Простодушные у себя дома и за границею.
Часть первая. Простодушные у себя дома.
Глава V.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Простодушные у себя дома и за границею. Часть первая. Простодушные у себя дома. Глава V. (старая орфография)

ГЛАВА V. 

Капитан Нед Блэкли. - Биль Нокс добился желаемых сведений - Убийство штурмана Блэкли. - Ходячая батарея. - Блэкли сажает Нокса под арест. - Сперва повесь, а потом ступай под суд! - Капитан Блэкли, как духовник. - Первую главу "Книги Бытия" читают перед повешением. - Нокс повешен. Блэкли жалеет о нем.

Все эти вышеприведенные статистическия сведения об убийствах и судопроизводстве напоминают мне одно весьма необычайное дело и смертную казнь, которые случились двадцать лет тому назад. Это просто отрывок из истории, которая хорошо известна всем старикам-калифорнийцам и которая стоит того, чтобы с ней ознакомились и все прочие люди на свете, которые любят простой и правдивый нелицеприятный суд, чуждый глупости. Я бы, пожалуй, извинился за это отступление, если бы те сведения, которые я хочу вам сообщить, уже не заключали в себе этого самого извинения. А так как мне постоянно случается уклоняться в сторону, то, может быть, будет лучше и вовсе исключить всякия извинения и таким образом совершенно устранить для них возможность надоесть читателю.

Капитан Нед Блэкли много лет под-ряд выводил корабли из гавани Сан-Франциско и был рослый, великодушный ветеран с орлиным взором. Он служил в моряках целых пятьдесят лет - служил с самого ранняго детства. Блэкли был человек грубый, честный, полный отваги и в такой же мере самого крепколобого простодушия. Он ненавидел пустые формальности; он признавал только "дело". Как истый моряк, он питал мстительное чувство в крючкам и закорючкам в судопроизводстве и твердо верил в то, что начальная и конечная цель и предмет стремлений закона и его представителей это - попирать правосудие.

Капитан Блэкли отплыл на острова Хинхи {Хинха - (Chinchas) острова, принадлежащие провинции Перу и лежащие у её берегов. На них добывается гуано. Прим. перев.}, имея под командой судно, ведшее торговлю гуано. Весь корабельный состав был у него прекрасный, но особым его любимцем был его штурман-негр. Он искренно уважал его и в течение многих лет этот негр был предметом его восторженных похвал.

Капитан Нед ехал первый раз на острова Хинхи; но слава его далеко его опередила, - он и там славился, как человек, готовый за безделицу подраться, хотя бы за оброненный платок, если его вынудят к тому, как человек, который безсмыслицы и пустяков не терпел. И слава его была вполне заслуженная.

Приехав на острова, он заметил, что главною темой для разговоров служили подвиги некоего Биля Нокса, хвастуна и забияки, который служил штурманом на торговом корабле и наводил ужас на всех окрестных жителей. Вечером, в девять часов, капитан Нед один-одинешенек прогуливался на палубе при блеске звезд. Какая-то фигура взобралась на борт корабля и подошла к нему. Капитан спросил:

- Кто идет?

- Биль Нокс, самый лучший из людей на островах.

- Чего вам нужно здесь у нас, на судне?

- Я слышал про капитана Неда Блэкли; и один из нас должен быть лучше другого. Так я вот и узнаю, который из двух, прежде чем вернусь на берег.

- Пожалуйте, вы попали в настоящее место: я к вашим услугам! Я научу являться к нам на судно без приглашения.

Он схватил Нокса, стукнул его спиной о грот-мачту, разбил ему лицо в смятку и затем швырнул его за борт.

Нокс, однако, этим не убедился. На другой день вечером он опять вернулся, опять его лицо обратили в смятку и опять прогулялся за борт вниз головою, как и прежде. Это его вполне удовлетворило.

Неделю спустя, в то время, как Нокс кутил на берегу с толпой матросов, в полдень явился туда чернокожий штурман капитана Неда и Нокс старался затеять с ним ссору. Но негр не попался в ловушку и только спешил перебраться себе на корабль. Нокс бросился за ним; негр нобежал; Нокс выстрелил из револьвера и убил его. С полдюжины морских капитанов было свидетелями этой сцены. Нокс удалился в малую каюту своего судна вместе с двумя другими такими же забияками, как и он сам, и объявил, что смерть будет уделом каждого, кто только вздумает туда ворваться. Никакой попытки преследовать негодяев так и не было произведено, никакой охоты, ни даже мысли о таком предприятии не было ни у кого. Не было тут ни суда, ни полицейских; не было правительства. Эти острова принадлежали Перу; а Перу было далеко, и на лицо не было ни одного из его представителей или представителей интересов какой-либо иной народности.

Впрочем, капитан Нед не ломал себе головы над такими пустяками, они его не касались. Он кипел гневом и безумно рвался постоять за правду. В девять часов вечера он зарядил револьверными пулями свое двухствольное ружье, выудил откуда-то кандалы, достал корабельный глухой фонарь, позвал с собой своего квартирмейстера и съехал на берег.

- Видишь ты вон это судно, на доках? - спросил он.

- Так точно, капитан!

- Это - "Венера".

- Так точно, капитан!

- Ты... ты меня знаешь?

- Прекрасно! Ну, так вот что. Возьми этот фонарь и неси его как раз у себя под самым подбородком. Я пойду позади тебя и положу ружье стволом тебе на плечо, целясь вперед - вот так! Держи все время свой фонарь повыше, хорошенько, чтобы мне было ясно видно все впереди тебя. Я хочу напасть врасплох на Нокса и забрать его, и заставить петь по-соловьиному всех его сообщников. Если ты хоть чуточку дрогнешь... ну, ты знаешь, кто "я" таков?

- Так точно, капитан.

В таком порядке они тихонько взобрались на палубу и подошли к самому логовищу Нокса. Квартирмейстер распахнул дверь и свет фонаря упал на троих десперадо, сидевших на полу. Капитан Нед проговорил:

- Я - Нед Блэкли. Вы у меня под прицелом. Никто из вас не трогайся с места без моего приказания. Вы оба становитесь на колени по углам, лицом к стене, вот так! Биль Нокс, надевай себе на руки вот эти кандалы, а затем подойди поближе. Квартирмейстер, скрепи их. Хорошо! Не шевелитесь, милостивый государь. Квартирмейстер, вложи ключ в дверь снаружи. Ну, вы... я вас обоих здесь запру, и если вам хоть чуть захочется прорваться в дверь - ну... вы, кажется, довольно наслышались обо мне? Биль Нокс, ступай, иди впереди нас. Ну, все в исправности. Квартирмейстр, запри дверь на ключ!

Нокс провел всю ночь на судне капитана Блэкли, как арестант под строжайшим надзором.

Ранним утром капитан Нед созвал всех капитанов-мореходцев в бухту и пригласил их с подобающими изъявлениями "морской" вежливости присутствовать на казни Нокса чрез повешение на ноке-реи мачты его корабля.

- Как так? Его ведь еще не судили.

- Конечно, нет. Но кто же, как не он, убил негра?

- Ну, он, конечно. Только... неужели вы намерены его повесит без суда?

- Без суда? Да чего же мне еще его судить, если он убил моего негра?

- О, капитан Нед, это ужь совсем не годится! Подумайте, какая пойдет о том молва...

- А, к чорту молву!.. Кто, как не он, убил негра?

- Ну, да, конечно... конечно, капитан Нед; никто этого не отрицает... Но...

- Но я его повешу, вот и все! С кем я ни заговорил об этом деле, всякий разсуждает таким точно образом, вот как вы теперь. Каждый говорит, что он убил негра. Каждый знает, что он убил негра, а вместе с тем всякий лентяй-лежебок требует, чтобы его судили. Я просто не понимаю, к чему такая чертовская нелепость? Судить его? Да поймите же вы, что я ничего не имею возразить против того, чтобы его судили, если только может доставить вам некоторое удовлетворение: и я туда явлюсь, и я помогу вам пощипать его хорошенько. Только бы отложить это до середины дня, до середины дня, потому что до тех пор у меня будут полны руки работы, пока не похороним...

- Как? Что вы хотите сказать? Вы все-таки во всяком случае хотите его повесить... а потом уже судить?

- Разве я вам не говорил, что его повешу? От роду не видывал таких людей, как вы! Какая же тут разница? Вы просите уступки, - и я вам уступаю; но, как только вы ею заручились, вы же еще недовольны! Прежде ли, после ли его судить, не все ли равно? Вам-то ведь хорошо известно, как пройдет судбище. Он ведь убил негра... Ну, однако, мне пора уходить. Если вашему штурману захочется придти взглянуть, как его будут вешать, - ведите и его. Он мне нравится.

Все всполошились. Капитаны целой компанией явились к Неду и просили его не предпринимать такого безумного поступка. Они дали ему обещание, что составят суд из капитанов, пользующихся самой безупречной славой; эти последние выберут присяжных и поведут все вообще в таком духе, какой приличествует такому серьезному делу; выслушают его как только можно безпристрастно и честно по отношению к подсудимому. Они все убеждали капитана, говоря, что это будет убийством и подведет его самого под суд, если он поставит на своем и повесит обвиняемого у себя на судне. Все говорили усердно, горячо. Наконец, капитан Нед сказал:

- Да, по всей вероятности, весьма недолго.

- И мне можно будет взять его и увезти, и повесить его, как только вы с ним покончите?

- Если будет доказано, что он виновен, его повесят без излишней проволочки.

- Ну, так хорошо же! Вы ступайте и судите его, а я пойду и пока лягу на его совесть и подготовлю его к отъезду... он, по всей вероятности, в этом нуждается и мне бы не хотелось спровадить его "туда" без подготовки.

Но это было бы еще препятствием. Наконец, они его убедили, что необходимо иметь обвиняемого на-лицо во время суда, прибавив, что они пришлют за ним сторожа.

- Нет, я предпочитаю сам его привести, моих рук ему не миновать. Впрочем, мне все равно надо вернуться за веревкой на корабль.

Суд собрался на заседание с должной торжественностью, выбрал присяжных заседателей, и вот явился сам капитан Нед, ведя обвиняемого за руку; в другой руке он нес Библию и веревку. Усевшись рядом со своим арест'антом, капитан обратился к суду и скомандовал:

Затем, окинув пытливым оком состав присяжных, он заметил двоих забияк, приятелей Нокса. Он подошел к ним и сказал потихоньку:

- Вы видите, вас сюда призвали для того, чтобы вы вмешались в это дело. Смотрите же, подавайте голос по правде, слышите? А не то здесь же еще нарядят двойной суд, когда покончат этот, и ваши трупы отправят по домам в двух корзинах.

Это предостережение не пропало даром. Присяжные единогласно постановили приговор:

- Да, виновен!

- Ну, идем, брат; теперь ты моя добыча! Господа, вы, можно сказать, отличились. Пожалуйте вместе со мной на место в одной миле отсюда.

Судьи предупредили его, что особый шериф уже назначен для того, чтобы повесить осужденного, и что...

Терпение Неда лопнуло. Его ярость перешла всякия границы. Разговор и самый вопрос о шерифе был благоразумно прекращен.

Когда толпа дошла до места казни, капитан Нед влез на дерево и устроил виселицу, потом сошел вниз и закинул петлю на шею осужденного. Раскрыв Библию, капитан снял шапку и положил ее в сторону. Выбрав первую попавшуюся главу наудачу, он прочел ее всю низким, басовым голосом и с искренней торжественностью, а затем сказал:

"горние края" и отдавать там о себе отчет; а чем легче, в смысле грехов, у человека этот список, тем лучше для него. Ну, признавайся же, приятель, и унеси с собой только такую охапку, которую пропустят. Ты убил негра?

Ответа нет. Далее молчание.

Капитан читает еще одну главу, приостанавливаясь на минуту, чтобы усилить впечатление; затем читает ему наставление и в заключение спрашивает опять:

- Ты убил негра?

Никакого ответа, кроме плутоватой усмешки.

"Книги Бытия" и опять таки с глубоким чувством. Затем остановился на минуту, закрыл Библию с полным благоговением и проговорил с ощущением полного довольства:

Затем он вздернул осужденного и закрепил веревку. Стоя тут же, он по часам выждал полчаса, после чего предоставил тело в распоряжение суда. Немного спустя он стоял молча, созерцая неподвижный труп, и по лицу его скользнула тень сомнения: очевидно, он испытывал некоторый укор совести или почувствовал, что заблуждался, потому что проговорил со вздохом:

- Что жь, может быть, мне следовало его сжечь? Но я ведь старался сделать все к лучшему.

Когда весть об этой истории долетела до Калифорнии (а было это в её "первобытные времена"), она возбудила не мало толков, но ничуть не уменьшила популярности капитана, ни на иоту, напротив, даже увеличила ее. В то время Калифорния была населена людьми, которые "чинили суд и расправу" такими способами, которые были олицетворением простоты и первобытности, а потому и могли с должной оценкой отнестись к приемам, которым и другие следовали, подобно им самим.