Янки при дворе короля Артура.
Часть первая.
Глава XVI. Морган ле-Фэй.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Янки при дворе короля Артура. Часть первая. Глава XVI. Морган ле-Фэй. (старая орфография)

ГЛАВА XVI.
Морган ле-Фэй.

Если верить странствующим рыцарям, то далеко не все замки оказывали им гостеприимство. Но безусловно верить странствующим рыцарям также было нельзя, на это имеются факты, проверенные и подтвержденные современными доказательствами истины; в данном случае, поступают так: соразмеряют доказательства их времени, очищают их от всех неправдоподобий и получается истина. Это делается очень просто: всякое показание следует учесть из 97%, а остальное будет факт. Я сделал такой разсчет, прежде чем позвонить у замка, - я подразумеваю под этим завести знакомство со сторожами и найти какую-либо причину для доступа в замок. И вот я очень обрадовался, когда увидел на некотором разстоянии всадника, едущого по направлению к замку.

Когда мы подъехали ближе друг к другу, то я увидел, что у всадника на голове был шлем, украшенный перьями, и как кажется, он был закован в сталь, но у него, кроме того, было небольшое добавление - нечто в роде квадратной накидки, похожей на платье герольда, Но как я смеялся своей забывчивости, когда я подъехал к нему ближе и прочел на его накидке следующее:

"Персилемонское мыло. - Все примадонны его употребляют".

Это была моя собственная идейка, имевшая несколько хороших целей в виду просвещения и для поднятия умственного уровня нации. Во-первых, я тайком разсылал несколько странствующих рыцарей, о которых никто не подозревал кроме меня. Я выбрал небольшое число этого народа - наилучших рыцарей, каких только можно было найти, каждый из них был снабжен бюллетенем, на котором был написан тот или другой девиз; я полагал, что раз число этих рыцарей увеличится и станет заметным, то это будет иметь крайне смешной вид; а также закованные в сталь глупцы и без бюллетеня, сами станут находить смешными свои латы и вооружение.

Во-вторых, такия миссии будут вводить постепенно, не возбуждая ни подозрений, ни смут, необходимую чистоту и опрятность между дворянством, а оттуда это проникнет и в народ, если только патеры будут сидеть спокойно.

Если мои доверенные лица настигали на дороге какого-либо странствующого рыцаря, то они тотчас умывали его, а потом надевали ему бюллютень и заставляли его поклясться, что он всю свою жизнь будет распространять мыло и просвещение среди народа. Следствием этого явилось то, что число работников в полях стало увеличиваться, а между тем и реформа быстро распространялась. Моя мыловарня также делала быстрые успехи. Сначала у меня там было только двое рабочих, но, перед тем как мне отправиться в путь за приключениями, число рабочих возросло до пятидесяти; работали день и ночь; однако воздух до такой степени был испорчен около мыловарни, что с королем даже делалось дурно и он находил, что не может более этого выносить; сэр Лаунсело был отважнее и даже шел гулять на крышу, хотя я его уверял, что тут много хуже, чем где бы то ни было, но он божился, что ему нужен вольный воздух: он постоянно сожалел, что во дворце нельзя устроить мыловарни; при этом говорил, что если бы кто вздумал завести мыловарню в своем доме, то будь он проклят, если бы его не задушило. Сюда приходили также и дамы, так что все этим интересовались; оне клялись своими детьми, что очень бы желали, чтобы ветер был в их сторону, когда мыловарня в ходу.

Имя моего доверенного рыцаря было Ла-Кот-Майль-Трайль; он мне сказал, что замок был местопребыванием Моргане ли-Фэй, сестры короля Артура и жены короля Уриенса, монарха такого государства, которое было не больше округа Колумбии, так что можно было стать по середине этого государства и бросить кирпич в следующее королевство. "Короли" и "Королевства" были так скучены в Британии, как они были скучены в маленькой Палестине во времена Иисуса Навина, где народ спал с подогнутыми коленями, так как не мог без паспорта протянуть ног.

Ла-Кот был в крайне удрученном состоянии, так как тут он потерпел полное поражение. Бедный рыцарь не заработал даже на пряник; он употребил все торговые хитрости, чтобы вымыть одного отшельника; но тот умер. Действительно, это было ужасное поражение. Мое сердце обливалось за него кровью и я всеми силами старался его успокоить. И вот я ему сказал:

- Запрещаю вам горевать, рыцарь, так как это еще не поражение. Как у меня, так и у вас есть мозг, а у кого он есть, тот не может быть пораженным, а только одерживает победы. Увидите, как мы повернем это кажущееся поражение в громкую рекламу; в рекламу для нашего мыла. Мы прибавим к вашему бюллетеню: "Под покровительством депутата" Как вам это нравится?

- Хорошо придумано!

Таким образом мне удалось разогнать дурное расположение духа рыцаря. Это был хороший парень и в свое время он участвовал во многих битвах. Он более всего прославился в одной экскурсии, которая несколько напоминала мое настоящее странствование; рыцарь совершил эту экскурсию в сообществе одной девушки, по имени Маледизам, которая так же быстро работала языком, как и Сэнди, хотя между ними и было большое различие; первая только любила насмехаться и говорит оскорбления, тогда как музыка Сэнди являлась более мягкою и нежною. Я прекрасно знал его историю и поэтому я съумел объяснить себе то сожаление, которое выразилось на его лице при прощаньи со мной. Он предполагал, что теперь и для меня настали тяжолые времена, какие были когда-то для него.

Сэнди и я обсуждали его историю, когда ехали по дороге; она сказала мне, что все невзгоды Ла-Кота посыпались на него с самого начала его странствования; шут короля победил его в первый день, а в таком случае, согласно обычаю, девушка, сопровождавшая его, должна была перейти к победителю, но Маледизан не согласилась на это; она даже после всех его поражений не ушла от него.

- Но, - сказал я ей, - а вдруг победитель откажется принять свою добычу?

Она ответила, что этого не может быть, он обязан принять, потому что это постановлено правилами. Я принял это к сведению. Если музыка Сэнда начнет мне слишком надоедать, то я постараюсь, чтобы какой-нибудь рыцарь победил меня, и буду надеяться, что она уйдет к нему.

В надлежащее время мы были опрошены с валов часовыми замка и, после недолгих переговоров, нас приняли. Я решительно не могу сказать ничего приятного относительно этого посещения. Но это не было разочарованием, потому что я знал миссис Фэй по её репутации и не ожидал другого приема. Она держала в страхе все государство, так как уверяла каждого, что обладает великим даром колдовства. Все её действия были очень дурны и все инстинкты демонские. Она была вся пропитана хитростью и лукавством. Вся её жизнь была запятнана преступлениями, между которыми убийство считалось самым обыкновенным. Мне было любопытно ее видеть, не менее любопытно, чем видеть сатану. Но к моему великому удивлению, эта женщина была красавица; черные мысли не съумели придать её взгляду отталкивающого выражения, а годы не сморщили её атласистой ножи, не уменьшили её свежести. Иногда ее принимали за внучуу старого Уриенса, а другие считали ее сестрой её сына.

Лишь только мы прошли ворота замка, как нас привели к ней. Король Уриенс также тут присутствовал; это был старик с добродушным лицом, но с властным взглядом; был тут также и его сын сэр Уэйн ле-Бланжил, который крайне интересовал меня, вследствие той традиции, что он однажды бился с тридцатью рыцарями, а также и по его странствию с сэром Гауэйн и с сэром Маргаус, о чем оповестила меня Сэнди. Но Морган представляла из себя главный интерес, она была самая замечательная личность из всех присутствовавших; ясно было видно, что Морган была главою дома. Она предложила нам сесть и потом милостиво стала разспрашивать. Её голос походил на щебетание птички, на звук флейты или на что-либо подобное. Я был почти уверен, что эту женщину оклеветали, что на нее налгали. Её речь так и лилась, так и лилась; но вот появился молодой и красивый паж, одетый в радужные цвета, он шел легко и плавно, как волна, и подал королеве что-то на золотом блюде и хотел опуститься на колени, но потерял равновесие и упал. Королева бросила в него кинжалом так легко и свободно, как другой захватывает гарпуном крысу.

его суровый взгляд остановил это восклицание на полу-звуке. Сэр Уэйн по знаку матери вышел в переднюю позвать слуг унести тело, а королева опять защебетала весело и спокойно.

Я видел, что она была прекрасная хозяйка, потому что, разговаривая с нами, в тоже время наблюдала углом глаза за слугами, чтобы те не производили шума, беря тело и вынося его; затем они пришли с чистыми тряпками вытирать пол, но их отослали назад, чтобы они взяли что-нибудь другое; когда же они кончили вытирать пол и хотели было уйти, то она указала на багровое пятно подле слезы, чего они не досмотрели своими огорченными глазами. Теперь мне было ясно, что Ла Кот Майль Тойль не удалось видеть хозяйки дома.

А между тем, Морган все продолжала щебетать такою же музыкою, как и всегда. А что за взгляд был у ней? Когда она обращала его с упреком на слуг, то этот взгляд ужасал и пугал их, как пугает внезапная молния, прорвавшая тучу. Я испытал это на самом себе. Тоже самое было и с этим старым Уриенсом; он постоянно находился в каком-то страхе; едва она обращалась к нему, как он уже начинал волноваться.

Но вот в самом разгаре разговора я сказал какой-то комплимент по адресу короля Артура, совершенно забыв о том, что Морган ненавидела своего брата. Этого небольшого комплимента было совершению достаточно. Она сделалась мрачна как грозная туча, позвала свою стражу и сказала:

- Свести этих негодяев в башню!

спокойною уверенностью и сказала:

- Сохрани Бог! Что вы делаете, маниаки? Вас ждет погибель! Ведь это Патрон!

Это произвело на королеву магическое действие: с её уст исчезла улыбка и лицо приняло совершенно другое выражение, но она никогда по хотела признаться в том, что боится кого-нибудь и потому сказала:

- Ба! ты съумел выбрать себе служанку! Если я обратилась с такими словами к тому, кто обладает могуществом, равным моему, и кто победил Мерлэна, то, конечно, это было сделано не иначе, как в шутку. Благодаря моим чарам, я предвидела ваш приход, поэтому-то я и узнала вас, лишь только вы вошли. Я разыграла эту маленькую шутку в надежде, что вы развернете тут все ваше искусство, призвав на стражей таинственный огонь и превратив их на месте в пепел; такое чудо стоит много выше моей собственной ловкости и мне было любопытно это видеть.