Похождения Тома Сойера.
Глава четырнадцатая

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Проснувшись на другое утро, Томъ не могъ сразу сообразить, где онъ находится. Онъ приподнялся съ земли, протеръ себе глаза и осмотрелся кругомъ; затемъ онъ вспомнилъ о своемъ бегстве изъ дому и о приключенiяхъ, пережитыхъ накануне. День только-что начинался; въ воздухе было свежо и прохладно. Въ глубокой тишине, царившей въ лесу, чувствовалось какое то торжественное спокойствiе. На деревьяхъ не шевелился ни одинъ листочекъ; ни одинъ звукъ не нарушалъ молчанiя, которымъ, казалось, была объята вся природа. На траве и листьяхъ деревьевъ сверкали алмазнымъ блескомъ крупныя капли росы. Костеръ почти совсемъ погасъ: сквозь белый слой золы, покрывавшiй его, струилась только голубая струйка дыма. Джо и Гекъ все еще спали. Но вотъ, далеко въ лесу, раздался голосъ какой-то птицы; ему ответилъ другой; послышался стукъ дятла. Мало-по-малу туманная дымка, окутывавшая все окрестности, начала расплываться, и кругомъ все оживилось. Передъ взорами удивленнаго мальчика развернулось во всей своей красе дивное зрелище природы, пробуждающейся отъ сна и принимающейся за свою дневную работу. По листику, смоченному росой, поползла маленькая зеленая гусеница; время-отъвремени она перегибалась, три четверти ея маленькаго туловища поднимались на воздухъ, и затемъ она снова выпрямлялась и ползла дальше.

"Ага, это землемеръ", - подумалъ Томъ.

Насекомое ползло прямо къ нему. Томъ съ нетерпенiемъ ожидалъ, куда оно поползетъ. Когда гусеница подползла къ его ноге, онъ боялся шелохнуться, чтобы не испугать ея. Наконецъ, червячокъ остановился, какъ бы въ раздумьи, поднялъ кверху свое гибкое туловище, и решительно взобравшись на ногу Тома, поползъ вдоль нея. Томъ былъ вне себя отъ радости: это, безъ сомненiя, означало, что у него скоро будетъ новая пара платья, по всей вероятности, великолепное одеянiе пирата. Затемъ откуда-то выползла целая масса муравьевъ; они шли на работу. Одинъ изъ нихъ тащилъ мертваго паука, въ пять разъ больше его самого, и направлялся съ нимъ къ стволу высокаго дерева. Красная съ черными пятнышками божья коровка взобралась на высокiй стебель травы и тихо качалась на немъ. Томъ наклонился надъ ней и проговорилъ:

Божья коровка тотчасъ же распустила свои крылышки и полетела. Въ этомъ не было ничего удивительнаго: ведь божьи коровки очень боятся пожара, и Томъ не разъ обманывалъ ихъ такимъ образомъ. Между темъ птицы подняли шумъ и весело щебетали въ густой листве деревьевъ. Одна красношейка села на дерево какъ-разъ надъ головой Тома и заливалась, не зная усталости. Синяя сойка стрелой промелькнула въ воздухе, опустилась на кустъ, росшiй невдалеке, и, нагнувъ головку на бокъ, стала съ любопытствомъ разсматривать мальчиковъ. Серая белка и другая - рыжая, весело перепрыгивавшiя съ ветки на ветку, вдругъ остановились, присели на заднiя лапки и съ удивленiемъ поглядывали на пришельцевъ. Безобидные зверьки, очевидно, въ первый разъ видели людей и не знали, бояться ли имъ ихъ или нетъ. Теперь ожила вся природа. Золотые лучи солнца пронизывали густую листву леса; въ воздухе то и дело мелькали пестрыя бабочки.

Томъ разбудилъ обоихъ спавшихъ пиратовъ, и минуту спустя трое прiятелей были уже на берегу. Они живо разделись и начали полоскаться въ прозрачной, прохладной воде песчаной отмели, кувыркаясь и брызгая другъ въ друга водой. Они не испытывали ни малейшаго желанiя вернуться въ свой родной городокъ, еще мирно спавшiй по ту сторону широкой, величественной реки. Ночью теченiе реки унесло ихъ плотъ, но это только радовало мальчиковъ, такъ какъ, благодаря этому обстоятельству, они были окончательно лишены возможности вернуться въ цивилизованный мiръ.

Мальчики вернулись въ свой лагерь веселые, бодрые и голодные, какъ волки. Вскоре костеръ опять запылалъ яркимъ, высокимъ огнемъ; Гекъ разыскалъ невдалеке отъ лагеря родникъ чистой, холодной воды. Мальчики смастерили чашки изъ дубовыхъ и кленовыхъ листьевъ и нашли, что вода такъ вкусна, что съ успехомъ можетъ заменить всякiе другiе напитки. Затемъ Гекъ началъ резать сало для завтрака; Томъ и Джо крикнули ему, чтобы онъ подождалъ ихъ, захватили съ собой удочки и побежали на берегъ. Несколько минутъ спустя, они уже вернулись, неся съ собой такой запасъ рыбы, какого хватило бы для целаго семейства. Рыбу зажарили вместе съ саломъ; получилось такое вкусное кушанье, что мальчики изумились: имъ казалось, что они никогда не ели чего-нибудь подобнаго. Правда, они не знали, что пресноводная рыба темъ вкуснее, чемъ быстрее зажарить ее после того, какъ она поймана, и не сообразили, что сонъ на свежемъ воздухе, купанье и голодъ были лучшей приправой къ ихъ завтраку.

После завтрака, мальчики полежали въ тени, пока Гекъ курилъ свою трубку, и затемъ собрались изследовать островъ. Весело пробирались они сквозь густую чащу, перелезая черезъ поваленныя деревья и прокладывая себе дорогу черезъ заросли кустовъ и дикаго винограда. Местами имъ попадались небольшiя лужайки, покрытыя сочной, зеленой травой и пестрыми цветами.

По пути мальчикамъ встречалось много красивыхъ местъ, которыми они восхищались, но ничего особеннаго, что бы ихъ поразило, они не нашли. Они убедились, что островъ имеетъ въ длину три мили и одну милю въ ширину, и что онъ отделенъ отъ ближайшаго берега реки проливомъ шириною въ сорокъ пять - пятьдесятъ саженъ. Мои герои, пользуясь полной свободой, купались въ этомъ проливе чуть-ли не черезъ каждый часъ. Такъ прошло время почти до четырехъ часовъ дня, когда они вернулись въ свой лагерь. Мальчики слишкомъ проголодались после прогулки, чтобы ждать, пока наловится рыба, и поэтому принялись за окорокъ. Утоливъ свой голодъ, они легли на мохъ и начали болтать. Но вскоре разговоръ пересталъ клеиться и, наконецъ, совсемъ прекратился. Окружающая тишина, торжественное спокойствiе, царившее въ лесу, и чувство одиночества невольно действовали на мальчиковъ. Они задумались. Ихъ охватило какое то неопределенное чувство тоски; вскоре они поняли, что это тоска по дому. Даже Гекъ, "Кровавая Рука", и тотъ вспоминалъ о своихъ задворкахъ и пустыхъ хлевахъ для свиней. Но все трое стыдились своей слабости, и ни у одного изъ нихъ не хватало духа высказать вслухъ свои мысли.

Уже въ теченiе несколькихъ минутъ время-отъ-времени до мальчиковъ доносились какiе-то странные, глухiе звуки, но вначале они не обратили на нихъ никакого вниманiя. Но мало-помалу эти звуки стали раздаваться отчетливее и съ большей силой. Мальчики вскочили на ноги, переглянулись и начали прислушиваться. Наступило долгое, глубокое молчанiе, затемъ снова раздался глухой ударъ.

-- Что это такое? - воскликнулъ Джо вполголоса.

-- Не знаю, - прошепталъ Томъ.

-- Это не громъ, - сказалъ Гекъ. - Потому что громъ...

-- Молчи, - проговорилъ Томъ, - Дай прислушаться, что это такое.

Мальчики опять начали слушать. Черезъ минуту, которая показалась имъ вечностью, снова раздался ударъ.

-- Пойдемте, посмотримте, что это тамъ делается!

Все трое бросились бежать къ той части берега, откуда былъ виденъ городъ. Осторожно раздвинувъ кусты, мальчики начали смотреть на реку. Внизъ по теченiю, приблизительно на разстоянiи одной мили отъ города, плылъ маленькiй пароходъ, служившiй обыкновенно для перевозки пассажировъ и товаровъ съ одного берега реки на другой. Палуба парохода была биткомъ-набита людьми. Кругомъ сновала масса лодокъ, но мальчики не могли разобрать, что делали люди, сидевшiе въ нихъ. Вскоре изъ-за борта парохода показалось густое облако белаго дыма, а вследъ затемъ опять раздался прежнiй грохотъ.

-- Теперь я знаю, въ чемъ дело, - воскликнулъ Томъ. - Вероятно, кто-нибудь утонулъ, и они разыскиваютъ тело утопленника.

-- Да, это наверно такъ, - подтвердилъ Гекъ. - Прошлымъ летомъ, когда утонулъ Биллъ Тернеръ, они проделывали то же самое. Они стреляли изъ пушки, чтобы его тело всплыло наверхъ, и бросали въ воду караваи хлеба съ ртутью. Говорятъ, что такой хлебъ останавливается всегда на томъ месте, где лежитъ утопленникъ.

-- Конечно, хлебъ тутъ не причемъ, - ответилъ Томъ. - Все дело заключается въ заклинанiяхъ, которыя говорятъ надъ нимъ.

-- Нетъ, они тогда ничего не говорили, - возразилъ Гекъ. - Я стоялъ совсемъ рядомъ съ теми, которые бросали хлебъ, и ничего не слышалъ.

-- Не можетъ быть, - продолжалъ стоять на своемъ Томъ. - Они наверное говорили, но только шопотомъ. Разве безъ заклинанiй можетъ хлебъ указать место, где лежитъ утопленникъ? Всякiй ребенокъ пойметъ, что этого не можетъ быть, - прибавилъ онъ съ пренебреженiемъ.

Джо и Гекъ согласились, что Томъ правъ. Разве можно было допустить, чтобы неразумный хлебъ могъ безъ заговора исполнять такое важное и трудное дело!

-- Да, мне тоже хотелось бы этого, - подтвердилъ Гекъ. - Я готовъ не знаю что отдать, лишь бы узнать, кто это утонулъ!

Мальчики опять начали прислушиваться и наблюдать за пароходомъ. Вдругъ въ голове Тома мелькнула блестящая мысль.

-- Гекъ! Джо! - воскликнулъ онъ. - Знаете ли, кто это утонулъ? Да мы сами! Они ищутъ насъ!

при жизни этимъ беднымъ мальчикамъ, которыхъ нетъ больше на свете, чувствуютъ раскаянiе и сожаленiе и, что лучше всего, о нихъ, вероятно, говоритъ весь городъ. Какъ, должно-быть, завидуютъ теперь все ихъ товарищи такой славе и известности! Изъ-за этого одного стоило сделаться пиратами!

они подняли въ городке. Они наловили рыбы, зажарили ее и, поужинавъ, стали разсуждать о томъ, что говорятъ о нихъ теперь дома. Рисовать себе картины общаго безпокойства и тревоги, которыя подняло ихъ исчезновенiе, доставляло имъ величайшее наслажденiе. Но по мере того, какъ темнело, разговоры моихъ героевъ начали стихать. Пираты смотрели на огонь и задумались. Возбужденiе съ теченiемъ времени улеглось, и Томъ и Джо не могли отогнать отъ себя мысли, что есть люди, которымъ вся эта исторiя вовсе не кажется такой забавной, какъ имъ самимъ. Въ нихъ проснулась жалость; они почувствовали себя виноватыми, и тяжелые вздохи одинъ за другимъ тайкомъ вырывались изъ ихъ грудей. Наконецъ. Джо решился спросить, что думаютъ его товарищи относительно возвращенiя въ цивилизованный мiръ - конечно, не теперь, но...

Томъ осыпалъ его градомъ насмешекъ. Гекъ, которому пока было все-равно, где жить, присоединился къ Тому, и Джо поторопился замять разговоръ, чтобы никто не подумалъ, что онъ соскучился по дому. Попытка къ возмущенiю была такимъ образомъ на время подавлена.

Наступила ночь. Гекъ сталъ клевать носомъ и скоро захрапелъ; Джо последовалъ его примеру. Томъ лежалъ на животе, опираясь на локти, и внимательно следилъ за спящими. Затемъ онъ осторожно всталъ на колени, отползъ въ сторону о сталъ что-то искать въ траве. Онъ собралъ несколько кусковъ коры, выбралъ два изъ нихъ, которые были почище, и приселъ къ огню. Затемъ онъ вынулъ красный карандашъ и что-то нацарапалъ на обоихъ кускахъ коры. Одинъ изъ нихъ онъ свернулъ въ трубку и спряталъ въ карманъ, другой-же положилъ въ шляпу Джо, лежавшую около своего владельца. Туда-же онъ положилъ и некоторыя свои сокровища: кусокъ мела, резиновый мячъ, три рыболовные крючка и небольшой стеклянный шаръ, считавшiйся всеми "хрустальнымъ". Затемъ онъ пошелъ на цыпочкахъ прочь отъ лагеря и, когда отошелъ на некоторое разстоянiе отъ него, бросился бежать къ отмели.