я под Его всегда сражался стягом |
И побеждал, и буду побеждать; |
Тебя казнить вот этою рукою |
Разгневанное Небо мне велит". |
35
При этом славном имени невольно |
Трепещет и бледнеет нечестивец; |
Но, скрыть пытаясь ужас, говорит: |
"Несчастный, ты пришел сюда за смертью! |
Конец твоей и силе и отваге; |
Рука бы мне не изменила, нынче ж |
И отошлю ее в крови к Готфриду". |
36
Так говорит неверный; между тем |
Ночная мгла окутывает небо. |
Вдруг воздух загорается огнями, |
И яркий свет пронизывает замок. |
На башне, что всех башен в мире выше, |
Армида потаенно восседает: |
Ее самой не видно, но она |
Оттуда ясно видит все и слышит. |
37
Тем временем герой готовит к бою |
И храбрость и оружие; он видит, |
Что враг подходит, спешившись, и сам |
С коня изнеможенного слезает. |
Рамбальд готов разить: щитом и шлемом |
Прикрытый, держит меч он наготове; |
Танкред же налетает на него, |
И голосом и взором ужасая. |
38
Надежно защищенный, нечестивец |
Широкие описывает круги: |
И, случаем воспользовавшись, ранить. |
Последние Танкред сбирает силы, |
На помощь всю отвагу призывает, |
Преследует, теснит врага и кажет |
Ему зараз и молнию и смерть. |
39
Удары направляет неизменно |
Он в те места, где жизни средоточье, |
И прибавляет к каждому удару |
Жестокую словесную угрозу. |
Увертливый гасконец от меча |
Разящего удачно ускользает, |
Противника обманывая ярость |
Когда мечом, когда щитом своим. |
40
Но в быстроте защиты уступает |
Танкреду нападающему он. |
И щит его разбит, и шлем проломан, |
И на броне алеют пятна крови: |
Врага не тронул меч его ни разу; |
В душе и страх, и совести упреки: |
Его и страсть, и стыд, и жажда мести. |
41
В отчаянии полном, наконец |
Последнее, решительное, средство |
Он хочет испытать наудалую: |
Бросает щит, пришедший уж в негодность, |
Обеими руками поднимает |
Еще не напоенный кровью меч |
И, на Танкреда кинувшись, наносит |
Ему удар в бедро с ужасной силой. |
42
Мечом тотчас же снова замахнувшись, |
Противника разит он прямо в лоб: |
Шлем остается цел, лишь гулким звоном |
На тяжкую обиду откликаясь; |
Однако же, пригнувшись под ударом, |
Шатается герой ошеломленный: |
Пылая гневом страшным, он врага, |
Как молниями, взглядами пронзает. |
43
Изменнику уж больше не под силу |
Выдерживать ужасный этот вид; |
Что вражий меч дрожит в его утробе. |
Он пятится, и падает удар |
На столб, что на краю моста поставлен: |
Взлетают в воздух искры, и со страха |
У нечестивца леденеет сердце. |
44
И он бежит; Танкред бежит за ним: |
Его уже совсем он нагоняет. |
Но факелы вдруг исчезают в замке, |
И гаснут лучезарные светила; |
Как будто погребальной пеленой |
Незримая рука природу кроет, |
И небо, обращенное в пустыню, |
Без звезд зияет пропастью зловещей. |
45
Среди теней завороженной ночи |
Врага не видит больше победитель |
И наугад преследует его |
Неверными, дрожащими шагами. |
Так в дверь он упирается нежданно; |
Дверь настежь перед ним, и он за дверью, |
И ужасом и мраком окруженный. |
46
Так, в озеро Комахио от волн |
Бушующего моря убегая, |
Найти покой и отдых безмятежный |
Надеется встревоженная рыба; |
Но местом заточенья для несчастной |
Становится обманчивый приют: |
Стеной непроницаемой она |
Отрезана от мира безвозвратно. |
47
Напрасно дверь тюремную герой |
Могучею рукою потрясает: |
В стараниях бесплодных только силы |
Последние растрачивает он. |
И голос вдруг неведомый он слышит: |
"Ты пленником Армиды стал отныне, |
И силы нет такой, чтоб сокрушить |
Могла ее оков очарованье. |
48
Но смерти не страшись; в могиле этой |
Ты жизни обречен и вечной ночи". |
Затаивает жалобы и вздохи; |
Лишь про себя винит любовь, судьбу, |
Доверчивость свою и вражью хитрость |
И говорит: "Не видеть в небе солнца - |
Увы - еще несчастье небольшое. |
49
Но я тебя, тебя - о солнце жизни! - |
Когда-нибудь увижу ли? Блеснут ли |
Твои лучи желанной мне отрадой? - |
И, вспомнив об Арганте, продолжает, - |
Несчастный! Я нарушил долг и клятву! |
Преступник! Мне стыда не смыть вовеки! |
Не вправе ль относиться сарацины |
С презрительным ко мне пренебреженьем?" |
50
Попеременно так его терзают |
Любовь и честь. Пока горюет он, |
Аргант неустрашимый негодует |
На то, что к ложу мягкому прикован. |
Непримиримый недруг мира, сердце |
И крови жаждет вражеской, и славы. |
Уже считает дни до поединка. |
51
Когда же ночь последняя настала, |
Едва сомкнул глаза жестокосердный. |
И небо и земля еще во мраке, |
Не светится и горная вершина, |
Уж он встает. "Доспехи мне!" - кричит, |
И конюх перед ним уж наготове. |
И это - не обычные доспехи, |
А дар великолепный Аладина. |
52
Едва взглянув, он надевает их: |
Тяжелый вес их плеч ему не давит; |
Старинный грозный меч повешен сбоку: |
Так в воздухе воспламененном блещет |
Комета со своей кровавой прядью, |
Что разрушает царства, смертным ядом |
Морит народ и, предрекая беды, |
Пугает под порфирами царей. |
53
Таков Аргант в доспехах искрометных: |
И кровь и гнев в его глазах зловещих, |
И смерть сама на пламенном лице; |
И нет души столь твердой и отважной, |
Чтоб взглядом не привел ее он в трепет. |
Меч обнажив, он с криками угрозы |
По воздуху и мраку машет им. |
54
Он думает: "Разбойник христианский |
Сейчас падет от моего меча; |
В пыли бессильно корчась, он увидит, |
Как я снимать с него доспехи стану; |
Устами умирающими будет |
Меня он заклинать, чтоб я на корм |
Собакам не бросал его останков, |
Но гордо я мольбу его отвергну". |
55
Так разъяренный бык, добыча страсти |
И ревности, ревет на всю окрестность |
И этим ревом, ужас наводящим, |
В себе и месть и храбрость возбуждает: |
О дерево рога он точит яро, |
И с ветром борется, и землю бьет |
Сопернику далекому шлет вызов. |
56
Так, яростью быка превосходящий, |
Глашатая неверный призывает |
И голосом приказывает резким: |
"Ступай во вражий стан и возвести |
Слуге Христа смертельный поединок". |
Сам на коня садится, выезжает, |
Предшествуемый пленником, за стены |
И бурно устремляется в долину. |
57
А рог меж тем звучит, и эти звуки |
Вокруг распространяют страх и ужас: |
Так перекаты грома в небесах |
В сердцах людей находят отголосок. |
Вожди Христовой рати в главной ставке |
Уж собрались. Там объявляет вызов |
Глашатай им, Танкреда выкликая, |
Но и других не устраняет он. |
58
В тревожном колебании Готфрид |
Вокруг глазами медленно поводит, |
На ком бы выбор мог остановить: |
Рассеян цвет борцов; судьбы Танкреда |
Никто не знает; Боэмунд далеко; |
Спесивого норвежца победитель |
Скитается в неведомых местах. |
59
Храбрейшие, славнейшие, Армиды |
Став жертвами, ушли за нею вслед, |
И участь их потеряна во мраке; |
Отвагой не блистая, остальные |
Все замерли в безмолвии постыдном. |
Боязнь в них заглушает чувство чести, |
И никого опасностей таких |
Исполненная слава не прельщает. |
60
И эта тишина, и этот вид |
Бессилье выражают слишком ясно! |
Тогда, вдруг вспыхнув гневом благородным, |
Готфрид встает и громко восклицает: |
"Я жизни б недостоин был, когда бы, |
Ее оберегая, потерпел, |
Пренебрегал, глумясь над их позором! |
61
Пусть, сидя в безопасном отдаленье, |
Глядят вожди на поединок наш; |
А мне скорей доспехи подавайте!" |
И подают ему тотчас доспехи; |
Раймунд же мудрый, зрелый по годам, |
По разуму сугубо и отвагой |
Всем воинам сопутствующим равный, |
Раймунд к нему подходит со словами: |
62
"Не будет так, чтоб, головой своей |
Рискуя, государь, рискнул ты войском; |
Ты - не солдат, ты - полководец наш, |
И смерть твоя была бы нашей смертью. |
В тебе оплот, в тебе опора веры; |
Тобою сокрушится иго Ада; |
Тебе дан скипетр нами управлять; |
Мечом являть отвагу - наше дело. |
63
Я сам, хотя годами отягченный, |
Пойду сражаться первым: пусть другие |
Чтоб старость мне служила извиненьем. |
Зачем, зачем я не во цвете лет, |
Как вы, кого боязнь в оковах держит, |
Кого ни гнев, ни даже стыд не могут |
На мщенье за обиду возбудить? |
64
Зачем я не таков, каким был раньше, |
Когда перед лицом земли германской |
В придворном состязанье Леопольда |
Жестокого пронзил и повалил! |
Падение противника такого |
Трофеем большим было для меня, |
Чем если б шайку сарацинов подлых |
Прогнал один наш безоружный воин. |
65
Ах, прежние бы силы мне теперь |
И прежнюю бы кровь, уж я давно бы |
С неверного сбил спесь! Но, как ни стар |
И как ни слаб я, сердце не застыло |
Еще во мне, и страх ему неведом; |
Пускай умру, но смерть моя не будет |
Счастливей дня еще не знал я в жизни". |
66
Так старец благородный говорил. |
Его слова отвагу пробуждают |
Во всех сердцах; нет робких и безмолвных: |
Все вдруг в одном сливаются порыве. |
Нет никого, кто б вызова не принял, |
И каждый домогается избранья; |
Все рвутся в бой: и Балдуин, и оба |
Гюи, и Гвельф; Рожер, Стефан, Герньер. |
67
Не отстают от этих и другие: |
Тот Пирр, чьей хитрой выдумке паденьем |
Антиохии Боэмунд обязан, |
Эдвард-шотландец и Рудольф-ирландец, |
А также англичанин Роземунд; |
И вы, супруги верные, и вы, |
Любовники нежнейшие, Джильдиппе |
И Одоард, не менее ретивы! |
68
Но больше всех великодушный старец |
Выказывает мужества и пыла: |
И говорит Готфрид: "Отваги древней |
Живое воплощение, каким |
Примером нашим воинам ты служишь! |
В тебе со всею силою сияют |
И дарованья бранные, и доблесть. |
69
Будь у меня десяток молодцов |
Таких, как ты, престол бы лживый скоро |
Я ниспроверг и в ночь одну воздвиг бы |
Победное креста изображенье! |
Но я прошу тебя: останься с нами |
Для дел важнейших: пусть сама судьба |
Иль Бог, судьбою правящий, вернее |
Противника неверному укажет". |
70
Однако же Раймунд все продолжает |
Упорствовать в намеренье своем |
И требует, чтоб и его подвергли |
С охотниками прочими избранью. |
Готфрид все имена в свой шлем кидает, |
Потом мешает, встряхивает их, |
Герой маститый, граф Раймунд Тулузский. |
71
Приветствуется громко это имя; |
За выбор на судьбу никто не ропщет. |
Являет силу новую герой, |
В лице весною жизни расцветая. |
Так кожу обновившая змея |
Тщеславится одеждой золотистой. |
Особенно избранью рад Готфрид, |
Раймунду предрекающий победу. |
72
И меч свой отвязав, передает |
Он старцу со словами: "Вместе с жизнью |
Я отнял у мятежного саксонца |
Его в боях сопровождавший меч. |
То было уж давно, одни победы |
С тех пор мне приносил он неизменно. |
Возьми его теперь! В твоих руках |
Не может быть он менее удачлив". |
73
Аргант неустрашимый между тем |
В угрозах выражает нетерпенье. |
"О славные воители Европы! |
Один лишь человек вас вызывает! |
Пусть поспешит Танкред высокомерный, |
Коль в мужестве уверен он своем! |
Иль хочет он в постели дожидаться, |
Чтоб выручили сумерки вторично? |
74
Не смеет он, пусть явится другой! |
Все всадники, все пехотинцы сразу! |
Нет в вашем стане воина такого, |
Чтоб мог со мной померяться отвагой! |
Вот гроб, где Сын Марии опочил: |
Что ж медлите? К нему одна дорога. |
Какой еще достойнее вам цели, |
Чтоб ржавчине мечи не подвергать?" |
75
Так варвар оскорбляет христиан. |
Раймунд, нетерпеливее всех прочих, |
От голоса его воспламенившись, |
Снести не в силах это поношенье. |
Его отвага переходит в ярость |
И в нем негодованье распаляет; |
Он вскакивает с юношеским жаром. |
76
В долине Таго конь на свет родился. |
Когда там воцаряется всевластно |
С любовью и зефирами весна, |
Исполненная новых вожделений |
И пламенной истомы кобылица |
Со ржанием ликующим впивает |
Дыханье плодотворное ветров |
И материнский долг природе платит. |
77
Сомненья нет, что Аквилин воздушной |
Струе, из струй тончайшей и легчайшей |
Своим происхождением обязан: |
Когда он по ристалищу бежит |
Иль резвыми красуется прыжками, |
От ног его следов не остается. |
На этом-то коне и мчится старец, |
Смиренно к небу взоры вознося. |
78
"О Боже, - восклицает он, - о Ты, |
Что против нечестивца Голиафа, |
Неопытную руку пастуха, |
Яви, о Боже! снова это чудо, |
И да падет неверный бездыханным |
От старческой и немощной руки, |
Как великан пал от руки ребенка!" |
79
Так старец говорит. Его молитва |
На крыльях упования в обитель |
Небесную летит. Приняв ее, |
Предвечный из Своей бесплотной рати |
Шлет ангела на землю, чтоб Раймунда |
Тот защищал в бою и напоследок |
Его из нечестивых вражьих рук |
Исторгнул бы увенчанным победой. |
80
Тот самый небожитель, что с рожденья |
Раймунда в колыбели охранял |
И на тяжелой жизненной дороге |
Заботливо руководил им в детстве, |
Опять его судьбы блюсти обязан: |
К святому долгу призванный, спешит |
Себе вооруженье боевое. |
81
Там есть копье, что Змия погубило; |
Есть стрелы громовые, есть и стрелы |
Незримые, несущие народам |
И черный мор, и прочие бичи; |
Повешен там трезубец, что, сильнее |
Всех ужасов земных пугая смертных, |
До недр глубоких землю потрясает |
И разрушает сразу города. |
82
Среди оружья всякого там щит |
Сверкает из чистейшего алмаза: |
Огромный, он покрыть бы мог все страны, |
Что Атлас отделяют от Кавказа. |
Защитой справедливым государям |
И доблестным народам служит он; |
Его себе и выбирает ангел |
И с ним летит к Раймунду невидимкой. |
83
Тем временем валы Иерусалима |
Уже толпами зрителей покрыты: |
Расположиться шлет по косогору; |
Со стороны ж противной христиане |
Стекаются в порядке боевом. |
Срединное свободное пространство |
Должно служить ареной поединка. |
84
Аргант следит и ждет: все нет Танкреда, |
Но перед ним другой какой-то воин. |
"По счастью для тебя, - граф говорит, - |
Противник твой теперь в ином уж месте; |
Но не ликуй заранее, могу |
Я заменить его на поединке; |
Могу от христиан по счету третьим |
Явиться и померяться с тобой". |
85
Спесивец улыбается. "Но что же |
С Танкредом стало? - спрашивает он, - |
Сбежал он с доблестью своей, но где бы |
Ни скрылся он, в земле иль под водою, |
Не избежать ему моих ударов". - |
"Ты лжешь! - его Раймунд перебивает, - |
По доблести тебя он превосходит!" |
86
Черкес дрожит от гнева и кричит: |
"Ступай же! Я согласен на замену; |
Увидят скоро, как-то ты поддержишь |
Своих речей заносчивых безумство". |
Съезжаются и оба нанести |
Удар копьем готовы в шлем друг другу; |
Раймунд в Арганта метко попадает, |
Но даже покачнуть его не в силах. |
87
Спесивому Арганту сразу видно, |
Как тщетны все усилия его: |
Незримая рука его удары |
От набожного воина отводит; |
В неистовстве кусает губы варвар, |
Безумные проклятья изрыгает, |
Копье ломает в щепы и с мечом |
Свирепо нападает на Раймунда. |
88
Конь, голову загнув, летит вперед; |
Раймунд толчка удачно избегает, |
Удар наносит спереди. Черкес |
Вторично налетает: граф же снова |
Отскакивает в сторону; однако |
На этот раз меч достигает шлема, |
Но шлем непроницаем, как алмаз. |
89
Жестокий египтянин наконец |
Теснит его и прижимает сильно: |
Раймунд, боясь, чтоб не пришлось согнуться |
Под тяжестью огромной, отступает, |
Потом опять к противнику спешит, |
Вперед, назад, как будто окрыленный; |
Проворный конь послушен как дитя |
Его руки малейшему движенью. |
90
Так полководец осаждает башню |
Среди болота или на горе: |
Испытывает всякие подходы, |
За хитростью изобретает хитрость. |
Так вертится и кружится Раймунд: |
Не прорубить ни лат его, ни шлема; |
Куда бы мог проникнуть меч свободно. |
91
Доспехи египтянина уже |
Повреждены, уже алеют кровью; |
Его же - и не тронуты доныне, |
Нашлемник даже вовсе не задет. |
Бесплодно сарацин в пустых ударах |
Свой гнев неукротимый расточает; |
Но устали не знает он и с каждым |
Лишь промахом становится ужасней. |
92
Черкесу удается напоследок |
Удар ответный графу нанести: |
При изворотливости всей от смерти |
Не в силах был бы конь его избавить; |
Но та же все незримая рука |
Над воином простерта неизменно, |
И на щите небесном угасают |
Все пылкие старанья сарацина. |
93
Ударом сильным в щит небесной ковки |
Разбитый, разлетается со звоном |
Тот смотрит и глазам своим не верит; |
Ошеломленный, взгляд он переносит |
На руку безоружную свою |
И стойкости, в Раймунде обретенной, |
Как чуду небывалому, дивится. |
94
Он думает, что меч его о щит |
Раймунда раздробился; в том уверен |
И сам Раймунд: о помощи небесной |
Нет у него и подозренья даже; |
Но, видя безоружного врага, |
Он прерывает бой, пренебрегая |
И низменной победой, и добычей, |
Дающейся легко и безопасно. |
95
Готов уже он крикнуть сарацину, |
Чтоб тот другой взял меч; но вспоминает, |
Что у него в руках честь христиан |
И что его позор их опозорит: |
Хоть низкой он победы и не ищет, |
Но рисковать не смеет общим делом. |
В него меча бросает рукоятку. |
96
А сам коня пускает вскачь и хочет |
Грудь с грудью поединок довершить. |
Герою он удар наносит в щеку; |
Но тот, не растерявшись, успевает |
От пагубной ухватки увернуться |
И в свой черед ударом ловким ранит |
Ту руку, что, как коготь ястребиный, |
В добычу уж вцепиться норовит. |
97
То отступает он, то наступает, |
И каждый раз при встрече с сарацином |
Без промаха испытанным мечом |
Ужаснейший удар ему наносит: |
Пускает в ход всю мощь свою, всю хитрость, |
Все свойства боевые, что явить |
Способен гнев. И Небо и Фортуна |
Поддерживают все его усилья. |
98
Аргант, в броне опору находящий, |
Бесстрашно-недвижимым остается. |
Без мачты, без руля, без парусов |
Корабль с волнами борется: его |
Бока из дуба крепкого, напору |
Седых валов не поддаваясь долго, |
Отсрочивают гибель экипажа. |
99
Ты погибал совсем, Аргант, когда |
От смерти был избавлен Вельзевулом. |
Из облака, клубящегося в небе, |
Он образ человечий выделяет: |
В доспехах и в чертах с Клориндой гордой |
Ему живое сходство придает; |
Ни в голосе, ни в стане, ни в осанке |
Нет от нее малейшего отличья. |
100
Видение подходит к Орадину, |
Известному стрелку, и говорит: |
"О славный Орадин, ты, чья стрела |
Летит, куда твой взгляд повелевает, |
Что за несчастье было б, если б в этом |
Бою погиб оплот всей Палестины |
С добычей драгоценной возвратился! |
101
Яви свою нам ловкость в полном блеске |
И дай твоим стрелам упиться кровью |
Разбойника французского: за это |
И слава ждет тебя, и награжден |
Ты будешь по заслугам господином". |
Соблазном увлеченный, Орадин |
Тотчас же вынимает из колчана |
Стрелу и лук натягивает крепко. |
102
Дрожит от напряженья тетива, |
Стрела летит по воздуху со свистом, |
Насквозь броню Раймунда пробивает |
И делает царапину на коже; |
Но здесь ее кончается полет: |
Раймунда охраняя и ослабив |
Удар, небесный воин нанести |
Стреле не позволяет рану глубже. |
103
Отбрасывает граф стрелу и видит |
На латах кровь; и, гневом весь пылая, |
Черкесу обвиненье в вероломстве. |
Готфрид, следя за боем зорко, глаз |
С Раймунда не спускает: эта рана |
Ему смертельной кажется, и ужас |
Струей холодной в сердце проникает. |
104
И взглядами и голосом к отмщенью |
Он поощряет воинов своих. |
Внезапно опускаются забрала, |
Все копья - вверх, и кони вскачь несутся; |
Мгновенно на обеих сторонах |
Приходит все в движенье: исчезает |
Равнина под густой завесой пыли, |
Взлетающей клубами к небесам. |
105
Щиты и шлемы, сталкиваясь, копья, |
Ломаясь, наполняют воздух гулом; |
Полуживыми грудами лежат |
Свалившиеся всадники и кони; |
Там испустили дух, здесь умирают; |
Лишь крики, стоны, вздохи всюду слышны; |
Теснят друг друга, сваливают, режут. |
106
Аргант, освободившись от врага |
И палицей чужой вооружившись, |
Врывается в средину схватки, бьет |
И топчет христиан, не разбирая, |
И путь себе широкий пролагает; |
В безумном озлоблении он ищет |
Раймунда одного: как лев голодный, |
Пожрать его он, кажется, готов. |
107
Но, тесно окружив его кольцом, |
Ему преграду ставят христиане. |
Орман, Рожер де Бернавиль, два брата |
Гюи, Герарды - все его теснят; |
Работает он палицей все так же: |
Препятствия его лишь разжигают. |
Из помещенья тесного наружу |
Так рвется разрушительный огонь. |
108
Орман кончает дни свои; из братьев |
Гюи один лишь цел, другой же ранен; |
И силы уж последние теряет. |
Теснее и плотнее все меж тем |
Становится кольцо вкруг сарацина: |
Один он все выдерживает натиск, |
Один судьбу сраженья он колеблет. |
109
Готфрид за Балдуином посылает |
И отдает ему приказ: "С отрядом |
Ступай на левый фланг, где битва жарче, |
И окружи врага!" Тот поспешает: |
Ленивый азиатец, наконец, |
Перед напором мощным подается; |
Ряды его расстроены; и кони |
И всадники - все падает без сил. |
110
На правом фланге - полное смятенье: |
Один Аргант там держится; в то время |
Как все вокруг стремительно бежит, |
Один он угрожает христианам. |
Таким, хоть и не столь ужасным, был бы |
Сторукий великан, что полусотней |
Столькими же щитами прикрывался б. |
111
Незыблемо выдерживает натиск |
Он и коней и воинов; с отрядом |
Сражается один; раздроблены |
Кровь льется вместе с потом, он же словно |
Не замечает этого: в конце |
Концов его свои же окружают |
И в бегстве увлекают за собою. |
112
Ему он отдается поневоле; |
Но взглядами и голосом врагу |
Шлет вызовы надменные все так же. |
Глаза его наводят смертный ужас; |
И все же он пытается напрасно |
Остановить бегущую толпу. |
113
Вся хитрость, все усилия его |
Бегущих удержать уже не могут: |
Не слушают ни просьб, ни приказаний. |
Готфрид же, убедившись, что судьба |
Ему благоприятствует, намерен |
Использовать победу и отряды |
114
Когда б иначе Небо не решило, |
То стал бы этот день для христиан |
Днем торжества и полным увенчаньем |
Всех трудностей их славного похода. |
Что власть их поколеблет эта битва, |
Скопляют вмиг громады черных туч |
И на простор с цепей спускают бурю. |
115
И солнце, и лучи его скрывает |
Все небо черным пламенем горит, |
Черней, чем пламя адских подземелий. |
И гром гремит, и град посевы губит, |
И затопляет низменности ливень; |
Дубы, утесы, горы потрясает. |
116
И дождь, и град, и молнии, и ветер - |
Все сразу поражает христиан. |
От ужаса внезапного ненастья |
Немногие к знаменам робко жмутся, |
Клоринда же, смятенье это видя, |
Благоприятным пользуется мигом |
И скакуна во всю пускает прыть. |
117
"Друзья, - кричит она, - теперь за наши |
Права вступились сами Небеса; |
Их гнев минует нас благополучно |
И наших лишь врагов разит нещадно. |
Лишенные оружия и света, |
Вперед! Вперед! За мной, друзья, куда |
Судьба нам путь указывает славный!" |
118
Так воинов она воспламеняет |
И нападает вдруг на христиан; |
И рубит их неистово, и гонит. |
Воспрянувший Аргант усугубляет |
Смятенье победителей своих: |
И кажут тыл они врагам и буре, |
119
Бегущие, гонимые и Адом |
И смертными, они мешают кровь |
Из ран своих с ручьями дождевыми, |
Обильно наводнившими долину. |
Безжизненными падают телами |
Рудольф, рукой Арганта пораженный, |
И Пирр, погибший от меча Клоринды. |
120
Так в ужасе бежали христиане: |
Преследуют их злобно по пятам. |
Один Готфрид бесстрашно подставляет |
Ударам вражьим, молниям и буре |
Свое лицо, журит вождей и, стоя |
Встречает их смятенные отряды. |
121
Двукратно устремляясь на Арганта, |
Он преграждает путь ему двукратно; |
В сплоченные ряды врагов, как вихрь, |
Он сам и остальные за окопы |
Скрываются, победы не изведав. |
Спешат обратно в город сарацины, |
А христиане в стан едва бредут. |
122
От разъяренной бури не находят: |
Преследует ненастье их и там. |
Вода свободно проникает в ставки, |
А ветер раздирает их на части, |
Вой ветра, шум дождя, и гром, и крики |
В ужаснейший сливаются аккорд. |