Освобожденный Иерусалим.
Песня пятнадцатая

ПЕСНЯ ПЯТНАДЦАТАЯ

1

Уж наново аврора призывает

Людей к труду. Гостям приносит старец

Обещанные жезл, чертеж и щит

И говорит обоим: "Отправляйтесь,

Пока прохладой веющего утра

Не обратило солнце в знойный день;

Примите от меня залоги эти

Моей любви и ждущей вас победы".

2

А воины тем временем уж встали

И облачились в бранные доспехи;

С надеждою в сердцах они идут

За старцем теми ж мрачными путями,

Какими он же вел их накануне.

Так достигают русла напоследок,

И воинам, прощаясь, молвит старец:

"Счастливого пути, мои друзья!"

3

Под ними пригибается волна,

Потом их поднимает, словно были б

И вскоре ставит на сухую землю.

Едва они успели оглядеться,

Как видят уж корабль перед собою,

А на корме ту женщину, которой

Они в пути довериться должны.

4

Кудрявые на лоб спадают пряди;

Благоволенье кроткое сулят

Спокойные, приветливые взоры;

Небесной чистотой лицо сияет.

Живая, беспрерывная игра

Бесчисленных цветов ее одежды

Глазам остановиться не дает

На прихотливой смене переливов.

5

Так в озаренье солнечного блеска

Неуловимо-быстрой чередой

Сменяется оттенок за оттенком

На нежной шее горлицы влюбленной:

То вспыхнет вдруг рубиновое пламя,

То яркий изумруд зазеленеет;

Равно пленяют взор красой чудесной.

6

И воинам неведомая молвит:

"Счастливейшие смертные, взойдите

На мой корабль, которому не страшен

В себе таящий беды океан;

Мой господин и ваш доброжелатель

Приказывает мне отныне вашей

Быть проводницей". Так сказав, она

К земле подводит судно без усилий.

7

На зов радушный оба поспешают,

Ветрила надуваются, и судно,

Послушное руке искусной кормчей,

Подобно птице в воздухе, летит;

Летит легко и быстро, оставляя

Едва заметный след на половодной

Реке, способной большие гораздо

Суда снести на раменах своих.

8

Сверкают волны пенной белизной

И, в брызги разлетаясь, глухо ропщут;

Течение становится спокойней.

И, наконец, сама река, как будто

Устав от продолжительного бега

И вожделенный отдых обретя,

Теряется в просторе океана.

9

Едва они лишь в море выплывают,

Как небо очищается от туч,

И грозный свист стихает аквилона,

Что бури вызывал из недр пещерных;

Взамен его зефир на легких крыльях

Чуть-чуть рябит улегшиеся волны:

И на престол лазури светозарной

Восходит торжествующий покой.

10

Уж Аскалон из глаз их исчезает,

И, словно из пучины, на поверхность

Всплывают перед ними стены Газы:

Так город называется, что был

Основан на развалинах другого,

Которому служил он только портом;

Покрыты и солдатами кишат.

11

На зрелище зловещее с невольной

Тревогой смотрят воины: они

И всадников и пехотинцев видят,

То в город, то из города снующих.

Верблюдов тоже видят и слонов,

Вздымающих ногами тучи пыли;

И видят грозный ряд судов военных,

На якоре еще стоящих в порте.

12

Другие паруса уж распускают,

А третьи, весла в воду опустив,

Уж пенят волны. Воинам обоим

Тогда путеводительница молвит:

"Войска и корабли, что перед вами

На суше здесь и на море, - лишь часть

Тех сил, что против христиан властитель

Египта собирает торопливо.

13

Из глубочайших недр своих земель

Он сильных поджидает подкреплений;

Что к войску христианскому вернуться

Удастся раньше вам, чем соберется

Египетское войско под его

Главенством личным или под начальством

Того вождя, что будет им назначен".

14

А судно легкокрылое меж тем

Бесстрашно и спокойно режет волны

Средь вражеских судов и их невдолге

Далеко оставляет за собою.

Так мощный царь воздушного простора

Высоко над землей и над другими

Пернатыми из низменных пород

Взвивается отважным взмахом крыльев.

15

Уже они и Рафию минуют,

И полосу египетских песков,

Унылую бесплодную пустыню;

И мыс они перед собою видят,

Прославленную ту скалу, что в море

Нависшею вершиною своею

Хранит в себе Помпеевы останки.

16

И Дамиетта мимо, а за нею

И устья знаменитые, где Нил

Обратно морю отдает те воды,

Что им самим получены от неба.

Вот стены, возведенные для греков

Победоносным греческим вождем;

Вот и Фарос, соединенный с сушей,

А раньше с ней водою разлученный.

17

Родос и Крит не видны им: они

Вдоль Африки плывут, страны, у моря

Старательно возделанной, внутри же

Пустынной и чудовищ страшных полной;

Проходят и Мармарику, и земли,

Где древле пять цветущих городов

Кирены было, и Птолемаиду,

И баснословной Леты берега.

18

Плывут они и от Большого Сирта,

И от его опасных скал далеко;

Джудекка и за ним ущелье Магры.

Там Триполи подъемлет берег свой,

Здесь Мальту чуть не заливают волны;

Минуя Малый Сирт, минуют вместе

Они Альзерб, где жили лотофаги.

19

По берегу залива, меж двух гор,

Раскинулся Тунис богатый, гордый

Тунис, краса ливийских городов;

Сицилию колышут будто волны

И Лилибей заносчиво свою

Вершину, как иглу, вонзает в небо.

"Глядите, - проводница произносит, -

Вон место, где был Карфаген когда-то".

20

Где он теперь? Развалин лишь его

Последние останки здесь находят.

И города и царства умирают;

И памятников пышных, и дворцов

Лежат в траве и под песком обломки.

А человек на смертность негодует!

Любуются Сардинией скалистой.

21

Проходят берега, где пастухи

Блуждали нумидийские когда-то;

Вот Бугия, Алжир, пиратов грозных

Бесславные притоны; вот Оран.

Мелькает край слонов и львов, где будут

Основаны потом Фец и Марокко;

Гренаду видят вправо, но она

За горизонтом скоро исчезает.

22

Мелькает и ущелье, по сказанью,

Проломленное будто бы Алкидом.

Когда-то, вероятно, море в гневе

Разрушило препоны, что ему

Поставила природа в этом месте;

Оно проливом узким прорвалось

И разлучило Африку с Европой:

Так времени все в мире уступает.

23

Уже четыре раза в небесах

Над путниками солнце поднималось;

Но кораблю их, чтимому волнами,

Искать приюта не было нужды:

И вот они уж в океан вступают,

В тот океан, что водами своими,

Как поясом, охватывает мир.

24

Не видно уж и Гадеса с его

Цветущею долиною, не видно

И берегов: вода и небо только.

"Божественная, - говорит Убальд, -

Ты, что ведешь к широкой нас пучине,

Скажи, бывали ль смертные здесь раньше?

За этой многоводной пеленой

Находятся ль создания живые?"

25

Она в ответ на это: "Геркулес,

В Испании и в Африке чудовищ

Всех истребив и покорив Европу,

Смирился на пороге океана.

Он тесные пределы положил

И мужеству, и гению людскому;

Улисс разумный их переступить.

26

Он миновал опасные столбы

И в океан полет направил смелый;

Но опытность ему здесь изменила,

И он погиб в пучине океана.

Судьба его для нас осталась тайной,

С ним вместе погребенной: и, его

Последовав примеру, может статься,

Там многие нашли себе могилу.

27

Неведом океан: в нем нет числа

Ни островам, ни царствам; там - и люди,

И земли плодоносные, как ваши.

Природа не скупится на дары,

И под лучами солнца зреют жатвы".

Тогда Убальд с вопросом к ней: "Какие ж,

Поведай нам, там действуют законы

И вера там господствует какая". -

28

"У каждого народа там свои

Обычаи, обряды и наречья:

За божества чтут землю, солнце, звезды;

А у иных на пиршествах гнуснейших

От страшной пищи ломятся столы.

В конце концов, и нравов первобытных,

И нечестивой веры все народы". -

29

"Так, значит, Бог, свет истины принесший

С небес на землю нашу, хочет скрыть

Его лучи от этих стран злосчастных?" -

"Нет, правая там вера воцарится,

И процветут искусства и законы.

Придет пора, и рушатся преграды,

Что оба полушария пока

Стеной неодолимой разделяют.

30

И станут Геркулесовы столбы

Тогда пустой для морехода сказкой.

Далекие моря и страны имя

В Европе достославное стяжают:

Из кораблей отважнейший прорежет

Весь океан и, сокрушив препоны,

Все страны, что лучам его доступны.

31

Из глубины Лигурии на свет

Тот человек появится, что первый

Морям недружелюбным бросит вызов;

Ни ярость волн и ветров, ни боязнь

Опасностей и бед под небом чуждым,

Ни ужасы нечаянных напастей,

Ничто его бестрепетной души

Отважного порыва не удержит.

32

То ты, Колумб, нам новый мир откроешь,

И за тобою вслед едва поспеет

Стоглазая молва, едва хоть часть

Твоих скитаний ей воспеть удастся.

Пусть Бахуса с Алкидом прославляет

В их сказочных деяньях; до тебя

Довольно ей коснуться, чтоб наполнить

Поэта и историка досуги".

33

На запад правит женщина корабль,

А после поворачивает к югу,

Из волн восходит солнце перед ними ж.

Уж новая заря сияньем влажным

По небу разлилась, когда вдали

Туманным взорам путников явилась

Гора с вершиной, скрытой в облаках.

34

К горе они все ближе подплывают;

Вокруг нее становится яснее:

Как пирамида, высится она,

И черный дым клубится из вершины.

Такою представляется глазам

Громада огнедышащая эта,

Что под своею тяжестью стонать

Бессильно Энцелада заставляла.

35

Другие острова, другие горы

Не так свои вершины уж возносят;

То - острова, что в древности седой

Блаженнейшими в мире почитались.

Там, говорили некогда, под небом,

Всегда благожелательным, земля

На лозах созревают без ухода.

36

Там не обманет маслина цветами;

Стволы деревьев медом все сочатся;

Живые родники по мураве

Текут с неумолкаемым журчаньем.

И ветерки и росы постоянной

Прохладой умеряют летний зной:

Там царство безмятежного покоя

И сумрака под сенью благотворной.

37

"Вот, наконец, - вещает проводница, -

Мы у венца желаний ваших жарких;

Вот острова Счастливые, так много

Воспетые, известные ж так мало.

Под ласковой улыбкой небосклона

Их красит плодородие; но сколько

Скрывает правда сказок за собой".

И к первому из островов подходят.

38

"О ты, что руководишь нами! - юный

Датчанин восклицает, - разреши

И жителей, и веру их, и нравы;

С каким я удовольствием потом

Рассказывать об этих дивах буду

И слушателям жадным в подтвержденье

Рассказов повторять: "Сам, сам все видел!""

39

"Желание, достойное тебя;

Но указанье свыше непреложный

Запрет твоим намерениям ставит;

Далек еще тот день от нас, когда

Откроются для мира эти страны;

Вам не дано для родичей своих

Те тайны обнаружить, что доныне

Скрывает океан от человека.

40

Счастливей вы обычных мореходов:

Проникнуть вам позволено в места,

Где благородный ваш Ринальд томится,

И отвезти его в свой стан обратно.

Желать иного значило бы против

Решения Небесного бороться".

Второй же поднимается из волн.

41

Чрез промежутки равные за ними

Еще всплывает восемь островов;

И на семи из них приметны ясно

Постройки, обработанные нивы

И населенья мирного следы.

Три острова пустынны и безлюдны:

Леса и горы их пока что служат

Убежищем для дикого зверья.

42

Из этих трех последних на одном

К воде идет уклоном низкий берег;

Два мыса, закругляясь и как будто

Охватывая остров, образуют

Залив, где волны бьются о скалу.

На двух концах крутые два утеса

Издалека заманивают в эту

Самой природой созданную гавань.

43

Под их широкой сенью море тихо;

Залив венчают темные леса;

Глубокая и мрачная пещера.

Там люди никогда не приставали,

На якоре корабль там не стоял;

И в этой-то пещере проводница

Высаживает воинов обоих.

44

"Вы видите, - им говорит она, -

Огромное жилище на вершине:

Там в праздности и неге изнывает

Опора и защита христиан.

Едва забрезжит день, туда по этой

Тропинке вы взберетесь; с нетерпеньем

Бороться нужно вам, но лишь рассвет

Вам может принести успех желанный.

45

Вы засветло еще, коль поспешите,

Дойдете до подножия горы!"

Сказала. Оба воина немедля

На берег устремляются желанный

И быстрыми шагами достигают

Назначенного женщиною места:

Путь солнцу предстоял еще немалый.

46

Среди развалин и обломков видят

Они тропинку, вьющуюся к замку:

Подножие горы покрыто снегом,

А дальше весь в цветах зеленый луг;

Над ними тень развесистой листвы,

А между льдин и лилии и розы.

Здесь, видимо, таинственные силы

Победу одержали над природой.

47

Охваченные мраком, ночь проводят

В пустынном месте воины; но с первым

Блеснувшим в небе солнечным лучом

"Вперед! Вперед!" - уж восклицают оба

И, рвением пылающие новым,

Пускаются в дорогу торопливо;

Но страшный вдруг дракон подъем дальнейший

Нежданно загораживает им.

48

Весь в желтой чешуе, высоко держит

Он голову; раздулась шея злобно;

Выходят ядовитые пары.

То свертываясь в клуб, то выпрямляясь,

Хвост в кольцах за собой он всюду тащит;

Но воины бесстрашны, и ничто

Их на пути остановить не может.

49

Датчанин меч выхватывает быстро

И поразить чудовище уж хочет.

"Остановись, - кричит Убальд, - на что

Дерзаешь ты? Иль думаешь, что можешь

Победу одержать над гадом страшным?"

И так сказав, он взмахивает сильно

Жезлом, подарком старца; в тот же миг

Дракон от них в испуге убегает.

50

Идут они опять и вскоре слышат

Рыканье угрожающее льва;

Еще идут, и вот он перед ними:

Вздымая гриву, сам себя же хлещет

Концом хвоста для возбужденья гнева.

Раскрыта пасть кровавая, и сделать

Жезла его вдруг обращает в бегство.

51

Гурьба иных чудовищ их сменяет

Уродливей гораздо и ужасней:

С тех пор как Нил течет, он не видал

На берегах своих подобных тварей;

Гиркания в своих лесах дремучих

И Африка в своих пустынях знойных

С начала мирозданья не рождала

Такого безобразного исчадья.

52

И все, однако, с трепетом бежит,

Все очищает воинам дорогу,

Едва не только грозный свист заслышит

Волшебного жезла, но чуть на солнце

Блеснет он ярко золотом своим;

И путникам, стяжающим победы,

Преградами являются в подъеме

Лишь пропасти глубокие да льды.

53

Суровые, тяжелые тропинки

Минуют, наконец, и наверху

Цветущую долину обретают;

Там воздух напоен благоуханьем

Цветов и освежен дыханьем нежным

Зефиров, что, не ведая времен,

Спокойно, ровно веют над землею.

54

Там лето стрел не мечет огневых,

Зима себя не защищает льдами:

Там вечно ясны небеса и вечно

Сменяются цветы в лугах зеленых,

Листва не увядает на деревьях.

И в этих-то местах чудесный замок

Воздвигнут очарованный, и мнится,

Что это - их властителя престол.

55

Дорогою, усеянной цветами,

Два воина идут, не торопясь

И часто останавливаясь даже,

Из камня вытекающий родник

Их жажду утоляет чистой влагой;

На сотни рукавов делясь, путями

Роскошные деревья и цветы.

56

Но скоро вновь они в поток глубокий

Сливаются и с ласковым журчаньем

Струятся под пленительною тенью

Их густо осеняющей листвы.

Отчетливо, как в зеркале, в них все

Предметы оставляют отраженье;

По берегам зеленые лужайки

Зовут на отдых путников усталых.

57

"Вот, - говорят они себе, - ручей

Тот самый, что течет на гибель смертным.

Должны мы обуздать свои желанья,

Отнюдь обману чувств не поддаваясь.

Закроем же, закроем наши уши

Для песен соблазнительниц подводных".

Так говоря, они подходят к месту,

Где озером становится ручей.

58

На суше стол накрыт великолепный,

И горы яств прельщают алчный взор;

В волнах веселых играм предаются,

Друг дружку подзадоривают плавать,

Ныряют с головою иногда

И, каждый раз всплывая, снова обе

Всё новые сокровища являют.

59

Тревожно бьются воинов сердца:

Они стоят и смотрят. Напоследок

Одна из нимф глазам их восхищенным

Являет алебастровую шею

И разные приманки потайные.

А в нижней части лишь наполовину

Прикрыто тело жидкой пеленою,

И с прядей русых падает вода.

60

Так, от росы вся влажная, выходит

Звезда, земле вещающая утро;

Такою же видали древле мать

Амура, выходящею из пены.

Рассеянные взгляды нимфы бродят

По берегу и падают как будто

Вмиг заливает краска ей лицо.

61

Завязанные в узел распускает

Она по телу волосы свои:

На белизну слоновой кости будто

Завеса золотая ниспадает.

О, скольких сразу прелестей не стало!

Но новая готова уж на смену:

Стыдливостью и радостью полны

На воинов бросаемые взгляды.

62

Смущенья красит нежную улыбку;

И трогательным голосом, что мог бы

Сердца и жесточайшие смягчить,

Вдруг нимфа восклицает: "Чужеземцы

Привел вас в этот край благополучный,

А правящая смертными судьба.

63

Под небесами этими найдете

Вы и покой желанный, и забвенье:

Вкушал от пут свободный род людской.

Так бросьте же оружие, и пусть

Оно украсит стены храма Счастья;

Здесь властвует одна Любовь, спешите

64

Зеленые лужайки бранным полем

Послужат вам: царица здешних мест

Охотно исполняет все желанья

Тех смертных, что ее покорны воле.

Вас упоит всей негой сладострастья;

Но раньше погрузитесь в эти воды

И силы подкрепите за столом".

65

Улыбками и взглядами словам

Так с музыкою в пляске согласует

Свои движенья юная пастушка.

Но воины выдерживают стойко

Уловки вероломные: и вид

Щекочут их, не проникая в души.

66

Приманка наслаждений знойных будит

Желанья сладострастные в крови,

Но разум, против них вооружившись,

Победу над собою одержав,

К иной победе воины стремятся,

А нимфы, обреченные презренью,

В воде скрывают стыд свой и досаду.