Похождения Тома Сойера.
Глава двадцать вторая

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

Уже восемь дней спустя после начала вакацiй, Томъ началъ замечать, что время тянется съ убiйственной медленностью. Онъ буквально не зналъ, что съ собой делать и какъ убить время. Бекки Тачеръ уехала со своими родителями въ именiе, и это еще более усиливало тоску беднаго Тома. Его школьные товарищи не только не могли заметить ея, но делали ея отсутствiе еще более заметнымъ. Въ городе появилась корь; Томъ заболелъ ею и довольно долго пролежалъ въ постели, изнывая отъ скуки и бездействiя.

Наконецъ, сонный городокъ встрепенулся. Въ суде былъ назначенъ разборъ дела объ убiйстве на кладбище, и толкамъ и пересудамъ не было конца. Тома начало мучить сильное безпокойство. Всякiй разъ, когда кто-нибудь начиналъ говорить объ убiйстве, его бросало въ жаръ. Нечистая совесть и страхъ заставляли его видеть въ каждомъ слове ловушку, въ которую его собирались поймать. Правда, разсудокъ твердилъ ему, что было немыслимо, чтобы кто-нибудь могъ подумать, что онъ виделъ всю сцену убiйства, но темъ не менее, едва только кто-нибудь упоминалъ о предстоявшемъ процессе, его бросало то въ жаръ, то въ холодъ. Наконецъ, онъ не выдержалъ, разыскалъ Гека и увелъ его съ собой въ уединенное место. Онъ чувствовалъ непреодолимую потребность хоть на минуту дать волю своему языку и поделиться тяжелымъ бременемъ, лежавшимъ на немъ, съ товарищемъ по несчастью. Кроме того ему хотелось убедиться, не проговорился ли какъ-нибудь Гекъ.

-- Гекъ, ты никому не говорилъ ни слова объ этомъ деле?

-- О какомъ деле?

-- Ты самъ знаешь, о какомъ.

-- А-а! Понимаю. Конечно, нетъ.

-- Ни одного слова?

-- Ни одного слова! Провалиться мне на этомъ самомъ месте, если я что-нибудь сболтнулъ! А зачемъ ты меня спрашиваешь объ этомъ?

-- Такъ. Я боялся....

-- Ты самъ знаешь, Томъ, что если бы это открылось, то не прошло бы и трехъ дней, какъ насъ уже не было бы на беломъ свете!

Томъ началъ успокаиваться. Затемъ, помолчавъ немного, онъ прибавилъ:

-- Гекъ, а тебя ничто не можетъ заставить проболтаться?

-- Что же можетъ заставить меня говорить? Разве только желанiе, чтобы меня утопилъ Джо!

-- Вотъ и отлично! Мне кажется, что намъ бояться нечего, если мы будемъ держать языкъ за зубами. Давай, поклянемся еще разъ, что мы будемъ молчать до самой смерти! Такъ-то будетъ лучше.!

-- Хорошо!

И оба мальчика произнесли новую торжественную клятву, что будутъ немы, какъ рыбы.

-- О чемъ больше всего толкують въ городе, Гекъ? Теперь я ужь ничего не могу разобрать!

-- О чемъ говорить? Да все объ одномъ и томъ же; только и слышишь: Поттеръ, да Поттеръ. У меня по спине мурашки бегаютъ, когда я слышу это имя!

-- Ну вотъ! То-же самое происходитъ и со мной. Я думаю, что Поттеръ погибъ. Тебе не бываетъ его жалко иногда?

-- Какое! Я только и думаю о немъ. Правда, онъ человекъ пустой, но онъ никого на своемъ веку не обиделъ. Ловилъ себе рыбу, а на вырученныя деньги покупалъ водку; что же тутъ такого? Такъ делаютъ все или, по крайней мере, почти все. Сердце же у него все-таки доброе: однажды онъ поделился со мной рыбой, хотя и самъ былъ очень голоденъ. Кроме того, онъ очень часто выручалъ меня изъ беды,

-- А мне онъ поправилъ змея, Гекъ, и приделывалъ крючки къ удочкамъ. Богъ знаетъ, чего бы я не далъ, лишь бы освободить его изъ тюрьмы!

-- Этого мало, Томъ. Они все равно поймали бы его и засадили обратно за решетку.

-- Это правда, но я не могу слышать, когда его бранятъ Богъ знаетъ какъ, а онъ ни въ чемъ не виноватъ.

-- Да. А я такъ даже слышалъ, какъ кто-то сказалъ: "Если его оправдаютъ, то съ нимъ нужно будетъ расправиться своимъ судомъ". Ахъ, Боже мой!

-- И это они сделаютъ, ручаюсь тебе въ этомъ своей головой!

Мальчики еще долго болтали, но это не принесло имъ никакой отрады. Между темъ начало смеркаться. Мальчики незаметно дошли до небольшой одиноко стоявшей тюрьмы. Втайне оба надеялись, что вотъ-вотъ что-нибудь случится, и Поттеръ будетъ спасенъ. Но, разумеется, ничего не случилось. Казалось что все ангелы и все добрые духи отвернулись отъ несчастнаго узника.

Еще до того мальчики часто подходили къ маленькому окошку съ вделанной въ него решеткой и просовывали черезъ нее Поттеру табакъ. Сторожей около тюрьмы не было

Благодарность, съ какой Поттеръ принималъ эти маленькiе подарки, всегда заставляла сжиматься сердца мальчиковъ, но на этотъ разъ имъ было такъ стыдно и неловко, какъ никогда. Они почувствовали себя трусливыми, низкими предателями, когда Поттеръ заговорилъ:

-- Спасибо вамъ, ребята. Вы добрее всехъ въ городе, и я не забываю этого ни на одну минуту. Сколько разъ я говорилъ самому себе: "Всю свою жизнь ты делалъ мальчикамъ только одно хорошее. Ты клеилъ имъ змеевъ, делалъ имъ удочки, показывалъ места, где лучше всего ловится рыба, но все они забыли о старомъ Поттере. Только Томъ и Гекъ не забыли его, говорю я самъ себе, и старикъ Поттеръ тоже не забудетъ ихъ". Я сделалъ ужасное дело, ребята, потому что былъ пьянъ и не въ полномъ разсудке; теперь меня повесятъ, и я этого заслужилъ. Но не будемъ говорить объ этомъ. Я не хочу, чтобы васъ смущали печальныя, горькiя мысли. Я хочу вамъ сказать только одно: когда вы вырастете, никогда не напивайтесь пьяными; тогда вы ни когда не попадете въ эту темную, отвратительную дыру. Станьте поближе; я хочу видеть ваши добрыя, ласковыя лица. Да, добрыя, ласковыя, хорошiя, славныя лица! Влезьте другъ другу на плечи, чтобы я могъ потрогать васъ. Такъ, хорошо! Ну, протяните руки черезъ решетку; ваши маленькiя ручки пройдутъ сквозь нее: мои лапы слишкомъ велики для этого. Да, эти руки, маленькiя, слабыя руки сделали много добра старику Поттеру и сделали-бы еще больше, если-бы могли! Такъ ведь? Ну, вотъ и все. Теперь бегите домой, а то старикъ Поттеръ, пожалуй, еще расплачется.

Томъ прокрался домой въ самомъ угнетенномъ настроенiи духа; ночью его мучили страшные сны. Въ теченiе следующихъ двухъ дней онъ все бродилъ вокругъ зданiя суда; какая-то странная сила тянула его туда, и ему стоило не мало труда, чтобы удержаться отъ этого желанiя. Съ Гекомъ происходило то-же самое. Оба мальчика старательно избегали встречи другъ съ другомъ. Время-отъ времени они уходили подальше отъ ^суда, но таинственная сила заставляла ихъ снова возвращаться обратно. Каждый разъ, когда изъ залы выходила кучка любопытныхъ, Томъ чутко прислушивался къ ихъ разговорамъ. Они были мало утешительны: целая сеть неопровержимыхъ доказательствъ виновности несчастнаго Поттера опутывала его все плотнее и плотнее. Въ исходе второго дня ходили слухи, что индеецъ Джо твердо стоитъ на своемъ показанiи, и что не можетъ быть никакихъ сомненiй относительно приговора, который произнесутъ присяжные.

Въ этотъ вечеръ Томъ куда-то исчезъ и вернулся домой очень поздно. Онъ имелъ очень возбужденный видъ и долго ворочался на своей постели, пока, наконецъ, ему не удалось заснуть.

На следующее утро въ зале суда собрался весь городъ: въ этотъ день долженъ былъ быть произнесенъ приговоръ надъ Поттеромъ. Среди собравшейся публики были какъ мужчины, такъ и женщины. Наконецъ, после долгаго ожиданiя, въ залу вошли присяжные и заняли свои места. Вскоре после этого ввели Поттера, бледнаго, осунувшагося и закованнаго въ цепи. Онъ робко и съ безнадежнымъ видомъ селъ на скамью; на него были устремлены все взоры. Среди свидетелей въ особенности выдавался индеецъ Джо, по обыкновенiю тупо смотревшiй въ одну точку. Наступила новая пауза; затемъ въ дверяхъ показался прокуроръ, и шерифъ объявилъ заседанiе открытымъ. Одновременно съ этимъ послышалось обычное перешептыванiе адвокатовъ и шелестъ разбираемыхъ бумагъ. Все это, вместе взятое, было какъ-бы введенiемъ къ драме, которая должна была здесь разыграться.

Заседанiе началось темъ, что вызвали перваго свидетеля, который показалъ, что въ день открытiя убiйства, рано утромъ, онъ виделъ Поттера, мывшаго руки въ ручье и поспешно убежавшаго при виде свидетеля. После несколькихъ дополнительныхъ вопросовъ прокуроръ обратился къ защитнику:

-- Слово принадлежитъ господину защитнику. Имеете вы что-нибудь спросить свидетеля?

Поттеръ на мгновенiе поднялъ глаза, но тотчасъ-же опустилъ ихъ, когда услышалъ слова защитника:

-- Я отказываюсь отъ этого.

Следующiй свидетель показалъ, что ножъ былъ найденъ возле трупа убитаго. Прокуроръ опять обратился къ защитнику, но тотъ вновь отказался задавать вопросы свидетелю.

Третiй свидетель заявилъ, что не разъ виделъ ножъ, найденный около трупа доктора, въ рукахъ Поттера. Прокуроръ въ третiй разъ обратился къ защитнику:

-- Слово принадлежитъ господину защитнику!

Но защитникъ въ третiй разъ ответилъ спокойно и холодно:

-- Я отказываюсь отъ вопросовъ.

Публика начала волноваться. Неужели этотъ странный защитникъ не хотелъ сделать даже малейшей попытки, чтобы спасти своего клiента отъ виселицы?

Несколько свидетелей выразились въ томъ смысле, что когда Поттера привели на место убiйства, то онъ держалъ себя такъ, что въ его виновности нельзя было сомневаться. Этихъ свидетелей также отпустили безъ перекрестнаго допроса.

Мельчайшiя подробности всего происходившаго на кладбище въ памятное всемъ утро были приведены и подтверждены самыми достоверными свидетелями, но защитникъ Поттера упорно отказывался подвергать ихъ даже малейшему допросу. Недоуменiе и недовольство публики возрастали и, наконецъ, выразились въ такомъ громкомъ ропоте, что председатель былъ вынужденъ призвать присутствующихъ къ порядку. Прокуроръ поднялся со своего места и громко сказалъ:

-- Показанiя данныя подъ присягой почтенными гражданами этого города, слова которыхъ не могутъ возбуждать даже малейшаго подозренiя, настолько убедительны, что виновность несчастнаго подсудимаго вне сомненiй. Господа присяжные, мы полагаемся на вашу справедливость!

Изъ груди Поттера вырвался глухой стонъ, онъ закрылъ лицо руками и поникъ головой. Въ зале воцарилась мертвая, томительная тишина. Мужчины были тронуты, многiя дамы плакали Наконецъ, поднялся защитникъ.

неумереннымъ употребленiемъ водки, въ состоянiи, которое исключаетъ возможность вменить подсудимому въ вину совершенное имъ убiйство. Теперь мы отказываемся отъ этого способа защиты.

Защитникъ обернулся къ приставу:

-- Введите Томаса Сойера!

На всехъ лицахъ, не исключая и лица Поттера, изобразилось полнейшее недоуменiе. Когда Томъ вошелъ въ залу, онъ почувствовалъ, что на него устремлены все взоры. Мой герой имелъ въ эту минуту очень смущенный видъ и, повидимому, чего-то сильно боялся. Начался допросъ:

-- Томасъ Сойеръ, где вы находились въ ночь на семнадцатое iюня, приблизительно около полуночи?

собою настолько, что могъ произнести вполголоса:

-- На кладбище.

-- Пожалуйста, погромче. Не бойтесь, вамъ ничего не сделаютъ. И такъ вы были?...

-- На кладбище.

По лицу Джо скользнула презрительная улыбка.

-- Да, господинъ адвокатъ.

-- Не можете ли вы говорить немного громче? На какомъ приблизительно разстоянiи находились вы отъ могилы?

-- Приблизительно на такомъ же, какъ я теперь стою отъ васъ.

-- Вы спрятались или стояли на открытомъ месте?

-- Где?

-- За деревьями, которыя растутъ около могилы.

Индеецъ Джо чуть заметно дрогнулъ.

-- Былъ съ вами кто-нибудь или вы были одни?

-- Довольно! Имени вашего товарища намъ пока не нужно знать. Вы принесли съ собою что-нибудь на кладбище?

Томъ замялся и опустилъ глаза.

-- Говорите, мой мальчикъ, не конфузьтесь Говорить правду не стыдно. И такъ что же ты принесъ съ собой?

Адвокатъ изъ оффицiальнаго тона невольно перешелъ въ ласковый, дружескiй, и это ободрило моего героя. Онъ покраснелъ и пробормоталъ:

Въ зале раздался сдержанный смехъ, который тотчасъ же умолкъ при строгомъ взгляде председателя суда.

-- Мы представимъ скелетъ этой кошки господамъ присяжнымъ, какъ вещественное доказательство. А теперь, мой другъ, разскажи мне все, что ты виделъ, ничего не утаивая. И главное: не бойся.

Томъ началъ разсказывать, вначале робко, но затемъ все смелее и смелее. Черезъ несколько секундъ все стихло, и въ зале раздавался только звонкiй голосъ мальчика. На него были устремлены все глаза; все: судьи, присяжные, публика слушали его, затаивъ дыханiе, и, казалось, забыли все на свете, прислушиваясь къ яркому, смелому описанiю ужаснаго преступленiя. Напряженное состоянiе всехъ присутствовавшихъ достигало крайняго предела, когда Томъ произнесъ: "Когда же докторъ свалилъ Поттера на землю, индеецъ Джо подскочилъ къ нему съ ножомъ и..."

Трахъ! опрокидывая всехъ, кто попадался на пути, индеецъ Джо съ быстротою молнiи вскочилъ на подоконникъ и, прежде чемъ кто-либо успелъ опомниться, выпрыгнулъ на улицу - и исчезъ изъ виду.