Янки при дворе короля Артура.
Часть первая.
Глава ХXIV. Маг - соперник.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Янки при дворе короля Артура. Часть первая. Глава ХXIV. Маг - соперник. (старая орфография)

ГЛАВА ХXIV.
Маг - соперник.

Мое влияние в Валлэй Голинесс достигло чудовищных размеров. Казалось, наступила удобная минута, когда я мог воспользоваться этим влиянием для приведения в исполнение чего либо полезного. Эта мысль пришла мне в голову на следующий день и еще более развилась в мосм уме, когда я увидел одного из моих рыцарей, въезжающих в долину. Согласно истории, двести лет тому казал туземцы были наказаны исчезновением воды в колодце за то, что одному из них вздумалось вымыться. Быть может, это поверие укоренилось до такой степени, что осталось и до сих пор. Я обратился к одному старику и спросил:

- Не желали бы вы пойти в баню?

Он задрожал при одной этой мысли - при мысли, что это грозит гибелью колодцу, но все же сказал с чувством:

- Этого не могу сделать! Тогда опять высохнет эта благословенная вода?

- Нет, она не высохнет. Я тайно узнал, что в то время вода изсякла не потому, что там была устроена баня.

На лице старика выразилось удивление.

- По моим сведениям, - продолжал я, - баня не была тут причиною, но вода высохла вследствие совершения иного рода греха.

- Это прекрасные слова... но... ах, если бы только это была правда!

- Это правда. Дозволь, построить мне баню. Дозволь мне построить ее теперь же и ты увидишь, что вода в источнике не изсякнет.

- Вы это обещаете? Вы это обещаете? Скажите слово... Скажите, что вы это обещаете!

- Я это обещаю!

- Тогда я первый пойду в баню! Принимайтесь за дело, принимайтесь... не медлите только, не медлите, ступайте!

Я и мои помощники тотчас же принялись за дело. Развалины старой бани еще сохранились в целости; фундамент был совершенно цел, оттуда не было взято ни одного камня. Эти развалины так и стояли все время нетронутыми; их все избегали с набожным страхом, как какую-нибудь проклятую вещь.

В два дня мы все это кончили; целый бассейн был наполнен чистою свежею водою, так что в него могло погрузиться все тело и удобно было плавать. Это была правда, текучая вода проходила через прежния трубы и опять возвращалась этим же путем. Старик сдержал свое слово и пошел первый мыться. Он вошел в ванну черным и слабым, а вышел оттуда чистым и бодрым, так как свежая вода подкрепила его тело. Еще одна выигранная партия! Еще один приобретенный триумф!

Да, моя кампания в Валлэй Голинесс удалась, как нельзя лучше; я хотел было продолжать идти по пути прогресса, но вдруг меня постигла одна неприятность. Я сильно простудился и застарелый ревматизм дал себя почувствовать. Ревматизм сосредоточился опять на прежнем месте. Это было именно в плече.

Когда я был в состоянии выйти из дому, то походил на тень. Все относились ко мне с большим вниманием и любезностью; такое обхождение значительно способствовало укреплению моих сил; я скоро совершенно поправился и ко мне вернулась моя прежняя бодрость.

Во время моей болезни Сэнди сильно утомилась, ухаживая за мною, поэтому я порешил отправиться один в путь, а ее оставил у монахинь. У меня явилась мысль переодеться свободным поселянином и побродить пешком по этой стране неделю или две. Это даст мне возможность пить, есть и жить вместе с самым бедным классом свободных граждан и быть с ними на одинаковых условиях. Иного пути не было приглядеться к их ежедневной жизни и узнать, какое действие производят на них законы страны. Если бы я появился между ними в одежде джентльмена, то они обходились бы со мною осторожно и предусмотрительно, а я ничего не узнал бы от них, ни о их радостях, ни о их горе, ни о их тревогах и ушел бы от них таким же несведующим относительно их положения, каким был и прежде.

как раз против пропасти; мне указывали на это место, как на пристанище одного отшельника, отличавшагося самою строгою жизнью. Мне рассказывали, что он переселился в Сахару, где жизнь отшельника представляла еще более трудностей; там были львы и разные ядовитые насекомые, а потому подвиг отшельничества и привлекал очень многих; мне желательно было узнать и посмотреть, насколько атмосфера такой пещеры согласуется с её репутациею.

Но каково было мое удивление; это место было уравнено и очищено. Но тут мне готовился еще новый сюрприз. В глубине пещеры я услышал звук колокольчика и затем восклицание:

- Hello, Central! Это вы, Камелот?..

Представьте себе, что чувствовало при этом мое сердце, когда слышишь, что о тебе говорят там, где этого вовсе не ожидаешь.

- Тут стоит его милость сам Патрон и ты услышишь своими собственными ушами, как он будет говорить.

Но произошло самое оригинальное сопоставление вещей; что за странное соединение самых непримиримых противоречий: пещера отшельника сделалась телефонною станциею!

Клерк при телефоне выступил в полосу света и я узнал в нем одного из моих молодых служащих. Я сказал:

- Как давно устроена эта телефонная станция, Ульфий?

- Только с полуночи, милостивый сэр; мы заметили массу огней в долине и нашли, что здесь было бы хорошо устроить станцию; тут виднелось много огней и мы подумали, что тут, вероятно, большой город.

- Совершенно верно. Здесь, конечно, не город в полном смысле этого слова, но это хорошая станция. Вы знаете, где вы находитесь?

- У меня не было времени осведомиться об этом; мои товарищи пригласили меня сюда уже после того, как они окончили все необходимые приготовления и оставили меня здесь; мне необходимо было отдохнуть и я думал справиться о названии местности, когда проснусь, и донести об этом в Камелот.

- Прекрасно; это Валлэй Голинесс.

Он совершенно равнодушно посмотрел на меня; я думал, что это его удивит; но он только сказал:

- Я так и донесу.

- Но как же это? Во всех окрестностях только и было разговору, что о последнем чуде, которое было здесь совершено. Разве вы ничего не слыхали об этом?

- Мы ехали ночью и избегали всяких разговоров; нас вызвали по телефону из Камелота.

- Но неужели никто не говорил вам о великом чуде, об исправлении целительного источника?

- Ах, об этом-то! Да, конечно! Но только имя этой долины различается от имени той, которую вы мне назвали; хотя и есть некоторое созв...

- Но как назвали ту долину?

- Валлэй Геллишнесс {Валлэй Голинесс (Valley of Holiness) означает: Священная Долина; Валлэй Геллишнесс (Valley of Hellishness) - (Долина Адской злобы. Прим. перев.}.

Он исполнил мое желание. У телефона оказался Кларенс. Мне было очень приятно слышать голос моего мальчика, точно я опять нахожусь дома. После первых приветствий и после. того, как я рассказал ему о моей последней болезни, я спросил:

- Что у вас нового?

- Король, королева и многие из придворных предполагают отправиться в вашу долину, чтобы посмотреть на возобновленный источник, всем им интересно посмотреть на то место, где адский дух извергал пламя к облакам... но слушайте хорошенько, я, пожалуй, буду останавливаться, так как не могу удержаться от смеха, что я сам выбирал цвета пламени для вас из нашего склада и послал их вам по вашему приказанию.

- Знает король дорогу к этому месту?

- Король? Даже никто не знает из его свиты; но ваши помощники, участвовавшие в вашем чуде, поедут вместе с ним и укажут ему дорогу, а также и назначат место для дневного отдыха и для ночлега.

- Они приедут сюда?

- Да, на третий день после полудня.

- Есть еще какие-нибудь новости?

- Король начал формирование постоянной армии, как вы ему это советовали; один полк уже совершенно сформирован и снабжен офицерами.

- Вот неудача! Мне необходимо было самому заняться этим делом. В целом королевстве есть только известный мне состав людей, из которых можно сформировать регулярную армию.

- Но вы еще более удивитесь, если я вам скажу, что во всем полку только один инструктор.

- Что вы говорите? Не шутка-ли это?

- Нет; это совершенно верно.

- Как мне это неприятно! Но кого выбрали? Было-ли им сделано надлежащее испытание?

- Я ничего не знаю относительно этого; два кандидата на должность поручиков путешествуют вместе с королем; это два молодых человека из благородных семей и если вы останетесь там, где вы теперь, то услышите, как им будут предлагать вопросы. Заметьте...

- Это не особенно важные новости. Я должен непременно найти инструктора. Пошлите верхового в мою военную школу; пусть посланный заморит лошадей, но должен быть там непременно сегодня вечером и пусть скажет...

- Я провел подземную проволоку к школе и, если прикажете, я вас соединю с нею.

Этот звук так ласкал мое ухо! В этой атмосфере телефонов и световых сообщений с отдаленными местностями я опять дышал привычною жизнью. Какою глупой, униженной, безжизненной казалась мне эта страна в течение этих лет и как я задыхался в таких условиях, но в то же время я так свыкся с этим положением, что только теперь это заметил.

Я лично отдал приказание по телефону начальнику Академии. Я просил его прислать мне немного бумаги, перьев и несколько пачек спичек; мне надоело обходиться без этих удобств. Я теперь уже более не носил вооружения и мне можно было носить спички в кармане.

недавно прибывшого мага. Его одеяние было крайне фантастично; оно было так же сумасбродно и глупо, как обыкновенно бывает одеяние всех индейских магов-врачей; этот маг то бормотал, то жестикулировал, то разводил руками по воздуху, то чертил на полу какие-то странные фигуры - словом, делал то, что обыкновенно делают в подобных случаях. Он был азиатская знаменитость; так он заявил о себе и этого было достаточно. Его слова считались совершенно верными, как чистое золото.

Как легко было сделаться великим магом в те времена. Его главною специальностью было угадывание того, что делает тот или другой индивид на поверхности земного шара в данную минуту, что он раньше делал в какое-либо время и что будет делать в будущем. Он спросил, не желает-ли кто знать что делает восточный император в данную минуту? Заблестевшие глаза и махание руками были красноречивым ответом, что эта почтительная толпа непременно хотела знать, что делает названный монарх в данную минуту. Обманщик что-то пробормотал и затем сделал торжественное заявление:

- Великий и могущественный монарх Востока в данную минуту дает в руку святого молящагося монаха милостыню - одну, две, три монеты и все оне из чистого серебра.

Вокруг послышались восклицания:

- Как это хорошо! Как это прекрасно! Сколько труда, сколько учения потребовалось для достижения такого могущества.

Не-хотят-ли они узнать, что делает великий властелин Индии? О, конечно! Затем он им рассказал, что делает египетский султан, король отдаленных морей. И так далее, и так далее; при каждом новом рассказе все выражали удивление и их возгласы становились все громче и громче. Они все думали, что вот-вот-он как-нибудь собьется с толку; но о чем бы на спрашивали его, он отвечал на все с самою аккуратною точностью. Я видел, что если дело пойдет так, то я потеряю всякое влияние; этот парень отстранит меня на задний план. Мне необходимо вынуть обод из его колеса и сделать это как можно скорее. Поэтому я сказал:

- Могу я спросить вас о том, что делает одно лицо?

- Говорите смело. Я скажу вам.

- Это будет трудно, почти невозможно.

- Для моего искусства не существует этого слова. Чем труднее загадка, тем скорее я отгадаю ее.

Как видите, я постарался возбудить интерес. Правда, я зашел слишком далеко; все затаили дыхание. Тогда я, возвысив голос, сказал:

- Если вы не ошибетесь - если вы мне скажете правду о том, что я хочу знать, - я вам дам двести серебряных пенсов.

- Богатство мое! Я непременно скажу вам то, что вы желаете знать.

- Тогда скажите мне, что я делаю правой рукой.

Но тут положительно все открыли рты от удивления. В целой толпе никому не пришло в голову спросить о том, что происходит не за несколько десятков тысяч миль отсюда. Маг был поражен. С ним еще никогда не было такого случая в его практике и это сомкнуло ему уста. Он решительно не знал, что делать. Он смотрел сконфуженно и не мог выговорить ни слова.

- Послушайте, - сказал я ему, - чего вы ждете? Если вы можете рассказать о том, что делает кто-либо на другом конце земли, то как же вы не можете сказать, что делает лицо находящееся от вас на разстоянии каких-нибудь трех ярдов? Люди, стоящие позади меня, поддержат вас, если вы отгадаете.

Он молчал.

- Хорошо, - продолжал я, - я скажу вам, почему вы не хотите сказать; весьма просто, вы сами этого не знаете. Вы маг! Послушайте, друзья мои, - обратился я к присутствовавшим, - этот приезжий - пустой плуг и лгун.

Это поразило монахов и привело их в ужас. Они никак не могли понять, что дозволялось порицать такия вещи и не знали, какие могут выйти отсюда последствия. Водворилась мертвая тишина; у всех этих людей появились в уме разные суеверные мысли. Но маг стал мало помалу приходить в себя; когда же на его лице появилась небрежная усмешка, то все несколько успокоились, полагая, что он им не причинит зла. Он же сказал:

тех, которые родились в пурпуре. Если бы вы спросили меня, чем теперь занят Артур, великий король, то я сказал бы вам это; но дела его подданных нисколько меня не интересуют.

- О, в таком случае, я вас не понял. Вы сказали "кто-либо", а это все равно, что "всякий".

- Под словом "кто-либо" я подразумеваю человека высокого происхождения, а лучше всего царского.

- Это весьма возможно, - сказал аббат, которому хотелось несколько смягчить положение вещей и предупредить несчастие, - такой удивительный дар посылается только для того, чтобы угадывать о действиях людей, стоящих на высоте величия. Вот наш король. Артур...

- Вы хотели бы знать, чем он теперь занят?

- Мы были бы очень счастливы и очень благодарны за это.

Все были исполнены любопытства и интереса; это, действительно, были неисправимые идиоты. Они ожидали с нетерпением, что он скажет и смотрели на меня, как бы говоря: "Теперь что вы можете на это сказать"? Но тут маг произнес:

- Король очень устал после охоты и спит у себя во дворце, вот уже два часа, без всяких сновидений.

- Да благословит его Бог! - сказал аббат и перекрестился; - да будет этот сон подкреплением для его души и тела!

- Да это и было бы так, если бы он спал, - вмешался я, - но король не спит, а путешествует!

Тут опять все смутились при столкновении двух авторитетов. Никто не знал, кому верить из нас обоих; ведь и у меня уже была репутация. Негодование мага достигло высшей степени и он сказал:

- Я знал в моей жизни многих прорицателей и магов, но ни один из них не мог смотреть в сокровенность вещей без помощи чар.

- Вы много жили в лесах и потому многое и потеряли. Я сам пользуюсь чарами, чему и была свидетелем эта братия, но только при известных случаях.

Если бы дело дошло до сарказмов, то я с умел бы из этого выпутаться. Это, конечно, озадачило парня. Но аббат осведомился о том, что делает королева и двор, и получил следующее сведение:

- Все они спят, потому что так же утомлены, как и король.

Но я сказал:

- Еще вторая ложь. Половина двора занята забавами, а королева и другие не спит, а путешествуют. Теперь не можете-ли вы нам сказать; куда едут король, королева и сопровождающие их придворные?

- Они спит теперь, как я уже сказал; но завтра они поедут, так как хотят совершить небольшое путешествие к морю.

- А где они будут на следующий после завтра день, около вечера?

- Это опять ложь; вы ошиблись на полтораста миль. Их путешествие будет не только совершено на половину, но и окончено; они будут здесь в долине.

Это был благородный выстрел! Он привел в смущение аббата и его монахов и поколебал почву под ногами мага. Я зорко наблюдал за всем этим и сказал:

- Если король не приедет, то пусть меня посадят в заточение, а если приедет, то тогда вас посадят вместо меня в заточение.

На следующий день я отправился на телефонную станцию и узнал, что король уже проехал два города. Точно также я продолжал и на другой день следить за его путешествием. На третий день я узнал, что если все будет благополучно, то король приедет в долину в четыре часа пополудни. Но казалось, что никто в долине не интересовался его приездом; не делалось никаких приготовлений для встречи короля, согласно его сану. Это можно было объяснить только тем, что этот маг старался очернить меня. Это была правда. Я спросил одного из своих приятелей, монаха, и тот сказал мне, что маг посредством дальнейших чар узнал, будто король не намерен совершать никакого путешествия, а останется дома. Подумайте только, как можно было заслужить репутацию в такой стране. Этот народ видел, как я совершил наиболее выдающийся в истории образец магии и который должен был иметь цену в их глазах; но вдруг этот же оставить короля без всякой встречи, то я собрал богомольцев и нескольких отшельников и поставил их в два часа пополудни ожидать приезда короля. Аббат был сильно разгневан и унижен, когда я его вывел на балкон и показал ему главу государства, навстречу которому не вышел ни один монах и не слышно было звона колоколов для его приветствия. Аббат лишь только увидел это, как бросился бежать насколько у него было сил. Тотчас же зазвонили в колокола, и из всех зданий в долине показались монахи и монахини навстречу приближающейся процессии; вместе с ними был и маг, но его посадили в заточение, по приказанию аббата; теперь его репутация была затоптана в грязь, а моя вознеслась к небесам. Да, в такой стране человек всегда может сохранить себе текущую репутацию, но он не может приобрести ее искусственным путем, а должен оставаться в тени и выжидать подходящого дела.