Принц и нищий.
Глава XIII. Исчезновение принца.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Принц и нищий. Глава XIII. Исчезновение принца. (старая орфография)

ГЛАВА XIII.
Исчезновение принца.

Барону и королю обоим сильно хотелось спать. Его величество проговорил, указывая пальцем на свою одежду:

- Сними с меня эти лохмотья.

Гендон без всяких возражений или же прекословия раздел мальчика, уложил его в постель и укутал одеялом, а затем, осматриваясь в комнате, грустно заметил себе самому:

"Ну, вот, он опять улегся на моей постели! Что же мне теперь делать, чорт возьми?"

Заметив его недоумение, маленький король разсеял таковое единым своим монаршим словом. Он проговорил сквозь сон:

- Ты будешь спать за дверьми, чтобы сторожить их.

В следующее затем мгновение мальчик погрузился в глубокий сон, заставивший его позабыть все пережитые невзгоды.

- Каков милашка! Ему следовало бы и в самом деле родиться королем. Он великолепно играет роль августейшого венценосца, - прошептал с наивным восхищением Гендон.

Затем он улегся у дверей на полу, утешая себя мыслью:

"Мне приходилось целых семь лет довольствоваться худшей квартирой, чем эта, а потому с моей стороны было бы черной неблагодарностью жаловаться".

На заре сэр Мильс уснул, а к полудню проснулся и, последовательно раскрывая своего питомца, все еще объятого глубоким сном, снял с него веревочкой мерку. Король проснулся как раз к тому времени, когда Мильс заканчивал эту работу, пожаловался на холод и спросил, что он делает.

- Все уже теперь кончено, государь, - отвечал Гендон. - Мне надо уйти по делам, но я скоро вернусь. Засните опять, так как вашему величеству надо выспаться. Позвольте укрыть и вашу головку. Вы скорей тогда согреетесь.

Прежде чем барон успел это договорить, король снова уже очутился в мире грез. Мильс потихоньку вышел из комнаты и по прошествии тридцати или сорока минут столь же осторожно вернулся назад с полным костюмом для мальчика. Положим, что этот костюм был подержанный, из дешевого материала, но тем не менее он имел довольно приличный вид и соответствовал времени года. Мильс уселся возле стола и начал разсматривать свою покупку, ворча себе под нос:

- С более толстым кошельком можно было бы, разумеется, купить кое-что лучшее, но, когда все гроши на счету, надо поневоле удовлетвориться и этим.

Затем он громко запел солдатскую песню:

В вашем городе, да,

Жила баба молода...

- Кажется, что он пошевельнулся. Надо будет петь потише. Пусть себе он хорошенько выспится, так как нам предстоит долгая дорога, а он, бедняга, страшно измучился... Пальтецо это само по себе недурное, особенно если его кое-где подштопать. Сюртучек еще лучше, хотя и ему не повредит маленькая починка. Штанишки и так сойдут, чулки же и сапоги совершенно исправны. Ножкам мальчика будет в них очень тепло, и оне не станут больше страдать от сырости. Положим, что с непривычки это покажется ему странным, так как он до сих пор, без сомнения, ходил зиму и лето босиком. Как жаль, что на хлеб иная цена, чем на нитки. Мне на пятак отпустили столько ниток, что хватит на целый год, да в придачу безплатно добавили такую славную здоровенную иголку. Я с нею как-нибудь ужь управлюсь, только бы вдеть в ушко нитку. Это чертовски тяжелая работа.

Она оказалась для воина действительно очень тяжелой и требовавшей самого напряженного внимания. Подобно тому, как делают это и будут делать мужчины впредь до скончания веков, он держал иголку неподвижно и пытался просунуть нитку сквозь ушко, тогда как женщины поступают совершенно противуположным образом. Нитка раз за разом миновала цель, проскакивая то по одну, то по другую сторону иглы, при чем иногда кончик её загибался, натыкаясь на стержень иголки. Мильс Гендон тем не менее настойчиво и терпеливо продолжал свои попытки вдеть нитку в ушко. Так как за время лагерной жизни ему не раз уже приходилось в этом практиковаться, то усилия его увенчались под конец успехом. Взяв пальтецо, лежавшее у него перед тем на коленях, он усердно принялся шить, разсуждая сам с собою:

- За нумер ужь заплачено, включительно с завтраком, который нам сегодня еще подадут. Остается еще довольно денег, чтобы купить парочку ослов и покрыть дорожные наши расходы в продолжение одного или двух дней, пока мы доберемся до благоденствия, которое ожидает нас в Гендон-Галле.

- Ах, ты, Господи, я уколол себя иголкой под ноготь!.. Пустяки, мне это ужь не впервые, хоть, разумеется, нельзя сказать, чтобы такой укол доставлял особенное удовольствие... Не безпокойся, малыш! Нам с тобою будет там хорошо. Все твои невзгоды разсеются, как дым, и ты, без сомнения, не замедлишь выздороветь.

Баба мужика любила, но другой -

- А ведь какие это прекрасные большие стежки! - продолжал Нильс Гендон, держа пальтецо перед собою и разглядывая его с восхищением. - У них такой солидный величественный вид, что сравнительно с ними мелкие еле заметные стежки портного стушевываются, словно подлая чернь перед вельможами.

Баба мужика любила, но другой любил ее...

- Ну, вот, дело сделано! Работа, смею сказать, порядочная, да к тому же выполненная скоро и хорошо. Теперь я его разбужу, одену, вымою, накормлю, а потом мы отправимся с ним покупать себе ослов на конную, в Зюйдверк, к постоялому двору под вывеской "Герольдова плаща". - Соблаговолите проснуться, ваше высочество!.. Он не отвечает. Вот как значит крепко уснул. - Ваше величество, вы слишком долго уже почиваете... Что жь делать, придется осквернить священную его особу моим прикосновением, а то, чего доброго, его не добудишься до завтрашняго дня... Как? Что это значит?

Откинув одеяло, он убедился, что мальчик исчез.

Пораженный изумлением, Гендон не мог в первую минуту выговорить ни слова. Оглянувшись кругом, он впервые заметил, что изодранная одежда его питомца тоже исчезла. Тогда только он вскипел негодованием и яростно принялся требовать к себе содержателя постоялого двора. Как раз в это мгновение вошел трактирный слуга с завтраком.

- Объясни мне, дьявольское отродье, если только хочешь остаться в живых, где мальчик? - взревел воин, бросившись с таким неистовством к половому, что у того от страха и удивления онемел в первую минуту язык.

Заикаясь и дрожа всем телом, трактирный слуга сообщил, наконец, следующее:

- Ваша милость только-что изволили уйти, как прибежал сюда молодчик и сказал, что ваша милость велели мальчику идти прямо к вам, на самый конец моста с Зюйдверкской стороны. Я привел его сюда. Он разбудил мальчика и передал ему ваше поручение. Мальчик немного поворчал за то, что его разбудили так рано, но тотчас же оделся в рваное свое платье и пошел с вашим посланцем, заметив, впрочем, что было бы приличнее для вашей милости придти самим, а не присылать за ним какого-то проходимца. И вот таким образом...

- Ты оказался дураком, набитым дураком, который сразу же дался в обман. Желаю тебе за это провалиться сквозь землю. Впрочем, ничего особенно дурного еще и не случилось. Пожалуй, что я успею еще их догнать и найду моего мальчика целым и невредимым. Накрой тем временем на стол. Впрочем, погоди. Одеяло на кровати было свернуто так, как если бы кто-нибудь под ним лежал. Неужели это была игра случая?

- Право, не знаю, ваша милость. Положим, что молодчик, приходивший за мальчиком, что-то долго возился с одеялом.

- Тысячу чертей! Это было сделано, чтобы меня обмануть! Понятно, что тут имелось в виду выиграть время. Послушай-ка, был этот молодчик один?

- Один-одинешенек, ваша милость.

- И ты в этом уверен?

- Уверен, ваша милость.

- Подумай-ка хорошенько и постарайся припомнить все, как было.

Подумав с минутку, половой сказал:

- Он пришел сюда совершенно один, но теперь я припоминаю, что как только он с мальчиком вышел на мост и вмешался в толпу, к ним подскочил откуда-то рослый мужчина, производивший впечатление порядочного негодяя. В ту самую минуту, когда он к ним подскочил...

- Что же тогда случилось? Говори же! - вскричал громовым голосом Гендон, прерывая слугу.

- Как раз в ту самую минуту они скрылись в толпе, и я ничего больше не видел. Дело в том, что меня кликнул назад хозяин, страшно разсердившийся на то, что забыли изготовить ростбиф, заказанный сборщиком заставных пошлин. Мне страшно за это досталось, хотя я беру всех святых в свидетели, что так же неповинен в этом проступке, как неродившийся еще младенец...

еще, с позволения вашей милости, в материнской утробе. Так видите ли...

- Ты все еще здесь и мелешь попрежнему вздор! Сейчас же сгинь и пропади, а не то я тебя удушу!

Половой исчез, а Гендон выбежал вслед за ник, перегнал его и, прыгая через две ступеньки на третью, быстро спустился с лестницы. - Без сомнения, это тот же подлый негодяй, который называл себя его отцом, - бормотал Мильс сквозь зубы. - Бедный мой сумасшедший мальчик,я тебя потерял! Горько мне об этом думать, так как я успел уже тебя полюбить. Нет, клянусь церковными книгами и колоколами, что я на этом не помирюсь. Я осмотрю все закоулки в Лондоне и окрестностях и не успокоюсь до тех пор, пока тебя не разыщу. Несчастное дитя, там наверху дожидается тебя завтрак, приготовленный для нас обоих. Мне тоже не до еды. Пусть крысы съедят мою порцию. Всего важнее теперь не терять времени. Необходимо спешить!

Быстро прокладывая себе путь сквозь шумную толпу на Лондонском мосту, он несколько раз говорил себе самому:

уверен, - добавлял Милс с таким видом, как еслиб означенная уверенность была ему особенно приятна.