Попенджой ли он?
Глава XXIV. Маркиз едет в Бротертон.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Попенджой ли он? Глава XXIV. Маркиз едет в Бротертон. (старая орфография)

Глава XXIV.
Маркиз едет в Бротертон.

Добрая старая маркиза несколько подозревала, что ее считают шпионкой. Она обещала рассказывать все своему старшему сыну, и хотя в сущности ей нечего было рассказывать, хотя маркизу было уже известно все, а все-таки, в Кросс-Голле было какое-то разъединение между несчастною старушкой и её детьми. Это выказывалось не в уменьшении внимания, не в перемене обращения; но никто ничего не говорил ни о маркизе, ни о Попенджое, и маркиза напустилась на мистрис Тоф.

- Я никогда его не видела, миледи, что же я могу говорить, сказала мистрис Тоф.

- Тоф, я не верю, чтобы вы желали видеть сына и наследника вашего господина! возразила маркиза.

Тогда мистрис Тоф закусила губы, вздернула нос и прищурила глаза; и маркиза удостоверилась, что мистрис Тоф не верила Попенджою.

Никто, кроме лорда Джорджа не видал Попенджоя, никому, кроме него не показали этого драгоценного ребенка. Разумеется, его закидали вопросами, особенно старушка, но ответы не были удовлетворительны.

- Он брюнет? спросила маркиза.

Лорд Джордж ответил, что ребенок очень смугл.

- Боже мой! стало быть он совсем не похож на Джерменов. Джермены никогда не были блондинами, но и не смуглы. Говорил он что-нибудь?

- Ни слова.

- Играл?

- Няня не спускала его с рук.

- Боже! Похож на Бротертона?

- Я не умею судить о сходстве.

- Здоровый ребенок?

- Не могу сказать. Он был очень разряжен.

Тут маркиза объявила, что её младший сын показывал неестественное равнодушие к наследнику фамилии. Было очевидно, что она намерена верить Попенджою и не присоединяться к партии, имевшей низость подозревать.

Разспросы о ребенке продолжались целые три дня. Лорд Джордж имел намерение вернуться в Лондон в суботу, и всем казалось, что до-тех-пор необходимо было условиться в чем-нибудь. Леди Сара думала, что у маркиза прямо следовало спросить доказательство его брака, и копию с метрического свидетельства его сына. Она соглашалась, что он отнесется с горькой неприязненностью к подобному требованию. Но она думала, что это следует перенести. Она доказывала, что это будет самый дружественный поступок относительно ребенка. Эти розыски, требуемые обстоятельствами, гораздо лучше сделать, пока ребенок не может их понять. А если доказательства не будут предъявлены теперь, то впоследствии его ожидают хлопоты, неприятности, а может быть и разорение. Если необходимые доказательства будут представлены, то никто не пожелает более вмешиваться в это дело. Может быть брат будет чувствовать к ним неприязнь, но с их стороны никакой неприязни не будет. Ни лорд Джордж, ни младшая сестра, не опровергали этого; но они желали повременить и потом, как же начать розыски? Кто должен был надеть колокольчик на кота? И как им продолжать, если маркиз оставит без внимания их просьбу, как и следовало ожидать? Леди Сара тотчас пришла к убеждению, что они должны обратиться к поверенному; но к какому? Они знали только старика Стокса, фамильного ходатая по делам. Но Стокс был поверенный лорда Бротертона и едва ли согласится действовать против своего клиента. Леди Сара предположила уговорить Стокса объяснить маркизу, что эти справки должны быть наведены для собственной пользы маркиза. Но лорд Джордж находил это невозможным. Было очевидно, что лорд Джордж боялся просить Стокса взяться за это дело.

Наконец, договорились до того, что надо просить какого нибудь друга действовать с ними за одно. Не могло быть сомнения, кто именно этот друг.

- Будем мы просить его или нет, а он, все-таки, вмешается, сказала леди Сара о декане. - Это касается его дочери, не меньше, чем других; или сколько я его понимаю, он неспособен допустить, чтобы его интересам нанесли вред.

Лорд Джордж покачал головой, но уступил. Ему очень не нравилась мысль отдать себя в руки декану. Он чувствовал, что декан тверже и энергичнее его. Но он также чувствовал, что декан был сын содержателя конюшен. Хотя он уверял брага, что признаться в этом может без стыда, ему все-таки было стыдно. Декан имел наружность джентльмена, но все-таки от него как будто пахло конюшней. Чувствуя это, лорд Джордж не согласился было соединить свои силы с декановыми; но когда ему дали на выбор или отправиться самому к Стоксу, или обратиться к декану, то он выбрал последнее. У декана без сомнения был свой собственный поверенный, который ни крошечки не дорожил маркизом.

В Кросс-Голле думали, что декан приедет к ним, зная, что у них его зять; но декан не приехал, вероятно, ожидая такой же любезности от лорда Джорджа. В пятницу лорд Джордж рано поехал в Бротертон, и был у декана в одиннадцать часов.

- Это все не очень приятно.

- Если вы говорите о вашем брате, то я должен сказать, что он очень неприятен. Вы, конечно, видели его?

- Да, я видел его.

- А её сиятельство?

- Нет. Он сказал, что так как я не говорю по-итальянски, то ничего хорошого не выйдет.

- И он кажется думает, сказал декан: - что так, как я говорю по-итальянски, то это было бы опасно. Так никто ее не видал?

- Никто.

- Это обещает много хорошого! А маиенького лорда?

- Его приносили ко мне.

- Как это любезно! Ну! каков он? Похож на Попенджоя?

- Отвратительная черномазая штучка.

- Не удивляюсь.

- И похож... Ну, я не хочу бранить бедного ребенка, и Богу известно, что если он именно тот за кого его выдают, то я готов всем служить ему.

- Именно так, Джордж, сказал декан сериозно - очень сериозно и очень ласково, имея намерение сделать приятное лорду Джорджу, если лорд Джордж захочет сделать приятное ему. - Именно так. Если мы удостоверимся в этом, чего не сделаем мы для этого ребенка, несмотря на грубость отца? С нашей стороны нет ничего безчестного, Джордж. Вы знаете, и я знаю, что если бы доказательства происхождения этого ребенка были в наших руках и могли быть уничтожены в одно мгновение, мы напротив сделали бы их гласными завтра же. Если он тот за кого его выдают, кто будет ему мешать? Но если нет?

- Подозрение такого рода недостойно нас, если не основано на весьма сильных причинах.

- Справедливо. Но если причины будут очень сильные, то подозрение с нашей стороны будет также справедливо. Взгляните на обстоятельства. Когда он вам сообщил, что женится?

- Около шести месяцев тому назад, сколько мне помнится.

- Он писал: "Я женюсь".

- А теперь он уверяет будто женился три года тому назад. Пытался ли он это объяснить?

- Он ни слова об этом не говорит. Он не любит говорит о себе.

- Еще бы! Но человека в подобных обстоятельствах должно заставить говорить о себе. Мы с вами находимся в таком положении, что должны заставить его говорить. Может быть он солжет. И может быть наделает нам больших хлопот чрез это. Такия хлопоты бывают дурным последствием, оттого что на свете есть лжецы.

Лорд Джордж поморщился, когда это грубое выражение было применено к его родному брату.

- Но лжецам всегда их собственная ложь наделает хлопот. Если он вздумал сказать вам в один день, что он женится, а потом представляет вам двухлетняго ребенка, как своего законного сына, вы обязаны думать, что тут есть обман. Вероятно ли, чтобы человек с такими преимуществами и с имением, укрепленным за законным сыном, позволял сомневаться в законности своего сына, и оставлял это без внимания? Вы говорите, что подозрение с нашей стороны без основательных причин было, бы недостойно нас. Я согласен с вами. Но я спрашиваю вас не имеем ли мы основательных причин к подозрению? Будем откровенны друг с другом, продолжал он, видя, что лорд Джордж не отвечает. - Разве вы не подозреваете?

- И я. А я намерен узнать правду.

- Но каким образом?

- Это мы должны сообразить; но в одном я уверен, а именно в том, что мы не должны позволять себе бояться вашего брата. Сказать по правде он ведь забияка, Джордж.

- Я желал бы, чтобы вы не бранили его, сер.

- Я должен говорить о нем дурно. У него скверный характер. Он старался всячески унизить меня, когда я сделал ему визит, потому что чувствовал, что мое родство с вами может сделав меня его врагом. А я намерен не позволять ему унижать меня. Конечно, он лорд Бротертон и владелец огромного поместья. Он имеет много преимуществ и большую власть, которых я не могу лишить его. Но на все есть границы. Когда человек женится гласно, в своем доме, и если ребенок родится у него, так сказать доказательства находятся на лицо сами по себе. Никакия требования, по этому поводу не оказываются нужными. Дело просто, и подозрений никаких не может быть. Но он сделал все наоборот, а теперь льстит себя мыслью, что может запугать всех повелительным обращением. Ему надо дать почувствовать, что этим он не выиграет ничего.

- Сара думает, что его надо пригласить показать необходимые свидетельства.

- Леди Сара всегда права. Это должен быть первый шаг. Но вы пригласите его сделать это? Как же ему сказать об этом?

- Она думает, что это должен сделать поверенный.

- Это должны сделать или вы или поверенный.

На лице лорда Джорджа выразилось большое смятение.

- Он мне не ответит.

- Весьма вероятно. Тогда мы должны взять поверенного.

Дело это было до такой степени неприятно лорду Джорджу, что не раз во время этого разговора, он почти решался совсем отстранить себя от этого, и по-крайней-мере сделать вид будто верит, что ребенок настоящий наследник, несомненный Попенджой. Но декан столько же раз показывал ему, что он не может отстранить себя.

- Вы будете принуждены, сказал декан: - выразить ваше мнение, каково бы оно ни было; и если вы думаете, что обман был, вы не можете не сказать, что думаете это.

ребенка. Если на это письмо, не будет обращено внимания, тогда возьмут поверенного. Декан предложил своего, мистера Бетля. Лорд Джордж, уже уступив, нашел удобным уступать во всем. В конце разговора декан предложил "составить вместе несколько слов", или другими словами написать письмо, которое его зять подпишет. И это предложение было также принято лордом Джорджем.

Оба просидели вдвоем часа два, а потом, после завтрака вместе отправились в город. Оба чувствовали, что они теперь теснее связаны друг с другом. Декан был этим доволен вполне. Он желал, чтобы его зять сделался маркизом еще при жизни его. Такой человек, как маркиз по всей вероятности умрет рано, между тем, как он, декан, пользовался полным здоровьем. Он был готов на все, чтобы сделать приятною жизнь лорда Джорджа, если только лорд Джордж будет с ним любезен и покорен.

Но лорда Джорджа тяготили большие сожаления. Он составил заговор против главы своей фамилии, а заговорщиком против его брата был сын содержателя конюшен. Могло быть также, что он в заговоре против своего родного племянника; и если так, то заговор, конечно, не удастся, а все Джермены заклеймят его навсегда как гнусного и корыстного человека.

Дом декана был в Ограде, соединяясь с собором крытой, выложенной камнем дорожкой. Ближайшая дорога из дома декана на Большую улицу, шла чрез собор. Декан с зятем прошли чрез западный вход и остановились на несколько минут на улице пока декан говорил с работниками, занятыми поправкою здания. Потом декан и лорд Джордж вышли на средину широкой улицы, чтобы взглянуть на работу. Пока они стояли тут, на них чуть не наехала коляска и они должны были попятиться назад. В коляске они увидали лорда Бротертона, закутанного в меха, а возле него даму, еще более закутанную, чем он. Для них было очевидно, что он их узнал, он даже поднял руку, чтобы поклониться брату, когда увидал декана. Они оба поклонились, и декан, который был находчивее, снял шляпу и поклонился даме. Но маркиз не ответил на их поклон.

- Это ваша невестка, сказал декан.

- С какой же другой дамой может он ехать. Я уверен, что они оба в Бротертоне первый раз.

- Разумеется, видел. На меня он с намерением не обратил внимания, а на вас, потому что я был с вами. Я более не буду безпокоить его моим вниманием.

Потом они пошли на своих делам, а после, когда декан "составил вместе несколько слов", лорд Джордж вернулся в Кросс-Голл.

Это были последния слова декана лорду Джорджу.

Это были маркиз и его жена. Весь Бротертон узнал эту новость. Она заезжала в какую-то лавку, а маркиз удостоил быть её переводчиком. Весь Бротертон теперь знал, что новая маркиза действительно существовала, а до-сих-пор большая часть Бротертона сомневалась в этом. Внимание к бротертонской лавке оценили в такой степени, что все прежния вины маркиза были прощены. Если бы Попенджоя привезли в бротертонскую кандитерскую и заставили скушать бротертонский пирожок, маркиз сделался бы самым популярным человеком в окрестностях. Маленькая доброта после постоянной жестокости всегда тронет собачье сердце; а некоторые говорят и женское. Повидимому, таким образом, можно было тронуть и Бротертон.