Книга снобов.
Глава XV. Еще университетские Снобы.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Книга снобов. Глава XV. Еще университетские Снобы. (старая орфография)

ГЛАВА XV.
Еще университетские Снобы.

Я желал бы наполнить несколько томов характеристиками различных Снобов, так они многочисленны и такое излюбленное место отведено им в моих воспоминаниях. В особенности мне доставило бы удовольствие поговорить о женах и дочерях некоторых профессоров-Снобов, об их обычаях, у веселениях, ревностях, об их невинных проделках, чтобы поймать в свои сети молодых людей, об их пикниках, концертах и вечерах. Мне бы очень хотелось узнать, что сталось с Эмили Блэдс, дочерью профессора Мандингского языка? Я до сих пор помню её красивые плечи и как она сиживала окруженная семидесятью студентами, которых она угощала соблазнительными глазками и французскими романсами под аккомпанемент гитары. Вышла-ли ты замуж, Эмили, с своими обворожительными плечами? Какие прекрасные локоны опускались на её плечи, какая талия была у нея, какое светлое зеленое платье, какая брошь с камнем в величину круглой сдобной булки! Тридцать семь человек были зараз влюблены в нее и нельзя выразить словами, с каким сожалением и глубоким состраданием или, лучше сказать, с каким негодованием и злобой смотрели на нее дочери профессора Трумиса, только потому, что она не косила и не имела рябин на своем лице.

Что касается до молодых университетских Снобов, то я уже стал слишком стар для их полной характеристики. Мои воспоминания относят их ко временам давно отдаленным, к давно прошедшей эпохе Пеллама.

Мы тогда считали Снобами сырых юношей, которые никогда не пропускали службы в часовне, носили полуботинки и ходили без подтяжек, гуляли ежедневно по Трумпинстанской дороге в продолжение двух часов, брали все стипендии и вообще отличались в аудиториях. Но эти обвинения в снобизме были преждевременными. Юноша, не носивший подтяжек, исполнил свой долг и свое призвание. Он оказал помощь своему старому отцу, пастору в Вестморланде и содействие сестре, для открытия женской школы. Он составил "Словарь", или написал трактата о конических сечениях, смотря по тому, что более соответствовало его гению и натуре. Он получил ученую степень, а потом солидное пасторское место и женился. Он теперь стоит во главе большого прихода и кичится тем, что принадлежит к "Оксфорд-Кембриджскому клубу"; его паства питает к нему любовь и спит во время его проповедей. Но он решительно не Сноб. Подтяжки не могут создать джентльмена, и полуботинки с какими бы то ни было толстыми подошвами не в состоянии развенчать его. Читатель, вы сами Сноб, если презираете человека за исполнение им своих обязанностей и отказываетесь пожать честную руку, если она в берлинской перчатке.

Мы в университете не считали вульгарным, чтобы юноши, которых секли три месяца перед тем и которым дозволяли пить дома не более трех рюмок портвейна - угощались в своих комнатах шампанским, ананасами и мороженым.

С удивлением я теперь вспоминаю о том, что называлось "попойками". Около тридцати мальчиков сидели за столом, уставленным скверными сладостями, пили скверные вина, рассказывали скверные анекдоты и пели скверные песни. А на следующее утро в комнате был безпорядок, в воздухе табачный дым, а в голове угар; когда же тутор являлся к вам в твердой уверенности, что вы заняты алгеброй, то заставал вас за стаканом содовой воды.

Были молодые люди, которые презирали товарищей, принимавших участие и, подобных попойках, и с гордостью давали друг другу тонкие французские обеды. В сущности и те, другие устроители попоек и тонких обедов были одинаково Снобами.

свежих лайковых перчатках; второй был юным ослом, сиявшим золотыми запонками, кольцами и цепочкой; а последний ежедневно катался по Бленгеймской дороге в тонких башмаках и белых шелковых чулках. Все трое они гордились своим франтовством и считали себя диктаторами моды в университете. Каждый из них был настоящим Снобом, да еще самого отвратительного сорта.

покачиваясь, играли всю ночь в кости и карты, не пропускали ни одной скачки, или кулачного боя, скакали сами на призы и держали бульдогов. Еще худшими Снобами были дрянные юноши, которые не любили охоты, боялись её и не имели средств позволять себе подобной забавы, но охотились, потому что в охоте принимали участие лорды Гленливат и Синкбар. Биллиардные и Гребные Снобы - такой вид Снобов, которые встречаются и вне университетских стен.

Были еще философские Снобы, ораторствовавшие в клубах; они старались копировать известных государственных людей и считали, что правительство зорко следит за университетом, с целью выбора там будущих столбов Палаты Общин. Знавал я и смелых молодых свободных мыслителей, которые никого и ничего не уважали, за исключением, быть может, Робеспьера и Коран. Их мечтой было дожить до того дня, когда самое имя клерикала исчезнет под гнетом негодования всего образованного мира.

Но самые худшие из Университетских Снобов те несчастные юноши, которые раззоряются и гибнут от страсти подражать знатным и богатым. Смит знакомится с аристократами и начинает презирать своего отца, лавочника. Джонс заводит хорошия знакомства и весело, легкомысленно живет, раззоряя сестру и брата только для того, чтобы накормить обедами лорда и кататься верхом с сэром Джоном. Хотя Робинсон находит забавным продолжать и по выходе из университета пьянство и ссоры с полицией, но это было плохой забавой для его старой матери, вдовы капитана, которая отказывала себе во всем, чтобы доставить этому весельчаку университетское воспитание.