Базар житейской суеты.
Часть вторая.
Глава XXII. Подвиги капитана Доббина.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Базар житейской суеты. Часть вторая. Глава XXII. Подвиги капитана Доббина. (старая орфография)

ГЛАВА XXII. 

Подвиги капитана Доббина.

Кто разгадает тайну безкорыстной дружбы? Отчего один и тот же человек, медленный, вялый, холодный и робкий в своем обыкновенном состоянии, становится, под влиянием дружбы, благоразумным, смелым, настойчивым, твердым и решительным, как-скоро ему необходимо свершить подвиг в пользу своего друга? В делах жизни, озаренных дружбой, скромный человек становится смелым до неимоверной степени, лукавец и хитрец делается доверчивым и простодушным; ленивец деятельным, сорванец и забияка смиренным и послушным. Если вы не видали таких перерождений, значит, вы не жили на свете.

Отчего, с другой стороны, никакой адвокат, хотя бы знал он все законы, как свои пять пальцев, не решается защищать сам свою собственную тяжбу, и смиренно в этом случае обращается к кому-нибудь из своих собратов по ремеслу? Отчего искусный доктор спешит немедленно послать за своим соперником, как-скоро разстроился его желудок, или заболела его собственная голова? Ведь, казалось бы, ему не трудно сесть перед зеркалом, высунуть язык, ощупать пульс и предписать рецепт самому себе. Все эти вопросы я предлагаю на разсмотрение своим благомыслящим читателям, которым не безъизвестно, как легковерен и, вместе, недоверчив смертный, как он податлив и упорен, груб и нежен, и как он всегда бывает смел и решителен в чужой беде. Не даром существует поговорка: "чужую беду руками разведу, к своей - ума не приложу".

Кептен Вилльям Доббин был вообще чрезвычайно мягок, податлив и уклончив по своей натуре. Для себя собственно не хотел бы перейдти и через улицу, считая этот подвиг необыкновенно трудным; но за то теперь, для Джорджа Осборна, он хлопотал изо всех сил с неутомимым усердием эгоиста, который все на свете готов подчинить своим собственным интересам.

Между-тем как Джордж и юная его супруга наслаждались в Брайтоне первыми цветущими днями медового месяца, честный Вилльям оставался в Лондоне, как уполномоченный другом вести переговоры по поводу его женитьбы. Он обязан был прежде всего настроить старика Седли на веселый лад, и познакомить Джозефа с женихом Марии Осборн, так, чтоб Джоз, в качестве сборщика податей и пошлин при Богла-Уолла, мог рисоваться на бирже с выгоднейшей стороны, противодействуя таким образом печальному впечатлению, произведенному банкротством его отца. Все это должно было служить прелюдией к примирению старика Осборна с Джоном Седли. После этой прелюдии, надлежало наконец известить старика Осборна о женитьбе его сына.

Как искусный дипломат и политик; Доббин разсчитал очень верно, что ему не мешает наперед приобресть благосклонность второстепенных членов в семействе Осборна, прежде чем он откроет переговоры с самим негоциантом. Надобно, во что бы ни стало, подружиться с дамами, думал мистер Доббин, так, чтоб оне стояли за своего брата. Сердиться оне не могут, это очень ясно. Женщины всегда вступаются весьма охотно за романтических супругов, и весть о женитьбе брата не может произвести на них неприятного впечатления. Как-скоро две сестры будут на стороне Джорджа, не трудно будет втроем сделать нападение на ожесточенного негоцианта, и все это дело, вероятно, будет иметь самые миролюбивые последствия. Остановившись на этом плане, хитрый капитан принялся обдумывать средства, как бы похитрее ознакомнть девиц Осборн с заветной тайной их братца. Этот первый шаг требовал большой осторожности.

Из разговоров с своей матерью, он легко узнал, где и какие вечера даются её знакомыми в этот весенний сезон, и где можно разсчитывать на встречу с сестрицами Джорджа. Хотя сам он принадлежал к разряду тех джентльменов, которые, к великому огорчению прекрасного пола, терпеть не могут ни балов, ни вечеров; однакожь, было бы безумно советоваться на этот раз с своими собственными наклонностями, и мистер Доббин смело отважился на жертву, когда узнал, что в таком-то доме он наверное встретит интересных сестриц. Явившись ка бал, он протанцовал с ними несколько вальсов, обнаруживая при этом необыкновенную предупредительность и учтивость. Наконец он осмелился попросить у мисс Осборн аудиенцию для себя на другой день поутру, когда надлежало ему, сказал он, сообщить ей некоторые новости чрезвычайно важного содержания.

Отчего же, при этой просьбе, мисс Осборн отпрянула назад, с изумлением взглянула на своего кавалера, и стыдливо потупила глаза в землю? Что тут испугало ее до такой степеги, что она едва не упала в обморок на плечо капитана - да, так и упала бы, еслиб он, к несчастию, не наступил ей на ногу? Что встревожило и так сильно поразило ее при мысли об этой аудиенции? Этого никто сказать не в состоянии. Но когда кептен Доббин явился на другой день в гостиной на Россель-Сквере, не было ни младшей сестры, ни гувернантки Вирт, отправлявшейся куда-то по своим делам. Дженни Осборн, старшая дочь негоцианта, уже, казалось, давно ожидала капитана, и теперь они были оставлены вдвоем. Долго они сидели молча, посматривая друг на друга, и прислушиваясь к бою стенных часов.

- Что вы думаете о вчерашнем бале? спросила наконец мисс Осборн ободрительным тоном.

- Ничего особенного, отвечал капитан, Бал обыкновенный.

- Напротив, прекрасный бал, мне кажется, возразила мисс. Осборн, и... и как вы чудесно танцуете ныньче, капитан! Вероятно, в последнее время, вы брали у кого-нибудь танцовальные уроки, прибавила она с улыбкой на розовых устах.

- Посмотрели бы вы, как я танцую по-шотландски с мистрисс майоршей Одауд из нашего полка! Recl и Jig - наши любимые танцы. Видели ли вы когда-нибудь джиг?

- Нет, никогда.

- О, это превеселый танец. Но с вами, мисс Осборн, танцовать не так легко, как с мистрисс майоршей Одауд. Вы знакомы в совершенстве со всеми тонкостями танцовального искусства.

- Эта майорша - молодая и прекрасная леди, капитан? продолжала мисс Осборн. Не понимаю, право, как они могут танцовать, теперь, когда то и дело говорят о войне. Ах, капитан, я вся дрожу, когда думаю о нашем милом Джордже и о тех ужасных опасностях, которые ожидают его впереди. А много женатых офицеров в вашем полку, капитан?

"Она ужь через-чур забегает вперед. Это не годится", проговорила мисс Вирт; но это вставочное замечание, произнесенное через дверную щель, не могло долететь до ушей разговаривающих лиц.

- Один из наших молодых людей женился весьма недавно, сказал кептен Доббин, приступая теперь к своему делу. Жених и невеста были влюблены с детских лет. У них нет никакого состояния, так что, можно сказать, они голы, как соколы.

- Как это мило, очаровательно! Сколько должно быть поэтического увлечения в такой страсти! воскликнула прекрасная собеседница, когда капитан объявил о страсти бедняков.

Симпатия молодой девушки ободрила капитана, и он продолжал теперь гораздо смелее:

- Жених, скажу я вам, прекраснейший молодой человек во всем полку, и нет никого храбрее его в целой армии. Невеста - то-есть, ужь теперь жена собственно - чудо, как хороша, настоящий ангел! О, как вы полюбите ее, мисс Осборн, если познакомитесь с ней!

принялся застегивать и разстегивать пуговицы на своем мундире. Мисс Осборн разсчитывала наверняка, что, переведя дух, он мгновенно выгрузит из своей груди заветную тайну, и приготовилась слушать. Стенные часы, на поверхности которых совершалось жертвопрныошение Ифигении, сделали конвульсивное движение и принялись бить двенадцать. Безпокойная дева с трепетом дожидалась их последняго удара.

- Но я пришел говорить с вами не о супружестве, мисс Осборн, начал кептен Доббингь, то-есть, оно, если хотите, о супружестве, да только с другой стороны, или, говоря яснее, я желал бы собственно потолковать с вами о нашем общем друге, капитане Джордже Осборн.

- Как?! О Джордже! вскричала изумленная дева таким отчаянно разстроенным тоном, что ceстрица её, Мери и мисс Вирт захохотали по другую сторону дверей. Сам кептен Доббин почувствовал в некоторой степени наклонность к грубому и неучтивому смеху, так-как он мог соображать, в чем здесь таилась сущность дела. Джордж весьма часто подшучивал над ним, и говорил, грациозно улыбаясь: "Почему бы тебе, Вилльям, не поволочиться за моей сестрой? Тебе стоит лишь заикнуться, любезный друг, и она с радостью наградит тебя своим сердцем. Держу пять против двух, что отказа не будет".

- Да, мисс, речь идет о Джордже, продолжал неучтивый кавалер. Вам известно, что недавно произошла размолвка между ним и почтенным мистером Осборном. Я уважаю своего друга искренно, душевно, и вы знаете, что мы давно живем как братья. Я верю и надеюсь, что эта ссора не будет иметь гибельных последствий. Скоро мы выступаем за границу, мисс Осборн. Нам приказано ожидать со дня на день окончательных распоряжений к походу. Кто знает, чем окончится для нас эта кампания? Не тревожьтесь, мисс Осборн, Бог милостив. Но мы должны принять меры, чтобы отец и сын разстались друзьями.

- Дружеския отношения между ними не разстраивались, сколько я зыаю, и вы напрасно безпокоитесь, капитан, сказала молодая леди. Была, правда, между ними маленькая домашняя сцена, но вы можете быть уверены, что дурных последствий от нея не будет. Мы все ожидаем Джорджа каждый день. Папа желает ему искренно добра. Пусть он возвратится, и все, я уверена, пойдет как нельзя лучше в нашем доме. Могу даже поручиться; что его охотно простит и бедная мисс Рода, которая в последний раз уехала от нас в печальном и сердитом расположении духа. Женщина любит прощать, капитан, как-скоро видит искреннее раскаяние и готовность к исправлению.

- Вы судите по себе, мисс Осборн, воображая, что все женщины такие же ангелы, как вы? возразил безсовестно-коварный капитан. Мужчина не прощает себе, как-скоро наносит оскорбление женщине. Что бы вы почувствовали сами, еслиб, чего Боже избави! какой-нибуд мужчина изменил вам?

- Я погибла бы - уничтожилась - бросилась из окна на мостовую - приняла бы яду - я зачахла бы и умерла, капитан, могу вас уверить! патетически воскликнула мисс Осборн, у которой, однакожь, сказать правду, было несколько сердечных историй, кончившихся благополучно, без мысли о самоубийстве.

- Я не удивляюсь, сударыня, продолжал капитан, так-как знаю, что есть в этом мире нежные и чувствительные натуры, способные вполне разделять ваш образ мыслей. Я говорю не об этой вест-индской наследнице, мисс Осборн, но о бедной девушке, которую любил ваш брат, и которая с детских лет привыкла любить только его одного. Я видел в последнее время, как страдало её бедное, разбитое, безпорочное сердце. Она терпела свое горе, не жалуясь ни на кого, не упрекая никого ни в чем. Я говорю о мисс Амелии Седли. Милая мисс Осборн, будет ли ваше великодушное сердце сетовать на брата, если он остался верным своей невесте? Был ли бы он прав перед судом собственной совести, если бы вздумал покинуть девушку, преданную ему всеми силами своей души? Будьте её другом, мисс Осборн, она всегда любила вас и... и... и я пришел сюда от имени Джорджа сказать вам, что он свято исполняет свои обязанности... будьте на его стороне, мисс Осборн...

Мистер Доббинг выражался с могущественным красноречием, как-скоро сильное чувство овладевало его душой. Было очевидно, что слова его на этот раз произвели некоторое впечатление на сердце молодой девицы.

- Очень хорошо, сказала она, - я должна заметить, капитан, что все это меня крайне удивляет... это даже непостижимо, если взять в разсчет... что скажет на это папа? Не безумно ли со стороны Джорджа отказываться от блистательной партии, которую устроивают для него?.. Впрочем, брат не ошибся, делая вас ходатаем за себя, и мы очень хорошо знаем, что вы готовы защищать его мужественно, несмотря ни на какие препятствия... Для нас собственно в этом ходатайстве нет никакой нужды, продолжала мисс Осборн после кратковременной остановки. Я с своей стороны жалею искренно бедняжку Седли. Эту партию, вы знаете, мы всегда считали неприличною дяя Джорджа, но мы всегда ласкали Амелию и были добры к ней. Но папа, я уверена, никогда не согласится на этот брак. Да и всякая благовоспитанная девушка... принимая в соображение обстоятелъства... я хочу сказать, что брат должен оставить ее, капитан Добоин, непременно оставить.

Может ли это быть чтобы ваше нежное сердце способно было диктовать кому бы то ни было подобные советы? О, будьте к ней добры, снисходительны, мисс Осборн! Он не может, он не должен отказаться от нея. Думаете ли вы, что ваш собственный жених способен отказаться от вас, как-скоро, вследствие непредвиденных переворотов, вы будете бедны?

Это ловкое обращение к сердцу мисс Дженчи Осборн произвело некоторый эффект двусмысленного свойства.

- Не знаю, сказала она, должны ли мы, бедные девушки, верить всему, что говорят нам коварные мужчины. Есть в натуре женщины такия свойетва, капитан, которые делают ее слишком легковерною. Мужчины, мне кажется, должны быть страшные обманщики.

И при этом обвинении мужского пола, кептен Доббин почувствовал с некоторым изумлением, что мисс Осборн довольно крепко пожала ему руку.

- Обманщики! воскликнул он. Нет, мисс Осборн, вы не можете сказать этого обо всех мужчинах. Брат ваш не обманщнк.. Брат ваш любил Аыелию Седли с детских лет, и никакия блага в мире не заставили бы его отказаться от нея. Неужели вы серьёзно думаете, что он должен покинуть свою невесту? Этот ли совет я должен передать ему от вас?

- Я не смею считать вас обмащиком, капитан; но то для меня ясно, что вы большой мечтатель.

Это замечание кептен Доббин пропустил мимо ушей, но думая теперь, что мисс Осборн достаточно приготовлена к принятию важной новости, он сообщил ее целиком в следующих словах, произнесенных энергическим тоыом:

- Джордж не покинет Амелию, мисс Дженни, потому-что Амелия - жена Джорджа.

И за тем он уже подробно рассказал, как они обвенчались, и как бедная девушка собралась умереть в случае окончательной разлуки с другом сердца. Старик Седли решительно отказал в своем согласии на этот брак, и Джордж должен был испрашивать законное позволение в Докторской общине. Джозеф Седли должен был прискакать из Чельтенгема, чтабы, заступая место отца, передать невесту жениху. После свадьбы, новобрачные ускакали в карете мистера Джозефа, чтобы провести в Брайтоне медовый месяц. Счастливый и довольный, Джордж надеется на содействие своих добрых еестер, которые без сомнения приймуть участие в его судьбе, и постараются помирить его с отцом. В заключение мистер Доббин выпросил позволение видеть как можно чаще добрую Дженни, и разсчитывая весьма основательно, что сообщенная им новость, менее чем в пять минут будет передана всему женскому комитету этого дома, он поклонился и ушел.

мы обязаны сказать, что оне не слишком сердились на своего братца. Долго оне разсуждали об этой истории, разсматривая ее со всех сторон, и недоумевая, что скажет папа, как вдруг громовой стук в уличную дверь прервал их размышления на самом интересном месте. Это должен быть папа, подумали девицы. Но это был не он. Это был только мистер Фредерик Буллок, приехавший из Сити в назначенный срок вследствие данного им обещания проводить дам в цветочный магазин.

какими проникнуты были физиономии сестриц. Мистер Буллок, человек практический и знаток житейских отношений, был младшим товарищем богатой фирмы. Он знал что такое деньги, и вполне понимал их ценность: восторг ожидания заискрился в его маленьких глазах, и он с улыбкой взглянул на свою Мери, когда подумал, что, по милости глупой выходки мистера Джорджа, невеста его поднялась в цене слишком на тридцать тысячь фунтов против той суммы, какую он надеялся получить за ней.

- Ах, Боже мой! Какой праздник для вас, Дженни! вскричал он, взглянув и на старшую сестрицу с видом некоторого участия. Смотрите теперь во все глаза за своими женихами: вы стоите около пятидесяти тысячь фунтов.

Этот денежный вопрос не представлялся воображению сестриц вилоиь до настоящей минуты, но Фредерик Буллок, подшучивая над их невинностию, объяснил им сущность дела в продолжение одной прогулки, и когда оне воротились домой к обеду после утренних удовольствий, уважение их к самим себе увеличилось на несколько процентов.

И читатель будет неправ, если вздумает обвинять в эгоизме девиц Осборн. Не дальше как сегодня утром я имел честь возвращаться в Лондон из Ричмонда; и в ту пору как дилижанс переменял лошадей, я, заседая на кровле этой колесницы, заметил внизу трех детей, игравших дружелюбно в грязной луже. Они были веселы, грязны и удивительно счастливы. Но вдруг, запыхавшись и едва переводя дух, подбегает к ним четвертый детеныш, и говорит: - "Полли, сестра твоя выиграла пенни". При этой оглушительной вести, дети мигом повыскочили из грязи, и бросились вперед, чтоб засвидетельствовать почтение счастливой Пегги. И когда дилижанс двинулся с места, я видел, как малютка Пегги, сопровождаемая детской процессией горделиво пошла к ларю торговки, продававшей леденцы.