Похождения Гекльберри Финна.
Глава XXV. Они! - Притворство. - Поминки. - Наследство Уилкса. - Плохое помещение денег.

Глава XXV
Они! - Притворство. - Поминки. - Наследство Уилкса. - Плохое помещение денег.

В одну минуту новость облетела весь город; куда ни глянь - отовсюду народ бежал бегом, иные даже надевали камзолы и куртки уже на ходу. Скоро мы очутились среди целой толпы, шум и топот был такой, словно марширует целый полк. Во всех дверях и окнах торчали любопытные головы. Поминутно кто-нибудь спрашивал, выглянув из-за забора:

- Что? Приехали?..

А бежавшие с толпой отвечали:

- Можете биться об заклад, что приехали!

Когда мы дошли до дому, вся улица была запружена народом, и все три девушки стояли в дверях. Мэри Джен была рыжеволосая, но прехорошенькая - таких я еще не видывал. Ее лицо и глаза сияли от восторга - так она обрадовалась приезду дядюшек Король раскрыл объятия, Мэри Джен кинулась ему на шею, а Заячья Губа подбежала к герцогу - и пошла потеха! Почти все, по крайней мере все женщины, плакали от умиления, глядя, как родственники, наконец, свиделись и как теперь счастливы вместе.

Король украдкой подтолкнул герцога локтем, потом оглянулся, увидал гроб, стоявший в углу на двух стульях, - и тогда оба, обнявшись и прижав одну руку к глазам, направились туда торжественным шагом. Все расступились, чтобы дать им дорогу; говор и шум сразу утихли, послышалось: "шш!.." Мужчины все поснимали шапки и стояли, потупив головы. Можно было даже услышать полет мухи. Дойдя до гроба, они нагнулись, заглянули туда и так заревели, что их можно было услышать и в Орлеане; они обнимались, упираясь подбородками друг другу в плечи, это продолжалось минуты три-четыре. Я еще не видывал, чтобы кто-нибудь так заливался слезами, как эти двое плутов. И представьте: все следовали их примеру - столько тут было воды пролито, я и не знаю! Потом один встал по одну сторону гроба, другой по другую, оба опустились на колени, склонили головы на край гроба и погрузились в тихую молитву. Ну, когда дошло до этого, толпа так растрогалась, что вы и представить себе не можете! Все кинулись на колени и зарыдали громко, в голос; бедные девочки тоже; каждая женщина подходила к сиротам, не говоря ни слова, целовала их в лоб так торжественно, клала им руку на голову и устремляла глаза в небо, между тем как слезы ручьем текли у нее по щекам, наконец, уходила, рыдая и всхлипывая, и уступала свое место другой женщине. В жизнь свою я не видывал ничего противнее!

Но вот король поднялся, выступил немного вперед и, сделав над собой усилие, прошамкал сквозь слезы трогательную речь о том, какое тяжелое испытание для него и его бедного брата потерять покойника и не увидеть его в живых после долгого путешествия в четыре с лишним тысячи миль, но это испытание смягчено для них этим милым сочувственным приемом и этими святыми слезами, - за это он их всех благодарит от всего сердца и от имени брата; словами этого не выскажешь, слова холодны и бессильны... и разный подобный вздор и чепуху, так что слушать было тошно. Под конец он наскоро пробормотал какие-то молитвенные слова, отвернулся и пошел рюмить пуще прежнего.

Едва успел он это выговорить, как кто-то в толпе подхватил молитву, все к нему присоединились, запели во весь голос псалом, и это дружное пение согрело сердце и стало так приятно, как бывает, когда выйдешь наконец из церкви. Музыка - вещь хорошая, особенно же после всего этого обмана и притворства она подействовала на меня таким освежающим образом и звучала так честно, отрадно!

Король объявил, что он и его племянницы будут очень рады, если некоторые из присутствующих, ближайшие друзья дома, останутся здесь отужинать нынче вечером, помянуть покойника; если бы бедный брат, лежащий бездыханным, мог говорить, он назвал бы имена этих друзей, потому что это имена дорогие его сердцу, он частенько упоминал их в письмах; все равно, он назовет их сам: это преподобный мистер Гобсон, дьякон Лот Гови, мистер Бен Реккер, Абнер Шекл-форд, Леви Белл, и доктор Робинсон с их супругами, и вдова Бартлет.

Пастор Гобсон и доктор Робинсон оказались вместе где-то на другом конце города: доктор спроваживал на тот свет одного больного, а священник снабжал его последними утешениями. Адвокат Белл уехал в Луисвилл по делам. Остальные же приятели были все налицо, подходили к королю, пожимали ему руку, благодарили его. Точно так же трясли руку и герцога, но не говорили с ним ни слова, только улыбались, бессмысленно качая головами, а он делал разные знаки руками, лепеча все время: "Гоо-гоо-гоо-гоо", словно младенец, который не умеет говорить.

Король долго еще болтал, ухитряясь разведывать чуть ли не про каждую собаку в городе, а сам в разговоре нарочно упоминал разные мелочи, пустячные случаи, тогда-то и тогда-то происходившие либо в городе, либо в семействах Джорджа и Питера. Он объяснял, что все это Питер писал ему в письмах, но это ложь: всякую безделицу он выведал от того глупого парня, которого довез в лодке к пароходу.

Между тем Мэри Джен принесла письмо, оставленное покойным дядей; король прочел его вслух, утирая слезы. По этому письму дом и три тысячи золотом предназначались девушкам, а кожевенная мастерская (работавшая очень хорошо), вместе с другими домами и землей (стоимостью около семи тысяч долларов), да еще остальные три тысячи золотом доставались Гарвею с братом; тут же было указано, где спрятан капитал в шесть тысяч долларов: внизу, в погребе. Оба мошенника вызвались принести оттуда казну, чтобы все поделить, как следует; меня заставили идти вперед со свечой. Мы затворили за собой дверь подвала и, когда нашли мешок, высыпали деньги на пол. Любо-дорого было смотреть на всю эту кучу золота! А у короля глаза так и разгорелись! Он хлопнул герцога по плечу:

- Глянь-ка! Ведь все настоящие, не фальшивые! Ну, Бриджи, перед этим наш недавний заработок с "Камелеопардом" - сущие пустяки, правда?

Герцог с этим согласился. Они запустили лапы в груду денег, пересыпали их между пальцами, так что монеты со звоном катились на пол.

- Что и говорить, Бриджи, видно, нам на роду написано быть братьями богатого человека и его наследниками. Вот что значит уповать на Провидение! Это самый лучший путь, как ни верти... Я уж все пути перепробовал - нет лучше этого.

Всякий другой остался бы доволен такой пропастью золота и принял бы ее на веру - так нет же, они взялись пересчитывать деньги. Пересчитали и не досчитались четырехсот пятнадцати долларов.

- Черт его подери, - сказал король, - и куда это он мог девать четыреста пятнадцать долларов!

Они обыскали весь погреб, но ничего не нашли.

- Ну, что ж, - возразил герцог, - покойник был человек больной, мог и обсчитаться - вот я как об этом полагаю. Самое лучшее, мне кажется, оставить это как есть и промолчать. Можем обойтись и без этих денег.

- Ну, конечно, это сущий вздор, мы можем и без них обойтись. Об этом я не забочусь, а вот я думал про верность счета. Здесь, знаете ли, нам надо быть ужасно честными, благородными, прямодушными. Следовало бы стащить мешок наверх, да там и пересчитать деньги перед всеми, тогда не было бы подозрений. Но если покойник сказал, что там полных шесть тысяч, то не хотелось бы...

- Постойте, - молвил герцог, - Пополним дефицит своими деньгами! - И он начал вытаскивать доллары из своего собственного кармана.

- Удивительная идея, чудесная идея! - воскликнул король, - Умная же у вас башка! Гляди-ка, опять нас выручает наш "Камелеопард"!

Старик тоже принялся вываливать из кармана монеты и складывать их кучкой.

- Знаете ли, - заметил герцог, - мне пришла в голову еще одна мысль: пойдем наверх, пересчитаем деньги при всех и отдадим их девочкам.

- Создатель мой! Герцог, позвольте обнять вас! Это блестящая мысль! У вас действительно гениальная голова! Да, это мастерская проделка, или я ничего не смыслю... Пусть-ка попробуют заподозрить нас в обмане. После этого мы их обезоружим!

Когда мы поднялись наверх, все столпились вокруг стола, король пересчитал деньги и сложил их в кучки, по триста долларов в каждой, - получилось двадцать аккуратных маленьких стопок Все смотрели с жадностью, облизываясь. Потом свалили золото назад в мешок Смотрю, а король опять собирается говорить речь.

сиротки, без отца и матери! Конечно, он оставил бы им еще больше, если б не боялся обидеть своего дорогого Вильяма и меня. Но, спрашивается, обидело бы это нас? Мне кажется, тут не может быть сомнений. Какие бы мы были братья, если б не поняли его намерений в такую минуту? Какие мы были бы дяди, если б согласились ограбить - да, ограбить этих кротких, бедных овечек, которых он так любил? Насколько я знаю Вильяма, а, мне кажется, я знаю его хорошо, то думаю, что и он... впрочем, погодите, я спрошу его.

Он повернулся и стал делать герцогу какие-то знаки руками. Герцог сначала бессмысленно выпучил на него глаза, потом вдруг словно понял его мысль, да как бросится к королю, мыча от радости, и как начнет его тискать в объятиях - кажется, и конца этому не будет!

- Я так и знал, - продолжал король, - надеюсь, это убедит всех присутствующих, каковы его чувства. Итак, Мэри Джен, Сюзанна, Джоан, вот возьмите деньги, возьмите их все! Это дар покойного, лежащего там, внизу, хладным трупом, но, наверное, его душа ликует в настоящую минуту!

Мэри Джен бросилась ему на шею, Сюзанна и Заячья Губа кинулись к герцогу; таких поцелуев и объятий я еще отроду не видывал. Все облепили мошенников со слезами на глазах, пожимали им руки, приговаривая:

- Какой благородный поступок! Добрые души! И как они могли!..

не говоря ни слова. Никто с ним не заговаривал: в это время разглагольствовал король, и все развесили уши, слушая его. А король-то и рад, мелет да мелет без устали.

- Вот вы - ближайшие друзья покойника, - говорил он, - поэтому вас и приглашают сюда нынче вечером. Но завтра должны прийти все без исключения. Ведь он всех любил, всех уважал, поэтому подобает, чтобы его похоронная оргия была публичной...

Свою речь он прерывал охами, вздохами; он явно упивался своим красноречием - раза два-три он проронил опять слово - "оргия", покуда, наконец, герцог не потерял терпения: он написал на клочке бумаги: "не оргия, а погребение, старый дурак", и передал ему бумажку через головы толпы. Король прочел, сунул бумажку в карман и проговорил:

- Бедный Вильям! Хоть он и убогий, а сердце у него золотое: просит меня всех пригласить на похороны, всех приветствовать и обласкать. Но напрасно он хлопочет - я уже сам об этом подумал.

Речь полилась снова спокойно и плавно, изредка оратор опять упоминал свою "похоронную оргию". Наконец, произнеся это слово в третий раз, он пояснил:

"оргия" не потому, чтобы это было общеупотребительное выражение - обыкновенно здесь говорится "погребение", но потому, что оргия, в сущности, вернее. Слово "погребение" уже не употребляется в Англии - вышло из обихода. Теперь у нас говорится - оргия. Оргия лучше, потому что ближе выражает мысль: это слово, состоящее из греческого orgo - то есть открытый, наружный, и еврейского jeesum - означающего зарыть, скрыть. Итак, вы видите, похоронная оргия есть публичное погребение...

Ведь эдакий плут! Человек с выдающимися челюстями так прямо и расхохотался ему в лицо. Все были возмущены.

- Что это с вами, доктор?

А Абнер Шеклфорд сказал ему:

- Послушайте, Робинсон, вы еще не слыхали новости? Ведь это Гарвей Уилкс!

- Так вот, дорогой друг и врач моего бедного брата! Я...

- Прочь руки! - крикнул доктор, - Это вы-то говорите как англичанин, вы!.. Более жалкой подделки я и не слыхивал. И вы выдаете себя за брата Питера Уилкса! Плут и обманщик - вот вы кто!

И как же все тут переполошились! Окружили доктора, старались его урезонить, объясняя ему, как Гарвей уже доказал, что он действительно Гарвей, а не самозванец, - всех знает по имени, даже собак Доктора слезно умоляли не оскорблять чувств Гарвея, не оскорблять чувств бедных девочек и тому подобное. Но все напрасно - он продолжал бушевать, доказывая, что если человек выдает себя за англичанина, а сам даже не умеет как следует подражать английскому говору, то он просто лгун и обманщик. Бедные девочки вешались на шею королю, заливаясь слезами. Вдруг доктор обращается к ним:

- Я был другом вашего отца, и я ваш друг. Предостерегаю вас в качестве друга, истинного честного друга, который хочет охранить вас и избавить от беды, - оставьте вы этого мошенника, не имейте ничего общего с этим бродягой и его идиотскими цитатами, греческими и еврейскими, как он их величает! Это обманщик самого низшего разбора! Явился он сюда с целым запасом имен и пустых фактов, подобранных где-то случайно, а вы принимаете это за доказательства, и эти безрассудные друзья помогают вас дурачить! Мэри Джен Уилкс, вы знаете меня как друга, бескорыстного друга. Послушайтесь же меня, прогоните этого плута - прошу вас, сделайте это. Согласны?

- Вот мой ответ! - сказала она, передавая королю мешок с деньгами. - Возьмите, дядя, эти шесть тысяч долларов, поместите их куда вам заблагорассудится для меня и сестер, а расписки мне не надо!..

- Ладно, - промолвил доктор, - я умываю руки!.. Но предупреждаю вас: скоро настанет время, когда вам будет делаться дурно при одном воспоминании об этом дне!

С этими словами он вышел из комнаты.

Все расхохотались, находя шутку удивительно остроумной.