Выдержал, или Попривык и вынес.
Глава ХХХVIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Выдержал, или Попривык и вынес. Глава ХХХVIII. (старая орфография)

ГЛАВА ХХХVIII.

Моно-Лэк лежит в неприглядной и мертвой пустыни, на восемь тысяч футов выше уровня моря, и не имеет никакой растительности вокруг; громадные горы, верхушки которых всегда покрыты облаками, стерегут его со всех сторон, стоя над ним вышиною в две тысячи футов. Это печальное, тихое и не судоходное море, этот одинокий обитатель самого уединенного местечка на земле лишен всякой красоты и живописности. Вы видите большое водяное пространство, имеющее около ста миль в окружности и немного сероватый оттенок; два острова посередине изображают возвышения, покрытые обожженной лавой, с сероватыми берегами от наносов пемзы и пепла, и напоминают собою саван мертвого вулкана, обширный кратер которого поглотило озеро.

Глубина этого водяного пространства будет около двух сот футов, а вода в своем безжизненном плескании так пропитана щелоком, что если вы обмакнете в нее раза два самую запачканную одежду, то, вынув и выжав от воды, найдете ее совершению чистой, как будто вымыта руками самой искусной прачки. Пока мы находились тут, стирка была не трудная. Мы привязывали наше белье за кормой лодки и плыли по озеру около одной четверти мили; этого было достаточно, дело было сделано, т. е. белье вымыто. Когда поливали водой голову и при этом немного потирали ее, то волосы покрывались мыльной пеной. Вода эта не хорошо действовала на ушибы и на ссадины. У нас с собою была породистая собака, у которой на теле местами слезла шерсть и показались раны, откровенно сказать, ран было более, чем здоровых мест; однажды она прыгнула через борт лодки в воду, чтобы избавиться от преследования мух, но разсчет ее был плохой. При такой болезни оно равносильно было, что броситься в огонь. Алкалическая вода сразу защипала ей все больные места и собака от боли стремительно направилась к берегу. Она визжала, лаяла и выла, пока направлялась, а, дойдя до берега, бросила лаять, потому что вся излаялась, а алкалическая вода вымыла ей весь лай из внутренностей и, вероятно, собака не мало сожалела, что пустилась, на такое предприятие. Она бегала и кружилась все на одном месте, рыла лапами землю, царапала воздух и делала удивительные скачки, прыгая то назад, то вперед самым необыкновенным образом. Собака, как мне было известно, имела нрав скорее серьезный и степенный, и я никогда не замечал в ней столько прыткости и проворства. Наконец, она устремилась в горы и с такою быстротою, что мы решили, что в час сделает непременно двести пятьдесят миль, и, вероятно, продолжает их делать и по сейчас, потому что назад не вернулась. Мы каждый день ищем и надеемся наткнуться на её останки.

Нам нельзя пить воду Моно-Лэк, так как я говорил, что это чистейший щелок, но индейцы этой местности говорят, что ее пьют, и это замечание не лишено вероятия.

червяка в полдюйма длины, который напоминает белую нитку, раздерганную по бокам. Если вы зачерпнете галенкон (мера в 3 штофа) воду, то найдете в ней их более пятнадцати тысяч, они дают воде цвет серобеловатый. Около этого озера есть муха, которая напоминает нашу обыкновенную; мухи эти садятся на берег и съедают выброшенных водою червяков; во всякое время вы можете видеть целую полосу мух, на дюйм глубины и на шесть футов ширины, и эта полоса простирается и ясно видна вокруг всего озера; подумайте, полоса мух, имеющая сто миль длины! Если вы бросите камень на них, то их поднимется такое множество, что как будто туча стоит перед глазами. Утопить муху эту невозможно, потому что, сколько времени вы ее не держите под водой, она только выходит оттуда бодрее, и быстрым, своим появлением на поверхность совершенно сухою напоминает патентованные канцелярские доклады; мухи эти ходят и гуляют перед вами совсем равнодушно и безпечно, как будто воспитаны были специально с намерением доставить особого рода поучительное развлечение человечеству. Природа ничего не создает даром, все видимое имеет свой смысл и свое назначение: утки съедают мух, мухи съедают червей, индейцы едят всех трех, дикия кошки съедают индейцев, белый люд ест диких кошек, и так все идет мирно и согласно.

своих; после этого можно ожидать встретить чаек и в Канзасе. Замечу еще одну премудрость природы острова этого озера, ничего более, как только масса лавы, покрытая пеплом и пемзой и совершенно лишенная всякой растительности или чего такого, что могло бы гореть; природа и тут показала свою заботливость. Сырые яйца чаек ни на что не нужны, а вареные их можно есть; на острове большого размера находится горячий источник, в который, опустив яйцо на четыре минуты, вы вынимаете его уже совершенно сварившимся настолько, насколько требуется крутому яйцу. В десяти шагах от кипящого источника есть другой, чистый холодный, приятный на вкус и полезный для здоровья. Как видите, на этом острове еда и стирка ничего не стоят, и если бы природа не поскупилась и снабдила бы хорошим американским слугою, который был бы угрюмый и неуслужливый и никогда не знал бы время обедов и ужинов или отхода поездов железной дороги, или что бы то ни было, и гордился бы этим, я никогда не желал бы лучшого помещения.

С полдюжины маленьких горных ручейков впадают в Моно-Лэк, но ни одна речка не берет своего начала в этом озере. У него нет ни прилива, ни отлива, повидимому, и куда девает оно свой излишек воды, есть тайна темная, не разследованная.

В местности около Моно-Лэк есть только два времени года, а именно: конец одной зимы и начало другой. Несколько раз (на Эсмеральде) пришлось мне видеть и испытать резкия перемены погоды; прелестное жаркое утро, термометр показывает 90° в восемь часов и потом к вечеру, к девяти часам, этот же самый термометр падает до 40°, снег идет и покрывает землю до 14 дюймов глубины. При самых благоприятных обстоятельствах в маленьком городе Моно снег падает непременно по одному разу каждый месяц; летом климат тут настолько непостоянен, что дама, вышедшая погулять, не может предвидеть, при какой погоде вернется, и хорошо сделает, если возьмет в одну руку веер, а в другую высокия галоши.

Когда 4-го июля жители участвуют в процессии, обыкновенно шествие это бывает под снегом и они рассказывают вам, как об обыденном явлении, что если человеку захотелось выпить грога, то ему продавец отпускал, отрубив кусок топором и завернув его в бумажку, как это делают с сахарным кленом. Разсказывают так, что старые пьяницы легко теряют свои зубы. Предполагают, что они ломают их, евши джин и пунш. Я не навязываю никому и не убеждаю непременно верить этому рассказу, я просто передаю его, и за что купил, за то и продал. Но что я навязываю и убеждаю непременно поверить этому падению снега 4-го июля, потому что за достоверность этого явления ручаюсь.