Похождения Тома Сойера.
Глава одиннадцатая

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Незадолго до полудня по всему маленькому городку распространилась ужасная весть. Для этого не было никакой надобности въ телеграфе, о которомъ, къ слову сказать, тогда никто и не думалъ; весть объ убiйстве передавалась изъ устъ въ уста, изъ одного дома въ другой съ такой же быстротой, какъ любая депеша. Само собою разумеется, что школьный учитель распустилъ въ этотъ цень своихъ учениковъ, такъ какъ иначе жители городка могли-бы подумать о немъ Богъ знаетъ что. Возле убитаго былъ найденъ окровавленный ножъ; кто-то призналъ этотъ ножъ принадлежащимъ Поттеру - такъ, по крайней мере, разсказывали въ городе. Кроме того, одинъ запоздавшiй горожанинъ виделъ, какъ около часу или двухъ ночи Поттеръ мылся у ручья и, увидевъ свидетеля, поспешно скрылся. Все это было очень подозрительно, въ особенности-же - мытье, такъ какъ Поттеръ не отличался любовью къ чистоплотности. Разсказывали, что "убiйцу" (публика решаетъ дело всегда очень быстро) искали по всему городу, но что онъ какъ въ воду канулъ. По всемъ направленiямъ были разосланы жандармы и шерифъ {Главный судья.} твердо надеялся, что преступникъ будетъ арестованъ ранее наступленiя ночи.

На кладбище перебывалъ почти весь городъ. Томъ позабылъ о своихъ горестяхъ и последовалъ примеру другихъ - не потому, чтобы ему очень хотелось посмотреть на убитаго, а его просто влекла туда какая то таинственная, непонятная сила. Придя на место преступленiя, онъ протискался, благодаря своему маленькому росту, черезъ толпу и очутился въ переднихъ рядахъ зрителей. Время, пока онъ смотрелъ на ужасное зрелище, показалось ему вечностью. Кто-то ущипнулъ его за локоть. Онъ оглянулся и увиделъ Гека. Оба, точно по команде, тотчасъ же отвернулись другъ отъ друга, точно боясь, что кто-нибудь заметитъ взгляды, которыми они обменялись. Но кругомъ все шептались и такъ были заняты ужаснымъ событiемъ, что никто не обращалъ никакого вниманiя на обоихъ мальчугановъ.

Въ толпе то и дело слышались сдержанные возгласы: "Бедный докторъ!" - "Бедный молодой человекъ!" - "Это послужитъ урокомъ похитителямъ труповъ!" - "Если Поттера поймаютъ, то онъ будетъ повешенъ!" - "Это - судъ Божiй: здесь видна рука Господня!" - прибавилъ пасторъ.

Вдругъ Томъ задрожалъ съ головы до ногъ: онъ увиделъ въ толпе холодную, тупую физiономiю индейца Джо. Въ ту же минуту толпа заволновалась? послышались крики: "Вотъ онъ, вотъ онъ! Онъ самъ идетъ сюда!"

-- Кто? Кто? - спрашивали другiе.

-- Поттеръ!

-- Смотрите, задержите его! Онъ уходитъ! Держите, держите его! Онъ убежитъ!

Те, которые сидели на деревьяхъ, чтобы лучше разсмотреть трупъ доктора, отлично видели, что Поттеръ и не думалъ бежать, а только имелъ очень смущенный и растерянный видъ, но толпа думала иначе.

-- Какая дерзость! - произнесъ чей-то голосъ. - Ему еще разъ хотелось взглянуть на свою работу. Онъ, верно, не ожидалъ встретить здесь такое большое общество!

Толпа разступилась, и черезъ нее съ важнымъ видомъ прошелъ шерифъ, держа за рукавъ Поттера. Лицо бедняги имело измученный видъ; въ глазахъ его выражался ужасъ. Когда шерифъ подвелъ его къ убитому, онъ задрожалъ, какъ въ лихорадке, закрылъ лицо обеими руками и зарыдалъ:

-- Друзья мои, это не я сделалъ! Даю честное слово, что не я!

-- А кто-же обвиняетъ тебя въ этомъ? - крикнулъ кто-то изъ толпы.

Ударъ, повидимому, попалъ въ цель. Поттеръ поднялъ глаза и обвелъ ими толпу съ выраженiемъ безнадежнаго отчаянiя на лице. Взглядъ его остановился на индейце Джо.

-- Джо, а ты ведь обещалъ, что никогда...

-- Это вашъ ножъ? - перебилъ шерифъ и поднесъ къ самому носу Поттера орудiе убiйства.

Поттеръ наверное бы упалъ, если бы его не поддержали и не посадили на землю. Онъ простоналъ:

-- Я такъ и зналъ; если бы я не пришелъ сюда и не захватилъ съ собой ножа... - Онъ задрожалъ, махнулъ рукой и беззвучно пробормоталъ: - Говори имъ. Джо, говори все: теперь ведь все равно.

Гекъ и Томъ стояли, онемевъ отъ ужаса, слушая разсказъ злодея о совершенномъ убiйстве. Оба ежеминутно ожидали, что въ ясномъ, безоблачномъ небе грянетъ громъ, и праведный Богъ поразитъ лжеца молнiей. Чемъ дольше разсказывалъ Джо, темъ больше удивлялись мальчики, что онъ остается живымъ и невредимымъ, и слабое желанiе нарушить свою клятву, которое ни на минуту не переставало жить въ глубине ихъ сердца, окончательно погасло. Такой злодей, какъ Джо, повидимому, продалъ свою душу чорту, а бороться съ этой силой Томъ и Гекъ не считали возможнымъ.

-- Отчего ты не убежалъ? Зачемъ ты пришелъ сюда? - спросилъ кто-то несчастнаго Поттера.

-- Я не могъ сделать этого, не могъ, - простоналъ тотъ. - Я не хотелъ приходить сюда, но меня влекла сюда какая-то сила.

Съ этими словами бедняга опять зарыдалъ.

Несколько минутъ спустя индеецъ Джо съ прежнимъ спокойствiемъ повторилъ свое показанiе подъ присягой. Такъ какъ и на этотъ разъ молнiя не поразила клятвопреступника, то мои герои еще более укрепились въ своемъ мненiи, что Джо продалъ свою душу сатане. Это обстоятельство сделало въ ихъ глазахъ индейца какимъ-то таинственнымъ человекомъ, и они решили въ душе наблюдать за нимъ по ночамъ, когда только представится удобный случай, надеясь, что имъ удастся хоть тайкомъ взглянуть на ужаснаго господина убiйцы.

Между темъ индеецъ Джо помогъ поднять тело доктора на телегу, въ которой его должны были отвезти. При этомъ въ толпе пронесся шопотъ: "Когда индеецъ прикоснулся къ телу убитаго, изъ раны засочилась кровь". Гекъ и Томъ уже надеялись, что это счастливое обстоятельство направитъ подозренiе на верный путь, но имъ пришлось разочароваться, когда въ толпе кто-то заметилъ:

-- Что-же тутъ удивительнаго? Ведь въ двухъ шагахъ отъ покойника стоялъ Поттеръ; конечно, кровь должна была показаться!

Ужасная тайна и угрызенiя совести не давали Тому покоя ни днемъ, ни ночью. Однажды, за завтракомъ, Сидъ сказалъ ему:

-- Томъ, ты такъ мечешься въ постели и такъ бредишь, что сегодня я не могъ уснуть Почти до самаго утра.

Томъ побледнелъ и опустилъ глаза.

-- Это дурной знакъ, - заметила тетя Полли. - Что у тебя на душе, Томъ?

-- И ты говоришь какiя-то странныя вещи, - продолжалъ Сидъ. - Сегодня ночью ты кричалъ: "это кровь, кровь!" Это ты повторялъ почти всю ночь. А потомъ ты сказалъ: "Не мучьте меня! Я вамъ все разскажу!" Что ты разскажешь? Что ты хочешь разсказать?

У Тома все завертелось передъ глазами. Трудно сказать, чемъ кончился бы весь этотъ разговоръ, если бы тетя Полли, сама не зная того, не пришла на помощь Тому, воскликнувъ:

-- А-а! Теперь я понимаю: всему виной это ужасное убiйство. Я сама каждую ночь вижу во сне убiйства. Одинъ разъ такъ мне даже при снилось, будто я сама кого-то убила.

Мэри подтвердила, что съ ней происходитъ το-же самое, и Сидъ, повидимому, успокоился.

постепенно страхъ, мучившiй Тома, началъ исчезать, вечная зубная боль надоела и поэтому прекратилась. Если Сиду и удалось что-нибудь разобрать изъ безсвязныхъ речей Тома, то во всякомъ случае онъ держалъ это про себя.

Между темъ школьные товарищи Тома ввели въ моду новую игру: производить следствiя надъ трупами кошекъ, собакъ, птицъ и т. п. При этомъ Сидъ подметилъ, что Томъ никогда не бралъ на себя роли следователя, хотя обыкновенно первенствовалъ во всехъ играхъ. Кроме того, онъ заметилъ, что Томъ старался не быть свидетелемъ и вообще всячески избегалъ этой новой игры. Все это казалось Сиду очень страннымъ; онъ ломалъ себе голову надъ поведенiемъ брата, но ничего не могъ добиться. Наконецъ, игра въ следствiе вышла изъ моды и перестала безпокоить совесть Тома.

Въ теченiе всего описываемаго времени Томъ ежедневно находилъ случай, чтобы уйти изъ дома, и отправлялся къ маленькому решетчатому окну городской тюрьмы, чтобы передать что-нибудь "убiйце". Тюрьма помещалась въ небольшомъ кирпичномъ зданiи, находившемся на краю города и окруженномъ болотомъ. Сторожей при тюрьме не было, такъ какъ преступленiя въ городке случались очень редко. Эти посещенiя тюрьмы и приношенiя узнику несколько облегчали совесть Тома.

Жителямъ городка очень хотелось притянуть къ ответственности и индейца Джо за раскапыванiе могилъ. Но индейца такъ боялись, что не нашлось ни одного человека, который взялся бы устроить это дело, и поэтому Джо гулялъ на свободе. При допросе на кладбище онъ былъ такъ остороженъ, что разсказалъ только, начиная съ ссоры съ докторомъ, не упоминая о разрытiи могилы, и шерифъ решилъ на время не касаться этого вопроса, отложивъ его до судебнаго разбирательства.