Похождения Тома Соуэра.
Глава XVI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Похождения Тома Соуэра. Глава XVI. (старая орфография)

ГЛАВА XVI.

После обеда все они отправились к мели на охоту за черепашьими яйцами. Они постукивали палками в песок и там, где он оказывался рыхлым, становились на колени и разрывали его руками. Иногда в одном гнезде лежало до пятидесяти или шестидесяти яиц. Они были совершенно круглые, белые и немного поменьше английского "грецкого" ореха. Мальчики устроили себе в тот же вечер великолепную яичницу и другую, такую же, в пятницу утром. После завтрака они принялись бегать с визгом и криком по мели, гонялись друг за другом, сбрасывая с себя на ходу платье, пока не остались совсем голые, и продолжали проказничать в мелкой воде, мчась против течения, которое сбивало их с ног иногда, что, разумеется, увеличивало еще более забаву. Они собирались тоже в кучку и плескали один другому воду в лицо пригоршнями; каждый подступал, отвернувшись, чтобы избежать самому такого окачивания; кончалось это тем, что они вцеплялись друг в друга и боролись; тот, который одолевал, совал побежденного в воду. потом все трое падали и барахтались, как один клубок из белых рук и ног, пока не начинали все разом отдуваться и отплевываться, хохоча и едва переводя дух.

Утомившись в конец, они выскакивали из воды и растягивались на сухом, горячем песке, зарывались в него, потом опять бросались в воду и принимались за прежния упражнения. В заключение им показалось, что голое тело очень походит на трико телесного цвета, вследствие чего они начертили на песке круг и назвали его цирком, в котором изображали трех клоунов, потому что ни один из них не хотел уступить этого почетного звания другому.

Затем они взялись за свои камешки, стали играть в "крепкия", в "поддавки", в другия игры, пока и это не надоело. Тогда Джо и Гек отправились снова купаться, но Том не решился на это: он увидел, что, сбрасывая с себя штаны, он сбросил и свою коленную повязку из "гремушек гремучей змеи", так что даже дивился, каким образом уже не подвергся судорогам, находясь в воде без этого таинственного амулета. Он не соглашался пойти ни за что, прежде чем не найдет этой вещи, а тем временем товарищи его уже устали и хотели отдохнуть. Они разошлись по сторонам, впадая в задумчивость и поглядывая через широкую реку туда, где лежал поселок, нежившийся под солнечными лучами. Том поймал себя на том, что писал в песке "Бекки" своим большим ножным пальцем. Он стер тотчас это слово, злясь на себя за свою слабость; однако, написал его опять, как бы невольно. Тут уже он стер его окончательно и, чтобы не поддаваться новому искушению, окликнул товарищей и присоединился к ним.

Но Джо уже упал духом так, что его и воскресить нельзя было. Он тосковал по дому до-нельзя; слезы так и выступали у него. Гек был тоже в унылом настроении. Том грустил не менее их, но крепился и не выказывал ничего. У него была тайна, которую он не хотел поведать еще, но он понимал, что ему придется ее выдать, если он не подавит мятежного уныния прочих пиратов. И он проговорил, выказывая крайнюю беззаботность:

- Я готов биться об заклад, ребята, что и до нас водились разбойники на этом острове. Надо нам его хорошенько изследовать. Они наверное зарыли здесь клад где-нибудь. Как полагаете, не худо было бы нам вырыть сгнивший сундучек, набитый золотом и серебром?

Эта речь вызвала лишь весьма слабый восторг и осталась без ответа. Том сделал еще одно или два соблазнительные предложения, но с таким же неуспехом. Ничто не выгорало. Джо сидел, постукивая палкою по песку и нахмурясь. Он проговорил, наконец;

- Нет, ребята, бросим-ка это. Я домой хочу... Здесь такая пустыня.

- О, нет, Джо, ты привыкнешь со временем! - возразил Том. - Подумай только, какая здесь рыбная ловля!

- А, ну ее! Я домой хочу.

- Но где же такое купанье, как здесь, Джо?

- Что в купаньи хорошого? По мне, хоть не будь! Я его люблю только, когда кто-нибудь меня не пускает. Домой хочу и пойду.

- Стыд какой! Дитятко! Просто к мамаше захотелось, вот оно что!

- Ну, да, захотелось, и тебе захотелось бы, если бы у тебя мать была. А я "дитятко" не более, чем ты сам! И Джо всхлипнул при этом.

- Ладно, ладно, пусть малюточка идет домой, мы отпустим его, Гек, не так-ли? Бедняжка, не может без мамаши! Ну, и пусть!.. Но тебе, Гек, нравится здесь? Ты остаешься, конечно?

Гек проговорил: "Д...да..." без всякого увлечения.

- А с тобою я в жизнь не скажу ни слова! - сказал Джо, вставая. - Вот тебе! И он грустно отошел в сторону и стал одеваться.

- Очень мне нужно! - возразил ему Том. - Нисколько и не нуждаюсь. Ступай себе домой, чтобы все над тобой посмеялись. Хорош пират, нечего сказать! Мы с Геком не малюточки-плаксы. Мы остаемся, Гек, не правда-ли? Пускай он отправляется. Полагаю, что съумеем прожить и без него.

Но Том был смущен и даже тревожился, видя, как Джо мрачно натягивает на себя одежду. Безпокоился и Гек, следивший так внимательно за сборами товарища, храня при этом такое многознаменательное молчание. Джо, не произнеся ни одного прощального слова, пошел в брод к иллинойскому берегу. Сердце сжалось у Тома и он взглянул на Гека. Тот не вынес этого взгляда и потупился, потом проговорил:

- Я тоже хотел бы пойти, Том. Уже было жутко, а теперь еще хуже будет. Пойдем оба, Том!

- Я не пойду. Все вы можете убираться, если желаете, но я останусь.

- Том, лучше пойти.

- Так иди себе... Кто держит?

Гек стал собирать свою раскиданную одежду, но снова сказал:

- Том, мне хотелось бы, чтобы и ты пошел... Ты подумай еще... Мы подождем тебя на берегу.

- Долго ждать придется... напрасно будет!

Гек грустно побрел один. Том стоял, глядя ему вслед, и в сердце его загоралось желание победить свою гордость и последовать за ними. Он надеялся, что они воротятся, но мальчики продолжали медленно идти бродом. Тому показалось, что все вокруг стало вдруг как-то пустынно и безмолвно. Он поборол окончательно свое самолюбие и кинулся вслед за товарищами, крича во все горло:

Они тотчас же остановились и оборотились назад. Подбежав к ним, он стал открывать свою тайну; они слушали его сначала угрюмо, но когда поняли "штуку", к которой он вел, то испустили одобрительный визг и воскликнули, что штука была "знатная"! И если бы он им заранее все сообщил, то они и не подумали бы уходить. Он привел что-то в свое оправдание, но настоящей причиной его умалчивания было то, что он боялся, как бы они не захотели уйти, соскучившись, несмотря даже на эту тайну, и потому он приберегал ее, как последнее средство обольщения.

Все трое воротились на прежнее место и занялись разным препровождением времени, ие переставая толковать об изумительном плане Тома и восхищаясь его изобретательностью. После обеда, состоявшого из вкусной яичницы и рыбы, Том заявил, что ему хотелось бы теперь научиться курить. Джо подхватил эту мысли и сказал, что и он был бы не прочь. Гек тотчас же изготовил трубки и набил их. Новички не курили до этого времени ничего, кроме сигар из виноградных стеблей, которые царапали им язык, да и не считались "мущинскими".

Теперь они растянулись на земле, опершись на локти, и начали тянуть дым осторожно, без особенного доверия к нему. Он был довольно противен на вкус, они им давились немного, но Том сказал:

- Как это просто! Если бы я знал, что курить так легко, я научился бы уже давно!

- Сколько раз смотрел я, как люди курят, и думал: хотелось бы и мне, если бы я съумел, но я всегда думал, что не съумею, - продолжал Том. - Ведь я уже такой, неправда-ли, Гек? Не говорил-ли я тебе тех слов много раз?... Вот, пусть он скажет. Говорил я?

- Даже целую кучу раз, - отозвался Гек.

- Видишь? Действительно, сотни раз, - продолжал Том. - Вот, хотя бы там у бойни... помнишь, Гек? Боб Таннер был еще с нами, и Джонни Миллер, и Джэфф Татшер; все они были, когда я говорил. Ты припомни хорошенько, Гек, как именно я говорил, припомни все.

- Что же, помню, - подтвердил Гек. - Это было на другой день после того, как

- Ну, вот, моя правда, значит, - сказал Том. - Гек помнит все.

- Я готов курить трубку хоть каждый день! - произнес Джо. - Вовсе не тошнит.

- И меня не тошнит, - сказал Том. - Я мог бы курить даже целый день сряду. А вот Джэфф Татшер не справился бы, даю слово.

- Джэфф Татшер! Куда ему! Два раза потянет... и шабаш. Пусть попробует и увидит!

- Хотел бы и я, - сказал Джо. - Где уже ему, Джонни Миллеру! Затянется раз, тут и конец ему.

- И говорить нечего, Джо. А славно было бы, если бы мальчики нас теперь увидали!

- Да, славно бы.

- Слушайте, ребята, вы молчок обо всем этом, а когда-нибудь, когда все сойдутся, я подбегу и скажу: "Джо, нет-ли с тобою трубки? Хочется затянуться"! А ты скажешь так, как будто тебе нипочем: "Да, моя трубка со мной, да и новую я завел, только табак у меня не то чтобы очень хорош..." А я отвечу: "Не беда, был бы только крепок". И тогда ты вытащишь трубки, и мы закурим, а они-то глаза выпучат!

- Отлично будет, Том! Жаль, что это не теперь уже!

- Еще бы! Можно об заклад биться!

Разговор продолжался таким образом, но скоро он стал слабее, как-то отрывистее, Перерывы в нем увеличивались, с чем вместе усиливалась и необходимость отплевываться; каждая пора на внутренней стороне щек у мальчиков превратилась в извергающийся фонтан; они едва могли оградить от наводнения подвал под своим языком; в горле у них уже выступала вода, как из под земли в трубах, сопровождаясь каждый раз внезапной икотой. Оба мальчика были бледны и жалки на вид; Джо выронил, наконец, трубку из своих ослабевших рук; вслед за ним и Том. Оба фонтана напружались более и

- Я потерял свой ножичек. Лучше мне его поискать.

- Я тебе помогу искать. Иди этой дорогой, а я кругом, через ручей... Нет, Гек, ты оставайся... мы сами найдем.

Гек уселся опять на место и прождал целый час. Соскучившись, он пошел розыскивать товарищей. Оба они были в разных концах рощи, оба очень бледны и в каком-то полусне. Но кое-что удостоверило Гека, что если им было не по себе, то они уже нашли облегчение, и Джо, и Том, были не разговорчивы за ужином; оба они точно чего-то стыдились; а когда Гек после еды набил себе трубку и хотел услужить тем же им, они отклонили это, говоря, что чувствуют себя не совсем хорошо: что-то, съеденное еще за обедом, разстроило их немного...