Похождения Тома Сойера.
Глава семнадцатая

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

Около полуночи Джо проснулся и разбудилъ своихъ товарищей. Въ воздухе было душно, что предвещало мало хорошаго. Мальчики тесно прижались другъ къ другу и сели поближе къ костру, хотя и безъ того было очень жарко. Они сидели молча и ждали, что будетъ дальше, притаивъ дыханiе. За светлымъ кругомъ на земле, который отбрасывало пламя костра, все было погружено въ густой мракъ. Вскоре мелькнулъ слабый, дрожащiй светъ, на секунду озарившiй листву деревьевъ. Затемъ вспыхнула вторая молнiя, потомъ третья... По лесу пронесся слабый шорохъ, и мальчики почувствовали, что ихъ щекъ коснулся свежiй ветерокъ. Затемъ все стихло. Черезъ несколько минутъ яркая молнiя озарила лесъ; при ея блеске можно было различить каждый листочекъ, каждую травку. Лица мальчиковъ были бледны, какъ полотно. Вследъ за молнiей последовалъ глухой раскатъ грома. Холодный, резкiй ветеръ пронесся по лесу, шумя въ листьяхъ деревьевъ. Затемъ сверкнула еще молнiя, и въ тотъ же моментъ раздался оглушительный ударъ грома; казалось, что надъ головами мальчиковъ рушились верхушки деревьевъ. Въ невыразимомъ ужасе они прижались другъ къ другу. Крупныя капли дождя забарабанили по листьямъ деревьевъ.

-- Скорей въ палатку! - крикнулъ Томъ.

Все трое вскочили на ноги и бросились бежать по направленiю къ шатру, спотыкаясь о пни и путаясь въ дикомъ винограде. Сильный ветеръ, свистевшiй и гудевшiй въ чаще, заглушалъ ихъ голоса. Молнiя сверкнула одна за другой, громъ гремелъ почти непрерывно. Дождь лилъ, какъ изъ ведра, и по земле текли целые потоки воды. Чтобы не разойтись, мальчики пробовали перекликаться, но ревъ бури и раскаты грома совершенно заглушали ихъ голоса. Однако, въ конце-концовъ перепуганные и промокшiе до костей они одинъ за другимъ добежали до палатки. Забравшись въ нее, мальчики немного успокоились. Говорить они не могли, такъ какъ старый парусъ хлопалъ немилосердно и заглушалъ ихъ слова. Между темъ буря все свирепела. Внезапно сильный порывъ ветра сорвалъ парусъ и унесъ въ бушующую реку. Мальчики схватили другъ друга за руки и побежали, падая и спотыкаясь, къ берегу, одъ защиту большого и стараго дуба. Теперь буря свирепствовала во всей своей силе. Безпрестанно сверкавшiя молнiи ярко освещали все предметы, такъ что можно было различить мельчайшiя ихъ подробности. Качающiяся деревья, бушующая река, покрытая белой пеной, зигзагообразныя очертанiя высокихъ скалъ на противоположномъ берегу реки - все это было отчетливо видно сквозь густую завесу дождя. Время-отъ-времени какое-нибудь гигантское дерево съ ужаснымъ трескомъ падало подъ напоромъ бури. Удары грома следовали одинъ за другимъ безпрерывно. Буря достигла такой силы, что казалось, будто она хочетъ разорвать островъ на мелкiе куски, сжечь ихъ до тла и потопить въ волнахъ реки. Жутко было моимъ героямъ въ эту темную, бурную ночь вдали отъ людей и не имея кровли надъ головой.

Однако, мало-по-малу буря начала стихать, раскаты грома и молнiи становились все реже и реже, и въ природе воцарился миръ. Мальчики вернулись въ свой лагерь, взволнованные отъ пережитыхъ ужасовъ и продрогшiе отъ холода. Тамъ они увидели, что избегли большой опасности: дерево, подъ которымъ они обыкновенно спали, лежало на земле, расщепленное молнiей; если бы они не убежали къ палатке, то были бы убиты на месте.

Въ лагере все было залито дождевой водой, костеръ тоже потухъ. Мальчики оказались очень безпечными и непредусмотрительными: они не приняли никакихъ меръ къ тому, чтобы предохранить костеръ отъ дождя. Это было очень грустно, такъ какъ мои бедные пираты дрожали отъ холода и промокли до последней нитки. Они начали громко жаловаться на свою судьбу, но, къ счастью, скоро заметили, что огонь еще тлеетъ подъ пнемъ, куда не затекла вода. Они терпеливо начали раздувать угольки, и скоро имъ удалось зажечь кусокъ коры и несколько сухихъ ветокъ, затемъ они сложили костеръ изъ хвороста и подожгли его. Глядя на яркое пламя, они опять повеселели, высушили свою промокшую ветчину, поужинали и уселись вокругъ костра, толкуя о своихъ удивительныхъ ночныхъ приключенiяхъ. Они просидели такъ всю ночь напролетъ, такъ какъ кругомъ не было ни одного сухого местечка, где можно было бы улечься спать.

они проснулись и принялись готовить завтракъ. Позавтракавъ, они уселись на берегу и начали мрачно смотреть на реку. Повидимому ихъ начала опять одолевать тоска по дому. Томъ понялъ это и старался развеселить прiунывшихъ пиратовъ. Но ни игра въ шары, ни циркъ, ни купанье не прельщали Гека и Джо. Тогда онъ напомнилъ имъ о своемъ таинственномъ плане, и это немного подняло ихъ упавшiй духъ. Томъ тотчасъ-же воспользовался благопрiятнымъ моментомъ, чтобы предложить новую игру: забыть, что они все пираты, и превратиться въ краснокожихъ индейцевъ. Эта мысль понравилась Геку и Джо, и черезъ минуту все трое разделись и превратились въ индейцевъ, т.-е. они вымазали себе все тело узорами изъ черной грязи. Само собою разумеется, что каждый изъ мальчиковъ представлялъ изъ себя предводителя отдельнаго племени. Заключивъ между собою союзъ, индейцы побежали въ лесъ нападать на англiйское поселенiе.

Затемъ они разделились на три враждебныя племени и съ крикомъ бросились другъ на друга, убивая и скальпируя {Скальпировать - снимать кожу съ головы убитыхъ враговъ. Обычай, распространенный среди индейцевъ. Пр. пер.} врага целыми тысячами. Это былъ кровопролитный день, и все остались имъ очень довольны.

Вернувшись въ лагерь, они сели за ужинъ оживленные и проголодавшiеся. Но тутъ возникло непредвиденное затрудненiе: враждебные другъ другу индейцы никоимъ образомъ не могли ужинать вместе, не заключивъ перемирiя, а для этого было необходимо выкурить трубку мира. Дибе изъ индейцевъ очень пожалели въ душе, что не остались пиратами, но делать было нечего, и каждый изъ нихъ пускалъ клубы табачнаго дыма, когда трубка, переходившая изъ рукъ въ руки, доходила и до нихъ.

искусстве, и после ужина выкурили еще по трубке табаку. Этотъ успехъ наполнилъ сердца моихъ героевъ счастьемъ и гордостью и казался имъ гораздо более славнымъ, чемъ победа надъ множествомъ индейскихъ племенъ. Оставимъ ихъ теперь, читатель, курить, болтать и хвастаться своими подвигами и перенесемся въ другое место, въ городокъ С.-Петербургъ.