Похождения Тома Соуэра.
Глава XIX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Похождения Тома Соуэра. Глава XIX. (старая орфография)

ГЛАВА XIX.

Вот в чем и состояла великая тайна Тома: пираты должны были воротиться на родину и выслушать над собою надгробную речь. Они переплыли через реку на бревне, в субботу, когда стемнело, вышли на берет в пяти или шести милях от поселка, переночевали в соседнем с ним лесу, а на разсвете, пробрались разными закоулками в церковный притвор и поспали там еще среди нагроможденных в нем старых скамеек.

Утром в понедельник, за завтраком, тетя Полли и Мэри были очень ласковы с Томом, предупреждали все его желания. Разговор не прекращался. Между прочим, тетя Полли сказала:

- Я не скажу, Том, чтобы это была уже такая дурная выходка с вашей стороны, пропадать целую неделю и заставлять всех тревожиться, если уже вам самим было весело... Но мне больно, что ты такой жестокосердный и не жалел меня... Если ты съумеешь переплыть на бревне, чтобы послушать свою надгробную речь, то мог бы тоже подать мне какую-нибудь весточку о себе, чтобы я знала, что ты не погиб, а только сбежал.

- Да, тебе не помешало бы сделать это, Том, - прибавила Мэри. - И я знаю, что ты сделал бы это, если бы тебе только пришло на ум.

- Так-ли, Том? - спросила тетя Полли и все лицо её оживилось вниманием. - Скажи, готов-ли был бы ты сделать это, если бы тебе пришло на ум?...

- Я... не знаю. Это испортило бы всю штуку.

- А я надеялась, что ты любишь меня немножко, Том, - произнесла тетя Полли печальным голосом, который смутил мальчика. - Мне было бы приятно хотя только то, что ты желал бы меня утешить... если даже и не сделал сам этого.

- Ну, тетя, - заступилась Мэри, - вы знаете, какой Том ветрогон. Он вечно так мечется, что ему некогда о чем-нибудь и подумать.

- Тем хуже. Сид подумал бы, наверное. И подумал бы, и сделал. Да, Том, оглянешься когда-нибудь, да поздно уже будет, и тогда пожалеешь, что не относился ко мне с большей любовью, и когда это тебе стоило бы так мало!

- Тетя, вы знаете, что я вас люблю, - отвечал Том.

- По твоим делам не заметно.

- Ну, я теперь очень жалею, что не подумал, - сказал Том кающимся голосом, - Но, как бы там ни было, а я видал вас во сне. Ведь и это что-нибудь значит?

- Немного... Кошки тоже видят сны... Но все же это лучше, чем ничего. Что же тебе снилось?

- Вот, в среду ночью, вижу я, что вы сидите по ту сторону кровати, и Сид у ящика с дровами, и Мэри возле него.

- Да, мы так сидели. Да и всегда сидим. Я рада, что хотя твои сны потрудились напомнить тебе о нас.

- И еще, сидит у вас мать Джо Гарпера.

- Она была у нас, в самом деле! Снилось еще что-нибудь?

- Попытайся припомнить... Можешь?

- Кажется мне, что ветер стал задувать...

- Постарайся хорошенько, Том! ветер стал задувать... Задувать, что?..

Том прижал пальцы ко лбу, напрягая память в течение минуты и воскликнул:

- Припомнил! Припомнил! Он задувал свечку!

- Господи помилуй!.. Дальше, Том!

- Дайте мне собраться с мысляни... минуточку только... одну минуту. Мне кажется, вы сказали: "Что это, как будто дверь"...

- Говори дальше, Том!

- Да, вы сказали: как будто дверь не заперта.

- Так верно, как я здесь сижу, я это сказала! Не так-ли, Мэри?.. Говори дальше, Том!

- И тогда... тогда... не помню в точности, но вы как будто приказали Сиду пойти и... и...

- Что же?.. Что же?.. Что я ему приказала?.. Говори. Том, что я велела сделать?..

- Велели... да, да! - велели ему запереть дверь.

- Ну, что вы скажете! Во всю жизнь мою не слыхивала я подобного! И говорите, после этого, что вещих снов не бывает! Побегу сообщить это тотчас-же Сирине Гарпер. Посмотрю, понесет-ли она теперь свою чепуху о суевериях! Говори еще, Том.

- О, теперь я ясно припоминаю все остальное. Вы стали говорить, что я не злой, только шалить люблю и готов на голове ходить; только взыскивать с меня, все равно что... что... кажется, все равно, что с жеребенка... или что-то в этом роде.

- Именно так. Господи, милостивый!.. Еще что, Том?

- И вы стали плакать.

- Да, заплакала. Заплакала, это точно. И не в первый раз!.. А потом?..

- А потом и мистрисс Гарпер начала плакать и говорить, что и её Джо такой же, и она жалеет, что выдрала его за сливки, тогда как сама выплеснула их...

- Том, это дух сошел на тебя! Ты пророчествовал, вот, что ты делал!.. Господи!.. Разсказывай еще, Том!

- Я ничего не говорил, кажется, - перебил Сид.

- Нет, Сид, ты сказал... - начала Мэри.

- Заткните себе рот и дайте рассказывать Тому! Что он сказал, Том?

- Он сказал, помнится, что мне теперь лучше там, где я, но если бы я вел себя получше...

- Слышите, слышите? Ведь это слово в слово, что он говорил!

- И вы его перебили очень строго...

- Верно это!.. О, какой-то ангел был тут!.. Ангел передал ему!..

- И мистрисс Гарпер говорила, как Джо испугал ее хлопушкой, а вы рассказали про Питера и лекарство...

- Верно, как то, что я живой человек!

- А потом, все вы много толковали о том, как надо искать нас в реке... и как будут читать нам надгробное слово в воскресенье... А потом вы с мистрисс Гарпер обнялись и она пошла домой.

- Как раз, как раз, все совершенно как было!.. Верно как то, что я здесь на месте! Том, ты не мог бы рассказать этого лучше, если бы присутствовал здесь! Но после что, Том? Разсказывай!

- Потом, вы стали молиться... И я мог видеть вас и слышать каждое ваше слово. Вы легли в постель и мне стало так грустно, что я написал на кусочке коры: "Мы не умерли, - мы только убежали, чтобы сделаться пиратами", и я положил эту кору подле вашей свечи.. И вы мне показались такою добренькою, когда лежали и спали, что я подошел, нагнулся к вам и поцеловал вас в губы.

- В самом деле, Том? В самом деле? Прощаю тебе все за это одно! - Она схватила Тома и стиснула его в своих объятиях, что заставило его почувствовать себя презреннейшим негодяем.

- Это было очень добропорядочно... хотя только во сне... - сказал Сид вполголоса, как бы разсуждая с собою.

- Молчи, Сид! Человек совершает во сне то, что хотел бы сделать на яву. Вот большое душистое яблоко, которое я отложила для тебя, Том, на случай, если найдешься. А теперь, пора в школу!.. Я благодарна Отцу Небесному за то, что ты возвращен мне опять, Том. Он посылает нам страдания, но и милостив к тем, кто верует в Него и живет по Его слову... хотя я, грешная, и мало достойна Его благости... Но если бы милость Божия простиралась на одних праведных и их одних защищала бы Его десница, то очень не велико было бы число утешенных здесь и почивающих на лоне Его, там, после того как долгая ночь смежит им очи!.. Ну, Сид, Мэри, Том! убирайтесь же!.. Довольно мне надоели!

Дети пошли в школу, а тетя Полли бросилась к мистрисс Гарпер, в надежде сломить её реализм чудесным сном, привидевшемся Тому. Сид был слишком разсудителен, для того чтобы высказать свою мысль об этом предмете. Но он думал, выходя из дома:

- Отличная штука... Такой длинный сон и без малейшей ошибочки!

В какого героя обратился теперь Том! Он теперь не кривлялся, не прыгал, но шел с гордою осанкой, как приличествовало пирату, на которого были обращены взоры всего общества. И, действительно, было так, только он представлялся, что не замечает, как все на него смотрят, и не слышит, что про него говорят. На деле, однако, он упивался этими взглядами и этими толками. Мальчики, которые были поменьше его, так и следовали за ним, гордясь тем, что он терпит их и все видят их в такой близости с ним; им это было так же лестно, как если бы он был барабанщиком при какой-нибудь процессии, или слоном во главе зверинца, въезжающого в город. Мальчики одного роста с ним притворялись, что и не знали, будто он так пропадал, но, в сущности, умирали от зависти. Чего не дали бы они за такую загорелую, черноватую кожу, как у него, и за его громкую известность! И сам Том не отдал бы ни того, ни другого, даже за цирк.

В школе ученики до того ухаживали за ним и за Джо, и поглядывали на них с таким красноречивым восхищением, что оба героя скоро нестерпимо "зазнались". Они принялись рассказывать свои похождения жадным слушателям, но не шли дальше начала, потому что рассказы эти конца иметь не могли, в виду неисчерпаемого воображения обоих повествователей. А когда они довершили эффектность своего изложения, вытащив трубки и принявшись равнодушно курить, слава их достигла своего апогея.

Том решил, что может обойтись теперь и без Бекки Татшер. Ему было достаточно славы. Для нея одной будет он жить! Может быть, видя его отличие, Бекки сама захочет перед ним "выставляться". Пусть! Увидит, что и он может оставаться равнодушным, как другие. Бекки вошла в это время. Он притворился, что не замечает ее, подошел к кучке мальчиков и девочек и стал разговаривать; между тем, он видел, что она скоро принялась бегать взад и вперед, вся раскрасневшись и с блестящими глазками, "делала вид", что ей весело ловить подруг и взвизгивала от хохота, когда ей удавалось кого-нибудь поймать. Он замечал, что и эти поимки происходили всегда у него по соседству, причем она бросала в "задирать нос" и представляться совершенно не замечавшим её присутствия. Тогда она прекратила свою возню и стала ходить нерешительно, вздыхая, по временам, и поглядывая исподтишка на Тома, но приметила, что он обращается с своим разговором к Эми Лауренс, чаще, чем к кому-нибудь другому. Сердце у нея сжалось, она сразу почувствовала тоску и тревогу, попыталась уйти прочь, но ноги ей не повиновались и сдвинули ее, напротив того, опять к той же группе. Она обратилась, с поддельною живостью, к одной девочке, стоявшей почти о локоть с Томом:

- Ах, Мэри Аустин, дрянь ты такая! - зачем ты не была в воскресной школе?

- Я была... Разве ты не видала?

- Нет! Неужели ты была? Где же ты сидела?

- Да в классе мисс Петерс, как и всегда. Я тебя видела.

- В самом деле? Забавно, что я тебя не заметила. А мне хотелось поговорить с тобою о пикнике.

- Это весело, пикник! Но кто же его затевает?

- Мама собирается мне устроить.

- Вот хорошо-то! Надеюсь, она позволит мне быть?

- Разумеется. Ведь пикник для меня. Она позволяет всем, кого я захочу. А я тебя хочу.

- Это мило с твоей стороны. А когда будет?

- Еще не назначено. Верно во время каникул.

- Весело-то будет! Ты всех мальчиков и девочек позовешь?

- Да, всех, кто со мной дружен... или захочет быть... Она взглянула украдкой на Тома, но он рассказывал Эми Лауренс очень пространно о страшной буре на острове и о том, как молнией сразило большую смоковницу, которая так и "разлетелась на щепки", в то самое время, когда он стоял в трех шагах от нея.

- О, могу и я быть? - спрашивала Грэс Миллер.

- Разумеется.

- Да.

- А я? - приставала Сюзи Гарпер. - И Джо?

- Да.

И так продолжали все, хлопая в ладоши от радости, пока не напросилась так вся кучка, за исключением Тома и Эми. Но Том хладнокровно ушел, все разговаривая, и уводя Эми с собою. У Бекки дрогнули губы и глаза застлались слезами, но она скрыла свое волнение под притворной веселостью и продолжала болтать; только пикник потерял для нея всякую прелесть, да и все другое померкло. Она скрылась от подруг, как могла скорее, забилась куда-то и там "хорошенько выплакалась", как выражаются особы её пола. Она просидела там в унынии, с уязвленным самолюбием, до самого звонка; тут, она встала с мщением в глазах, отбросила назад свои заплетенные косы и сказала себе, что знает теперь, что ей делать.

Во время перерыва уроков Том продолжал свой флирт с Эми, ликуя от удовольствия, и пошел нарочно отыскивать Бекки, чтобы пронзить душу ей этим зрелищем. Он скоро увидел ее, но тут барометр его опустился внезапно. Она примостилась уютно на скамеечке за школой и разглядывала книжку с картинками вместе с Альфредом Тэмпль; и оба они были так заняты этим, так тесно склоняли свои головы над книгой, что, повидимому оставались безучастны ко всему остальному в мире. Ревность пронеслась раскаленною стрелою по жилам Тома. Он возненавидел самого себя за то, что отверг возможность помириться с Бекки, когда она сама давала ему случай к тому: называл себя дураком и другими бранными именами, какие только мог придумать; ему хотелось даже плакать с досады. Эми весело продолжала болтать, потому что сердечко у нея так и пело, но у Тома язык отказывался служить. Он и не слушал, что Эми говорила, а когда она умолкала, ожидая, что он скажет, он бормотал, что попало в ответ, иной раз совсем невпопад. И он все поворачивал за угол школы, чтобы терзать свои взоры ненавистною сценой; его так и тянуло туда, хотя он приходил в ярость, видя, что Бекки как будто даже не подозревает его существования в этом мире! Так казалось ему, по крайней мере, но она видела его и торжествовала, сознавая, что победа за нею и что он страдает теперь, как она страдала. Беззаботная болтовня Эми становилась Тому невыносимой; он стал намекать на неотложные дела; время было ему дорого... Но это не действовало, девочка продолжала стрекотать. Том думал про себя: "О, чтоб ее!.. Неужели никогда не отвяжется?" Наконец, он заявил, что ему нельзя более мешкать с теми делами, прибавив коварно, что он будет "поджидать" ее после школы. Вслед за этим он убежал, ненавидя ее за все.

Я отдул вас, сэр, в первый же день, когда вы здесь показались, и отдую опять!.. Подождите только, я уже вас поймаю и тогда... Вот!

- Вот тебе, вот тебе!.. Будет с тебя?.. Знай вперед!

Воображаемая расправа кончилась к его удовольствию, но он убежал домой в полдень. Совесть не дозволяла ему выносить более выражения счастия и признательности со стороны Эми, а ревность гнала прочь от другого нестерпимого зрелища. Бекки принялась снова за разсматривание картинок с Альфредом, но, по мере того, как минуты проходили, а Том не являлся на муку, торжество девочки стало блекнуть и картинки перестали ее занимать; она стала задумчива, разсеянна и тосклива; два или три-раза настораживала уши, заслышав чьи-то шаги, но Том не показывался; она почувствовала себя, наконец, совершенно несчастной и сожалела, что зашла слишком далеко. И когда бедный Альфред, видя, что она ему изменяет по неизвестной причине, попытался сказать: - О, вот прелестная картинка! Взгляните... - она вышла из терпения к воскликнула:

- Ах, не надоедайте! Что мне в картинках! - залилась слезами, вскочила и пошла прочь.

Альфред зашагал возле нея и начал было ее утешать, но она крикнула:

тем, она шла прочь, все плача... Альфред вошел в пустую школу, раздумывая. Он был раздосадован, оскорблен и скоро догадался, в чем было дело: девочка выбрала его просто как средство для отмщения Тому Соуеру. Ненависть его к Тому нисколько не уменьшилась при этом открытии и он стал придумывать, как бы насолить врагу, без риска для самого себя. Взгляд его упал на учебник Тома; вот было кстати! Он открыл книгу с радостью на заданном к вечернему классу уроке, и залил эту страницу чернилами. Бекки, заглянувшая в окно в эту минуту, видела эту проделку, но отбежала, не выдав себя. Она пошла домой с намерением найти Тома и рассказать ему все: он будет благодарен ей и все недоразумения кончатся. Но она передумала еще на полдороге. Ей вспомнилось, как вел себя Том во время её речи о пикнике, ей стало стыдно и она решила, что допустит высечь его за испорченную книгу и будет еще ненавидеть его во всю жизнь, сверх того!