Книга снобов.
Глава XXX. У провинциальных Снобов.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Книга снобов. Глава XXX. У провинциальных Снобов. (старая орфография)

XXX.
У провинциальных Снобов.

Наконец, наступил тот счастливый день, когда мне предстояло познакомиться с некоторыми из соседних семейств, с которыми жена маиора и её дочери считали приличным вести дружбу. Несмотря на то, что Понто уплатил по счетам сына, тревожился о быстро уменьшавшемся его капитале в банке и безпокойно думал о своем более и более растраивающемся финансовом положении, он принял на себя искренно веселый, гостеприимный вид; жена и дочь сделали себе новые платья, фамильное серебро было вынуто из сундуков и весь дом дышал праздничным радушием. В кухне огонь пылал с зари, лучшее вино достали из погреба и хороший повар выписан из Гутльбюри для приготовления разных кулинарных чудес. Страйпс был в новом фраке и маиор также в новой одежде, а Тумус не выходил из своей ливреи, что ему не мешало забегать на кухню и пробовать пальцем сладкий соус, приготовленный для пуддинга самой мистрисс Понто.

И все это делалось, думал я, для того, чтобы показать маленького лорда соседям. Обидно было подумать, что такую кутерьму подняли в честь глупого, неграмотного корнета, а глубокомысленного моралиста кормили холодной бараниной. Но все это пустяки, и я охотно прощал моим хозяевам неравномерность их гостеприимства; только в одном я упорствовал, именно в сохранении за собой отведенной мне приятной, прохладной спальни, несмотря на все намеки мистрисс Понто, которая хотела отдать эту комнату маленькому лорду.

Знаменитый банкет оказался очень торжественным. Семья Гобук приехала на семейной карете с гербом на дверцах, и их желтоливрейный лакей служил, по деревенскому обычаю, за столом. Их великолепие бледнело только перед блеском Гипелея, оппозиционного баронета. Старая леди Фитцаг явилась с сестрой в старом фаэтоне, запряженном парою вороных лошадей, с толстым кучером и толстым лакеем. Кроме этих почтенных особ, были еще пастор Петинойс и генерал Сого с женой.

- Лорд и леди Фредрик Гаулс были приглашены, но у них самих гости, - объяснила мне мистрисс Понто и прибавила, что в то самое утро было еще получено письмо от леди Кастльгагард, которая извинялась, что не может приехать по болезни, (она всегда заболевала, когда ее приглашали в Вечнозеленый Приют).

Если один факт, что за столом сидят все приличные светские люди, может сделать хозяйку счастливой, то в этот день добрая мистрисс Понто была счастливейшая женщина. Все, обедавшия в её столовой лица, за исключением меня, самозванного родственника Снобингтонской семьи и генерала Сого, который привез из Индии бесконечные сокровища были близкие, или дальние родственники пэров и по крайней мере баронетов. Все желания мистрисс Понто были исполнены и если бы она была дочерью лорда, то не могла бы претендовать на лучшее общество в своем доме, а всем было известно, что её отец торговал маслом в Бристоле.

По совести, не могу сказать, что бы обед был дурной; на этот раз пища была обильная и добропорядочная, но разговор за столом был, убийственно скучный. О, любезные лондонские собратья Снобы! Если мы любим друг друга не больше наших провинциальных товарищей, то, по крайней мере, мы забавляем друг друга, а если порой и скучаем на обедах, то для этого не приезжаем за десять миль.

в различных концах Мангельвурцельширского графства. Гипслей, старый раззорившийся баронет, открыто выражал презрение к Гобуку, ботатому выскочке, а Гобук, с своей стороны, принимал на себя покровительственный тон относительно генерала Сого, считавшого Понто за нищого.

- Я надеюсь, - говорил мне маиор, - что леди Бланшь Фитцаг завещает что-нибудь моей второй дочери, её крестнице. По крайней мере, тогда мы не даром принимали её отвратительные лекарства.

на меня такое впечатление. Она лечила всех в соседстве, но более всего лечила себя. Она верила доктору Букану, принимала бесконечное количество эдекергра Гамбуджа и поглощала коробку за коробкой пилюль Парра. Она излечила головные боли у громадного числа людей сквинстонскими порошками, носила в браслете портрет Ганнемана, а в брошке - волосы Приспица. Она всем и каждому объясняла свои недуги, а в особенности жертвами её откровенности были хозяйка дома и мисс Ворт, с которыми она постоянно шепталась о невралгии, бронхите, пляске св. Витта и т. д. Я заметил, что леди Гобук побледнела после разговора с леди Бланш на счет своей дочери, а мистрисс Сого отказалась от третьей рюмки мадеры в виду подмигивания леди Бланш.

Леди Роза говорила о литературе и о библиотеке в Гутльбюри. Её конек - путешествия; она выказала необыкновенный интерес к Борнео и удивительные познания о Пенджабе. Старый генерал Сого, молчавший в продолжение всего обеда, очнулся от своего летаргического сна, когда речь зашла об Индии, и рассказал историю своей охоты на кабанов. Леди Роза, очевидно, с презрением смотрела на своего соседа пастора, Петипойса, который был известен тем, что его карманы были полны религиозными брошюрами. Я сам видел, как он перед обедом сунул мисс Ворт дюжину экземпляров одной брошюры, а мисс Гобук - другой десяток. Несколько дней перед тем я видел этого самого пастора в Гутльбюрийской тюрьме, где он предложил двум арестантам свои брошюры, но они от них отказались, а стащили у него кошелек, зонтик и носовой платок.