Книга снобов.
Глава XXXIV. Снобы и брак.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Книга снобов. Глава XXXIV. Снобы и брак. (старая орфография)

XXXIV.
Снобы и брак.

В известном романе "Десять тысяч ежегодного дохода" находится патетическое описание того, как герой мистер Обрей по христиански переносил свои несчастия. Описав самым цветистым слогом покорность судьбе своего героя, автор рисует картину его поездки из родового замка в Лондон в модном экипаже между своей женой и её сестрой. Сем часов вечера, по улицам снуют экипажи, и женщины со слезами на глазах вспоминают, что в более счастливые времена их Обрей ездил в эти часы на обеды к своим аристократическим друзьям. Что может быть трогательнее такого описания настоящих снобов?

Мы читали эту красноречивую страницу недавно в доме моего приятеля, Реймонда Грея, очень способного адвоката без всякой практики, но весело переносящого свое скромное положение в свете и терпеливо ожидающого лучших дней. Между тем он вынужден жить в очень невзрачном доме близ судов.

Всего замечательнее, что он женат и живет с женой в самой скромной обстановке. Мистрисс Грей, урожденная мисс Гарлей Бэкер, и её семья имеет родственные связи с Кавендишами, Оксфордами и прочими знатными родами. Её представители, конечно, потеряли свой прежний блеск, но также высоко несут голову, как во времена своей славы. Мистрисс Гарлей Бэкер всегда ходит в церковь с лакеем, который несет её молитвеник, её сестра мисс Вельбек отправляется за покупками не иначе, как с пажем, хотя она старый урод и скорее походит на отставного гренадера, своими усами и ростом, чем на женщину. Удивительно, что Эмили согласилась выйти замуж за Гаймонда Грея: она была очень хорошенькая и наиболее гордая представительница своей семьи; она отказала сэру Коклю Байльсу, просившему её руки, и отвернула свой хорошенький носик от Эссекса Темпля, родственника лорда Сельбака, она имела pour tount potage 4.000 ф. ст. в год, а вышла замуж за человека, у которого не было более дохода. Вся её семья пришла в ярость от этой mesalliance; мистрисс Гарлей Бэкер не говорит теперь о своей дочери иначе как со слезами на глазах и считает ее погибшей, а мисс Вельбек называет Грея мерзавцем, и мистрисс Пукинс, на балу которой молодые люди увидали друг друга впервые - подлой.

А мистер и мистрисс Грей живут в своей скромной квартире очень счастливо. У них служанка и нянька; они никогда не плачут при воспоминании об аристократических обедах, как героини модных романов, а спокойно, весело обедают дома и всегда рады накормить голодного приятеля, о чем может засвидетельствовать автор настоящого очерка.

Я рассказывал об этих приятных обедах и об удивительном лимонном пуддинге, который готовит мистрисс Грей нашему общему знакомому, мистеру Гольдмору, директору ост-индской комнании, и он с испугом воскликнул:

- Они дают обеды?

Ему казалось преступным, что такие люди обедают и кормят других. Встречаясь с ними в обществе, он выражает также удивление, что жена прилично одета, а на муже сюртук без заплат. Я слыхал не раз, как он разглагольствовал об их бедности в том клубе, к которому имеем честь принадлежать мы оба и Грей.

Мы почти ежедневно встречаемся в этом клубе. В половине пятого Гольдмор является из Сити и вы можете видеть в окно этого почтенного джентльмена, читающого газеты. Он человек высокого роста и толстый, в светлом жилете и с пучком печаток, производящих гармонический звон, когда он ходить. Карманы у него набиты письмами агентов и циркулярами тех компаний, в которых он состоит директором. Я был бы очень рад, если бы он был моим дядей, конечно, бездетным дядей, и я очень любезно ухаживал бы за ним.

В шесть часов, в разгар сезона, когда весь свет на Сент-Джемской улице, по мостовой катятся безчисленные экипажи, в окна клубов глазеют толпы старых и молодых франтов, удивительный швейцар в красной королевской ливрее греется на солнце перед дверью Марльборо-Гауза, - желтая карета, запряженная парой вороных лошадей, с кучером в напудренном парике, двумя лакеями в ливрее и толстой дамой в шелковом платье с собаченкой на коленях внутри, останавливается перед нашим клубом,

- За вами приехала карета, сэр, об являет громогласно клубный слуга и Гольдмор, очень хорошо видевший в окно, что за ним приехала жена, торжественно кивает головой.

- Не забудьте в восемь часов, - говорит он своему собеседнику мистеру Мулигатони, также директору ост-индской компании, и, медленно спустившись с лестницы, садится в карету, которая везет его сначала в Гайд-Парк, а потом домой в Портланд-Плэс.

Все молодые члены нашего клуба бросаются к окнам и смотрят с гордостью на удаляющийся экипаж. Он принадлежит их клубу, а клуб принадлежит им. Но довольно, мы еще не дошли до клубных Снобов. О, друзья Снобы, какая сумятица произойдет среди вас, когда станут появляться очерки, посвященные вам.

- Мистер Гольдмор никак не может забыть, - говорила мне его жена, что дед мистрисс Грей дал ему место в Индии, и хотя её брак самый неблагоразумный и она скомпрометировала себя в глазах общества, но её муж кажется очень умным, очень работящим молодым человеком, и мы сделаем все, что можем, для него.

Поэтому они приглашают Греев к обеду раза три в сезон и посылают за ними наемную карету, которая и отвозит их домой.

Конечно, я слишком большой друг обеих сторон, чтобы не передать Грею мнение Гольдмора о нем и удивление набоба, что он обедает каждый день. Последнее замечание Гольдмора вошло в поговорку в клубе и мы постоянно шутили с Греем, спрашивая его, давно-ли он ел мясо, не дать-ли ему с собой чего-нибудь из буфета и т. д.

Однажды, возвратясь вместе со мной из клуба, мистер Грей объявил жене к её величайшему ужасу, что он позвал обедать Гольдмора.

- Успокойся; она в Париже. У нас будет обедать только один Крез, а потом мы поедем в театр. Гольдмор объявил в клубе, что Шекспир великий драматург и что ему следует покровительствовать, а я пришел в восторг и тотчас пригласил его обедать.

- Милостивое Небо! Какой мы дадим ему обед. У него два французских повара и он каждый день обедает с альдерманами.

продекламировал Грей, повторяя стихи моего любимого поэта.

- Но наша кухарка больна, а ты знаешь, что в пирожной...

- Молчи, робкая жена адвоката без практики. Обед будет соответствовать нашим скудным средствам.

Видя по выражению его лица, что он задумал сыграть шутку с Гольдмором, я с безпокойством ждал следующого дня.