Выдержал, или Попривык и вынес.
Глава XIX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Выдержал, или Попривык и вынес. Глава XIX. (старая орфография)

ГЛАВА XIX.

Утром на шестнадцатый день нашего выезда из Сент-Жозефа, мы приехали к самому входу Скалистого Кэньона, двести пятьдесят миль от Соленого-Озера. Где-то тут, в этих местностях, далеко от жилья белых, кроме станции, встретили мы в первый раз в жизни самый несчастнейший тип рода человеческого. Я говорю о гошутах-индейцах (Goshoots). Из того, что мы видели и слышали, они стоят гораздо ниже презренных индейцев, рудокопов в Калифорнии; ниже всех диких рас на континенте, ниже даже жителей Terra del Fuegans; ниже готтентотов и в некотором отношении ниже Kytches, жителей Африки. Право, шутки в сторону, мне пришлось перелистывать все огромные томы Вуда "Варварския племена", чтоб найти дикое племя, подходящее к гошутам-индейцам, и нашел только один народ - это бушмены южной Африки.

Гошуты-индейцы, которых мы видели по дороге и около станции, были малорослы, худощавы и тщедушны; кожа, как у американских негров, темная, лица и руки покрыты слоем грязи, которую они накапливали месяцами, годами и даже поколениями; молчаливая, раболепная и предательская раса, подглядывающая всюду, как делает это благородный краснокожий, о котором мы читаем; как все другие индейцы ленивы, замечательно выносливы и терпеливы; гнусный попрошайка, вечно голодный, неразборчивый на еду, готов съесть то, чем свинья пренебрегает; в душе охотник, но главная забота убить и съесть осел-кролика, кузнечика, стрекозу и украсть падаль у кайота и сарыча; дикари до такой степени, что когда к ним обращаются с вопросом, верят ли они в великого духа, в которого все индейцы веруют, они приходят в волнение, думая, что им предлагают виски; жалкая раса, эти полунагие гошуты-индейцы, они ничего не производят, не имеют селений, никаких общественнных сборищ - это люди без крова, взамен которого, они набрасывают на куст тряпье, чтоб предохраниться от снега, и вместе с тем живут в самой скалистой, холодной и непривлекательной стране.

поджигали строения и, спрятавшись, из-за засады убивали людей. Однажды ночью они напали на почтовую карету, где единственным пассажиром был судья из Невады, и с первым залпом туча стрел разорвала сторы, ранила лошадей, а также и кучера, чуть ли не на смерть. Возница был весь в ранах и пассажир тоже. При крике кучера о помощи судья Мотт выбежал из кареты, вскочил на козлы, взял в руки возжи, и полетели они сквозь толпу тщедушных дикарей, под градом стрел. Раненый кучер скатился на подножку, но не выпускал возжей, сказав, что будет править, пока его не сменят. Когда судья настоял и взял возжи, то кучер, лежа у него ног, указывал путь, говоря, что надеется протянуть, пока не оставит индейцев далеко за собой, тогда главное затруднение будет уничтожено, и если судья поедет так-то и так-то (он указывал дорогу), то они могут доехать благополучно до следующей станции. Судья живо обогнал неприятеля и, наконец, подъехав к станции, успокоился, что все опасности миновали; но у него уже не было товарища по оружию, с которым он мог бы порадоваться: храбрый кучер был мертв.

Постараемся теперь забыть наше резкое суждение об оверлэндском почтовом кучере. Отвращение, которое я имел к гошутам-индейцам, я, поклонник Купера и обожатель краснокожих, даже школьных дикарей в "Последнем из Могиканов", которых удачно сравнивают с жителями девственных лесов, разделяющих каждое изречение на две равные части: одна замечательно грамматична, изыскана и благозвучна, другая же напоминает говор горцев и грубых охотников, - итак, гадливость, которую я питал к гошутам, я, поклонник индейцев, убедила меня строже проверить мои знания, чтобы посмотреть, не излишне ли было мое обожание к краснокожему. Открытия, которые я сделал, были полны разочарования, и странно было, как этот народ сразу упал в моих глазах, и как скоро я пришел к тому убеждению, что во всяком индейском племени вы найдете гошута, более или менее смягченного, может быть, окружающими обстоятельствами, но всетаки гошута. Они достойны сожаления, несчастные создания, и издали вполне пользуются моим, вблизи же - ничьим.

Есть предположение заграницей, что Балтиморская и Вашингтонская железнодорожные компании и многие из их агентов - гошуты, но это пустяки. Существует небольшое сходство, которое и может ввести в заблуждение несведущих, но не людей опытных, видавших оба эти племя. Серьезно говоря, это даже не остро и не благовидно распускать вышеприведенную молву, которая всетаки повредила этому классу людей, так много перенесшему трудностей в этих ужасных степях Скалистых Гор. Одному небу известно! Если мы не можем уделить им христианского чувства, симпатии и сострадания, то, во имя Всевышняго, не будем бросать в них грязью.