Прогулка заграницей.
Часть первая.
Глава XVI. Старые легенды Рейна.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Прогулка заграницей. Часть первая. Глава XVI. Старые легенды Рейна. (старая орфография)

ГЛАВА XVI.
Старые легенды Рейна.

Только-что приведенная легенда ужасно походит на рейнскую легенду о "Лорелее". В Германии существует даже песня под названием "Лорелея".

Германия вообще очень богата народными песнями, причем как слова, так и мелодия некоторых из них чрезвычайно красивы, но "Лорелея" самая любимая из всех. Сначала я не мог ее выносить, но с течением времени не только привык к ней, но даже полюбил и предпочитаю ее теперь другим.

Песня эта совершенно неизвестна в Америке: в противном бы случае я непременно хоть раз где-нибудь встретился бы с нею, почему я помещаю ее в настоящей главе. Но предварительно я хочу познакомить своих читателей с самою легендою о Лорелее, которая помещена в сборнике, озаглавленном: "Рейнския легенды" и переведена на английский язык даровитым Грагганом, баккалавром искусств. Помещаю здесь эту легенду отчасти и для самого себя, так как мне самому не удавалось раньше прочесть её.

ЛЕГЕHДА.

...Лора была водяная нимфа. День и ночь сидела она на вершине высокой скалы Лэй, представлявшей отвесный утес на берегу Рейна. Своим печальным пением и необыкновенной красотою Лора до того очаровывала плывших мимо скалы путников, что последние, позабыв все на свете, слушали только её чарующий голос. Об управлении судном они уже не думали; бурное течение разбивало лодку о скалу и все они погибали в пучине.

С незапамятных времен в одном из соседних со скалою замков жил старый граф Бруно со своим сыном Германном, юношей лет двадцати. Много наслышавшись о прекрасной Лоре, Германн, наконец, кончил тем, что влюбился в нимфу, ни разу не видав её. Он стал бродить по вечерам в окрестностях скалы с цитрою в руках и - говоря словами Грагана - "выражал свою тоску тихим пением". В одну из таких прогулок вершина скалы внезапно была окружена ярким светом и как бы сиянием, которое, уменьшаясь мало-по-малу в объеме, приняло, наконец, образ прекрасной Лоры.

"Испустив крик радости, юноша бросил цитру и, протягивая руки, стал звать по имени это таинственное существо, которое, казалось, с любовию стремилось к нему и дружески манило его; мало того, если только слух не обманывал его, она звала его по имени невыразимо сладким именем, который сулил ему любовь. Вне себя от восторга юноша лишился чувств и упал на землю.

"После этого он сильно переменился. Он бродил, как во сне, думая только о своей фее и не заботясь ни о чем более.

"Старый граф с печалью замечал такую перемену в своем сыне, но не мог догадаться о причине её; все усилия развлечь юношу и вернуть ему прежнюю веселость не имели успеха. Тогда старый граф попробовал прибегнуть к своей отеческой власти. Он приказал юноше готовиться к выступлению в поход, и юноша повиновался.

Грагам говорит:

"Однажды вечером, незадолго перед выступлением, желая еще раз посетить скалу Лей и посвятить нимфе Рейна еще несколько вздохов, романсов и звуков своей цитры, он сел в свою лодку и, взяв с собой одного из своих верных товарищей, поплыл вниз по течению. Вся окрестность была ярко освещена серебристым светом луны; крутые гористые берега представлялись в самых фантастических образах, а высокие дубы, стоящие по обоим берегам, простирали свои ветви по направлению к Германну. Когда они приблизились к Лее, и стремительное течение подхватило их лодку, то спутник его, охваченный неизъяснимым ужасом, начал просить позволения пристать к берегу, но рыцарь ударил по струнам своей гитары и запел:

                    * * *

                    * * *

Не особенно было умно хотя бы и то, что Германн отправился к скале. Но еще большей ошибкой было то, что он запел такую песню. На этот раз Лорелея уже не "называла его по имени невыразимо сладким шепотом". Нет, эта песня мгновенно и притом совершенно "иначе" подействовала на нее, но, кроме того, она же послужила к тому, что вся окрестная область была повержена в печаль, так как:

"Едва прозвучали в воздухе эти слова, как повсюду послышались звуки и шум, как бы в воде и над водою начали раздаваться голоса. На скале Лей показалось пламя, над которым появилась волшебница; она, как и раньше, ясно и настоятельно манила правою рукою ослепленного рыцаря, в то время как в левой руке у нея был жезл, которым она вызывала себе на помощь волны. Волны начали плескать к небу; лодка опрокинулась и все усилия пловцов были тщетны; волны поднимались все выше и выше и, ударяясь о твердые скалы, разбили лодку в куски. Юноша утонул в пучине, но спутник его был выкинут на берет громадной водной".

В течение многих столетий о Лорелее рассказывалось много худого, но в данном случае поведение её заслуживает несомненно одобрения. Одним уже этим она может завоевать симпатию и заставить позабыть все её преступления и помнить только один последний хороший поступок, которым она увенчала и закончила свою карьеру.

"С тех пор волшебница больше не появлялась, хотя восхитительное пение не редко еще можно было слышать в прекрасные, свежия, тихия весенния ночи, когда луна освещала всю местность своим серебристым светом, внимательные пловцы из-за рокота волн нередко слышали отзвук чарующого голоса, певшого песни в кристальном замке, и с печалью и страхом вспоминали о молодом графе Германне, обольщенном нимфою".

          * * *

          * * *

          * * *

          * * *

          * * *

Песня эта любимейшая в Германии за последние сорок лет и, быть может, останется таковою навсегда.

* * *

На свете нет абсолютного совершенства. У мистера X. имеется небольшая брошюрка, купленная им во время пребывания его в Мюнхене. Книжечка носит заглавие: "Каталог картин старой пинакотеки" и написана на своеобразном английском языке. Привожу из нея несколько выписок:

"Воспрещается пользоваться настоящей работой в смысле перепечатки с нея при обработке того же материала".

"Вечерний ландшафт. На переднем плане вблизи пруда и группы белых буков вьется тропинка, оживленная путниками".

"Ученый человек в циническом и разорванном платье, держащий в руках раскрытую книгу".

"Св. Варфоломей и палач, готовый совершить мученичество".

"Портрет молодого человека. Долгое время картина эти принималась за портрет Бинди Альтовити, теперь же некоторые снова признают ее за собственноручный портрет Рафаэля".

"Купающаяся Сусанна, подстерегаемая двумя стариками. На заднем плане побиение камнями осужденного".

"Св. Рох, сидящий на ландшафте с ангелом, который смотрит на его язвы, между тем как собака с пищей во рту служит ему".

"Весна. На первом плане сидит богиня Флора. За нею плодоносная долина, наполняемая рекой".

"Прекрасный букет, оживленный Майкою".

"Воин в полном вооружении с гипсовой трубкой, лениво прислонившийся к столу и окружающий себя дымом".

"Немецкий ландшафт вдоль судоходной реки, которая орошает его до задняго плана".

"Крестьяне, поющие в копстадже. Женщина поит ребенка из чашки".

"Голова св. Иоанна, когда он был еще мальчиком, рисовано альфреско на кирпиче. (Вероятно, на черепице).

"Молодой человек из фамилий Раггио с волосами, подрезанными на конце, одетый в черное и такою же шляпой. Приписывают Рафаэлю, что, впрочем, весьма сомнительно".

"Дева, держащая Младенца. Очень написано по манере Сассоферрато".

"Кладовая с зеленью и битой дичью, оживленная судомойкой и двумя поварятами".

"Вид откровения. Св. Иоанн в острове Патмосе".

А плот наш, тем временем, все плыл, да плыл.