Простодушные у себя дома и за границею.
Часть первая. Простодушные у себя дома.
Глава IV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Простодушные у себя дома и за границею. Часть первая. Простодушные у себя дома. Глава IV. (старая орфография)

ГЛАВА IV. 

Роковое покушение застрелить. - Грабеж и отчаянное нападение. - Образцовый городской судья. - Клейменый человек. - Уличная драка. - Кара за преступление.

Никаких прикрас не требует верный снимок с нравов общества, описанных в нижеследующих двух-трех газетных выдержках.

"Роковое покушение на жизнь. Вчера вечером в биллиардной, в улице С**, произошла ссора между представителем депутатов Джэком Уилльямсом и Вилльямом Брауном, окончившаяся немедленной смертью последняго. Уже много месяцев под-ряд были между обеими сторонами кой-какие недоразумения.

"Тотчас же наряженным следствием установлено нижеследующее:

"Свидетель, офицер Джордж Бердсалль под присягою показал: "Мне сказали, что Вилльям Браун пьян и пошел разъискивать Джэка Уилльямса. Как только я это услышал, я отправился за компанией, которая помогла бы мне предотвратить столкновение между ними. Я вошел в биллиардную и там увидел, что Браун бегает вокруг биллиарда и говорит: кто хочет против него свидетельствовать - пусть подтвердит свои слова. Он говорил порывисто, и Перри отвел его в сторонку в противоположный конец комнаты, чтобы с ним поговорить. Браун вернулся, подошел ко мне и сказал: что он, кажется, ничем не хуже других и сам может за собой углядеть. Он прошел мимо меня и пошел в буфет: не знаю, пил ли он там или нет. Вилльямс стоял на другом конце биллиарда, поближе ко входу.

"Побывав в буфете, Браун вернулся и сказал, что он ничем не хуже кого бы то ни было на свете. В это время он дошел до первого биллиарда, считая ои буфета. Я пододвинулся к ним поближе, предполагая, что без драки дело не обойдется. Когда Браун взялся за свой пистолет, я тотчас ухватился за последний; но он успел первый раз выстрелить в Вилльямса, - не знаю, с какими последствиями. Я одной рукой остановил Брауна за руку, а другой - рванул и подтолкнул кверху его пистолет, кажется, он успел сделать еще один выстрел, после того как я уже овладел оружием. Вырвав его из рук Брауна, я пошел на тот конец биллиарда и сказал кому-то, что пистолет Брауна у меня, прибавив, чтобы никто больше не стрелял. Я думаю, что всего только и было сделано, что четыре выстрела, не больше. Уходя, мистер Фостер заметил, что Браун убит наповал".

О, это говорится без всякого волнения: он просто заметил так себе, мимоходом, такое ничтожное обстоятельство!

Четыре месяца спустя, в той же газете ("Предприятие") появилось нижеследующее сообщение. В этом сообщении опять попадается имя одного из должностных лиц в городе, депутата Джэка Уилльямса, о котором упоминалось и в предыдущей заметке.

"Грабеж и отчаянное нападение. Во вторник вечером один немец, по имени Карл Гурцаль, инженер-механик на мельнице в Серебряном Городе, прибыл туда и посетил увеселительный дом {В оригинале: "hurdy-gurdy" house. Буквально, на американско-английском простонародном языке слово "hurdy-gurdy" обозначает музыкальный инструмент, который по внешнему своему виду похож на скрипку (большой величины); на нем приделана вертящаяся рукоятка, с помощью которой этот инструмент издает жужжащие звуки. В Италии он называется "Viola". Прим. переводч.} в улице Б. Музыка, танцы и девицы тевтонского происхождения пробудили в нашем приятеле-гермаице воспоминания о родине, о милом "фатерланде", и он плавал в блаженстве. Очевидно, у него были деньги и он тратил их, не стесняясь.

"Поздно вечером Джэк Уилльямс и Анди Блессингтон пригласили его сойти вниз и выпить чашку кофе. Уилльямс предложил поиграть в карты и пошел наверх поискать колоду карт, но так и вернулся, не найдя её. На лестнице он встретил немца и, выхватив из кармана пистолет, ударом кулака сшиб его с ног и вынул из карманов до семидесяти долларов, Гурцаль был до такой степени перепуган, что не посмел ослушаться приказания и не позвал на помощь: с оружием в руках, над его головою грабители стояли и твердили: что прострелят ему мозги, если он только шелохнется или попробует выдать их. Действительно, его так настращали, что он и не подумал никуда жаловаться на обидчиков, пока друзья не принудили его. Вчера был подписан приказ об аресте; но виновные уже пропали безследно".

Это важное должностное лицо в городе, мистер Джэк Уилльямс, пользовался вообще известностью в качестве мошенника, разбойника на большой дороге и "десперадо". Ходили слухи, что он не раз брался за револьвер и взимал денежные поборы с граждан, нападая на них среди ночи на главных улицах г. Виргинии.

Месяцев пять спустя после приведенного выше отчета Уилльямс был убит в то время, как сидел за карточным столом, и убит наповал выстрелом из ружья, которое невидимый убийца просунул в дверную щель. Уилльямс упал, пронзенный несколькими пулями за-раз. В то время разнеслась молва, что Уилльямсу ужь за несколько времени перед тем было известно, что целый кружок людей одинаковой с ним профессии (тоже "головорезов") поклялся лишить его жизни. Да и все вообще были твердо убеждены, что друзья и недруги Уилльямса постараются сделать его убийство безсмертным и поучительным для потомства, благодаря тому, что совершенно сознательно взаимно истребят друг друга.

Как бы то ни было, а это пророчество отчасти оправдалось. Они же сами, эти "десперадо", утверждали, что большинством голосов, один из них, их же собрат, Джо Мак-Джи, полицейский, был заведомо избран в качестве заговорщика для подготовки убийства Уилльямса. Они же вдобавок утверждали, что такой же точно приговор был произнесен над самим Мак-Джи, которому предстояло встретить смерть при таких же точно условиях, какими было обставлено убийство Уилльямса. Это пророчество осуществилось год спустя. Прошло целых двенадцать месяцев, в течение которых Мак-Джи истерзался, подозревая в каждом встречном своего убийцу; наконец он сделал последнюю попытку (одну из многих, неудавшихся ни разу) - уехать незаметно это всех, за пределы Невады. Он отправился в г. Корсон и уселся в "салоне" поджидать почтовых; почта должна была выехать из города в четыре часа утра. Но по мере того, как ночь проходила и толпа посетителей редела, он становился все тревожнее и сказал буфетчику, что за ним по следам гонятся убийцы. Буфетчик посоветовал ему не подходить к дверям или к окну у печки, а держаться больше на середине комнаты. Но какая-то роковая притягательная сила влекла его поближе к печке; буфетчику то-и-дело неоднократно приходилось подходить к нему, отводить опять на средину комнаты и предупреждать, чтобы он там и оставался. Но он никак не мог!

Мак-Джи разорвало ударом жеребейки; смерть его была почти мгновенна. Тот же выстрел не оставил своим вниманием и незнакомца, сидевшого рядом с убитым, и это внимание имело для него те же роковые последствия два-три дня спустя...

голову одному мужчине ударом пращи, да еще одного некоего Ридера уволили в безсрочный отпуск. Некоторые подробности, помещенные в "Предприятии", которое дает отчет об убийстве Ридера, ничего не стоют, особенно покладливость и снисходительность представителей правосудия г. Виргинии. В нижеследующей выдержке курсивом помечены мои собственные слова.

"Еще выстрелы, еще резня!.. У нас в городе повидимому сам чорт с цепи сорвался. Как в самые первобытные времена, у нас на улицах раздаются выстрелы из пистолетов и ружей, сверкают острые ножи.

"После того, как долго стояло затишье, люди обыкновенно медлят обагрять свои руки кровью; но как только кровь уже пролита, выстрелы и резня даются легко. Третьяго дня ночью был убит Джэк Уилльямс, а уже вчера к полудню подоспело еще кровавое дело, возникшее прямо из убийства того же Уилльямса и совершенное на той же улице, где его настигла смерть. Сколько известно, Том Ридер, друг Уилльямса разговаривал с Джорджем Гембертом в мясной лавке последняго об убийстве своего приятеля. Между прочим, Ридер заметил, что это чрезвычайная подлость, убивать человека таким образом, исподтишка не предостерегая. Гемберт возразил, что Уилльямс получил такое же точно предостережение, предостережения. В ответ на это, Гемберт вынул нож и полоснул им Ридера, ранив его в спину в двух местах. Один из ударов ножа прорезал Ридеру рукав сюртука и скользнул по его внутренней одежде по направлению книзу и задел тело в самом начале спины. Другой порез пришелся шире и глубже и образовал более опасную рану. Гемберт сам отдал себя в руки правосудия, но вскоре после того был отпущен на поруки судьей Ашвилем, на его собственную ответственность, с тем, чтобы он сам, Гемберт, явился на суд в шесть часов вечера.

"Тем временем Ридера отнесли в лечебницу д-ра Оуэнса где ему как следует перевязали раны. Одну из его ран считали положительно опасной и многие думали, . Но, находившийся под влиянием спиртных напитков Ридер не чувствовал боли от ран так, Придя прямо на мясной рынок, он возобновил свою ссору с Гембертом, угрожая лишить его жизни. Друзья попробовали было вмешаться, чтобы положить конец ссоре и разнять враждующих. В "Модном Салоне" Ридер опять угрожал Гемберту лишить его жизни, говоря, что имеет намерение его убить; судя по слухам, он будто бы "просил полицейских не брать Гемберта под арест, потому что он, Ридер, намеревается его убить".

"После таких угроз Гемберт пошел и раздобыл себе ружье-двухстволку, заряженное револьверными пулями и отправился на поиски за Ридером. Вдоль по улице его провожали еще два-три человека, которые всеми силами старались увести его домой. Они увидали его как раз напротив склада Клопшток и Гаррис, как вдруг Гемберт перешел к нему через улицу, держа на-готове ружье. Не доходя десяти-пятнадцати шагов до Ридера, он окликнул сопровождавших его товарищей: "Берегитесь! Отойдите прочь с дороги!" и едва они успели посторониться, как он выстрелил. Ридер тем временем пытался спрятаться за большую бочку, которая опиралась на столб под навесом склада Клопшток и Гаррис; но некоторые из пуль все-таки попали в нижнюю часть груди; он зашатался, вытянувшись вперед, и упал перед бочкой. Гемберт поднял свое ружье и выстрелил из второго ствола, который дал промах и, миновав Ридера, попал в землю.

"В то время как это случилось, на улице и по близости было много народу; многие видевшие, что Гемберт поднял ружье и прицелился, закричали на него:

"Стой!.. Не стреляй!"..

"Резня произошла в десять часов утра, а стрельба в двенадцать. После выстрелов вся улица была сразу запружена народом - жителями этой части города; некоторые из них казались очень возбужденными и хохотали во всеуслышание, объявляя, что это так похоже на доброе старое время, на шестидесятые годы. Депутат Перри и полицейский Бердсолл были по близости, когда произошла стрельба; поэтому Гемберт был тот час же арестован, ружье у него отняли, когда повели в тюрьму. Место, где произошла кровавая расправа, привлекло множество народа, казавшагося ошеломленным; многие как будто находились в недоумении: достигла ли, наконец, своего апогея мания убийства, и что еще могло после этого случиться? Или нам всем предстоит подпасть под особые чары и начать без разбора убивать всех и вся, кто бы нас ни обидел. Вокруг раздавался шепот, сообщавший, что к ночи еще должно свершиться пять или шесть убийств. Ридера свезли в городскую гостинницу "Виргиния", явились доктора, чтобы осмотреть его раны. Они нашли, что две или три пули вошли ему в правый бок: одна из них, повидимому, прошла сквозь легкия, тогда как другая попала в печень. Оказалось также, что две пули попали ему в ноги. Так как некоторые из пуль попали в бочку, то раны Ридера на ноге, вероятно, от них именно и произошли, хоть и могли быть вызваны вторым выстрелом. После того, как в него кончили стрелять, Ридер встал на ноги и сказал улыбаясь:

Доктора считают, что ему почти немыслимо поправиться, но он такого крепкого сложения, что он может, пожалуй, и остаться жив, несмотря на множество и даже весьма опасных ран, которые были ему нанесены. Город, повидимому, совершенно спокоен, как будто бурный порыв прочистил нашу нравственную атмосферу. Но кто может с уверенностью сказать, в какой части города сбираются теперь тучи или составляются заговоры?

Суд присяжных - это настоящий "палладиум" (кумир) наших свободных порядков. Я не знаю, что такое "палладиум", потому что никогда такой штуки от роду не видал, но это верно что-нибудь очень хорошее, - в этом я не сомневаюсь. В Неваде было убито не меньше сотни человек, я даже, пожалуй, буду ближе к истине, если скажу три сотни, - а насколько мне известно, только двое убийц понесли за это достойную кару, т. е. были преданы смертной казни. Впрочем, четыре или пять человек - из таких, у которых не было ни денег, ни политического значения, были подвергнуты тюремному заключению, а один, сколько мне помнится, просидел в тюрьме даже целых восемь месяцев. Впрочем, я не хотел бы преувеличивать: быть может, и не восемь, а поменьше.