Базар житейской суеты.
Часть вторая.
Глава XXIV. Все наши герои, вместе с героинями, считают приличным выехать из Брайтона.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Базар житейской суеты. Часть вторая. Глава XXIV. Все наши герои, вместе с героинями, считают приличным выехать из Брайтона. (старая орфография)

ГЛАВА XXIV. 

Все наши герои, вместе с героинями, считают приличным выехать из Брайтона.

На дороге с своими приятелями в "Корабельную гостинницу", мистер Доббин принял чрезвычайно веселый и беззаботный вид, служивший неопровержимым доказательством, что этот юный герой исподоволь приучил себя к отъявленному лицемерию, непроницаемому для самых прозорливых очей. Ему нужно было некоторым образом подавить свои собственные ощущения при первом взгляде на мистрисс Джордж Осборн в её новом быту; и потом нахлобучить маску на впечатления, которые, вероятно, будут произведены на её чувствительную душу печальной вестью о войне.

- Я думаю, Джордж, сказал он, что Бонапарт, не дальше как недели через три, напустит на нас всю свою конницу и пехоту, и задаст Веллингтону такую пляску, от которой, пожалуй, завертится голова. Но всего этого, разумеется, отнюдь не должна знать мистрисс Джордж Осборн - ты понимаешь? Легко станется, что мы вовсе не будем в деле, и тогда бельгийский поход сам собою превратится в военную прогулку. Многие так думают. В Брюсселе, говорят, сосредоточень теперь высший европейский круг, и красавицам числа нет.

В таком розовом свете приятели решились представить Амелии будущия обязанности британской армии в этом невинном походе.

Устроив этот план хитрый Доббин салютовал мистрисс Джордж Осборн удивительно веселым тоном, и сказал ей два или три комплимента на счет её интересного положения в качестве юной супруги, причем должно заметить, что комплименты этого рода, в устах молодого воина, были совершенно неуклюжи и пошлы. Затем капитан Доббин, делая крутой поворот, пустился в бесконечные рассказы о Брайтоне и целительных свойствах морского воздуха, о веселых окрестностях и купальнях; о приятной езде по гладкому шоссе и удивительном проворстве "Молнии", снабженной быстроногими конями, и прочая, и прочая, и прочая. Амелия слушала обоими ушами и ничего не понимала; но все эти рассказы доставляли необыкновенное удовольствие Реббеке, которая наблюдала капитана своими обоими глазами, так-как она имела привычку наблюдать всех и каждого, кто приходил в ближайшее соприкосновение с её особой.

Справедливость требует признаться, что Амелия составила себе довольно низкое понятие об этом капитане Доббине, приятеле своего супруга. Он картавил, был через-чур мужиковат, неловок и неуклюж. Она любила его за привязанность к её мужу (еще бы он не был привязан!), и считала необыкновенным великодушием со стороны Джорджа, что он удостоивает дружеским вниманием такого, совершенно неинтересного и даже, в некотором смысле, противного кавалера. Джордж в свою очеред мастерски передразнивал Доббина, и смеялся над его странными манерами, хотя, должно заметить к его чести, он всегда делал самые высокие отзывы о прекраснейших достоинствах своего друга. В немногие дни своего торжества, не имея случаев узнать его покороче, Амелия не обращала никакого внимания на честного Вилльяма, и пропускала мимо ушей все его слова. Доббин отлично знал, как она думает о нем, и был, в простоте сердца, совершенно доволен её незатейливыми мнениями о себе. Впоследствии она узнала его лучше и переменила свои мысли; но до той поры слишком много утекло воды.

Ребекка, совсем другое дело. Не прошло и двух часов, как она уже постигла в совершенстве его задушевную тайну. Реббека не любила капитана, боялась его, и отнюдь нельзя сказать, чтобы капитан в свою очередь был слшком расположен в пользу мистрисс Ребекки Кроли. Он так был безъискусствен, прост и честен, что все её хитрости и уловки не производили на него ни малейшого впечатления, и он уклонялся от нея с инстинктивным отвращением. В настоящем случае Ребекка даже ненавидела капитана за его нежную преданность к мистрисс Джордж, так-как она была не выше своего пола в отношении к чувству ревности и самолюбия. При всем том, она обходилась с ним почтительно, радушно и старалась быть предупредительною. Друг Осборнов! друг её незабвенных благодетелей! Ребекка уверяла торжественно, что она всегда будет любить его искренно, душевно; она припоминала с благодарностью, какую услугу оказал он им в воксале, и немного позабавилас над ним, когда он и Амелия пошли переодеваться к обеду.

Родон Кроли едва замечал присутствие нового лица, и считал капитана Доббина добродушным простаком из мещанского круга, где он родился и вырос. Блистательный Джоз пользовался своим покровительством Доббину с большим достоинством, и вовсе не думал скрывать, что смотрит на него свысока.

Когда два закадышные друга остались наедине в комнате Доббина, куда Джордж последовал за ним, Доббин вынул из конторки письмо, которое, по поручению мистера Осборна, он должен был вручить сыну.

- Это почерк не моего отца, сказал Джордж, с безпокойством разсматривая адрес.

И точно: это был не его почерк. Письмо написано было стряпчим мистера Осборна-старшого, и содержание его было следующее:

"Милостивый государь,

"Имею честь, по поручению мистера Осборна, известить вас, что мистер Осборн остается при том решении, которое уже он объявил вам лично, и теперь, вследствие супружества, которое вам благоугодно было заключить, он, отныне и навсегда, перестанет считать вас членом своего семейства. Таковое решение неизменно и непреложно.

"Хотя денежные суммы, израсходованные на ваше воспитание при малолетстве, равно как забранные вами в последние годы на удовлетворение ваших неумеренных потребностей, далеко в общем итоге превышают сумму, на которую вы имеете право, как законный наследник третьей части имения вашей матушки, покойной мистрисс Осборн (завещание её простирается, как на вас, так равномерно на мисс Дженни Осборн и на мисс Марию Франческу Осборн), однакожь мистер Осборн уполномочивает меня объявить вам, милостивый государь, что он отказывается от всяких притязаний на ваше наследство, которое, прирастая ежегодно четырьмя процентами, возрасло по сию пору до суммы две тысячи фунтов стерлингов британскою монетою (это будет третья, собственно ваша доля, выделеиная из полных 6,000 ф.). Сию сумму, вы, или ваш уполномоченный под вашу росписку, можете, когда вам будет благоугодно, получить от

"P. S. - Мистер Осборн желает через меня, раз навсегда, объявит вам, что он отказывается от всяких писем, посольств, поручений и переговоров с вашей стороны как по этому, так равномерно и по всем другим делам."

- Что тебе пишут? с безпокойством спросил мистер Доббин.

- На, вот, читай на здоровье, если хочешь, сказал мистер Джордж. Нищий, что теперь станешь делать? Пропадай ни за что, ни про что. И почему бы не подождать до поры до времени? Вот как пуля прохватит меня на этой войне, так и поминай, как звали. Что, спрашивается, выиграет Амелия, если останется нищей вдовой? А все это твое дело, любезный друг. Что я стану делать с эттий двумя тысячами фунтов? Ведь этого теперь не хватит и на два года. Я проиграл в карты и на бильярде сто-сорок фунтов капитану Кроли с той поры, как я здесь. Сослужил ты службу, нечего сказать, век не забуду!

- Да, положение затруднительное, отвечал мистер Доббин, внимательно прочитав роковое послание, привезенное им своему другу, и, как ты говоришь, я сам отчасти устроил это дело. Однакожь, я думаю, найдутся люди, которые бы охотно поменялись с тобой, прибавил он с горькою улыбкой, - сколько, думаешь ты, найдется у нас капитанов, у которых впереди перспектива в две тысячи фунтов? Ты должен жить своим жалованьем, прежде чем помиришься с отцом, и если, сверх чаяния, ты умрешь, у вдовы твоей останется сотня фунтов ежегодного дохода.

- Какой вздор! Неужели ты серьезно думаешь, что человек с моими привычками может существовать одним жалованьем и этою сотнею фунтов? вскричал Джордж с великим гневом. Глупец только может разсуждать этак на твоем месте. Как мне поддержать свое положение в свете с этими ничтожными деньжонками? Не переменять же мне своего образа жизни. У меня должен быть комфорт, без которого не может обойдтись порядочный человек. Я воспитан не на размазне, как Мак-Уиртер, и не на картофеле, как этот старик Одауд. Прачкой, что ли, по твоему, я должен сделать свою жену, или заставить ее тащиться за полком в обозной фуре? Нет, слуга покорный.

- Ну, полно, полно, мой друг, сказал кептен Доббин, - найдутся авось получше экипажи для мистрисс Осборн. Главное - будь спокоен, и не теряй присутствия духа; это, разумеется, временная буря на горизонте твоей жизни. Дождь пройдет, тучи разойдутся, и опять проглянет солнце. Стоит только отцу твоему прочитать твое имя в газете, и он с радостью пришлет тебе свое родительское благословение в банковых билетах.

- В газете! - наладил одно и то же! возразил Джордж. А в какой части газеты, позволь тебя спросить? Между убитыми или раненными? Очень немудрено, что в числе убитых офицеров, первым будет стоять имя Джорджа Осборна.

- Фи, Джордж, как не стыдно! расплакаться успеешь, когда ушибешься, сказал мистер Доббин, заранее горевать нечего. Ну, если что случится, так я человек холостой и не бедный; само-собою разумеется, я не забуду в завещании своего крестника, прибавил он с добродушной улыбкой.

Разговор между двумя закадышными друзьями, теперь, как и всегда, кончился миролюбиво. Джордж простил Вилльяму все его оскорбления, и великодушно объявил, что не будет сердиться.

- Послушай, Бекки! закричал Родон Кроли из кабинета своей жене, одевавшейся к обеду в своем будуаре.

- Что? откликнулся пронзительный голос Бекки. Она смотрела на себя в заркало через плечо, любуясь своим белым кисейным платьицем, только-что принесенным от модистки. Роскошный кушак небесного цвета, маленькое ожерелье и чудные нагия плечи делали ее совершеннейшим олицетворением невинности, молодости, красоты и девственного счастья.

- Послушай, Бекки, что станет делать мистрисс Осборн, когда муж её уйдет в поход с своим полком? сказал Кроли при входе в будуар, полируя щеткой свой волосы, и с наслаждением разсматривая свою прелестную супругу.

- Я полагаю, что она выплачет все свои глаза, отвечала Бекки. Она у нас и без того хныкала раз двадцать, когда мы вдвоем заводили речь об этом походе.

- А тебе, ведь, я думаю, все-равно, сказал Родон полусердитым тоном, упрекая супругу в недостатке нежного чувства.

- Неблагодарный! Разве ты не знаешь, что я еду вместе с тобой? отвечала Ребекка. Ктому ж мы совсем другая статья. Ты будешь адъютантом генерала Тюфто, и, стало быть, мы не принадлежн к действующему отряду, заключила мистрисс Кроли, забрасывая свою головку с таким грациозным видом, что очарованный супруг нагнулся и поцаловал ее несколько раз.

- Родон, душа моя, не лучше ли - как ты думаешь? не лучше ли тебе взять эти деньги у Купидона прежде, чем он уедет?

Бекки называла Купидоном Джорджа Осборна. Ей уже приходилось несколько раз делать ему самые лестные комплименты насчет его усов и бакенбард, и особенно она была ласкова к нему в тот вечер, когда он забежал к Родону поиграть в экарте за полчаса перед ужином.

Но случалось, довольно чаето, Ребекка называла его неисправимым кутилой, и грозилась рассказать подробно малютке Эмми, какие ужасные привычки у её мужа. Она подавала ему и раскурввала сигары, разсчитывая на особенный эффект этого маневра, испытанного в минувшие дни над сердцем Родона Кроли. В короткое время мистер Джордж составил о ней самое высокое мнение, и она была в его глазах идеалом светской дамы, умной, образованной, веселой, предупредительной, любезной. На гуляньях, выездах и маленьких обедах, мистрисс Бекки совершенно затмевала бедную Эмми, которая почти всегда была безмолвна и робка, между-тем как мистрисс Кроли и супруг её рисовались на первом плане, весело разсуждая о многих интересных предметах. Капитан Доббин и мистер Джоз, при таких беседах, обыкновенно хранили глубокомысленное молчание.

неделя после их свадьбы, и вот уже Джордж терпит скуку в присутствии своей жены, и усердно ищет общества других. Что же будет впереди? Амелия трепетала, задавая себе этот вопрос.

- Мне ли быть подругой его жизни? думала бедняжка, оставаясь наедине сама с собою, - он так умен, блистателен, прекрасен, а я... что я значу перед ним? Где найдти людей великодушнее Джорджа? Моим непременным долгом было отказаться от его самопожертвования... но у меня не достало духа. Мне бы следовало навсегда остаться в родительском доме на "Аделаидиных виллах", и заботиться о бедном папа.

И в первый раз теперь припомнила она о забвении своих обязанностей в отношении к покинутым родителям, и сердце бедной женщины переполнилось невыразимой тоской. Безпокойная совесть её придумала множество обвинений, которых не мог опровергнуть её разсудок,

- О, да! я заботилась в ту пору только о самой себе, и грубый эгоизм был единственным источником всех моих действий, думала мистрисс Эмми. из эгоизма забыла я печаль своих родителей, из эгоизма заставила Джорджа жениться на себе. Очень ясно, что я недостойна его, и, нет сомнения, что он был бы счастлив без меня. Но я ведь и хотела отказаться... духу недоставало... характера не было.

Не хорошо, mesdames, даже очень нехорошо, если такия признания и мысли могут приходить вам в голову, не дальше как через неделю после свадьбы. Но Амелия быть-может - исключение между вами, и, следовательно, вы позволите мне несколько подробнее распространиться об этом предмете.

Это случилось накануне того дня, как мистер Доббин соединился с своими друзьями. Была блистательная майская ночь, и луна, как водится, сияла превосходно на безоблачном небе. Было так тепло, и воздух благоухал такими ароматами, что друзья наши в корабельной гостиннице отворили окна. Джордж и мистрисс Кроли стояли на балконе и, проникнутые поэтическим восторгом, любовались на тихий океан, сиявший перед ними, между-тем как Родом и Джоз, среди комнаты, поигрывали в пикет за ломберным столом. Амелия, всеми оставленная и забытая, полулежала в своих креслах и наблюдала юную чету на балконе, чувствуя при этом отчаяние в душе и угрызение в своем нежном сердце. Едва прошла неделя, и вот ужь до чего дошло! Будущее - если бы только она посмотрела на него прозорливыми глазами представляло самую печальную перспективу. Но Амелия не приподнимала завесы будущого, потому-что она была слишком робка, и решительно неспособна плыть одна, без покровителя и проводника, по этому безбрежному морю жизни. Духу у ней недоставало... характера не было. Что прикажете делать? Я знаю, вы, мисс Смит имеете весьма низкое мнение о моей героине; но многия ли женския души, позвольте спросить, снабжены такими блистательными талантами и такою крепостию духа, как вы, милостивая государыня?

- Какая славная ночь, и как ярко сияет луна! сказал Джордж, покуривая сигару, и выпуская дым, который чудными змейками парил к облакам.

- Как хорошо, я думаю, курить сигару на открытом воздухе! Я обожаю сигарный запах. Кто бы мог подумать, что луна отстоит на двести-тридцать-шесть тысячь восем-сот-сорок семь миль от земли? сказала Ребекка, посматривая с улыбкой на эту невинную спутницу нашей планеты. Не странно ли, что я помню эти вещи? Fi donc! Мы не напрасно учились в Академии мисс Пиикертон! Как спокойно море, и как ясно все, на что ни посмотришь! Объявляио, что я могу почти видеть отсюда берег Франции.

И зеленые глазки мистрисс Бекки засверкали искрометным блеском, как-будто мрак ночи для них не существовал.

- Знаете ли вы, что я намерена сделать в одно прекрасное утро? спросила она после короткой паузы.

Джордж не знал.

- Вот что, продолжала мистрисс Бекки, - я плаваю чудесно, должно вам заметить, и поэтому, когда компаньйонка тетушки Кроли, старуха Бриггс - вы ее знаете, вы помните, у ней крючковатый нос и длинные клочки волос на голове - когда Бриггс пойдет купаться, я намерена поднырнуть под её купальню, и принудить ее помириться со мной в воде. Чудесная стратагема, не правда ли?

Джордж разразился самым веселым смехом при этой остроумной и оригинальной мысли о водяной встрече.

- Что вы там заливаетесь, веселые головушки? заголосил Родон, покрывая карту.

Амелия весьма некстати почувствовала приближение истерического припадка, и удалилась в свою комнату поплакать наедине!

Нашей истории суждено в этой главе вертеться взад и вперед, и бродить впотьмах, повидимому, нерешительными шагами. Мы окончили благополучно поэтический вечер и добрались до завтрашняго дня, по немного погодя, случай опять отодвинет нас назад, так что читатель узнает всю эту повесть не иначе, как в свое определенное время. Но этот безпорядок, смею вас уверить, есть только мнимый, кажущийся, такой притом, какой вы встречаете сплошь да рядом, на обширном рынке житейских треволнений. Случалось ли вам быть в передней у секретаря государственного казначейства? Я бывал. Дюжины просителей, с кротким смирением, дожидаются своей аудиенции, и вызываются по очереди один за другим, как вдруг приезжает какой-нибудь, примером сказать, член ирландского парламента, - двери отворяются, и он, раздвигая толпу, летит без очереди в кабинет секретаря. Так это бывает, и так должно быть, вы это знаете. Романист тоже обязан, в своем литературном произведении, подчиняться такому же порядку. Все мы выслушаем, и все увидим, но маленькия происшествия должны посторониться, чтобы пропустить наперед великия события на нашем Базаре. Нечего и говорить, что известие, принесенное Доббином в Брайтон, известие о походе британской армии и гвардии в Бельгию, где все союзные войска должны сгруппироваться под верховной командой его светлости герцога Веллингтона, такое известие стоит выше всех мелких приключений, описываемых нами в этой исторической книге. Отсюда, собственно говоря, и вышел этот маленький безпорядок, легко извиняемый всеми благомыслящими читателями, которых наконец довели мы, в этой главе, до свидания наших героев с мистером Доббином, приехавшим в Брайтон на империале дилижанса.

Итак - все действующия лица переодеваются к обеду. Джордж охорашивался перед зеркалом, подтягивая свой галстух, и это обстоятельство было причиною, что он не слишком торопплся сообщить своей Амелии роковые вести, полученные из Лондона. Однакожь, окончив свой туалет, он вошел в комнату юной супруги, держа в руке деловое письмо с такимь мрачным, важным и торжественным видом, что Амслия мигом сообразила и постигала всю опасность какой-то неизвестной бедьи грозившей её супругу. Быстро она подбежала к Джорджу, и заклинала его всем священным рассказать ей все; все; все!

- Поход объявлен?.. Сражение на будущей неделе?.. Тебя убьют, убьют, мой милый!..

- Нет? Эмми, нет; ты не угадала, мой ангел. Не о себе - вовсе нет - а o тебе, мой друг, я безпокоюсь в настоящую минуту. Я получил дурные вести от своего отца. Он отказывается от всяких переговоров со мною; он не признает нас своими детьми и лишает наследства. Мы оставлены без всяких средств к приличному существованию. Для меня это еще немного значит; но что станется с тобой, мой ангел? На, читай.

И он подал ей письмо.

Все эти великодушные сентенции благородного героя, Амелия, затаив дыхание в своей груди, выслушала с напряженным вниманием, и потом уселась на поетель, чтобы проследить документ, поданный ей с таким торжественно-мученическим видом. Но, сверх всякого ожидания, лицо её прояснилось, когда она дочитала до конца роковое письмо. Мысль разделять бедность и всякия лишения с обожаемым предметом не может, ни в каком случае, поразить безпокойством сердце любящей жены. Тут даже есть поэзия своего рода, восхитительная для женской души, и Амелия некоторым образом была рада при взгляде на перспективу нищеты. Потом, как водится, ей сделалось стыдно за свое эгоистическое чувство в такую неприличную минуту, и она, удерживая порывы внутренняго удовольствия, проговорила голосом довольно трогательным и печальным:

- О, Джордж, милый Джордж! Твое бедное сердце должно обливаться кровью при мысли о такой разлуке с своим папа.

- Оно и обливается! сказал Джордж, придавая своей физиономии чрезвычайно кислую мину.

- Но гнев его не будет продолжителен, мой друг, продолжала Эмми. Можно ли на тебя сердиться кому бы то ни было, и особенно отцу? Он простит тебя, мой милый, великодушный супруг. О, я никогда не прощу себя, если ты не помиришься с отцом.

- Но меня терзает мысль о твоем несчастии, моя бедная Эмми, сказал Джордж, о себе самом я не безпокоюсь. У меня достанет твердости переносить бедность, и притом скажу без хвастовства, у меня есть таланты, чтобы проложить свою дорогу.

- И проложишь, мой милый, непременно проложишь, подхватила любящая жена в твердом и несомненном убеждении, что супруг её, по окончании кампании, непременно будет генералом.

- Да, устрою свою каррьеру, так или иначе, продолжал Джордж Осборн, но что будет с тобою, мой друг? Как мне сродниться с мыслью, что жена моя терпит всякия лишения, отказываясь от удовольствий, на которые она имест неоспоризное право по своему положению в свете? Жена моя следует за полком в обозной фуре! Терпит всякия лишения и безпокойства! Вот что тревояжит меня, мой ангел!

- Только-то! воскликнула мистрисс Эмми, обрадованная тем, что узнала, наконец, истинную причину безпокойства своего супруга. И взглянув на него с радушно сияющим лицом, она принялась напевать свою любимую балладу, в которой героиня, побранив за невнимание своего Томми, обещается "починивать его одежду и приготовлять для него гоголь-моголь", если только он будет постоянно добр и верен, и никогда не покинет её. Ктому же, сказала Эмми после короткой паузы, в продолжение которой она была, казалось, совершенно довольна и счастлива, ктому же, разве двух тысячь фунтов мало для нас, Джордж? Ведь это большие деньги.

Джордж засмеялся при этом наивном простодушии, и они пошли обедать. Держа за руку своего Джорджа, Амелия продолжала напевать свою веселую балладу, обнаруживая при этом удивителыиую живость, какой совсем не замечали в ней в прошедшие дни.

За обедом все веселились на пропалую, как-будто дела вдруг приняли самый благоприятный оборот. Весть о наступающей кампании противодействовала в душе Джорджа тревожным впечатлениям, произведенным потерею родительского наследства. Доббин постоянно выдерживал свой шумный характер. Он забавлял джентльменов и леди веселыми рассказами о бельгийской армии, для которой, по его словам, наступали бесконечные праздники и удовольствия среди светской молодежи. Затем, имея особенную цель в виду, этот хитрый воин принялся описывать гардероб мистрисс майорши Одауд, повествуя забавным тоном, как она будет укладывать свой знаменитый тюрбан с райской птичкой в жестяную коробочку, гд хранилсь шляпа её супруга.

- Интересно знать, заключил повествователь, какой эффект будет произведен этим тюрбаном на придворных праздниках в Генте, или на военных балах в Брюсселе?

- В Генте! В Брюсселе! вскричала Амелия, вдруг побледнев, как полотно. Разве полк твой выступаеть, Джордж? разве ужь отдан приказ?

Страх и ужас оковали её язык, и она, по инстинкту, прижалась к своему Джорджу.

- Не бойся, моя милая, сказал Джордж успокоительным тоном, весь переход будет продолжаться не больше двенадцати часов. Это не повредит твоему здоровью. Ведь ты поедешь со мной, Эмми?

- Я поеду, подхватила Бекки. Мы принадлежим к главному штабу. Генерал Тюфто неутомимо волочится за мной. Так ли, Родон?

Родон разразился, по обыкновению, своим ревущим хохотом, но эта выходка ошеломла невинного Вилльяма до того, что он вдруг присмирел и раскраснелся до ушей.

- Она не поедет, сказал он, неможет ехать. Подумай, Джорджь...

- Я должна ехать, и непременно поеду, сказала Амелия с величайшею живостью.

И мистер Джордж, ободряя решимость своей Эмми, погладил ее по головке, спрашивая в то же время присутствующих особ, где они видали такую храбрую жену?

- Да, мой друг, ты поедешь, сказал он. Мы поручим тебя покровительству мистрисс Одауд.

Но кчему ей чужое покровительство, когда сулруг будет подле нея? Таким образом горечь разлуки была отстранена. Впереди рисовалась, правда, грозная перспектива, но еще во всяком случае пройдет довольно времени, прежде чем наступит война и опасность. Амелия была счастлива, по крайней мере на неопределенное время. Мистер Доббин тоже понемногу успокоился, и даже чувствовал некоторую усладу в своем сердце. Видеть мистрисс Эмми где бы и как бы то ни было - вот что становилось теперь единственной отрадой его жизни, и он думал в глубине своей души, как он будет покровительствовать и защищать ее от всех напастей.

"Я бы ни за что не согласился подвергнут ее всем этим опасностям, еслибы сам был женат на ней, думал мистер Доббин, но Джордж тут волен делать, что ему угодно, и я не в праве вмешиваться в его дела."

Обхватив рукою стан своей подруги, Ребекка, наконец, вывела Амелию из-за стола, тде решены были такие важные вопросы, и оставила джентльменов в самом веселом расположении духа за бутылкою вина,

Вечером в тот же день, когда две юные четы опять соединились вместе, Родон получил секретную записочку от своей супруги, и хотя он тут же скомкал ее и сжег на свече, однакожь мы ухитрились, через плечо Ребекки, прочесть следующия строки:

"Важная новость", писала она. "Мистрисс Бьют уехала. Постарайся выманить сегодня свои деньги у Купидона, так-как они завтра, вероятно, уедут. Не забудь. - Р."

На этом основании, спустя несколько минут, Родон Кролй прикоснулся к плечу мистера Осборна, отвел его в сторонку, и сказал с грациозной улыбкой:

- Послушай, друг, я хочу тебя побезпокоить наечет этой бездельной суммы, если только тебе удобно.

Было вовсе неудобно; однакожь мистер Джордж вынул бумажник из своего кармана, и вручил любезному другу несколько банковых билетов с векселем на своего городского поверенного, от которого Родон мог получить остальную сумму в конце недели.

Покончив это дело, Джордж, Джоз и Доббин держали за своими сигарами военный совет, и решили, наконец, общим голосом, что завтра должно быть сделано наступательное движение на Лондон в открытой колеснице мистера Джоза. Такое решение последовало не вдруг: Джоз долго оставался при том мнении, что из Брайтона выезжать не следует прежде Родона Кроли; но Доббин и Джордж уговоряли его мало-по-малу, представив неотразимые доказательства в пользу противоположного мнения. Джордж согласился везти их в город, и для этой цели, чтоб поддержать свое достоинство, заказал четверку лошадей, на которых они и отправшись после завтрака на другой день. Утром в этот день Амелия встала очень рано, и принялась, с величайшим проворством, укладывать свои маленькие ящики и картонки, между-тем как Осборн лежал в постели, горько жалуясь на судьбу, не позволявшую ему нанять горничную для своей жены. Но Амелия была очень рада; что может сама исполнять эту хозяйственную должность. Безпокойное чувство относительно Ребекки уже наполняло её душу, и хотя обе леди, на разставаньи, поцаловались очень нежно, однакожь мы очень хорошо знаем, что такое ревность, и понимаем, что мистрисс Эмми владела этою добродетелью наравне с другими совершенствами, украшающими женский пол.

* * *

Необходимо теперь припомнить, что, кроме всех этих особ, есть у нас в Брайтоне еще добрые друзья в особе мисс Матильды Кроли и блестящей её свиты. Но хотя Ребекка и её супруг находились только в нескольких шагах от жилища больной тетки, дверь старой леди была заперта для них точно так же, как в Лондоне на Парк-Лене. Бодрствуя денно и нощно подле своей золовки, мистрисс Бьют Kpоли, в продолжение всего своего пребывания в Брайтоне, принимала все возможные меры, чтобы встреча с безсовестным племянником не потревожила её возлюбленную Матильду. Всякий раз как старушка выезжала на гулянье, мистрисс Бьют сидела в карете подле нея. Когда ее выносили на морской берег в паланкине, мистрисс Бьют маршировала по одну сторону носилок, тогда-как честная мисс Бриггс защищала другое крыло. При всем том; им нередко, на этих прогулках, приходилось встречаться с Родоном и его женой; но хоть Родон постоянно снимал шляпу и раскланивался, свита его тетки проходила мимо с таким холодным и убийственным равнодушием, что несчастный племянник приходил в отчаяние.

- Что тут станешь делать? Ведь этак все-равно мы могли бы жить и в Лондоне, говорил Родон Кроли с отчаянным видом.

- Нет, мой милый, лучше наслаждаться жизнью в брайтонской гостиннице, чем прозябать в долговой тюрьме на Чансери-Лене, отвечала его жсна шутливым и беззаботным тоном. Подумай об этих двух адъютантах мистера Мозеса, полицейского коммиссара, которые сторожили нашу квартиру, на прошлой неделе. Здешние друзья наши из рук вон глупы, это правда, но все же, мистер Джоз и кептен Купидон - лучшие собеседники, чем приятели мистера Мозеса.

- Еще хорошо, что кредиторы не погнались за мной сюда, продолжал Родон, все еще тревожимый безпокойными мыслями.

- Вздор, мой друг, кредиторов мы всегда спровадим, отвечала неустрашимая Ребекка, и тут же представяла своему супругу значительные выгоды от встречи с Джозом и Осборном. Мы уже знаем, что эти господа набили пустой карман Родона наличною мопетой.

- Но ведь этого едва хватит на расплату с содержателем гостинницы, пробормотал Родон.

Каммердинер мистера Родона стоял на дружеской ноге с некоторыми лицами из свиты мисс Матильды Кроли, и ему поручено было угощать её кучера всякий раз, как они встретятся на улще перед трактиром. Ктому же, по приезде в Брайтон, Ребекка к счастию припомнила, что у ней бывают повременам мигрени, и на этом основании она посылала за лекаретвами к тому же самому аптекарю, который постоянно снабжал медикаментами мисс Кроли. Благодаря всем этим распоряжениям, юные супруги знали почти каждый шаг тетушки Матильды. Притом и мисс Бриггс, несмотря на враждебную позицию, вынужденную обстоятельствами, питала втайне дружественные чувства к Родону и его супруге. Характер мисс Бриггс был очень мягок и склонен к прощению обид. Так-как, с замужеством Ребекки, причина ревности уничтожалась сама собою, мисс Бриггс перестала ненавидеть бывшую компаньйонку, и с удовольствием припоминала её ласковое обращение и неизменно-веселый характер. И она, и мистрисс Фиркин, горничная Матильды, и вся вообще домашняя челядь, стонали и роптали втайне под неутомимой командой торжествующей мистрисс Бьют.

Эта самовластная женщина, как мы уже докладывали, слишком неосторожно воспользовалась своим успехом. В две, три недели безконтрольной команды, она довела свою пациентку до такого состояния безпомощной покорности, что несчастная безусловно подчинилась всем её распоряжениям, и даже не смела жаловаться на нее своей горничной или доброй компаньонке. Каждую рюмку вина, предназначеимую для Матильды, мистрисс Бьют измеряла с такою аптекарскою аккуратностью, что мистрисс Фиркин и буфетчик приходили в совершенное отчаяние. Сладенькие пирожки, цыплята, суп, котлетки - все это было измерено; взвешено, расчитано скаредною рукою. Вечером и ночью, утром и в полдень, мистрисс Бьют заливала свою жертву гадкими напитками, предписанными доктором, и несчастная пациентка принуждсна была глотать их без маленшого сопротивления, и мистрисс Фиркин замечала по этому поводу весьма справедливо, что бедная её барыня кушает лекарства, как кроткий агнец. Выезды в карете и прогулки в паланкине были тоже исчислены минута в минуту, и, словом, мистрисс Бьют уничтожила в больной старушке всякую нравственную энергию с тем удивительным искуством, какое только доступно вам однем, мой милые, сердобольные дамы. Если повременам пациентка вымаливала для себя побольше вкусного бульйона и поменьше этой гадкой микстуры, сердобольная дама рисовала перед ней картину скоропостижной смерти с такими ужасами, что мисс Кроли трепетала всем телом, и смиренно отказывалась даже от порции цыпленка.

- Она совсем угомонила ее, говорила Фиркин компаньйонке Бриггс. - Бедная старушка не похожа сама на себя, и вот ужь недели три прошло, как она даже не называла меня дурой.

Наконец, для довершения своих подвигов, мистрисс Бьют составила отчаянный план удалить от своей родственнницы и Фиркин, и мистера Баульса, и добрую мисс Бриггс с тою благою целью, чтобы, вызвав своих дочек из пастората, препроводить страждущую Матильду на "Королевину усадьбу", где бы удобнее можно было уврачевать её телесные и, вместе, нравственные недуги, но вдруг случилось непредвиденное происшествие, опрокинувшее все эти расчеты сердобольной дамы. Достопочтенный Бьют Кроли, её супруг, возвращаясь однажды домой после веселой пирушки, упал с лошади и переломиле себе ключицу. Обнаружились воспалительные симптомы, сопровождаемые лихорадкой, и мистрисс Бьют принуждена была оставить Суссекскую область для Гемпшира. Она обещала, при первой возможности, воротиться опять, как-скоро супругу будет полегче, и сообщпла перед своим отъездом подробные наставления, как прислуга должна вести себя в отношении к больной госпоже. Лишь-только мистрисс Бьют уехала со двора, все и каждый в доме мисс Кроли почувствовали необыкновенную легкость на душе, и благословили от всего сердца судьбу, избавившую их от нашествия этой женщины, необузданной и безпардонной. Радость была неописанная от гостиной до лакейской. В этот же самый день; мисс Кроли забросила с презрением свою послеобеденную порцию микстуры: в этот же вечер, мистер Баульс откупорил свежую бутылку xepcta для себя и для мистрисс Фиркин, и в эту же самую ночь, мисс Кроли и мисс Бриггс сыграли две партии в пикет. История произошла точно такая же; как в одной старинной английской сказке, где говорится, между прочим, что в одной семье наступили порядок и спокойствие после того, как палка забыла однажды поколотить собаку.

В ранние часы ясного утра, два или три раза в неделю, мисс Бриггс имела обыкновение ходить в купальню и забавляться в морской воде в фланелевой фуфайке и клеенчатой шапочке на голове. Ребекке было известно это обстоятельство, и она, как мы видели, грозилась потревожить мисс Бриггс в ту самую пору, как эта леди спустится по маленькой лестнице на дно глубокого моря, но этот план был шуточный, придуманный только для забавы мистера Купидона. На самом деле, мистрисс Кроли решилась сделать нападение на Бриггс уже по выходе её из купальни, когда она, вспрыснутая и освеженная холодной водою, будет, по всей вероятности, в счастливом расположении духа,

Поутру на другой день, Ребекка встала очень рано, и войдя в гостиную, где окна открывались на безбрежный океан, навела телескоп на морския купалнии, и скоро увидела, как Бриггс вошла в свой нумер, чтоб погрузиться оттуда в соленую воду. Через несколько минут она и сама была на берегу, поджидая свою нимфу из купальни.

Это была, в некотором смысле, поэтическая картина. С одной стороны - морской берег и свежия лица выкупавшихся красавиц; с другой - длинный ряд утесов и живописных зданий, озаренных яркими лучами утренняго солнца. С нежной и добродушной улыбкой на устах, Ребекка протянула свою миниатюрную ручку мисс Бриггс в то самое мгновение, как эта леди перешагнула через порог купальни. Можно ли было не отвечать на такое радушное приветствие бывшей гувернаитки?

- Мисс Ш...., мистрисс Кроли, сказала она.

Мистрисс Кроли схватила её руку, прижала ее к своему сердцу, и увлеченная внезапным порывом, бросилась в её объятия, нежно цалуя её губы, щеки и даже размокшие клочки седых волос.

умиление при этой сцене.

Не стоило для Ребекки ни малейших трудов завлечь мисс Бриггс в продолжительную, искреннюю, восхитительную беседу. Все происшествия, случившияся с того самого времени, как Бекки вдруг исчезла из чертога мисс Кроли на Парк-Лене, вплоть до настоящого дня, до счастллвого отъезда мистрисс Бьют, были описаны с мельчайшими подробностями, изследованы и разобраны со всех сторон. Болезненные симптомы мисс Кроли, способ её лечения, припадки, и правила жизни - обо всем этом и о многом другом мисс Бриггс расказала с тою полнотою и отчетливостию, какую только можно требовать от женщины, принимающей искреннее участие в судьбе ближнихъю Кому впрочем не известно, что прекрасный цол с особенной охотой распрострапяется о физических недугах и докторских рецептах? мисс Бриггс не уставала расказывать, Ребекка не уставала слушать. Праведное небо! какое счастье, что во все это время милая, добрая мисс Бриггс, и верная, несравненная мистрисс Фиркин, могли безвыходно оставаться при болезненом одре добрейшей старушки! Но она - великий Боже! она, несчастная Ребекка, поступила неблагодарно в отношении к своей незабвенной благодетельнице, да, неблагодарно, и, однакожь, согласитесь сами, неужели ся проступок был неизвинителен в глазах всякой чувствительной души? Могла ли, о Боже мой! могла ли она отказать в своей руке человеку, который одержал победу над её нежным сердцем? Сантиментальная Бриггс возводила свои очи к небесам, и невольные, симпатические вздохи поминутно вырывались из её груди. Знает она по опыту все эти искушения нежной страсти, и признается откровенно, что Ребекка, право, не слишком виновата.

- Могу ли я забыть эту особу, покровительствовавшую с таким участием безприютной спроте? Пусть она отказалась от меня, говорила Ребекка, - но я никогда не перечтану любить ее, и не откажусь от надежды посвятить ей всю свою жизнь. Я люблю и обожаю мисс Кроли, как свою собственную благодетельницу, как незабвенную родственницу моего милого Родона, как умнейшую женщину, какие только бывали в нашей стороне. Но после мисс Кроли, я питаю искреннюю привязанность ко всем особам, которые заботятся о ней. Никогда бы я не позволила себе поступать с её верными друзьями так, как эта ненавистная интригантка, мистрисс Бьют. Мой Родон, чувствительный и нежный Родон (хотя, конечно, манеры его несколько грубы), говорил тысячу раз, со слезали на глазах, что тётушка его должна благословлять судьбу за таких безценных друзей, как вы, мисс Бриггс, и эта несравненная Фиркин. С ужасом мы воображали, чем могут кончиться эти адския хитрости Марты Бьют; но еслиб ей удалось, наконец, прогнать от себя всех, и увезти больную сгарушку в пасторат на жертву этим фуриям, своим дочерям, то скромный наш домик, мисс Бриггс, был бы всегда к вашим услугам. Милый друг мой! воскликнула Ребекка в порыве пламенного энтузиазма, есть на свете сердца, которые никогда не забывают благодеяний, и не все женщины похожи на эту Бьют Кроли!... Впрочем, прибавила Ребекка после короткой паузы, - имею ли я право жаловаться на нее? Пусть я была орудием и несчастной жертвой её хитрых проделок; но все же я одолжена её моим милым Родоном, который, без её содействия, едва-ли предложил бы мне свою руку.

"Королевиной усадьбе". В ту пору Ребекка не понимала её дальновидных целей, но теперь события объяснили, чего добивалась эта женщина, раздувая всеми возможными способами страсть юных любовников, которые женились по её милости и остались без всяких средств к независимому существованию. Западня была разставлена слишком хитро, и никто бы не увидел сетей, прикрывавших ее.

Все это было совершенно справедливо, и мисс Бриггс с удовлетворительною ясностью увидела стратагемы коварной интригантки. Не подлежало никакому сомнению, что мистрисс Бьют устроила этот брак между Родоном и Ребеккой, но хотя Ребекка была здесь совершенной жертвой, однакож мисс Бриггс не могла скрыть опасений, что мисс Кроли едва-ли не навсегда утратила привязанность к своей бывшей компаньйонке, и никогда вероятно не простит племянника за этот неблагоразумный брак.

Но Реббека насчет этого пункта имела свои собственные мысли. Если мисс Кроли не простит их теперь, то можно было по крайней мере расчитывать на будущее время, когда старушка понемногу успокоится, одумается и переменит гнев на милость. Даже и теперь, собственно говоря, между Родоном и баронетом стоял только этот рыхлый, вялый и больной сынок сэра Питта, и если мистер Питт --тчто легко могло случиться - отправится в преждевременную могилу, дела немедленно примут для Родона самый блистательный оборот. Во всяком случае, хорошо по крайней мере то, что удалось ей вывести на свежую воду эту интригантку, мистрисс Бьют. Побеседовав таким образом около часа с своим незабвенным другом, Ребекка разсталась с мисс Бриггс на самой короткой ноге, в твердой уверенности, что все подробности этой интересной беседы дойдут немедленно до ушей мисс Кроли.

После этого свидания, для Ребекки оставалось еще довольно времени воротиться в гостинницу, где собралось все вчерашнее общество на прощальный завтрак. Подруги распрощались, как жегщины, которые любят друг друга с нежностью родных ceстер, причем были пролиты обильные потоки слез с обеих сторон. Когда, наконец, четвероместная кодяска покатилась по широкой улице, Ребекка еще раз махнула из окна батистовым платочком, и вслед затем, углубившись в середину комнаты, принялась докушивать устрицы и раки, с величайшым аппетитом. Продолжая угощать себя этим лакомством, она объяснила Родону подробности своего утренняго свидания с мисс Бриггс. Надежды её засияли очень ярко и озарили сердце её супруга. Родон Кроли уже привык настроивать свою душу на веселый или печальный лад, судя потому, весела или печальпа была его маленькая жена.

любовь и еще что-нибудь в этом роде.

Родон мигом сел за стол, схватил перо и быстро наимсал:

"Брайтон. Четверг.

"Любезная тетушка!"

Томимый безполезными усилиями, он грыз кончик пера и жалобно посматривал на свою жену. Ребекка засмеялась ему в лицо, и забросив руки на спину, принялась ходить по комнате взад и вперед.,

- На чем ты остановился, мой милый? спросила она.

- Да я еще ничего не написал.

- Ну, так пиши: я стану диктовать. Пиши:

"Оставляя отечество пред началом кампании, которая, легко станется, будет для меня роковая."

- Что-о-о? Неужьто роковая? вскричал испуганный Родон; но тут же опомнился, и улыбаясь, написал всю фразу.

"... будет для меня роковая, я приехал сюда затем..."

- Как это - сюда? сюды, Бекки? перебил мистер Кроли.

"Я приехал сюда", настоятельно продолжала Бекки, топая сердито ножкой, - "затем, чтобы сказать последнее прости своей безценной покровительнице и другу. Отправляясь теперь в путь далекий и, быть-может, безвозвратный, я умоляю вас, милая тётушка, позволить мне еще раз прижать к своим губам великодушную руку, от которой я во всю жизнь ничего не получал, кроме благодеяний."

- Кроме благодеяний, повторил Родон, нацарапав эти слова, и удивляясь необыкновенной легкости, с какою послание его подвигалос вперед.

"Единственное мое желание состоит лишь в том, чтобы вы, любезная тётушка, перестали гневаться на меня перед моим отъездом. Я имею справедливые причины гордиться, в известных случаях, своею фамилиею; но эта гордость простирается не на все пункты. Я женился на дочери художника, и не жалею",

- И ей-Богу, нет, хоть сейчас душа вон! провозгласил Родон.

- Негодный! сказала Ребекка, потрепав его за ухо и заглянув на бумагу через его плечо. Сколько ты наделал граматических ошибок! Поправь, по крайней мере, вот эти два слова: "без ценной" и "без возвратной".

- Как же их писать?

- Слитно и без ера.

"Мне казалось, милая тетушка, что вы имели некоторое понятие о направлении моей сердечной привязанности, так-как я знал, что мистрисс Бьют покровительствовала и одобрила нашу страсть. Я не жалуюсь и не делаю никаких упреков. Я женился на бедной девушке и доволен своей судьбой. Вы можете, любезная тётушка, оставить ваше имение кому вам будет угодно. Я не буду сетовать, как бы вам ни вздумалось распорядиться своею собственностью. Поверьте, тго я люблю вас ради вас самих, и отнюдь не ради ваших денег."

- Ну, а как она примет это за чистую монету? с безпокойством перебил Родон,

- Пиши знай, что тебе говорят, отвечала Ребекка, топая ножкой.

- Смотри, Бекки, как бы не попасть в лабет! проговорил мистер Кроли, принимаясь опять за перо.

"Я хочу только возобновить родственную связь, и помириться с вами перед отъездом из любезного отечества. Позвольте, о! позвольте мне увидеть вас, по крайней мере один раз. Легко станется, что через несколько месяцев будет уже поздно, и я буду в отчаянии, если вы, на прощаньи, не удостоите меня ласкового слова."

- Славно, Бекки, только знаешь ли что?.. ведь она, пожалуй, смекнет, что это не я писал, заметил Родон Кроли. Ну, была-не-была, я наставил тут десятка два лишних запятых и точек.

И этот документ был гемедленно отправлен в конверте, адресованном на имя мисс Бриггс.

Старушка Кроли засмеялась, когда Бриггс с таинственным видом и мистическими ужимками передала ей это простенькое письмецо.

Когда Бриггс прочитала, покровительница её засмеялась еще громче. Такой припадок веселости несколько озадачил добрую компаньйонку, так-как умилительное послание очевидно произвело чильное впечатление на её сердце.

- Какая ты гусыня, Бриггс! сказала мисс Кроли. Разве ты не видишь, что здесь ни одно слово не вышло из безмозглой головы моего племянника? Все его письма пропитаны ухорскими выражениями и безчисленными ошибками против граматики, и притом он всегда, непременно и неизбежно, просит денег. Я вижу очень ясно, что эта маленькая змейка, гувернантка, взяла его в свой руки.

"Все они одного поля ягодки, думала мисс Кроли в своем сердце. Все они ждут моей смерти, и заранее запускают рукй в мой сундук".

- Впрочем, что жь такое? прибавила она после короткой паузы; совершенно равнодушным тоном. Я не прочь от свиданья с Родоном, только бы не было при этом какой-нибудьтсцены. Увидимся, поговорим и, если надобно, разстанемся друзьями. Но есть пределы человеческому терпенью, и заметьте, Бриггс, ни по какому поводу и ни в каком случае, я не намерена принимать мистрисс Родон: об этом прошу не говорить мне никогда.

у скалы, когда вынесут ее на морской берег в паланкине.

И они встретились у скалы. Неизвестно, какие чувствования пробудились в сердце старушки при взгляде на ей старинного любимца, только она протянула ему свой два пальца с таким веселым и добродушным видом, как-будто они разстались накануне; но Родон покраснел и даже побагровел от полноты душевного восторга, причем язык его утратил почти всякую способность к определительному выражению нежных чувств, так что он стоял, мигал, улыбался, ломал руку мисс Бриггс - и больше ничего. Личные ли интересы клокотали в его груди, или сердечная привязанность - Аллах ведает, но могло, впрочем, статься, что мистер Родон был приведен в это необыкновенное волнение одним взглядом на ужасную перемену, произведенную в его тетушке последней болезнью.

- Старуха начала козырять в меня такими взглядами, что я, право, совсем растерялся, Бекки, говорил Родон, расказывая своей супруге об этом свиданьи. Впрочем, оно так себе, нельзя сказать, чтобы того. Я шел все по правую сторону этих проклятых носилок, и ужь был у подъезда, когда Баульс выскочил из дверей, чтобы тащить ее наверх. Я хотел войдти, да таки и вошел бы, если бы...

- Неужели ты не вошел? вскричала изумленная супруга.

- Неть, Бекки, нет. Признаюсь, я анафемски растерялся.

- Нy, а ты ужь не слишком, Бекки, угрюмо возразил обиженный герой. Оно, пожалуй, я быль глуп, только не тебе бы говорить мне это.

Он бросил на супругу решительно-сердитый взгляд.

- Хорошо, мой милый, завтра ты опять отправишься на поиски, и ужь постараешься непременно войдти к ней, будет ли она тебя просить или нет, сказала Ребекка, стараясь нежной улыбкой смягчить своего властелина.

угрюмый, подозрительный и молчаливый.

Но прежде чем наступил вечер, мистер Родон принужден был торжественно сознаться своей супруге, что он действительно поступил как дурак при этом свиданьи, и что, следовательно, она имела основательные причины бранить его сколько ей угодно. Он и Ребекка согласились, что последствия этого промаха могут быть гибельны для них обоих. Они не ошиблись. мисс Кроли долго думала об этой встрече, и результат её размышлений был довольно печальный для молодых людей.

- Родон потолстел и постарел, Бриггс, сказала она своей компапьйонке. Нос у него красен, как у пьяницы, и манеры его удивительно грубы. Связь с этой женщиной погубила его безнадежно. Мистрисс Бьют всегда говорила, что они пьянствуют вместе, и на поверку выходит, что это правда. От него страшно несет джином. Я заметила это с первого взгляда. А ты заметила, Бриггс?

Напрасно мисс Бриггс старалась представить на усмотрение своей покровительнице, что мистрисс Бьют обо всех отзывалась дурно, и что эта женщина, по её скромному мнению...

- Ужасная интригантка? перебила мисс Кроли. Я это знаю. Бьют злословит всех без исключения; но всетаки я уверена, что эта женщина заставляла пьянствовать Родона. Все эти низкия твари...

- Сколько он обещал тебе денег, Бриггс? закричала старая девственница, доведенная до бешеного состояния. Ну, теперь пойдут слезы - обыкновенная история. Я ненавижу сцены. Неужели никогда не дадут мне покою? Извольте хныкать в своей комнате, и пошлите ко мне Фиркин... нет, погодите. Садитесь, Бриггс, утрите нос, перестаньте плакать и напишите письмо к мистеру Родону.

Бедная Бриггс села за письменный стол и взяла тетрадь почтовой бумаги. На многих листах были еще свежие следы твердого и быстрого почерка последней секретарши, мистрисс Бьют Кроли.

- Начните: "Любезный мистер Кроли" или просто: "Милостивый государь" - это будет лучше... И скажите, что, по поручению мистрисс Бьют... или нет, по поручению доктора мисс Кроли, вы извещаете, что здоровье мое в прескверном состоянии, и всякия сильные ощущения могут быть для меня опасны, если взять в расчет... и, стало-быть, я должна избавить себя от удовольствия вести с ним какие бы то ни было фамильные переговоры. И поблагодарите его, что он приехал в Браiiтон, и так далее, и скажите, что он может убираться к чорту... нет, это через-чур... что ему нечего здесь оставаться из-за меня, или что-нибудь в этом роде. И можете еще прибавить, Бриггс, что я желаю ему bon voyage, в Лондон.

Последнюю сентенцию обязательная Бриггс начертала с величайшим удовольствием.

- Осадить меня в тот же день, как уехала мистрисс Бьют - да это верх безстыдства! воскликнула гневная старушка. Пожалуйста, Бриггс, напишите еще записку к мистрисс Бьют, и скажите, что ей нет никакой надобности возвращаться назад... никакой, да... и чтобы её духу здесь не пахло. Вот еще новости - быть невольницей в своем собственном доме! Не хочу, не хочу! Все они хотят убить меня, уморить... ядом отравить!

И несчастная старуха зарыдала истерическими слезами.

Последняя сцена её печальной комедии на базаре житейской суеты приближалас быстро: мишурные лампы потухали одна за другою, и мрачный занавес готов был опуститься.

неприятно озадаченных сначала первыми строками тетушкина письма. Это послужило вместе и причиною, заставившею их ускорить свой отъезд в английскую столицу, чего искренно желала мисс Кроли.

Проигрыш Джозефа Седли и банковые билеты Джорджа Осборна пособили мистеру Родону расплатиться в брайтонской гостиннице, которой содержатель не знал, вероятно, до настоящого дня, как сомнительны были его жильцы. С предусмотрительностию опытного воина, отсылающого свой багаж в ариергард перед началом битвы, Ребекка распорядилась на всякий случай заранее упаковать все свои драгоценности и поручить их покровительству каммердинера Осборнов, который, с вещами своих господ, отправлялся в Лондон на запятках дилижанса. Этот же экипаж вместил в себя на другой день Родона и его жену.

- А интересно бы перед отъездом еще разок взглянуть на нашу старушку, сказал Родон. Она что-то слишком изветшала и скорчилась в последнее время. Не надолго ее хватит. Вот увидм, какими векселями снабдит меня её адвокат. Должно быть фунтов двести - разумеется, не меньше двух сот - как ты думаешь, Бекки?

Вследствие некоторых предусмотрительных соображепий по хозяйственной части, Родон и его супруга сочли неудобным воротиться на свою прежнюю квартиру в Бромптоне, тем более, что около нея безпрестанно бродили известные джентльмены подозрительного свойства. Они остановилис в гостиннице. Рано поутру, на другой день, Ребекка имела случай взглянуть на них мельком, проезжая через этот квартал в дом старушки мистрисс Седли, где надлежало ей взглянуть еще раз на милую Амелию и брайтонских друзей. Все они собирались в Четем и оттуда в Гарвич, чтобы сесть на корабль вместе с полком, отправлявшимся в Бельгию. Мистрисс Седли была в самом печальном расположении духа, и проливала горькия слезы. После этого визита, Ребекка воротилась домой и нашла своего супруга, который уже успел сходить в Греинн, и узнать свою судьбу. Мистер Кроли был, повидимому, чрезвычайно озлоблен.

- Можешь представить, Бекки! сказал он. она разщедрилась только на двадцать фунтов!