Книга снобов.
Глава II. Державный Сноб.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Книга снобов. Глава II. Державный Сноб. (старая орфография)

ГЛАВА II.
Державный Сноб.

Давно, в самом начале царствования её величества, всемилостивейшей королевы, однажды, в прекрасный летний вечер, как выразился бы романист Джемс, трое или четверо молодых людей пили вино в гостиннице под вывеской "Королевская Корона", которую содержала мистрисс Андерсон в королевском селении Кенсингтоне. Воздух был благорастворенный и перед глазами юношей разстилалась прелестная картина. Высокие вязы в старинном саду поражали богатством своей листвы и бесконечное число экипажей английской аристократии проезжало мимо к соседнему дворцу, где герцог Суссекский (который впоследствии, в виду уменьшения своих средств, мог только устраивать чаи) угощал свою державную племянницу пышным обедом. Сдав по назначению своих благородных господ, лакеи и гайдуки явились в сад гостинницы мистрисс Андерсон выпить кружку темного эля. Мы с любопытством смотрели на них. Клянусь св. Бонифацием, это было редкое зрелище.

Тюльпаны в садах Ван-Дуйка не представляли такого разнообразия красок, как ливреи этих лакеев. Все переливы полевых цветов отражались в их кафтанах, а все цвета радуги играли на их плюшевых штанах; торжественно, вытянувшись, как палки, они гуляли по саду, выставляя свои дрожащия икры, что всегда имело для меня редкую прелесть. При этом дорожки оказывались для них узкими, так как красные, голубые, желтые ленты на их плечах развевались во все стороны.

Грустно было видеть, как при появлении этих высших существ, мелкие Джоны разсыпались во все стороны. Ни один частный холоп не мог сохранить своей важности перед королевской челядью. Они все забились в темные уголки и стали молча допивать свое пиво. Королевская челядь царила в саду, пока не заявлено было, что готов королевско-лакейский обед; тогда они удалились и мы слышали, как они в том павильоне, где происходил обед, произносили речи и предлагали консервативные тосты. Мелких же лакеишек мы более уже не видали.

Эти милые холопы, столь надменные за минуту и потом столь низкопоклонные, в сущности только копии с их господ. Тот, кто подло восторгается подлыми предметами - настоящий Сноб и это лучшее определение означенного типа.

Вот почему со всем должным уважением я осмелился поместить во главе серии Снобов - Державного Сноба; все другие должны уступить ему место, как мелкие лакеишки уступили место королевским представителям в Кенсингтонском саду. Впрочем, сказать о том или другом королевском величестве, что он Сноб, значит тоже, что сказать - король-человек. Короли такие же люди, как и другие, а следовательно бывают Снобами. В стране, где Снобы составляют большинство, первый из них не может не обнаруживать способностей к управлению остальными. У нас они имели в этом отношении значительный успех!

Например, Иаков I был Сноб и еще шотландский Сноб, самый резкий тип этой расы. Он, повидимому, по имел ни одного хорошого человеческого качества: ни храбрости, ни благородства, ни великодушия, ни ума; но читал то, что великие английские богословы писали о нем. Его внук Карл II была, негодяй, но не Сноб, а Людовик XIV всегда казался мне самым безусловным державным Снобом.

кенсингтонской гостиннице, перед королевской челядью, аристократия в Брентфорде преклонялась и ползала перед Горгием, провозглашая его первым джентльменом Европы. Удивительно, какое мнение о джентльмене имели те джентльмены, которые называли Горгия этим титулом.

Что такое быть джентльменом? Значит-ли это быть честным, благородным, великодушным, храбрым, разумным и, обнаруживая все эти качества, придавать им форму изящного, внешняго приличия? Должен-ли джентльмен быть преданным сыном, верным мужем и любящим отцом? Должен-ли он вести жизнь приличную, платить свои долги, иметь тонкие и возвышенные вкусы, стремиться к благородным, идеальным целям? Одним словом, биография первого джентльмена Европы должна-ли быть такого рода, чтобы ее могли читать в женских школах, а чтобы ученики мужских коллегий изучали ее с пользою? Я предлагаю этот вопрос всем наставникам и наставницам Англии. Я представляю себе, что было бы если бы перед трибуналом всей невинной английской молодежи, под главенством их почтенных наставников, например, перед десятью тысячами розово-щечных учеников и учениц лондонских приютов, явился на суд Горгий? Вон его из суда, старого, толстого дурака! Сторожа, вывести этого расплывшагося, прыщавого человека. Если Горгию необходимо поставить статую в новом дворце, который строится брентфордской нацией, то ей место только в лакейской. Его следовало бы представить выкраивающим из сукна кафтан, так как, говорят, он был искусным портным. Он, кроме, того, известен как изобретатель мараскинного пунша, особой пряжки для башмаков (он сделал это изобретение в самом разгаре, своих изобретательных способностей) и китайский павильон - наиболее уродливая постройка на свете. Он правил четверкой почти также хорошо, как брайтонский возница, красиво фехтовал и, говорят, хорошо играл на скрипке. Наконец, повидимому, в его улыбке была такая непреодолимая, чарующая сила, что все, подвергавшиеся её влиянию, становились его жертвами телом и душою, подобно тому как кролики легко попадают в пасть боа-констриктора.

Я готов держать пари, что если бы мистер Видикомб был вследствие революции посажен на Брентфордский престол, то народ приходил бы в такой же восторги от его непреодолимо-чарующей улыбки и с таким же волнением падал бы на колени, чтобы целовать его руку. Если бы он поехал в Дублин, то воздвигли бы обелиск на том месте, где он вышел бы на берег, как сделали Паддилендеры, когда их посетил Горгий. Мы все читали с удовольствием историю о поездке короля в Гагиланд, где его присутствие возбудило такой безумный взрыв верноподданнических чувств, что самый знаменитый человек в стране, барон Брадвардин, явившись на королевскую яхту, отыскал стакан, из которого пил Горгий, положил в карман эту неоценимую драгоценность и уехал обратно в своей лодке. Но, по несчастью, барон сел на стакан, разбил его и порезал фалды своего фрака, так что неоценимая драгоценность исчезла на веки для света. О, благородный Брадвардин, каким старинным суеверием руководствовался ты, преклоняя колена пред таким идолом?

Если вы желаете пофилософствовать на счет суетности всего человеческого, то пойдите посмотреть на восковую фигуру Горгия в его подлинном королевском одеянии. Вход в галлерею восковых фигур по шиллингу с человека, а по полшиллинга с детей и лакеев. Вы непременно заплатите полшиллинга.