Янки при дворе короля Артура.
Часть первая.
Глава XXIII. Исправление колодца.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Янки при дворе короля Артура. Часть первая. Глава XXIII. Исправление колодца. (старая орфография)

ГЛАВА XXIII.
Исправление колодца.

В субботу после полудня я отправился к колодцу и пробыл там некоторое время. Мерлэн жег там дымный порошек, разводя руками по воздуху и бормоча какую-то тарабарщину так же усердно, как и всегда, но, несмотря на все это, в колодце незаметно было хотя какого-либо следа влажности. Наконец, я сказал:

- Ну что, партнер, как идут дела?

- Теперь я занят самыми могущественными чарами, какие только известны знатокам сокровенных искусств на востоке; если мне не удастся и это, тогда уже ничего нельзя сделать. Но тише, молчите, пока я не кончу!

И тут поднялся такой густой дым, который наполнил весь район и, вероятно, был крайне неудобен для отшельников, так как ветер дул в их сторону, а дым разстилался над ними, как густой туман. Мерлэн говорил, между тем, какие-то несвязные речи, кривлялся, разводил по воздуху руками самым странным образом. Минут через двадцать он остановился, задыхаясь, и с его лица градом катился пот. Все собрались и старались узнать, что означает такой густой дым. Мерлэн сказал:

- Я испробовал все, что только смертный мог сделать для уничтожения чар, оковывающих эти воды. Но пришлось потерпеть неудачу; то, чего я опасался, оказалось совершенно верным: причина такой неудачи заключается в том, что самый могущественный дух, известный восточным мудрецам - имя которого никто не может произнести и остаться в живых - навел чары на этот колодезь. Смертный не может уничтожить этих чар и даже не найдется никого, кто мог бы узнать тайну этих чар; без знания этой тайны ничего нельзя сделать. Итак, друзья мои, здесь никогда больше не появится вода. Я сделал все, что только в силе человека. Позвольте мне удалиться.

- Ты слышал, что он говорил, сын мой. правда-ли это? - спросил патер.

- Отчасти, да!

- Так не все, не все, сын мой! Но что именно правда?

- Правда то, что дух с русским именем навел чары на этот колодезь.

- Боже сохрани! В таком случае мы совершенно раззорены?

- Очень возможно.

- Но не наверно? Вы говорите, что это не наверно?

- Да, это так.

- Поэтому вы полагаете, что если он говорит, будто никто не может уничтожить этих чар, то это...

- Да; то, что он говорит, не безусловно верно. Тут есть условия, при которых усилия уничтожить эти чары могут иметь некоторые шансы на успех, хотя и крайне сомнительные.

- Условия?..

- О, эти условия вовсе не трудны. Вот они: мне необходимо иметь в своем полном распоряжении колодезь и окружающия его окрестности на полумили разстояния, начиная от сегодняшняго дня после захождения солнца до тех пор, пока я не окончу заклятия, и не пускать никого ходить по этому месту без моего дозволения.

- И это все?

- Да.

- И вы не боитесь произвести опыт?

- О, нисколько! Одно может не удастся, тогда другое будет иметь успех. Итак, вы согласны на мои условия?

- На эти и на все другия, какие вы пожелаете. Я отдам по этому поводу приказания.

- Подождите, - сказал Мерлэн с дьявольскою усмешкою. - Вы слышали, что тот, кто вздумает уничтожить эти чары, должен знал имя этого духа?

- Да, я знаю его имя!

- Но знать его имя еще недостаточно, так оно не убивает; но надо произнести его, вы это знаете? Ха, ха, ха! Знаете-ли вы это?

- Да, и это также знаю!

- Произнести его? Весьма понятно. Я произнес бы его, если бы оно было и валлийское.

- Тогда вы погибший человек; я отправлюсь и разскажу об этом Артуру.

- Это прекрасно. Возьмите ваш мешок и ступайте. Для вас остается одно: отправиться домой и следить за погодой, Джон Мэрлэн.

Это был удачный намек; маг нахмурился: он был самым плохим угадчиком погоды в королевстве. Когда он приказывал выставлять по побережью сигналы предостережения, то целую неделю стояло затишье; если он предсказывал хорошую погоду, то целую неделю дождь лил, как из ведра. Я умышленно пристроил его в бюро погоды, чтобы подорвать его репутацию. Однако, такой намек с моей стороны поднял в нем всю желчь и вместо того, чтобы отправиться домой и возвестить о моей смерти, он сказал, что останется здесь и порадуется ей.

Вечером приехали мои оба эксперта; они сильно утомились, так как очень спешили; с ними также были и нагруженные мулы; мне было привезено все необходимое: рабочие инструменты, насосы, свинцовые трубы, греческий огонь, ракеты, римския свечи, цветной огонь, электрические аппараты, электрическое солнце, - словом, все необходимое для совершения самого великолепного чуда. Мои помощники поужинали, затем немного вздремнули после дороги, а там, около полуночи, мы вышли из дома среди самой мертвой тишины и полного безлюдья; это даже превзошло требуемые условия. Мы заняли колодезь и его окрестности всеми необходимыми снарядами; мои помощники были опытны во всяком деле, начиная от выкладки колодца камнем и кончая приготовлением математических инструментов. За час до восхождения солнца мы заделали это отверстие самым прочным образом, так что вода начинала подниматься. Затем мы расположили наш фейверверк в часовне, заперли ее, ушли домой и легли спать.

Еще до полудня мы были уже опять у колодца; тут еще много было дела, так как я решился исправить колодезь раньше полуночи, В течение девяти часов времени вода достигла почти своей обыкновенной высоты; именно, на двадцать три фута ниже вершины колодца. Мы соединили с небольшим железным насосом одно из первых колен моего сооружения близь капители; затем вырыли каменный резервуар, который стоял против наружной стены помещения колодца, и вложили часть свинцовой трубы, которая была настолько длинна, что доставала до двери часовни и доходила выше порога; отсюда будет видна струящаяся вода народу, который займет все пространство около двухсот пятидесяти акр; я также намеревался присутствовать на площадке этого холмика.

Затем мы выбили дно из пустой бочки, подняли ее на плоскую кровлю часовни, всыпали в нее пороху на один дюйм высоты от дна, затем положили различных ракет; потом провели проволоки в этот порох от карманной электрической батареи; на каждом углу крыши мы положили большой запас греческого огня разных цветов: на одном синий, на другом зеленый, на третьем красный, на четвертом пурпуровый и в каждый провели по проволоке.

На разстоянии около двух сот ярдов от часовни мы устроили в равнине небольшую платформу, покрыли ее коврами, привезенными для этого случая, а на них поставили сиденье для патера. Если приходится сделать нечто такое, что поразило бы воображение невежественной толпы, то следует принимать в разсчет все подробности; вы должны сделать все возможное, чтобы произнести впечатление на публику, но в особенности следует стараться о том, чтобы глава этой толпы был всем доволен; тогда вы можете свободно действовать и разыграть как можно лучше это дело при самом блестящем эффекте. Я прекрасно знал цену всем этим вещам, так как мне хорошо была известна человеческая природа. Вы не должны жалеть ничего для произведения эффекта; это стоит и хлопот, и работы, и даже денег, но в конце концов все это оплачивается. И вот мы провели проволоки под фундаментом часовни, а затем протянули их и под платформою и там же спрятали и баттарею. Я огородил канатом квадрат вокруг платформы в сто футов для того, чтобы удержать толпу и этим кончил свою работу. Моею мыслью было отворить двери в 10 ч. 30 м.; самое же исполнение начать ровно в 11 ч. 25 минут. Я приказал моим помощникам быть в часовне ранее 10 часов, прежде, чем кто-либо успеет придти к часовне; они должны были быть на-готове и принести к действие насос, когда это понадобится. Устроив все это, мы отправились домой ужинать.

Известие о том, что с колодцем произошло несчастье и вода в нем изсякла, разнеслось далеко повсюду; теперь в течение двух или трех дней в долину нахлынула толпа народа. Отдаленный конец долины представлял настоящий лагерь; но для меня и для моих товарищей, конечно, было отведено место в доме. Глашатаи с наступлением сумерек возвестили по всей долине о моей попытке, и это произвело на всех сильное впечатление; народ был в каком-то лихорадочном состоянии. Кроме того, глашатаи возвестили, что патер и его свита будут на платформе в 10 ч. 30 м.; но что к тому времени все пространство, на котором я буду совершать заклятие, должно быть свободно от толпы.

Я был на платформе с десяти часов, чтобы встретить патера и его свиту; но я их увидел только тогда, когда они подошли уже очень близко к канату, потому что ночь была темна до такой степени, что решительно ни зги не было видно, а зажигать факелы запретили. Пришел и Мерлэн; он уселся в первом ряду на платформе. Вследствие темноты также не видно было и толпы наполнявшей долину. Наконец, движение толпы остановилось и масса народа сплотилась так что казалось, будто можно было пройти по их головам целую милю.

Теперь наступило ожидание, которое должно было продолжиться минут двадцать; я устроил это с целью произнести эффект; всегда следует заставлять народ испытывать некоторое волнение и нетерпение в ожидании начала. Но вот среди мертвой тишины раздалось на латинском языке пение хора мужских голосов; эта величественная мелодия так и лилась, так и раздавалась при безмолвии многочисленной толпы. Я устроил это пение, потому что оно также произвело желанный успех. Когда пение кончилось, я встал на платформе, поднял руки вверх и так простоял минуты две, - никто не шевелился; казалось, что вся эта толпа притаила дыхание, - наконец я медленно и ясно произнес одну фразу с таким умилением, что это заставило задрожать толпу, а с некоторыми из женщин сделалось дурно; фраза эта была следующая:

"Constantinopolitancischedadelsackpfeilenmacliergesellschaft!"

Лишь только я договаривал последние слоги, как дотронулся незаметно до моего электрического провода и мгновенно вся эта толпа осветилась ярким синим светом! Эффект был грандиозный! В толпе раздались крики ужаса, женщины от страха бросались в разные стороны, монастырские воспитанники выскочили из своих рядов. Мерлэн не сделал ни малейшого движения, но видно было, что он крайне удивлен: ему еще никогда не доводилось видеть, чтобы какое-нибудь дело начиналось таким образом. Теперь наступило время все более и более усиливать эффект. Я опять поднял руки и как бы в агонии почти закричал следующее слово:

"Dynamittheaterkaestchensprengungsattentatsversuchungen".

"Traiisbaaltruppentropentransporttrampelthiertreibertrauungsthraeneiitragödie!"

- и тут все озарилось зеленым цветом! Затем, подождав сорок секунд, я опять воскликнул, разбивая это слово на слоги:

"Mekkamuselmannennirissenmenscheninocrdermolirenmuttenmarmormonumcntenmacher!"

- и явился пурпуровый свет. Таким способом образовалось четыре цветных света: красный, синий, зеленый и пурпуровый! - Четыре вулкана, извергающих громадные облака светящагося дыма и распространяющих ослепляющий радужный свет до самых отдаленных концов долины. Я знал, что мои помощники были у насоса совершенно на готове, тогда я сказал:

Затем, обращаясь к народу, я продолжал:

- Смотрите! Через какую-нибудь минуту чары будут расторгнуты, в противном случае их не расторгнет ни один смертный. Раз, что чары расторгнутся, всякий это узнает; вы увидите, как вода будета струиться из двери часовни.

Тут я опять замолчал на несколько мгновений, желая дать возможность распространить мое возвещение тем, которые его не слышали, до самых отдаленных уголков долины, куда не могли донестись мои слова; потом я стал жестикулировать, принимать различные позы и воскликнул:

- Повелеваю тебе, жестокий дух, завладевший этим источником, извергнуть оттуда весь твой адский пламень, да расторгнутся твои чары и да улетят оне в преисподню, где будут лежать связанными тысячу лет. Приказываю тебе это его страшным именем: "BGWJJILLIGKKK!"

восторженная, а затем началось и ликование - показалась вода, которая текла блестящею струею, отражая в себе радужные цвета.

называют своих любимцев; точно это был друг, уехавший далеко, которого они долго не видали и который опять вернулся. Это представляло самую умилительную сцену и превзошло все мои ожидания.

Я послал Мерлэна домой и запер его там. Он совершенно растерялся, когда я стал произносить это ужасное имя и никак не мог придти в себя. Конечно, он никогда не слыхал имени этого духа, точно также, как и я; но он находил, что произнесенное мною имя было совершенно верно, так что даже мать этого духа, вероятно, не могла так хорошо произнести имени своего сына. Маг никак не мог понять, каким образом я произнес такое страшное имя я остался жив. Мерлэн работал три месяца, чтобы произнести это имя и остаться в живых, но не имел никакого успеха.

Когда я подошел к часовне, вся толпа преклонилась передо мною с большим почтением, точно я был какое-то высшее существо; - но, по их суждениям, это действительно и было так. Конечно, я этого и ожидал. Я тут же научил несколько человек, как действовать насосом и засадил их за работу; народ целую ночь толпился у воды, следовательно, необходимо было, чтобы этой воды было достаточно. Для этих людей и самый насос представлял особого рода чудо; они смотрели на него и с удивлением и с благоговением, потому что он производил такое изумительное действие.

Эта была великая ночь, грандиозная ночь. Она принесла мне славу. Я едва мог заснуть, прославляя эту ночь.